Глава 5

Антим стоял на краю каменистого острова, к которому со всех сторон подступала темная мутная вода. Этот остров был совсем небольшим, от силы пятьдесят метров в диаметре, но вокруг держался такой плотный туман, что невозможно было разобрать где он находится – посреди озера, реки или океана.

И все же Эш знал.

Так выглядело царство Парлария в четвертом круге – дом и сама сущность демона дурных вещих снов, теневых иллюзий, покровителя обмана и забытья.

В самом центре острова, на небольшом пригорке, напоминающем могилу, находилось черное смоляное дерево без листьев, корявое и сучковатое, словно бы застывшее во времени, оно являлось основой этого места, его извечным началом и концом.

На ветвях беспорядочно сидели крупные безглазые вороны, все они смотрели на старика своими пустыми глазницами, не шевелясь и не издавая ни звука.

Эш поморщился и сжал правую руку в кулак с сожалением понимая, что у него нет при себе трости, с сокрытым мечом внутри.

– Какое, мать твою, гостеприимство, – прорычал Эш, смачно харкнул и сплюнул на острые серые камни, под которыми угадывались чьи-то кости. – Не жди, что я буду вежливым гостем, ты адский кусок дерьма.

Демон молчал и Эш, разведя руками, воскликнул:

– Ну так и что?! Не надоело самолично мучать меня столько лет подряд?

Вороны синхронно разинули рты и леденящий душу хор скрипучих голосов заполнил собой все вокруг.

– Давай сыграем, проклятый.

Антим посмотрел из стороны в сторону, словно надеясь увидеть вокруг хоть что-то новое, но туман навевал мысли о смерти от удушья. Должно быть когда-то он уже пытался так бежать. По воде, в холодную мрачную бездну, в которой не существовало ничего кроме этого острова.

– На что же будет игра? – бессильно прошептал старик.

– На твою шкуру, – проскрипели вороны.

– А что поставишь ты?

– Свое проклятие.

Эш проглотил подступивший к горлу ком, отчего-то ему не хотелось принимать этот вызов и все же он сделал шаг вперед, босиком по острым камням. Только сейчас антим понял, что оказался здесь совершенно голым, однако нагота не беспокоила его.

В корнях дерева Эш видел маленькую серую коробочку, он приблизился к ней и опустился рядом на колени.

– Играй! – воскликнули вороны, коробочка истлела, оставив на месте себя расплавленный, но быстро застывающий участок камня, на котором лежало три игральных кости.

– Правила простые, правила простые, – заскрипело пространство вокруг. – Кто выкинет больше тот и победил, тот и победил. Никакого обмана, обмана никакого. Кто победил, тот и победил!

Эш тяжело вздохнул, взял в руки кости и несколько раз потряс их в ладонях, прежде чем бросить на камень. Кубики прокатились и у антима выпало три единицы.

– Наша очередь, проклятый! – пропели вороны.

Эш болезненно поморщился и увидел, как кости сами собой подлетели в воздух, а затем упали тремя шестерками кверху.

Вороны разноголосо заклекотали, словно насмехаясь над стариком и он услышал сквозь эти звуки голос тумана.

– Ты думал выиграть у меня в моем же царстве, глупец? У меня, демона обмана. Многие годы твоя шкура становится моей, она станет таковой и сегодня!

Вороны сорвались с ветвей и принялись клевать тело Эша, вырывая из него куски плоти. Словно тысячи мелких порезов они жгли огнем, и старик принялся размахивать руками, чтобы отбиться. Он кричал от боли, но один из воронов впился ему прямо в язык и Эш яростно сомкнул челюсти, откусив мерзкой птице голову. Та в миг истлела и обратилась в пригоршню трупных личинок, от чего старика вырвало, и он бессильно рухнул на камни. Вороны все клевали, почему-то не трогая его глаза, будто бы желая оставить их напоследок.

Сознание застилала мутная пелена страдания, и Эш хотел лишь одного – чтобы все наконец прекратилось.

Уже готовый встретить свою иллюзорную, призрачную смерть, старик вновь услышал туман:

– Ты снова сядешь за стол, проклятый, ты поставишь то, что тебе дорого и ты потеряешь это. Такова моя воля.

Мир застыл.

Эш понял, что сейчас он забудет свой сон и проснется.

Прошла секунда, вторая, третья.

Он все лежал, истекая кровью, вороны уже не клевали его и не кружили рядом, но ничего не происходило.

Внезапно Эш осознал, что не было и боли. Он уперся изодранными до костей руками в серые камни и поднялся.

Что-то определенно было не так.

Недоумевал, казалось, и сам Парларий. Его вороны снова сидели на ветвях дерева, однако больше не было в них мистического единства действий. Какие-то птицы переминались с ноги на ногу, другие шевелили безглазыми головами, третьи и вовсе то и дело принимались чистить перья.

– Ну что такое, адская тварь? – прошептал старик рваными губами. – Неужто ангелы пошли войной на твое царство? Было бы не плохо.

Мир дрогнул и Эш на мгновение ощутил себя в постели комнаты Приграничья, но то был короткий миг.

Снова вспышка, на сей раз чуть дольше и опять он стоял на каменистом острове.

– Да что ж это происходит? – поморщился Эш, – Еще застрять мне здесь не хватало.

Очередная вспышка, еще короче чем предыдущие, но на сей раз ее хватило чтобы успеть почувствовать.

Два заклятия вступили друг с другом в конфликт. Какой-то маг с очень высокой мистической концентрацией держал его в пологе сна, в то время как проклятие Парлария то и дело вынуждало проснуться.

Эш сосредоточился и во время очередной вспышки пробуждения ускорил свое сознание, а затем мысленно потянулся к сфере колдующего. Та была практически полна, однако антим зачерпнул ее силу и одним лишь усилием воли направил в себя око ясности.

Эш распахнул глаза и тут же услышал крики. Трость у кровати, звонкий хлопок и в его руках уже был сокрытый меч.

Лани лежала рядом, старик вгляделся в нее и понял, что она так же под действием полога сна. Он разбудил ее, просто потрепав за плечо и быстро прошептал:

– Лани, не издавай ни звука, здесь работает высший маг. Встань, тихо возьми свои вещи и жди моих указаний. Сделаешь все правильно, выберемся живыми. Поняла?

Девушка удивленно кивнула и стала медленно подниматься.

Антим, тем временем, подошел к краю окна, осторожно посмотрел в него и увидел бескрайнее море солдат, марширующих мимо постоялого двора. Некоторые воины несли в руках длинные факелы, шли среди них и знаменосцы. На темно серых стягах был изображен украшенный рунами крылатый молот.

– Старый дурак! Надо было бежать от границы! Нас же предупредили, – прошептал сам себе Эш и, повязывая на пояс мешочек с трофеями магов, увидел в глазах девушки немой вопрос.

– Молот упал на цветок, Лани. У нас началась война с Рейхом.

Она изумленно вскинула брови, а с первого этажа снова раздался вскрик. Кричала какая-то женщина, а следом за этим послышался грубый мужской смех.

– Что нам делать? – прошептала Лани. – Может сюда не придут?

– Придут. Но моих сил не хватит, если нас заметят. Сейчас я повешу на нас заклинание под названием шкура хамелеона, оно скроет нас от чужого взгляда, если двигаться не быстро, но все издаваемые нами звуки будут слышны. Ступай следом за мной, ничего не говори. Что бы ты не увидела не вздумай кричать или плакать. Ты все поняла?

Лани быстро покивала и Эш продолжил.

– Резких движений тоже не делай, людей не касайся, мелких предметов тоже, иначе они станут невидимыми, как и ты и это могут заметить. Сперва мы спустимся в кухню общего зала. Это рискованно, но еды мы можем найти не скоро, так что деваться некуда. Дальше пойдем в конюшни, может лошади еще живы, затем, если в прачечной не будет солдат, заберем свою одежду. Рядом лес, отправимся туда, переждать движение армии, а потом уже решим, что делать.

– Зюнде ан, шнель!

Раздалось из-под окна, Эш снова аккуратно высунулся и добавил:

– Конюшни отпадают. Надеюсь, они сперва убили животных.

Затем антим потянулся сознанием к сфере мага Веура, что навел морок на постояльцев Приграничья и зачерпнул у него силы для заклинания. Он взял Лани за руку и сделал их почти невидимыми для посторонних глаз.

Темный коридор тускло освещали масляные лампы, некоторые двери оказались приоткрыты и из-за них слышались приглушенные голоса. Говорили на языке Рейха. Большинство постояльцев, до которых успели добраться солдаты были уже мертвы, лишь женщинам повезло меньше, их начинали насиловать прямо под пологом сна, но в процессе заклятие разрушалось.

– Гех, хуре! – раздалось слева и солдат в серой стальной броне выволок за шкирку в коридор рыжеволосую девушку, сдававшую комнаты на ночлег.

Эш почувствовал, как ладонь Лани сжаласть, но лишь замер, призывая волшебницу последовать его примеру.

Наконец они спустились до первого этажа и вошли в гостевой зал, освещенный значительно лучше. Около двадцати солдат расположились за столами, уставленными едой, смеясь и что-то шумно обсуждая на своем языке.

Медленно двигаясь вдоль стены, антим заметил, в одном углу зала несколько сдинутых столов, на которых с жутковатой педантичностью оказались сложны трупы людей. Все они были раздеты догола, по три тела друг на друге, в одинаковых позах, сперва те, кто ростом повыше и по убывающей. Рядом стоял пожилой человек в изящном сером камзоле и записывал что-то пером на листок бумаги, непрерывно щурясь и поглядывая на убитых.

– Танц, танц, шлюха! – раздалось справа, и рыжеволосую девушку, уже совершенно нагую, подняли на один из столов.

Дверь в погреб распахнулась и пара солдат вынесла оттуда большой бочонок вина. Эш дернул за руку Лани и они прошмыгнули в помещение. Здесь было темно и тихо, кругом стояли ящики с едой, а так же бочки со спиртным.

– Всю готовую еду они уже забрали, – шепотом пояснил антим девушке. – Набирай в сумку овощей и вяленого мяса, если найдешь. – Старик заметил пустой грязный мешок на полу и подал его Лани. – Сюда тоже.

Антим встал ближе ко входу и попытался найти сознанием сферу высшего мага Рейха, но тот, должно быть уже ушел вместе с остальной армией. Оно и понятно, столь серьезную боевую единицу оставлять в тылу не имело смысла, но теперь, если Эш или Лани лишатся шкуры хамелеона, новую наколдовать не получится.

Антим вернулся вглубь погреба, когда девушка уже набивала мешок. Он остановил ее жестом, так как слишком крупные или тяжелые вещи наложенное заклинание могло не охватить, затем они так же тихо отправились назад.

Гостевой зал быстро изменился – гора трупов в углу стала больше и Эш заметил, что среди них теперь лежало тело рыжеволосой девушки, солдаты же, напротив, в большей своей массе покинули помещение.

Эш потянул Лани за руку, чтобы та не смотрела на трупы, но судя по тому, как дрожала его спутница – она все отлично видела и понимала.

Через кухню, на которой царил переполох, они вышли на улицу и тут же услышали жуткие лошадиные крики. Конюшни полыхали огнем, однако животные в них пока еще оставались живы. Вот ворота распахнулись и оттуда выбежала дымящаяся лошадь, у которой горели грива и хвост. Животное обезумело от боли и мотало головой, безуспешно пытаясь погасить пламя.

В этот момент звонко щелкнули тугие тетивы, отправляя в лошадь тяжелые арбалетные болты.

Животное рухнуло на землю, все еще слабо подергиваясь, а в стороне раздался гогот нескольких глоток.

– Генау инс циель! Генау инс циель!

– Святые небеса… – прошептала рядом Лани сквозь слезы. Эш не стал ее одергивать, потому как и сам давно отвык от вида подобной жестокости.

В прачечной никого не оказалось и помимо своей обычной одежды Эш прихватил пару пуховых подстилок, да несколько простыней. Перевязав все это найденным здесь же ремнем он махнул девушке рукой, после чего они вышли из здания и отправились в сторону ночного леса.

Небо по всему горизонту, со стороны города Фремьен, вздрагивало оранжево-алыми всполохами. Эш понял, что одно из старейших поселений Ланкарии превратилось теперь в один гигантский факел, стало быть, идти туда было бессмысленно. Неясным оставалось то, для чего Рейху требовалось вырезать целый город. То ли в качестве показательной меры для всех, кто помыслит сопротивляться, то ли кайзер решил вести войну на полное уничтожение.

В последнее Эшу верилось с трудом. Не пошел бы на такое гениальный стратег и политик, уже захвативший едва ли не треть всего цивилизованного мира – огромные дикие пустоши были ему совсем ни к чему.

Лес уже скрыл собой шум от движущейся армии и полыхающую конюшню Приграничья. Только теперь, когда вокруг царило обманчивое спокойствие Лани наконец заплакала. Эш хотел было обнять и пожалеть ее, но девушка резко отстранилась.

Он не стал настаивать и молча смотрел как она заходится слезами, прислонившись спиной к стволу дерева.

Она успокоилась спустя пару минут так же внезапно, как и разрыдалась. Сухо сказала:

– Отвернись, пожалуйста, я переоденусь.

Эш выполнил ее просьбу, а за одно переоделся и сам, в свою еще непросохшую мантию.

Все так же молча они углубились в лес и сделали привал лишь спустя около часа, недалеко от ручья. Эш отдал девушке подстилку и пару простыней, но ночью, слыша, как она зябко ежится и дрожит от ночной прохлады, старик укрыл ее своей подстилкой, а сам получше завернулся в прохладную влажную мантию.

Антим проснулся первым и тут же зашелся сильным кашлем, чем и разбудил Лани.

Он покопался в мешке с припасами, достал оттуда перемазанное грязью сало и отправился мыть его к ручью. Когда Эш вернулся, то застал Лани уже сидящей на собранных перевязанных подстилках, глядящией в одну точку перед собой.

– Не хочешь поговорить? – спросил он ее, протягивая кусок сала и хлеб.

– Нет, – тихо ответила девушка, принимая еду.

Когда они поели, Эш сказал:

– Мы можем отправиться в Брунвей, останешься у отца, пока все не прояснится. Пусть до туда, конечно, не близкий, но через пять-шесть дней окажемся на месте.

Его снова охватил приступ кашля, а Лани согласно кивнула и тихо произнесла бесцветным голосом:

– Я очень хочу домой.

Из леса они вышли севернее Приграничья, потому как Эш не хотел, чтобы девушка увидела то, что осталось теперь от постоялого двора.

Вытоптанная трава, да лошадиный помет теперь были единственным, что напоминало о прошедшей здесь недавно армии. Антим прикинул маршрут и повел их через поле, на северо-запад, туда, где должна была быть широкая дорога, объединяющая собой все северное побережье Ланкарии. Темно-серое небо разразилось вскоре мелким обложным дождем, обещавшим идти очень долго.

Эш накинул себе на голову капюшон и покосился на Лани, но девушка словно бы и не замечала непогоды.