Цитаты из книги «Психология и методология»

Однако бесспорно, что «социальный институт науки просто не сформируется и не сможет существовать в таком обществе, фундаментальные ценности которого не совместимы со специфическими ценностями науки» (Юдин, 1993, с. 88).

влияние российского менталитета на отечественную науку столь же противоречиво, сколь и сам менталитет.

Этот интеллектуализм, вообще характерный для российского общества или, по крайней мере, для его образованной части, был особенно выражен в российской науке в силу того, что главная носительница интеллектуализма – интеллигенция – была предельно сконцентрирована в науке, а не рассредоточена по различным сферам интеллектуальной деятельности, как в других странах.

На первый взгляд, рассмотренные выше традиции российской науки повернулись вспять в советское время, когда власть поставила перед учеными вполне конкретные задачи (оборонные, идеологические и т. п.), придала прагматическую направленность их работе и стала за нее платить.

В результате прагматический рационализм, послуживший основой западной науки, будучи чуждым православию, в обеих своих составляющих – и как рационализм, и как прагматизм – был не свойственен российской науке. И поэтому «бунт против картезианства» состоялся именно в России.

Естественными следствиями «созерцательности» российского мышления были его оторванность от решения практических проблем, а также особое состояние русской души, выражавшееся в ее «широте», вечном стремлении «в даль светлую», мечтательности и т. п.

склонность к диалектическому (не только в марксистском понимании) мышлению, которая обычно трактуется в рамках все той же «геопсихологической» логики как ментальное следствие «бескрайности российских ландшафтов»

Специфика российского научного мышления проявлялась также в терпимости к неопределенности и противоречиям, абсолютно неприемлемым для картезианского мышления.

Как было показано выше, одним из оснований западной науки Нового Времени явилось протестантское уважение к ручному труду, пришедшее на смену пренебрежительному отношению к нему в античном и средневековом обществах и сделавшее возможным широкое распространение эксперимента, который стал опорой и символом западной науки. Православной же этике присуще неоднозначное отношение к труду, существенно отличающееся от протестантского. Она предполагает уважение к труду, но, во-первых, только к бескорыстному труду, не подчиненному прагматическим целям, во-вторых, в иерархии ее ценностей он стоит ниже аскезы, молитвы, спасения, созерцания

Преимущественно неэмпирический характер российской науки был обусловлен не только общими приоритетами православия, но и более частными установками, предопределенными им.