одят за рамки «реализма», если понимать эти рамки широко – как ограничивающие область «посюсторонней» каузальности: у всего на свете есть причины, объяснимые законами природы и отношениями людей. Другими словами
ственный философ Павел Федорович Смердяков: «И хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с».
вая половина романа представляет собой реализацию толстовского приема: пока падает предназначенная герою бомба, он вспоминает всю свою жизнь, как в эпизоде смерти Праскухина. Правда, у Толстого в