По пути часто встречались монахи в черных, надвинутых на глаза капюшонах и в подпоясанных простыми веревками рясах, куда-то тащившие длинный деревянный брус подмастерья, водоносы, громко расхваливающие свой товар, спешащие на рынок служанки с большими корзинами, почтенные матроны в окружении слуг, стайки школяров-латинян в коротких туниках. Этот городской район, похоже, был чисто римским, и, завидев двух варваров, прохожие испуганно замолкали и прибавляли шагу. Вандалов Гейзериха здесь побаивались, и вовсе не зря – вели они себя достаточно жестко, почти как завоеватели, которыми, несомненно, и стали бы, ежели б их вовремя не пригласил правитель провинции Бонифаций.

– Чего они нас так боятся? – искренне недоумевал Ингульф.

– Чего? – Александр громко расхохотался, так, что и без того испуганные школяры, резко оглянувшись, тут же и разбежались по сторонам. – А ты себя-то со стороны видел?

– Ну…

– Ну? – Саша пригладил волосы и ухмыльнулся. – Хочешь, опишу? Волосы у тебя, друг мой, не стрижены и не чесаны, этакие грязные, сосульками, патлы, туника – рваная, тело грязное, черное даже, хоть ты никакой и не негр, штаны… даже говорить не хочу, башмаки, правда, крепкие, это да… и золоченый пояс, и меч в шикарных ножнах, и ожерелье на шее, – но вместе с в твоей одежонкой это все смотрится, извини меня, как на корове седло. Ладно, ладно, не обижайся, я и сам выгляжу ничуть не лучше. Так что – как же нас не бояться? Этаких-то немытых чертей! В баню, скорее в баню!

Термы – старые римские термы – неказистые с виду, внутри оказались выше всяких похвал – с просторной раздевалкой, бассейном и всеми прочими помещениями. Стены были отделаны мозаикой, а кое-где покрыты явно языческого содержания росписями и позолотой. Ингульф, открыв рот, рассматривал обнаженных наяд и облизывался.

Заплатив на входе по три денария, приятели поднялись по широкой лестнице в раздевалку. Вандал таращился во все глаза – теперь уже на статуи. Шепнул даже:

– Слушай… а чего у них все каменные девки – голые?

– Для красоты, – ухмыльнулся молодой человек. – Разве женское тело не красиво?

– Красиво, – юный варвар закивал. – А… интересно, живые, настоящие девки… они тоже тут голые?

– Боюсь, женские дни тут в другое время…

– Сальве, любезнейшие господа! – выбежал навстречу клиентам служитель – смуглый малый с лысой головой, в длинной тунике, в сандалиях. – Вот ящички для одежды… пожалуйста, раздевайтесь.

– Что, совсем надобно раздеваться? – обернувшись к Саше, озадаченно шепнул Ингульф.

– Совсем, совсем. Ты же в баню пришел!

– А… ладно.

– Вот, этот шкафчик нам подойдет…

– Нет, нет… я лучше в том уголку разденусь… там потемнее.

– Ну, как знаешь, – пожав плечами, Александр быстро разоблачился, сунул завалявшуюся в кошеле медную монетку подскочившему чернокожему рабу – чтобы присмотрел не столько за одеждой, сколько за мечом и перевязью, и поискал глазами Ингульфа… Нашел… И не выдержал, расхохотался.

– Что такое? – обидчиво вскинул глаза варвар. – Что ты смеешься-то?

– Ты хоть меч-то сними, – справившись с хохотом, посоветовал Саша. – Это ж тебе не веник!

– Веник? – Ингульф непонимающе хлопнул ресницами. – А при чем тут веник?

– Ладно, – дождавшись, когда подросток положит, наконец, меч в шкафчик, Александр ухмыльнулся. – Идем!

Служитель услужливо распахнул дверь: и Ингульф едва не отпрянул – клубы горячего пара поднимались к высокому потолку, висели вдоль стен, так, что остальные посетители парной – кальдария – едва проглядывали сквозь всю эту мерцающе-горячую мглу, маячили этакими смутными тенями.

– Пойдем во-он на ту скамью, – Александр без лишних церемоний ткнул своего испуганно застывшего на пороге спутника в бок. – Посидим, погреемся. Эх, хорошо-то как, верно?

– Не люблю жару, – с видимой неохотой варвар уселся на горячую мраморную скамью и тут же вскочил. – Ой! Жжется!

– Привыкай, черт бы тебя… Ладно, не хочешь сидеть, так походи тут, послушай, о чем говорят.

– Ага! – получив конкретное задание, Ингульф явно обрадовался и, буквально восприняв приказ, принялся кругами ходить по кальдарию, где, кроме только что вошедших приятелей, находилось уже человек двадцать, судя по разговорам – торговцев и приказчиков. Не самая бедная публика. Как раз такая, какая и нужна. Александр невольно прислушался.

– Так ты, дружище Валент, думаешь, мне стоит купить те ливанские доски?

– Ну да, из самого лучшего кедра!

– Но это слишком дорого.

– Зато надежно! Хотя, если хочешь сэкономить, можешь брать и сосну…

– Да-да, верно, я так сделаю.

– Только весной. Сейчас-то навигация уже кончилась.

– А я слыхал, кормчий Каллист из Гадрумета как раз собирается в Александрию.

– В Александрию? Каллист? Вот уж неправда! Тебе кто-то солгал, дружище. Я слыхал, «Амелия» идет в Константинополь.

– «Амелия»?

– Ну да – это самое большое судно в Гадрумете – трехмачтовая корбита с двумя палубами, с просторными трюмами да еще и местами для пассажиров.

– Не боится же этот Каллист плыть в такой сезон!

– «Амелия» – очень надежное судно.

– А пираты? Эти разбойники вандалы?

– Тсс!!! Прошу тебя, друг мой… Давай-ка лучше сменим тему. Хорошо в этом году уродилась пшеница!

– Да, слава Иисусу, неплохо.

Александр давно уже не слушал – просто расслаблялся, сидел, мечтательно прикрыв глаза… вдруг вспомнилась обычная русская баня, с полком, с веником, с водочкой… не какая-нибудь там сауна с проститутками, нет, просто баня. Небольшая компания близких друзей, шашлычок…

– Эй, эй, Александр! Ты что, уснул, что ли?

Усевшись рядом, Ингульф тряхнул приятеля за плечо:

– Ты тут еще не умер?

– А? Сейчас пойдем… обмоемся…

– «Амелия», – оглянувшись по сторонам, прошептал варвар. – Это судно через пару-тройку дней отходит в Александрию. Пожалуй, больше никто и не осмелится никуда плыть до самой весны. Ну разве что – в хорошую погоду, и то только вдоль берега, до Карфагена или Гадрумета, в крайнем случае – в Триполитанию.

– Ладно, – давно покрывшийся грязным потом Саша поднялся на ноги. – Идем, еще послушаем.

В следующем помещении – теплом тепидарии – стояли большие бочки с водой и каменные чаши с золой… точнее сказать – с зольным мылом… или все-таки – с мыльной золою? Тут же лежали и специальные скребки – соскоблять с тела грязь, вот они-то пришлись сейчас как нельзя более кстати.

– А ну-ка, поскребемся! – Александр обрадованно потер руки. – А потом – в бочку с водой.

Схватив скребок и золу, он принялся яростно тереться, вызывая самое искреннее недоумение своего неотесанного спутника… которого все же заставил хотя бы намылиться.

А потом – в бочку, а после – во фригидарий, в холодный бассейн… где уже купалось чертова уйма народа – откуда и взялись-то?

Люди весело переговаривались, судя по всему, большинство посетителей были здесь добрыми знакомыми, или просто явились своей компанией и теперь расслаблялись по полной.

Вынырнув, Саша фыркнул и, выбравшись из бассейна, развалился на широкой скамье:

– Уфф! Хорошо! Ну, что скажешь, парень?

– Хорошо, – согласился Ингульф, глазея на огромные, с цветными витражами, окна.

Проникавший с улицы солнечный свет раскрасил мокрый мраморный пол разноцветными – синими, красными, желтыми – зайчиками, таких же цветов были сейчас и мокрые, выбирающиеся из бассейна люди. Словно арлекины в трико.

– Живут же люди! – завистливо прошептал юный варвар. – В термы ходят… Не пойму, правда, где же тут девки?

– Так сюда мыться ходят, общаться, а не развратничать, как тебе почему-то кажется.

– Ничего и не кажется…

– И вообще, – Саша прищурился. – Тебе-то кто мешает вот так жить? Накопил серебришка, купил домишко, женился…

– Ага, накопил. Ты думаешь – я умею копить? Я что – еврейский торговец?

– Ну, тогда как знаешь, – молодой человек пригладил мокрые волосы и, подозвал крутящегося у бассейна цирюльника с бритвою и ножницами.

– Сколько стоят твои услуги, старик?

– Нисколько, мой господин, вы ведь уже заплатили при входе.

– Тогда подровняй мне волосы… и бороду тоже.

– Может быть, завить?

– Нет уж, обойдусь как-нибудь.

– Тогда прошу вон в тот угол, где статуя.

Старик тут же приступил к своей работе. Сморщенный, длиннорукий, сутулый, он управлялся с ножницами настолько быстро, что Александр уже стал всерьез опасаться, как бы этот ухарь не отхватил ему ухо.

Нет… цирюльник оказался ловок. Быстро управившись с делом, улыбнулся и, наклонившись, вдруг прошептал:

– Девочку не желаете? Есть молоденькие, умелые, и на разный вкус – нубийки, египтянки, эллинки с Лесбоса.

– Нет уж, с Лесбоса как раз не надо.

– Ну, не надо так не надо… Может быть, господин хочет мальчиков? Тоже имеются, только, конечно, дороже.

Да-а… а ведь «неотесанный вандал» Ингульф оказался прав! Действительно – гнездо порока.

– Нет, нет, старик – мы возьмем девочек! Веди!

А этот парень – не промах! Пока Саша раздумывал, он уже тут как тут – девочек подавай!

– Давай, давай, старик, не тяни же! – Ингульф, похоже, совсем освоился в термах… в том, что, в общем-то, никак не касалось собственно мытья.

– Идемте! – ухмыльнувшись, цирюльник протянул обоим по куску белой ткани – что-то типа узеньких простынь. – Пройдемте через раздевалку, господа мои!

Ну, ясно, зачем через раздевалку – оплата сразу или даже вперед!

А почему бы и нет? – на ходу рассуждал Александр. Он не женат, не помолвлен – никому не изменяет, если уж брать моральную сторону дела. Никого не обманывает – просто честно покупает все, что надо. Интересно – каков здесь прейскурант?

– О, не так уж дорого, господа мои, – лебезил хитрый старик. – Всего по пять денариев – за нубиек, о, уверяю вас, они очень страстные, вам очень понравится!

– По пять денариев? Да ты в своем уме, дед? Да за такую цену можно купить шесть амфор самого лучшего родосского вина или даже короб вкуснейшей жирной трески! Пять денариев за черноногую худую нубийку? Ищи дураков за пять денариев!

Александр только диву давался, слушая слова Ингульфа. А этот парень не промах… и вполне способен скопить на домик, и еще на кое-что… Так что зря он с такой завистью говорил про еврейских купцов!

– Что, кроме нубиек никого нету, старик? – продолжал торговаться варвар. – Ты же, кажется, говорил про эллинок и египтянок?

– О, боюсь, они обойдутся вам еще дороже, мои господа.

Незаметно подмигнув Саше, Ингульф распахнул шкафчик и с угрозой в голове произнес:

– Видишь этот меч, старик? Он очень острый!

– Не острее моей бритвы, – цирюльник, похоже, ничуть не испугался, из чего Александр тут же сделал вывод о существовании у сего интересного заведения не менее интересной «крыши». И кто б мог оказывать такое покровительство, заодно поставляя девочек… и мальчиков… и все прочие развлечения? Ясно, кто. Тот, у кого сила. А у кого в этом городе сила? Думать долго не надо – у варварского короля Гейзериха и его вандалов, кстати, соплеменников Ингульфа.

– Ну, так подешевле-то что, никого нет? – не отставал от цирюльника молодой варвар.

– Да есть, – старик махнул рукой и хитро прищурился. – Правда, из новеньких… необъезженные еще, непокорные…

– Так это же хорошо!

– По три денария!

– Старик! Давай – по два, а?

– По два? – старый сводник почесал бороду и, наконец, согласился. – Хорошо, только ради вас! Очень уж вы мне понравились, такие красивые молодые парни… умм…

– Эй, эй, ты не очень-то! – попятился Ингульф. – Веди давай к девчонкам – и дело с концом.

– Сначала – денарии.

Александр быстро отсчитал деньги:

– На! Получи.

– Слышь, старый, – варвар снова подошел к цирюльнику. – Нам бы это… пухленьких.

– Пухленькие – по три денария! А вы ведь заплатили по два. Уж ничего не поделаешь, мои господа.

– Ладно, – махнул рукой Саша. – Веди, уж каких приведешь, только не старух и не совсем уж страшных уродок.

– Обижаете, господа мои! Прошу вас, сюда…

Сводник услужливо распахнул дверь, украшенную красивым позолоченным рельефом в виде переплетенных женских тел. По широкому коридору слева и справа тянулись двери, куда более скромные, нежели входные.

– Тебе туда, господин, – взглянув на Сашу, старик показал рукой направо… – А тебе, о, мой юный друг, вон туда…

Приятели переглянулись… и вошли каждый в свою дверь.

Узкий луч солнца, проникая сквозь приоткрытые ставни, выхватывал из полутьмы невысокое ложе на деревянных позолоченных ножках в виде львиных лап, накрытое темно-голубым покрывалом с каким-то мелким рисунком по краю. На ложе, скрестив ноги, сидела молодая девушка, полностью обнаженная, если не считать узкой золотой цепочки на шее и тоненьких браслетиков в виде змеек.

Александр сразу отметил, что девчонка – по-настоящему красива: брюнетка с ярко-голубыми глазами и нежной, покрытой золотистым загаром, кожей. Тонкие, явно европейские, черты лица, чуть вздернутый носик, губы, не сказать, чтоб тонкие, но и не такие пухлые, какие любят накачивать силиконом псевдокрасавицы из московских борделей или стареющие дивы Рублево-Успенского шоссе.

Глаза… Господи, какие глаза! Такой непостижимо сияющей голубизны, наверное, не бывает даже в небе! А ресницы? Это же чудо, а не ресницы – черные, загнутые, совершенно нереальной длины! И тщательно выщипанные полумесяцем брови, крутая линия бедер, упругая молодая грудь с изящными коричневыми сосками, плоский животик с темной ямочкою пупка, крутые бедра – господи, вот это красавица! Откуда она здесь? Хм… откуда… Откуда угодно! Дочь рабов, или пленница, или проданная в рабство за долги, или вообще свободная и просто зарабатывающая таким способом деньги, или… вариантов масса.

– Ты красивая! – от волнения Александр едва подобрал нужные латинские слова, чего при встрече с женщинами у него отродясь не бывало… запнулся даже. – Как тебя зовут?

– Арника, – девушка отозвалась отрешенно, даже как-то сухо, едва взглянув на присевшего рядом клиента.

Нет… она не брюнетка… просто – темно-русая.

– А меня – Александр, – тихо промолвил молодой человек.

– Мне совершеннейше все равно, как там ваше имя. – Глаза Арники вдруг распахнулись, широко-широко, чуть было не окатив посетителя смесью презрения и гнева… не окатили. Вовремя спрятались за густой сенью ресниц.

Ишь ты…

– Я… я заплатил за тебя.

– Я знаю, – девчонка послушно растянулась на ложе. – Ложись и делай свое дело. Только ради бога, не спрашивай меня ни о чем!

Саша поправил на плечах простынь – почему-то не очень хотелось никому демонстрировать свои особые приметы в виде татуировки на левом плече – бриг «Товарищ». Наколол на службе по глупости, заодно с дружками, потом вот хотел свести, да все руки не доходили. Да и жалко, честно говоря, было – все ж таки память.

– Ну? – Арника дерзко сверкнула глазами. – Чего ж ты ждешь, варвар?

– Почему – варвар? – удивился молодой человек.

– С такой светлой кожей – и не варвар? – девушка неожиданно расхохоталась. – Поверь, я знаю жизнь. Небось, старый Селевдр сторговал меня за одну серебряную монету…

– За две…

– Ого? За две? А мне сказал – за одну, – Арника горько усмехнулась. – Что ж, придется его проучить… как – не сомневайся, придумаю.

Она прищурилась, неожиданно твердо и зло, и снова уселась, притянула коленки к груди, обхватила руками.

У левого локтя Александр заметил белесые следы ожога.

– Что это у тебя? Клеймо?

– Не твое дело, – девушка моментально опустила руку и все так же злобно снова посмотрела на Сашу. – И долго ты намерен трепать языком?

– На все два денария, – улыбнулся молодой человек. – Ты и в самом деле красивая девушка…

– Многие так не считают!

– Значит – они слепые. Что это у тебя в кувшине, вино? – Александр кивнул на низенький, стоявший в самом углу столик, который даже не заметил при входе. Уж конечно, как тут заметишь, ведь совсем не туда и смотрел.

– Да, вино… Кислое и дешевое. Будешь?

– Не отказался бы. После парной, знаешь ли, очень хочется пить.

– Изволь, я принесу.

– Нет, нет, я сам.

Саша просто притащил к ложу столик с кувшином, двумя кружками и солеными оливками на большом глиняном блюде. Разлив вино, протянул кружку девчонке:

– Не откажи, красавица, выпей со мной. Ну, пожалуйста… Не могу пить в одиночку.

– Я тоже не могла… раньше… Впрочем, – Арника вдруг улыбнулась. – А ты слишком уж вежлив для обычного варвара. Какого ты рода? Вандал? Гот? Алан?

– Ни то, ни другое, ни третье, – широко ухмыльнулся Саша. – Я – склавин!

– Склавин?!!! – девчонка рассмеялась. – А что? Есть такое племя?!

– Конечно, есть… Я ж оттуда!

– Ах да, да… – Арника пригубила вино. – Пей же, склавин, не жди.

– Только вместе с тобой!

– А ты мне нравишься, – поставив опустевшую кружку, неожиданно промолвила девушка. – Нет, в самом деле, нравишься. Обычно варвары бросаются сразу, едва только не рычат…

– А местные? – Саша вдруг обиделся за «варваров», в конце концов, ими были все его теперешние друзья-приятели. – Потомки римлян. Они что же – все как на подбор вежливы и дружелюбны? Даже со жрицами любви?

– Ну ты скажешь, – гулко хохотнула Арника. – Местные римляне гады те еще! По крайней мере те, кто сюда приходят… Тупые свинячьи морды! Видел бы ты!

– Тупые?

– А те, кто поумней, через одного – содомиты, – отрезала девчонка, протягивая руку к кувшину с вином. – Пей, давай, варвар! Пей, веселись… Я действительно тебе нравлюсь?

– Конечно! – Александр осторожно взял девушку за руку.

– Тогда что же ты сидишь? – цинично ухмыльнулась та. – Возьми же меня, брось на ложе, и…

– Позволь для начала поцеловать тебя, Арника…

– Ты просишь позволения? – пушистые ресницы удивленно дрогнули. – Варвар! Ведь ты же меня купил. Правда – не полностью… и не надолго. Так спеши же, о глупый склавин!

– У нас говорят – спешка нужна лишь при ловле блох, – нежно обняв девчонку за талию, усмехнулся Саша.

Арника снова вздрогнула.

– И вправду так говорят? Вот именно так? Уже… Я закрою ставни… Не люблю, когда слишком светло.

– Так ты разрешаешь… – прошептал молодой человек.

– Целуй! – девушка вдруг прижалась к его груди решительно и сильно, обняла за шею…

Ощутив кожей быстро твердеющие соски, Александр с жаром поцеловал Арнику в губы, руки его жадно шарили по теплой девичьей спине, по плечам, по груди, бедрам…

– Ах, какой ты нежный… – опускаясь на ложе, с пылом прошептала девчонка. – Ах…

Такого наслаждения Саша давно уже не ощущал! С Кассией, а потом – с матроной, это все было как-то не так, по-другому, что ли… А, может быть, это сейчас так просто казалось? Молодой человек чувствовал, как сходит с ума от этих чувственных губ, от бездонно-голубых глаз, от нежной шелковистости кожи… Странное чувство нахлынуло на него, словно бы он давно знал эту девушку, знал в какой-то другой жизни, где они были вместе, долго, давно, и счастливо, а потом вдруг почему-то расстались и вот сейчас снова сошлись, отыскав наконец друг друга.

– Арника… – меж поцелуями жарко шептал Саша. – Арника… Почему я не встречал тебя раньше?

И он мог бы поклясться, что девушка испытывала сейчас те же чувства! Об этом говорили ее глаза, ее губы… Все…