Читать книгу «Сделай, что сможешь. Новые горизонты» онлайн полностью📖 — Андрея Лео — MyBook.
image

Глава 2

Одним из последствий предсвадебных разборок стало моё твёрдое желание любыми доступными путями начать вмешиваться в ход исторических событий. До этого я намечал лишь некоторые загибы девятнадцатого века выпрямить, но после встречи с дедом Ольги акценты изменились. Ох и завёл он меня! Масштабно теперь возьмусь историю править, по всем направлениям. Нельзя в таком деле полумерами ограничиваться. И мне уже не важно, смогу ли добиться коренных изменений в будущем, или все старания сгинут в вихре войн и революций. Я принял решение, и будь что будет. Надо же, зацепил дедуля тонкие струны моей души… на свою голову. Чтоб ему ни дна ни покрышки!

Долго не мог успокоиться. До приезда Софы сидел в своей комнате и бренчал на гитаре. Пару раз заглядывала Машка, молча присаживалась рядом и, немного послушав, как я мучаю инструмент, так ничего и не спросив, уходила. Нашей старшей поздно вечером поведал новости во всех подробностях. Думал, опять отчитает, нет – похвалила. Сказала: «Молодец… взрослеешь». И ведь не шутила, бли-ин. Потом, правда, высказала своё ай-яй-яй в отношении таскания пожилого человека за бороду, но уже чисто формально и без энтузиазма.

М-да, что-то я в последнее время стал чувствовать себя ребёнком рядом с Софьей Марковной, несмотря на весь свой опыт и цинизм. И даже не пойму, как пришёл к жизни такой. Помнится, в первый раз похожие ощущения накатили, когда разбирался с предложением графа о браке. Ох и зол же я был тогда на Софу! Желание выставить меня старшим в доме казалось огромной глупостью. Зашёл к ней в комнату перед сном, выразить накопившееся недовольство, и… возмущение растаяло в сиянии её глаз. Накатила такая радость за это восторженное чудо, что о заготовленных ругательствах забыл начисто. Все претензии представились такими мелкими и не заслуживающими внимания. У человека после стольких лет разлуки возлюбленный нашёлся, а я тут со своим гонором лезу.

В результате просто присел рядышком и поздравил её с наметившейся свадьбой. Она улыбнулась и поблагодарила:

– Спасибо тебе! Век признательна буду за счастье, мне данное.

– Не за что, София. – Сам не знаю, почему назвал её по-новому. – То Галина всё предсказала.

– Она предсказала, да ты сделал.

Я кивнул, соглашаясь, и поинтересовался:

– Как жить собираетесь?

– Наверно, ты хотел спросить, как мы все дальше жить станем?

– Ну да.

– Да так же, как и жили. Или ты против?

– Я-то нет, но граф тебя в столицу увезти захочет. И опекунство надо мной и Марией пожелает с тебя снять, переложив его на любого другого.

– Ты неправ! Но даже если бы прав был, то что это меняет? Мы можем жить где угодно. Полагаю, и сам ты в скором времени захотел бы в Москву или Санкт-Петербург перебраться.

– Здесь много дел начато.

Во взгляде Софы появилась лёгкая грустинка.

– Количество дел, нами начатых, со временем лишь возрастать будет. Мы себе такую судьбу выбрали. Ты же знаешь, любой купец, пекущийся о состоянии прожектов своих, по всей России не переставая ездит, дела справляя. И тебе, как вырастешь, в разъездах часто суждено бывать, и мне с Марией тоже. Но… Красноярск мы всяко заботой не оставим. Первое время каждое второе лето сюда наведываться придётся, только жить всё же лучше в столице – там больше возможностей для осуществления замыслов наших.

– Каких замыслов?

– Не ты ли жаловался недавно, что не получается здесь многое из задуманного сделать?

– Да, было такое.

– Вот и мне трудно становится: знаний ни по медицине, ни по химии не хватает, и учиться новому тут не у кого. Да и Марии следует продолжить обучение, она быстро в науках продвигается. Средствами мы не стеснены и в столице к делам некоторым почти сразу приступить сможем. Для второго косметсалона персонал подготовлен. Конечно, мы намечали его в Иркутске открывать, но можно ведь и в Санкт-Петербурге. Девушки возражать не станут.

Хм, как-то… неожиданно. Я уж на долгую разлуку настроился, о переезде в столицу даже не помышлял. Естественно, если наше совместное житьё-бытьё продолжится, я буду очень рад, но нужно взвесить всё хорошенько, это ж не хухры-мухры, а изменение всех планов.

– А граф согласится?

– Ты о нём не думай. Думай о том, как жизнь далее устроить хочешь.

Да чего тут думать? В первую очередь займусь в Петербурге штамповкой ламп по образу и подобию производимых в мастерской. Станки начну на заказ делать… проволоку. Стоп… я что, подсознательно на поездку уже согласился?

– Знаешь, не готов я сейчас к разговору о переезде. Давай обмозгую всё, а осенью мы с тобой опять к этому вопросу вернёмся.

– Хорошо.

Да-а уж! Задали тогда задачку. До сих пор не могу её решить. Очень хочется поехать, но и оставлять насиженное место жалко – огромное количество задумок не реализовано. К тому же для жизни в столице деньги надобны, и деньги немалые, а золотодобыча у меня пока не налажена. На какие шиши, спрашивается, в Питере заводы строить? Есть ли вообще смысл в отъезде? Я, конечно, после того разговора сразу прикинул все наши финансовые возможности, и они вроде бы неплохи, но принятие окончательного решения мне всё же пришлось оставить на осень. Посмотрим, сколько золотых приисков удастся зарегистрировать.

Свадьбу Ивана и Ольги отпраздновали через две недели. Народу, несмотря на полупустой город, пришло много. Нас с Софой «назначили» почётными гостями. Ну, ничего странного в этом нет, тут так принято: работодатель всегда почётный гость, даже если его видеть никто не желает. Да мы и привыкли уже, на именинах косметологов и бизонов постоянно приходится роль свадебных генералов играть. Вместе с родителями Ольги на разгуляево как ни в чём не бывало заявился и её дедуля, чему я сильно удивился. Первый мне руку подал, при этом улыбался и кланялся, а уж как водку, гад, жрал и тосты произносил, любо-дорого было посмотреть. Остаётся лишь поражаться тому, что с некоторыми людьми таскание за бороду делает. Прям другой человек стал! Хоть картину с него пиши – «Старый добрый дедушка напутствует любимую внученьку».

И потекли у нас дальше рабочие будни своим чередом. Получили последнюю партию металла с Абаканского завода, вместе с десятипудовой чушкой для нового парового молота. Теперь можем проковкой больших деталей заняться. Вид у этого агрегата несколько непривычен моему взгляду: чушка закрепляется на конце здоровенного бревна, и вся конструкция напоминает огромный молоток, рукоятка которого на шарнире крепится к полу. Привод паровой машины поднимает чушку вверх, потом следует сброс, и стошестидесятикилограммовый «молоток» дубасит по наковальне. Стоит признать, работает механизм на удивление хорошо, хоть и медленно, Потап Владимирович и кузнецы от него просто в восторге. Представляю, как они посмотрят на молот века двадцатого, если я его всё-таки сделаю.

Взяли заказ от местного стекольного завода, расположенного в сорока пяти верстах от Красноярска, его владелец позарился на дешевизну наших паровых машин. Долго торговались и согласились в конце концов на бартер: мы им поставляем разнообразное железо, а они нам – оконное стекло. Четырёхэтажку и ремесленное училище застеклить надо? Надо. Вот и начнём обмен организовывать. По моим прикидкам, процентов тридцать свободной наличности я на этом сэкономлю. Попытался заодно заказать стеклянные плафоны для керосиновых ламп, но оказалось, в изготовлении они пока дороже обходятся, даже чем наши сборные. Попробовал заинтересовать владельца завода большим и, главное, регулярным объёмом заказа, на что услышал вполне ожидаемый ответ: будут думать и считать. Ну-ну, пущай считают и хорошенько думают, количество продаваемой продукции у нас неуклонно возрастает.

Для производства корпусов ламп я смастерил винтовой пресс, всё с тем же приводом от паровика, и отныне со всеми операциями по штамповке справляется один четырнадцатилетний пацан. Правда, есть у меня опасения, что он себе руки отдавит, больно уж быстро работа идёт – трое лудильщиков за ним не поспевают. Но тут уж ничего не поделаешь, в мастерской всегда есть риск получить травму. Правила техники безопасности мы с напарником настойчиво в головы рабочим вбиваем и следим за её исполнением очень строго, только не все понимают, насколько это важно.

Посмотрев на быстроту отковки деталей судового механизма с помощью нового молота, мы с Потапом Владимировичем задумались об изменении наших планов. Почему бы не устроить спуск пароходика купца Кузнецова на воду не следующей весной, как договаривались, а этой осенью? Деревянный корпус корабелы обещали собрать к сентябрю, можно договориться об установке паровой машины и остальной механики на него сразу. До заморозков проведём ходовые испытания и, если проблем не будет, сдадим Петру Ивановичу судно с рук на руки на полгода раньше срока. Ну а зимой пусть уж он сам за ним следит.

Да, замысел был хорош, и Кузнецов не возражал против такого развития событий, но подкачали смежники: они, видите ли, посчитали, что корпус смогут обшить и в конце сентября, а смолить уж зимой станут. Я так понял, ребята срочную халтурку нашли и основной заказ решили отодвинуть на потом, но тут им не свезло. Больше всего смещение сроков не понравилось Петру Ивановичу. Впервые я его разъярённым увидел. Ох, какой вулканчик дремал и вдруг проснулся. Жуть! Я дал себе зарок на будущее никогда не сердить этого… душевного человека. Он, бедолага, переволнуется, а после инфаркт случится… у кого-нибудь.

В результате нагоняя «судоверфь» смежников заработала в авральном режиме. Быстро они забегали, буксирчик прям на глазах преображаться стал. Глядишь, в начале августа и мы начнём свои железяки подвозить и устанавливать. Хотя, на мой взгляд, у них беготни бестолковой слишком много. У нас в мастерской всё же значительно лучше работа поставлена, каждый чётко знает своё место и свои обязанности, а тут – м-м… Им явно администратора хорошего не хватает. Вообще, я заметил, народ здесь, в Красноярске, двигается как-то… неэнергично, что ли. Наблюдая за местными, ощущаю некоторую ленцу в движениях. Но это не лень, просто живут люди в другом ритме. Интересно, это век так сказывается или провинциальная патриархальность?

Однако бывают исключения из правил. Вот Фёдор Панкратович, управляющий моим кирпичным заводом, последнее время постоянно радует и порой даже поражает своей кипучей деятельностью. Такие живчики, как он, редко встречаются. Теперь я его только по имени-отчеству и называю, несмотря на конфуз с первой партией кирпичей. В свои двадцать семь лет парень знает и умеет гораздо больше, чем многие сорокалетние мастера. Целыми днями, а бывает, и ночами, он занят: то по округе носится в поисках новой глины, песка или ещё какого-нибудь строительного материала, то на заводе за обжигом надзирает и кирпичи испытывает, то ко мне с вопросами пристаёт, то с умным видом записи ведёт. За всё время нашего общения ни разу не видел его отдыхающим.

Но надо признать, один недостаток он имеет: натура у него уж больно увлекающаяся. Взявшись за управление моим заводом, эксперименты с ходу затеял – с составом кирпичной смеси, с раскладкой кирпичей для обжига, с температурным режимом, причём со всем сразу в первой же закладке. Спешил он, видите ли. Боялся, чудик, что я не позволю ему новое изобретать. В итоге получил кучу брака и по мордасам от папаши. Слава богу, такие проколы редки, и если его в меру контролировать и периодически вытаскивать из облаков, в которых он часто витает, то можно добиться просто поразительных результатов: в брак нынче не более одного процента кирпичей уходит.

Кроме того, из Фёдора, как из рога изобилия, постоянно интересные рацпредложения сыплются. И по обустройству самого завода, и по снабжению, и по производимой продукции. С его подачи мы начали делать отличные землебитные блоки для возведения новых цехов, по прочности сравнимые с кирпичной стенкой, но по себестоимости дешевле её раза в три. Да что там цеха, с помощью этих блоков спокойно можно двух- и трёхэтажные дома строить. Это ж какая экономия пойдёт, когда я за судоверфь возьмусь! Там ведь домиков для рабочих уйму придётся понаставить. Ещё он наладил изготовление огне упорных кирпичей и тиглей для литейного цеха, а недавно посоветовал вложиться в постройку цементного завода – мол, хорошее дело и архинужное. Как будто я и сам этого не знаю. Да где же денег-то на все задумки взять?

Ещё весной, узнав от Панкрата Алексеевича о том, что штукатурка стен в Красноярске поднимает стоимость строительных работ по дому как минимум на десять процентов, я решил от неё отказаться. По этой причине, кстати, большинство кирпичных домов в городе стоят неоштукатуренные, и так как кирпичи, из которых сейчас в Сибири дома строят, смотрятся слишком… страшненько и неказисто, то, соответственно, и общий вид зданий тоже не впечатляет. В сравнении с ровными стенами многоэтажек будущего нынешние кирпичные фасады проигрывают по всем параметрам.

Помог в этой ситуации опять-таки Фёдор. Я лишь высказал ему свои пожелания о красивых облицовочных кирпичах с пустотами внутри (для лучшей теплоизоляции), и через месяц они у меня были. На загляденье ровненькие, гладенькие, с лёгким глянцем. Стоят красавцы, конечно, дороже обычных, ну так красота всегда жертв требовала. Панкрат Алексеевич, увидев их, только языком поцокал и тут же предложил сделать белую затирку швов меж кирпичами на фасаде здания, чтобы уж совсем отпадно дом выглядел. А что? Я согласился. Пущай народ восхищается, глядя на нашу четырёхэтажку.

Да-а, есть настоящие мастера в России, никогда эта земля не оскудеет талантами. Необходимо лишь хорошенько искать их, а найдя, создавать им оптимальные условия для работы. Сколько русских гениев мы знаем? Много. А сколько не знаем? Ещё больше. А почему? Да потому, что жизнь наша иногда очень тяжела, не каждый может добиться известности, преодолевая препоны обстоятельств. Даже раскрыть свой талант порой трудно. Многое от удачи зависит, не всем суждено оказаться в нужное время в нужном месте.

Пожалуй, пора мне браться за «пионерский» отряд с городских окраин, вдруг и среди них какой-нибудь гений затесался.

В августе у Софы появился новый учитель. Во всяком случае, она так утверждает, хотя кто из них кого больше учит, ещё разобраться надо. К портновскому семейству, нашим друзьям и соседям, проездом заглянул знакомый – отставной губернский ветеринар из города Енисейска Фёдор Иванович Бострем. Направлялся он в столицу, куда был определён ветеринаром Санкт-Петербургского скотопригонного двора, но, столкнувшись с нашей старшей и зацепившись с ней языками на медицинские темы, решил на пару недель задержаться. Его жена, Елизавета Петровна, с радостью на это согласилась – наш салон ей очень приглянулся. И вот два увлечённых медициной человека неделю уж как из действительности выпали, живут где-то в своих мирах и на грешную землю спускаться категорически отказываются.

Я сначала над ними посмеивался, а потом и пугаться начал. Фанатики, блин! Целыми днями торчат в лаборатории косметсалона – то ругаются, то с умным видом что-то варят. На обедах отвечают невпопад, едят почти механически, а пообедав, опять бегут в лабораторию. Вечером Фёдор Иванович менторским голосом диктует свои умные мысли, а Софа их записывает, через полчаса смотришь – уже наоборот. Ай, ладно, чем бы знахарки с докторами ни тешились, лишь бы дом не взорвали. Надеюсь, что-нибудь полезное от их союза родится. Хм… в смысле медицины.

А сегодня Машка, заглянув ко мне после обеда, заявила:

– Софья Марковна собирается нанять учителя латинского языка. Давай вместе с ней учиться.

Ха, делать мне больше нечего!

– Не-е. Некогда.

– Ну, Са-аша, ну дава-ай.