Глава 5

Место для встречи было выбрано малосимпатичное – рядом с кладбищем. Невеселое, скажем прямо, место. Хотя и сосновый бор.

Но Толстый особо по этому поводу не беспокоился. Он не верил, что братья способны на какую‑нибудь каверзу. Братья сдулись. На этой последней сделке сдулись, вбабахав в нее всю взятую в кредит наличность. Теперь их можно было брать практически голыми руками. Братья превратились в банкротов, распродающих недвижимость. Которые могут только лаять, но по‑настоящему кусать уже вряд ли.

Давно он положил глаз на эти магазинчики, которые теперь они поднесут ему на блюдечке. Хорошие магазинчики. Особенно если ими умело распорядиться. Не так, как Заикины. «Аэлиту» можно будет переоборудовать под казино или ночной клуб. Слишком удачно она расположена, чтобы быть просто магазином. «Центральный» оставить как есть. Он и так, без переделки, неплохой доход обещает. А если потом, когда они совсем разорятся, прикупить их офис… Братья Заикины тоже вели свои подсчеты. Но они были не похожи на подсчеты Толстого. Диаметрально не похожи.

Главное – урвать с Толстяка его полтора «лимона». Главное – выкрутиться сейчас. А там, глядишь, отданные магазины можно будет вернуть обратно. Если не перекупить, так взять силой. Толстый, конечно, богатый, но на драку хлипкий. Если как следует надавить, то он расколется как гнилой орех. Нет, не проглотить ему тех магазинов. Кишка тонка! Слишком много в них вложили братья, чтобы отдавать их насовсем! На время – ладно, насовсем – на‑ка, выкуси!

Толстый не кредитор, за которым стоит сила, помноженная на жестокость. Кредитор из другой, чем братья, весовой категории. Из более тяжелой весовой категории. Если сейчас с ним расплатиться, он успокоится. А потом можно будет взяться за Толстого. И вернуть магазины обратно. А повезет, так и ущипнуть кусочек от пирога Толстого…

* * *

На встречу никто не опоздал. На встречи ценой полтора миллиона долларов не опаздывают. На встречи ценой в полтора миллиона долларов приезжают даже чуть раньше. Чтобы осмотреться по сторонам.

– Вроде все чисто, – доложили Зубанову «прохожие», которым он приказал пройти через лес.

– Вроде или чисто?

– Мы ничего подозрительного не заметили. Ни людей, ни машин. Трава не примята. На соснах никого нет.

– Ладно. Идите.

Зубанов вытащил радиотелефон и передал условленную фразу.

– Вход свободен. Как слышите меня?

– Слышим. Вход свободный.

Через двадцать минут прибыли «Мерседесы» и два джипа братьев. С другой стороны точно такие же «Мерседесы» и джипы Толстого. Ломая кусты и сминая траву, машины въехали в бор. Первыми, утаптывая и прокладывая дорогу, – джипы. Следом по проложенной колее «Мерседесы».

Машины разъехались на поляне в разные стороны и встали друг против друга.

Охрана осталась в джипах. Хозяева вышли на поляну.

– Здорово! – приветствовали покупателя братья.

– Привет.

– Деньги привез?

– Деньги в машине. Но вначале я хотел бы посмотреть документы.

– Документы в порядке. Нотариус с печатью здесь, – кивнули братья на стоящего возле «Мерседесов» старичка.

– Я имею право сомневаться.

– Так же, как мы насчет денег.

– Можете проверить, – показал Толстый на машину.

Один из братьев отошел в сторону «Мерседеса» Толстого. И открыл дверцу. На заднем сиденье пустой машины лежал большой пластиковый «дипломат».

– Смотри, смотри. Можешь даже пересчитать. Заикин открыл «дипломат», вытащил две пачки долларов – одну сверху, другую со дна. И вытащил из пачки банкноты.

– Ну что, в порядке?

– В порядке.

– Тогда документы.

Братья положили на протянутую ладонь заранее подготовленную купчую.

– Надеюсь, я тоже могу посмотреть? – спросил Толстый.

– Нет проблем.

От второго «Мерседеса» Толстого подошел его личный юрист. Он взял документ и, никуда не отходя, внимательно изучил его.

– Все в порядке. Не хватает только печати.

– Печать будет, – подтолкнул один из братьев в спину нотариуса. – Когда будут деньги. Нотариус занес над договором печать.

– Я могу быть уверенным в нотариусе? – на всякий случай спросил Толстый.

– Можете проверить. Нотариальная контора номер семнадцать. Нотариус Кузнецов.

Покажи им паспорт и свидетельство. Нотариус показал паспорт и свидетельство.

– Ну что?

– Я готов.

Нотариус шлепнул на договор печатку.

– Можете забирать деньги, – предложил Толстый. – Они ваши.

Один из братьев вытащил из «Мерседеса» «дипломат» с долларами и бросил его в свою машину.

– Минуточку, – протянул руку к «дипломату» Зубанов.

– Что такое?

– Надо проверить.

– Я проверял. Нормальные доллары.

– Все‑таки лучше проверить.

– Да брось ты. Он не станет. Он понимает, что, если что, мы ему глотку перегрызем.

– И тем не менее… Зубанов вытащил прибор для проверки банкнот. Серьезный прибор. Не такой, как продают в магазинах.

Он включил подсветку и сунул в прорезь первый доллар. Доллар был фальшивый!

* * *

– Он левый! – тихо сказал полковник.

– Ты что?! – даже с какой‑то угрозой просипели братья. – Проверяй еще!

Зубанов выдернул еще одну банкноту.

– В порядке.

Еще один.

– Норма. Еще.

– фальшивый. Еще.

– Тоже фальшивый. Я так предполагаю, что от трети до половины долларов фальшивые. Кинул он вас, ребята.

– Точно. Кинул!

Машины Толстого выруливали с поляны.

– Стой! – дико заорали братья, выскакивая им наперерез. – Стой, козел!

– Назад! – закричал Зубанов, пытаясь их остановить, чтобы убрать с линии возможной перестрелки. Но было поздно.

"Мерседесы» остановились. И джипы остановились. Из джипов высыпала охрана Толстого, держа на изготовку автоматы.

– Что такое? – очень спокойно спросил из машины Толстый, слегка приспустив вниз стекло. – Что вы еще хотели меня спросить?

– Там… Там… Фальшивые доллары!

– Не все, – успокоил Толстый. – Только половина. Мы же цивилизованные бизнесмены.

– Как половина?! Где остальные, ублюдок?

– На сегодняшний день ваши магазины не стоят полтора миллиона долларов. Им красная цена семьсот пятьдесят. А я для ровного счета дал восемьсот. Больше в этом городе никто бы не дал. Так что вы в выигрыше.

– Ублюдок! Гнида! – хором заорали братья, бросаясь на машину.

Но Толстый закрыл бронированное стекло и стал недосягаем.

– Убью!

Дело было проиграно. Главарь противника укрылся в «Мерседесе», братья стояли на виду у всех. На виду автоматчиков Толстого.

– Без глупостей, – предупредил командир автоматчиков. – Если что – мы будем стрелять. – И многозначительно повел стволом автомата в сторону братьев.

"Мерседес» тронулся с места.

– Сделай что‑нибудь! – повернулись братья к Зубанову.

– Будет кровь, – предупредил полковник.

– Плевать. Нам без денег все равно не жить!

– А ну‑ка лицом на землю! – скомандовали заподозрившие неладное автоматчики.

Подобный оборот дела, кроме, конечно, вылезших под самые стволы братьев, полковник предусматривал.

Кроме, конечно, братьев… – Мы хотим кончить все миром! – громко крикнул условленную фразу Зубанов. Которая обозначала строго определенное и отрепетированное действие. Сейчас его бойцы должны были разобрать цели и по команде командира рассыпаться по сторонам, одновременно открыв ураганную стрельбу на поражение. Только так они могли спасти «объект» и себя. Через мгновение должен был начаться отрепетированный в зале бой.

Кроме братьев, отрепетированный. Которых надлежало теперь спасать Зубанову и водителю. Потому что они к ним были ближе всех.

Осталось одно малое мгновенье.

Полковник нажал на кнопку микропередатчика, который прятал в руке и который был настроен на волну электронных взрывателей, вкрученных в торец заранее установленных на дороге радиоуправляемых мин.

Сзади грохнул взрыв. Под днищем «Мерседеса».

Или перед «Мерседесом». В любом случае дорога вперед ему была перекрыта. Потому что одна мина была зарыта под корни сосны, которая теперь должна была рухнуть поперек дороги.

Мгновенно, в секунду прозвучавшего взрыва, Зубанов прыгнул и опрокинул на землю братьев, одновременно выдернув из кобуры и взведя пистолет.

Еще через мгновенье в дело должны были вступить его бойцы.

Но не вступили. Потому что выстрелов слышно не было. Кроме одной, длинной, в полный рожок, автоматной очереди, которую рассыпал под ноги охранникам командир автоматчиков Толстого.

– Стоять, су‑ки! – бешено заорал он. – Убью‑у!!! И бойцы встали, враз забыв, кто что должен делать. Бойцы предали своего командира.

– Бросай оружие! Руки за голову! Первые пистолеты шлепнулись в траву.

– Отставить! – заорал Зубанов, отползая и толкая под защиту случайного пня братьев.

– Молчи, дурак, – очень спокойно и очень просто сказал автоматчик. – Если они дернутся, я их порешу. Всех!

В траву упали остальные пистолеты.

– Лежать!

Охранники присели и, неуклюже опираясь на локти, потому что руки были сцеплены за головой, стали ложиться на землю.

Бой был проигран, не начавшись. Бойцы развалились на траве, их командир в одиночку залег за пнем, глупо выставив единственный пистолет против нескольких автоматов. Теперь он тоже должен был встать, отбросить оружие, поднять руки и улечься носом в землю.

Перед кем улечься?! Даже не перед бойцами. Перед какими‑то любителями. Перед мелкоуголовной швалью!

Не бывать такому! Полковники перед гражданскими на коленях не ползают.

– Добро. Встаю, – согласился Зубанов, лихорадочно вспоминая топографию местности. Ну недаром же он ее здесь изучал.

Ну… Должно быть какое‑нибудь укрытие, которое… Есть! Там сбоку должна быть небольшая воронка. Скорее всего из‑под поваленного ветром и убранного лесниками дерева. Точно, есть!

А раз есть, ее можно использовать. Для чего отпрыгнуть вбок, перекатиться, отсидеться и перепрыгнуть в начинающийся там овраг. А по оврагу… Но прыгать в воронку полковник Зубанов почему‑то не стал.

– Оружие есть? – тихо спросил он, медленно поднимаясь.

– Есть, – ответили братья.

– Ну так стреляйте.

– Куда?

– Куда угодно. Главное стреляйте.

Полковник встал. Что, по мнению автоматчиков, было совершенно естественно и иначе просто быть не могло. Они еще не видели человека, который способен был переть на стволы, имея возможность спокойно отлежаться на траве. Они не знали, что в природе могут существовать такие люди.

– Вот он я, – спокойно сказал Зубанов, услышав, как под прикрытием его тела братья вытащили и взвели стволы.

Многие автоматчики даже не смотрели на него, абсолютно уверовав в свою победу. Ну и хорошо, что не смотрели. Очень хорошо, что не смотрели.

Не дожидаясь команды, Зубанов пошел навстречу автоматчикам. Ну же, ну же, когда?..

– Эй, мужик, ты куда собрался? – захохотал кто‑то. – Ну‑ка стой, где стоишь.

Но полковник успел шагнуть еще несколько шагов.

– Стой, говорят! Встал.

– Бросай оружие!

Ну когда же?..

Сзади бухнул выстрел. И тут же еще один. Автоматчики пригнулись и на мгновенье перенесли внимание на открывших беспорядочную стрельбу братьев. Они скосили в их сторону глаза. И скосили дуда автоматов.

Теперь пора было действовать. Теперь было как раз. Через секунду было бы поздно.

Зубанов сделал вид, что бросает пистолет, и, используя наклон, сделал быстрый прыжок вперед. И еще один.

– Смотри‑ка! – настороженно крикнул кто‑то. Но было уже поздно. Полковник был уже в гуще врагов, где автоматы бесполезны. Где любая самая короткая очередь положила бы своих. В первую очередь своих. Скорострельность автоматов в этой ситуации утратила решающее значение. В этой ситуации их бил более короткий и потому более маневренный пистолет. Который был в руках Зубанова.

– Лежать!!! – что есть сил взревел Зубанов, давя на психику и одновременно на спусковой крючок.

Пять выстрелов, прозвучавших с интервалом в мгновенье, ударили вниз – в ноги автоматчиков. Трое человек, дико вскричав, упали, обнимая разбитые тупой пээмовской пулей колени.

Очень хорошо, что вскричав. Чужая боль и чужие крики очень хорошо действуют на воображение оставшихся целыми. Очень правильно действуют!

– Лежать!!! – повторил свой приказ Зубанов, уставя дымящееся дуло пистолета в растерянные глаза автоматчиков.

– Я подохну, но еще нескольких из вас прикончу точно, – уверенно заявил он. – Вы видели, как я стреляю! Бросай оружие.

– Гад, – удивленно прошептал командир и дернул вверх дуло автомата.

На что полковник прореагировал мгновенным встречным выстрелом. Пуля с близкого расстояния, отчего не утратив начальной скорости, ударила командира в плечо, развернув и отбросив назад.

– Кто еще? – зловеще спросил полковник, переводя пистолет от одного лица к другому.

Его перекошенное злобой и азартом боя лицо было страшно.

– Ну? Кто?!

Сзади подбегали, держа в вытянутых руках пистолеты, братья.

Автоматчики отбросили оружие и сами, без команды, задрали руки к затылкам.

– Что, гниды? Взяли? – злобно заорали братья, тыча во всех подряд свои «вальтеры». – Скушали, собаки?..

– Договор, – попытался остановить их Зубанов.

– Какой договор?

– Ваш договор.

– Ах, договор! Конечно же, договор! – вспомнили братья. – Где он?

– Там, в машине, – показал пистолетом Зубанов. – Только осторожно… – Ну все! Кончим гниду! – злобно сказали братья и опрометью бросились в указанном направлении.

– Только без мокрого, – крикнул им вслед полковник и устало опустился на удачно подвернувшийся пенек.

– Всем руки за голову. Всем лечь….

Дело было практически закончено.

Полковник выиграл этот бой. Потому что один уложил мордой вниз десяток автоматчиков.

Полковник проиграл этот бой, потому что его бойцы предали своего командира.

Он выиграл проигранный им же бой!