Глава 13. La Isla Bonita

…и пир возгорелся,

Как в дни былые…

«Беовульф»

Осень – зима 438 г. Средиземное море.

Она не пришла в воскресенье, зря Александр прождал в старом саду почти полдня. Арника… Что же ты? Обманула? Зачем? Сказала бы сразу, что не придешь…

Эта девчонка, голубоглазая фея, никак не хотела выходить из головы. Странная девушка… Заниматься проституцией… и при этом носить золотую цепочку и браслет. Хотя и то, и другое могло быть просто подарком.

Арника…

Термы! Надо срочно пойти в термы, взять за жабры старого сводника Селевдра и…

Не успел!

Уже вечером Тибальд собрал всех в старой таверне у южных ворот и сказал одно слово:

– «Амелия»!

Разбойники разом заулыбались – поняли, лишь Саша что-то тормозил, однако сидел молча, стыдно было спрашивать у других, лишь потом поинтересовался у Ингульфа.

– Ну, ты даешь, дружище! – весело расхохотался тот. – «Амелия» – это судно Каллиста из Гадрумета. Большая такая корбита. Завтра поутру она отправляется в Константинополь… да-да – не взирая на угрозу штормов! Богатенькие пассажиры, битком набитые трюмы… ммм!

Александр хмыкнул: теперь понятно, почему пираты так радовались.

– Выходим в море утром, сразу после «Амелии», – деловито распоряжался хевдинг. – А сейчас – всем срочно на склады за провизией и пресной водой. Поторапливайтесь – там уже будут и наши друзья, люди Вульфарда и Алагиса.

– Вульфард и Алагис?! – возмущенно переспросил здоровяк Видибальд. – На что нам эти крысы, вождь? Неужели мы не справимся сами?

– Вот именно, что не справимся, – хевдинг гневно сверкнул глазами. – Нас всего три дюжины, а на корбите – сотня опытных воинов, плюс полсотни моряков, привычных к морским битвам. Это не считая переселенцев, которые тоже постараются подороже продать свои жизни. К тому же не забывайте, у корбиты высокие борта – их лучники нас просто перестреляют, мы не успеем даже подойти. А вот, если зайдем с трех сторон… Три охотничьих пса, при удаче, могут загрызть и медведя.

Остаток ночи пираты провели в харчевне, пили вино и орали песни. Тибальд этому не препятствовал, хорошо зная, что во время плавания еще будет время выспаться.

Ранним утром «Амелия», подняв паруса, оранжевые в лучах восходящего солнца, медленно и величаво отвалила от причала Гиппона и вышла в открытое море. Прямые паруса корбиты быстро наполнились ветром, впереди громко хлопнул блинд. И сам Александр, и другие пираты невольно залюбовались судном – мощным, красивым, большим… прямо-таки огромным, с высокой кормою и четырьмя мачтами. Да, конечно, такой корабль был очень неповоротливым и плохо держал ветер – парусная оснастка этого времени, увы, не позволяла совершать крутые маневры. Однако «Амелия» имела весьма внушительный вид, на корме и на юте были установлены стрелометы – вещь устрашающе нужная, но при качке – почти бесполезная. Как и онагры, катапульты, баллисты – когда-то Саша читал про все эти орудия в книгах: якобы мореходы древности их часто устанавливали на кораблях. Вместо пушек. Ага, как же! Молодой человек пока что не видел подобных устройств ни на одном корабле, и, по здравому размышлению, понял – что и не увидит. Все эти катапульты и прочие, установленные на качающейся палубе корабля, – совершенно бесполезные вещи. Когда нет никакой возможности прицелиться, куда полетит камень или огромная, похожая на бревно стрела? Правильно – в белый свет как в копеечку, и никуда больше! Все эти громоздкие боевые механизмы эффективны лишь при штурме крепостей, а на корабле – как пятое колесо в телеге. Ладно еще стрелометы – закрепленные в направляющих стрелы, в основание которых бьет оттянутая доска… покуда не отсыреет. Одним выстрелом вполне возможно смести с юта бросившихся на штурм врагов. А потом долго заряжать… Второго выстрела, как правило, сделать уже не успевали.

Когда паруса корбиты уже маячили где-то у горизонта, Тибальд подал знак, и команда «Золотого Быка» дружно опустила на воду весла. Вспенив воду, галея отошла от причала и, развернувшись, направилась в море. По команде хевдинга, пираты подняли мачты и паруса – прямой, точнее сказать – прямоугольный, много позднее его бы назвали – фок – на передней мачте и перевернутый треугольный акатий – на задней, бизани. Гребцы положили весла и, весело переговариваясь, потягивали вино из прихваченных с собой запасов, пили по-варварски – неразбавленное, впрочем, точно такими же вкусами отличались и жители столичного Константинополя, давно снискавшие себе сомнительную славу самых известных пьяниц.

Сам хевдинг, положив руку на румпель, замещал погибшего кормчего. Конечно, Александр был очень неплохом моряком, но, увы, пока еще не знал местных условий. Ингульф вот знал, но Орестус Тибальд не имел привычки доверять важное дело молокососам, в чем был, конечно же, прав.

– Глянь-ка назад! – Ингульф толкнул приятеля в спину.

Александр оглянулся, увидев приближающиеся суда, быстро догонявшие галею. Похоже, это были новоявленные соратники Тибальда – хевдинги Вульфард и Алагис.

– Вон там, слева – либурна «Голубой волк», видишь на мачте волчью голову?

Саша присмотрелся:

– Ну да. Это кто у нас там – Алагис?

– Нет – Вульфард, – Ингульф усмехнулся и смачно сплюнул в воду. Да, уж этот парень, по всему видать, совершенно не верил в морские приметы…

– Поплюй в волну, – неожиданно попросил юный вандал.

– Зачем? – удивился Саша.

– Чтобы умилостивить всех… мало ли, кто там есть?

Да-а… логично.

Исполнив требуемое, Александр оглянулся:

– Ну, так что скажешь ты о Вульфарде, друг мой?

– Гад, каких мало, – ни капельки не сомневаясь, тут же отозвался Ингульф. – Правда, Алагис Желтая Рука еще похуже будет. Тот еще пройдоха!

– Желтая Рука?

– Ну да, кораблик у него так именуется… ну, и он сам. Желтая – якобы потому, что золото к ней прилипает… ну, к руке его.

– Ага, значит, это его суденышко слева?

Ингульф неожиданно расхохотался:

– Его. Именно что суденышко, римляне называют такие суда – актуарии. Палубы нет вовсе, зато очень верткое, быстрое… однако – плохо держит волну. Плыть на таком в рябь – большое искусство… Кстати, у Алагиса есть и еще один корабль, купеческий, «круглый», куда крепче «Желтой Руки»… но он, конечно, вряд ли догнал бы корбиту.

– Да. Корабль Вульфарда куда как лучше…

– «Голубой Волк»? – парнишка скептически хмыкнул. – Скажешь тоже! Наш «Золотой Бык» даст всем им хорошую фору! Нет, римская либурна, конечно, хорошее судно, но только не такая старая и много раз чиненная.

Ингульф замолчал, глядя на волны, не шибко-то и большие, но и не маленькие, как раз такие, что делают жизнь моряка полной восторга.

Александр бросил взгляд вперед и встревожился, не увидев там вообще ничего – ни парусов, ни точки. Не то чтобы он так уж переживал за исход плавания… как-то не по себе становилось от мысли о том, что придется убивать ни в чем не повинных людей… да-да, именно так – придется, и ничего с этим не сделать: уж назвался груздем, так полезай в кузов.

И все же…

Молодой человек снова оглянулся:

– А где же корбита?

– Да никуда она не денется, – весело хохотнул Ингульф. – За ней можно плыть с закрытыми глазами! Сейчас хороший ветер – после полудня «Амелия» зайдет в Карфаген – у Каллиста хорошие отношения с Хильпериком – там и заночует, и мы, конечно, в гавань заходить не будем, даже не будем ждать корбиту, просто пойдем в Гадрумет – именно туда «Амелия» явится к вечеру. Ну и дальше пойдем вдоль берега – Триполитания, Киренаика, а уж потом придется пересечь море курсом на Крит, а там уж и до Константинополя не так далеко. Думаю, хевдинги решат напасть на корбиту где-нибудь в Триполитании – а чего тянуть-то? Не так уж много у нас кораблей, да и погода… В это время года могут налететь шторма, слава Господу, хоть сейчас пока спокойно и тихо.

– Видать, сильно приспичило этому Каллисту, коли он решился на плаванье в мертвый сезон, – с усмешкой бросил давно прислушивавшийся к беседе Эрлоин. – Или, может быть, ему очень хорошо заплатили.

– Скорее – последнее, – кивнул юный варвар. – Но это значит, что тот, кто заплатил, знает что-то такое, чего никто еще не знает.

– Мудрено говоришь! – расхохотался Саша. – И что же такое здесь может случиться?

– А, не знаю, – парнишка махнул рукой. – Может, Гейзерих-кениг решился-таки захватить Карфаген и обрушить последний римский оплот? Вот кое-кто прознал… и теперь бежит в Константинополь.

– О! – захохотал Эрлоин. – Этот «кто-то» – очень умный человек, я вам скажу! Боюсь только, ум его все же окажется не таким уж крепким… и виной тому будем мы.

На подходе к Карфагенской гавани хевдинги взяли мористее – никому не хотелось встречаться с морским охранением наместника Бонифация, точнее – его верного пса Хильперика, с которым почти у всех пиратов имелись и личные счеты. Далеко обогнув столицу провинции, разбойничьи суда причалили к берегу за мысом, там и заночевали, выставив охранение, а с первыми лучами солнца взяли курс на Гадрумет – так в эти времена именовался Сус.

Альфред Бади, антиквар из Суса – положив весло, в который раз уже вспомнил Александр. Жаль, жаль, что он так поздно поверил старику… слишком поздно. Все же нужно попытаться его отыскать – хоть одна живая душа… оттуда! Эх, старик, старик… жив ли ты еще?

Саша вдруг задумался о том, что, может быть, кроме него самого и месье Бади, здесь, в этом варварском времени, есть еще люди из далекого будущего. А почему бы и нет? Можно будет попытаться их как-нибудь отыскать… как? Об этом надо просто подумать. А вот – зачем? Вопрос интересный…

Надпись!

Молодой человек едва не подавился вином, вспомнив надпись, выцарапанную на стене того сарая, в котором держали рабов… тогда, сразу после кораблекрушения. Кто-то написал по-французски – «Я был здесь». Кто-то написал… Кто? Наверное, это мог быть и антиквар… надо бы его спросить… если отыщется.

И вообще – хватит плыть по течению! Карьера пирата – вовсе не то, на чем надо строить жизнь, а ее ведь надобно как-то устраивать, раз уж все так вышло. А на всякую жизнь нужны средства! Откуда, спрашивается, их брать? Да, сейчас, в случае удачного исхода рейда, таковые средства появятся – и надо ими распорядиться четко, с умом. Купить, наконец, дом – не век же кантоваться в тавернах – и… И, может быть, жениться?

На той самой, голубоглазой…

Черт! Надо же, как запала в душу эта девчонка! Словно бы чем-то приворожила, примагнитила… Может, она и вправду – ведьма? Ладно – после набега уж ее-то запросто можно найти все в тех же термах.

Арника… Кажется, она неплохая девушка… Что же касается рода ее занятий, то Сашу такие мелочи давно уже не смущали, в конце концов, чем отличались от обитательниц веселых домов иные деятельницы бомонда, так называемые «светские львицы» – да, по сути, ничем, чего уж…

На следующей после Гадрумета ночевке вожди собрались на совет. Орестус Тибальд накинул на плечи новый шикарный плащ с затейливой золотой фибулой, вещью в высшей степени изысканной, кстати – произведением мастеров-вандалов, отнюдь не римской, как можно было бы ожидать – приоделся и, прихватив с собой верных людей в лице Александра, Ингульфа и детинушки Видибальда, направился в специально разбитый шатер с волчьей шкурой на верхушке.

Почему хевдинг взял с собой именно этих? Ладно Видибальд – с ним-то как раз все понятно, но Саша с Ингульфом, которые были с Тибальдом, откровенно говоря, без году неделя? Что, хевдинг не доверял своим? А очень похоже, что так! Да и, что уж тут говорить, Александр и его юный приятель были весьма представительными, не то что прочая рвань, особенно сейчас, облаченные в новые туники и кожаные, с металлическими бляшками, панцири. Конечно, лучше бы – сверкающую кольчугу… но, увы, пока это дорого. Да, еще имелись и длинные плащи из добротной ткани, у Саши – сиреневый, у Ингульфа – темно-голубой. И фибулы… Бронзовые, зато начищенные – сияли, больно глазам!

Солнце уже скрылось за дальним мысом, когда разбойничьи вожди собрались, наконец, в шатре. Вульфард оказался настоящим варваром, какими их любили изображать в школьном учебнике истории древнего мира в разделе «Падение Римской империи». Приземистый, буйно-рыжий, растрепанный, с кудлатой – во всю грудь – бородищей и ручищами, словно кузнечные клещи, Вульфард Голубой Волк выглядел устрашающе, сразу было видно – авторитет! Второй член триумвирата – Алагис – по внешнему антуражу не годился ему и в подметки – маленький, плюгавенький, лысоватый… этакий живчик с хитрым лисьим лицом и пегой редковатой бородкой. Одет скромненько – затрапезная римская туника, башмаки с обмотками, темненький плащик, застегнутый простой медной булавкой, посмотришь, скажешь – простота-простинушка! Однако и Вульфард, и Тибальд держались с Алагисом подчеркнуто уважительно, отнюдь не введенные в заблуждение его простецким видом.

Оба тоже явились в сопровождении воинов – по трое у каждого, видно, именно так и договаривались. Охрану в шатер, естественно, не позвали, все девятеро вольготно расположились на вольном воздухе, у шатра. Кто-то из людей Вульфарда, с усмешкой вытащил плетеную фляжку, предложил…

А вкусное вино! Ну, вот нисколько не кислое, приятное такое, терпкое… Что-то типа бордо, что ли…

Саша, конечно, пытался прислушиваться, интересно было – о чем там говорили в шатре? Увы, доносились лишь отдельные слова и вырванные из контекста фразы… по которым, впрочем, можно было кое о чем догадаться: Тибальд предлагал не тянуть время зря и напасть на корбиту прямо в море, еще до триполитанского города Большой Лептис, куда «Амелия» наверняка зайдет. Алагис же настаивал на прямо противоположном – атаковать корабль Каллиста на рейде, у берега, во время ночевки.

– Мы явимся под утро, как волки, – как мог, убеждал соратников хитрый лысеющий хевдинг. – Никакого риска! Никаких стрел… Мои пловцы скрытно проникнут на корбиту… уберут стражу… Я знаю весьма подходящее место для такого дела – сразу за Триполитанским валом, именно там и встанет на ночевку Каллист.

– А, если не встанет?

– А куда же он денется-то? Встанет, и именно там, где мы и рассчитываем.

Убедил! Вульфард поначалу сомневался, больше склоняясь к идее Тибальда, но, все-таки убежденный красноречием Алагиса, сдался:

– Ладно, думаю, стоит поступить, как ты сказал.

Орестус Тибальд тоже махнул рукой:

– Ладно. За валом так за валом.

Высокие мачты корбиты чернели на фоне светлеющего неба, на море царил полный штиль, и было вообще непонятно – как это могучее судно пустится в плаванье утром? Хотя… по утрам обычно поднимался ветер.

Укрывавшиеся за небольшим мысом пиратские суда тихонько, на веслах, подкрадывались к обреченному судну. Первым шла легкая актуария Вульфарда. Вот замедлила ход… ловкие тени, без звука соскользнув воду, поплыли к стоявшему на якорях кораблю, уцепились за канаты, поднялись…

Выждав некоторое время, все три судна продолжили движение – Вульфард заходил с левого борта, Алагис – с правого, Орестус Тибальд – с моря.

Небольшая рябь играла на розовато-палевых волнах, небо алело, вот-вот должно было взойти солнце.

Оп! На корбите внезапно ударил колокол… гулко, всего пару раз… и так же внезапно оборвался. Спящие прямо на палубе пассажиры вскочили… но было уже поздно – пираты лезли на корабль со всех сторон!

– С нами Иисус и Водан! – устрашающе размахивая над головой длинной римской спатой, заорал Ингульф, только что забравшийся на «Амелию» вслед за Сашей.

Проснувшиеся пассажиры, в большинстве своем явно не воины, испуганно жались к мачтам. Их никто не трогал, пока…

Однако уже клинки звенели. Быстро оправившись от внезапного нападения, бывшие на корбите воины выстроились на корме в несколько линий, за ними появились и лучники – в воздухе запели стрелы.

Александр невольно обернулся, услыхав громкий воинственный клич – точно такая же картина наблюдалась и на юте – защитники корабля выстраивали линию и там, явно намереваясь, отбив первый натиск, тут же перейти в контратаку, сдавив нападавших в клещи.

На носу, как и договаривались, действовал Вульфард, корма была делом Тибальда, а вся остальная палуба принадлежала Алагису, люди которого уже убили некоторых особенно резвых пассажиров и теперь сдерживали остальных копьями.

Похоже, Орестусу достался самый трудный участок…

Подумав так, Александр поспешно уклонился от летящего дротика, попавшего в кого-то из своих, молодой человек сейчас не видел – в кого – по призыву вождя все бросились в атаку!

Яростный крик вырвался из глоток, миг – и тучи выпущенных противником стрел стали уже бесполезными – атакующие уже вступили на корму, завязав рукопашную схватку.

Звенели мечи, секиры с противным хрустом рубили вражеские черепа заодно со шлемами, повсюду слышались стенания и проклятья, и самая гнусная ругань захлестнула палубу, и лилась кровь, и ноги воинов скользили по белесо-сизым, только что выпущенным кишкам, а вверху, над мачтами, плотоядно кричали чайки.

Александр уже не терзался моральными муками – стало не до того. Раньше надо было думать, а теперь что уж – раз ввязался, так надобно биться. Закон простой – не ты, так тебя!