Глава 3
СВИДЕТЕЛЬ НОМЕР ДВА

Москва, апрель 2006 г.

– Так, спокойно, ждем клиента, – заговорщицки пробормотал Вадим, не отрывая взор от садовой дорожки.

Сквозь зеркальное стекло ему было хорошо видно, как девушка неспешно поднялась по ступенькам, несколько секунд, слегка озадаченная, постояла перед полуоткрытой дверью…

(Да, удачно получилось, что и их «газик», и машина местного отделения стоят по другую сторону дома. Но как, кстати говоря, она прошла через ворота?)

Девушка вошла.

Спустя десяток секунд в коридоре послышался перестук каблучков, и вот гостья уже на пороге…

«Немая сцена!» – прокомментировал кто-то ехидный в душе Савельева.

Незнакомка стояла в дверях и с каким-то бесконечным недоумением и растерянностью разглядывала собравшихся.

Девчонка наверняка ни о чем таком не подозревала – либо в ней погибла гениальная актриса.

– Здравствуйте, – робко проронила она. – Я вот, понимаете…

– Сука!!! Гадина!!! Это ты Гошу!! – взвыла Нина, кидаясь на опешившую гостью.

Впрочем, пробежала она всего пару шагов – Хасикян элегантным маневром перехватил разбушевавшуюся жрицу и принялся удерживать, несколько более нежно, чем можно было ожидать.

– Успокойтесь, мы разберемся во всем, – твердил он, как бы невзначай обнимая мраморные плечи помощницы покойника.

– Георгий Юрьевич? – Девица заметно побледнела.

– Убит, – констатировал Вадим. – А к вам, гражданка, у нас несколько вопросов.

Он хотел было уже предложить ей предъявить документы, но, видать, предчувствуя вопрос, девушка вынула из сумочки паспорт и молча протянула майору.

Из документа следовало, что перед ним Озерская Варвара Васильевна, 1983 года рождения, москвичка, не замужем, детей нет.

Изучая паспорт, Вадим краем глаза заметил, как Зайцев убирает руку от отворота пиджака, под которым висела кобура с табельным ПМС.

«Не наигрался еще в сыщиков, мальчишка!» – с насмешкой пожал плечами Савельев.

Тем временем Казанский изъял у все еще пребывающей в прострации Варвары сумочку и, проворчав под нос что-то вроде «Извините, гражданочка», вытряхнул ее содержимое на изящную лакированную тумбочку-столик, ценой, наверное, в тысячу евро.

– С какой целью вы проникли в жилище…

Тут Вадим запнулся – совсем с этим протокольным языком свихнешься.

– Короче, зачем вы сюда пришли?

– Понимаете… – Озерская машинально опустилась на свободный стул, как раз напротив майора. – Я… Мы с Георгием Юрьевичем договорились насчет того, чтобы как раз в это время он дал мне интервью.

– Врешь ты все! – простонала Нина, размазывая по лицу слезы пополам с косметикой. – В постель к нему залезть желала! Все вы, заразы, от него одного и того же домогались…

Вадим Сергеевич про себя пожал плечами. Видно, совершенно очумевшую даму ничуть не смущало некоторое противоречие выдвинутых ею обвинений.

Между тем Алексей сосредоточенно изучал содержимое сумочки Варвары.

Маленький диктофон, недорогой фотоаппарат, всякие дамские мелочи и россыпь визитных карточек.

– «Москоу медиа гроуп», – прочел он вслух. – «Санкт-Петербургские известия». «Оракул Света»… И вы, простите, работаете во всех этих газетках? – В голосе звучало явное недоверие.

На лице Борисыча отразилось открытое презрение: по его мнению, бульварные газетенки и газетчики, пишущие всякий бред, зарабатывая на обмане простаков, не заслуживали хорошего отношения.

– Я пишу для них. – Девушка все еще не оправилась.

Неудивительно, Вадим тоже бы растерялся на ее месте, направляясь на интервью к почтенному магу и наткнувшись на десяток суровых мужчин при исполнении.

Высокая, даже учитывая каблуки, в простой джинсовой куртке, с тонкими чертами лица.

Из-под густых ресниц смотрели ярко-синие глаза. Необычное сочетание – брюнетка с синими глазами.

Фигура изящная – не худая, скорее умеренно худощавая и стройная. Минимум косметики, но наложенной правильно и со вкусом – ничего общего с вульгарной «штукатуркой» блондинистой «жены» Монго.

И еще глубокое достоинство и умное лицо. Даже сейчас, когда девушка была явно не в своей тарелке.

Тут произошло событие, отвлекшее майора от созерцания свидетельницы.

Крышка столика, на котором были разложены ее вещи, вдруг бесшумно разъехалась, и снизу поднялась прозрачная чаша с подсвеченным тускловатыми огнями хрустальным шаром.

На несколько секунд внимание присутствующих переключилось на занятное происшествие.

– И как это понимать? – справился Борисыч у Нины.

– Это профессиональная фишка в магическом сообществе, – вместо Серебряной Жрицы пояснила Варвара. – Чтобы произвести лишнее впечатление на клиента. Вы, видимо, задели рычаг… Там сзади бронзовая кнопочка. Нажмите, и столик сложится.

Нина, всхлипывая, злым полушепотом бросила в ее сторону обидное: «Развелось тут умных потаскух!»

А Вадим нервно поерзал на стуле: мало ли, тоже заденешь какой-то рычажок – и полетишь в услужливо распахнувшихся под тобой люк. От этих магов, выходит, всего можно ожидать.

Пока Казанский искал пресловутую кнопку, Савельев поманил за собой своего зама, и оба вышли из гостиной в коридор.

– Борисыч, понимаю, что задаю дурацкий вопрос, но все же: эта наша журналистка никак не могла быть замешана в убийстве?

– Ну если только в самую последнюю очередь… Да ты ведь и сам понимаешь…

Вадим представил себе сюрреалистическую картинку. В предрассветной тьме Варвара перепрыгивает через забор с двустволкой за спиной, входит в дом, на пороге которого девушку встречает улыбающийся Монго; они проходят в гостиную, где маг, придав лицу спокойное и умиротворенное выражение, становится к гобелену, после чего девушка, не торопясь, аккуратно целится и расстреливает кудесника в упор. Затем достает из своей сумочки кинжалы (которые туда однозначно не влезают), вгоняет их в еще теплое тело и спокойно уходит, стуча своими каблучками в двадцать сантиметров. А потом возвращается, чтобы запудрить мозги следователям.

Нет – сперва еще перезаряжает оружие. И стреляет в грудь покойнику третий раз – на всякий случай.

– Да нет… Я, так сказать, в общем смысле, – сделал Савельев неопределенный жест.

– Теперь уже, наверное, ничего не поймешь.

Когда они вернулись, Варвара с прежним выражением глубокой растерянности на лице собирала в сумочку барахло с вернувшегося в прежнее состояние столика, а Хасикян вполголоса все еще утешал блондинку.

– Значит, вы пишете в газеты? – спросил Вадим, обращаясь к Озерской.

– Ну да, – пожала плечами журналистка. – Магия и оккультизм – это мой профиль. Я филфак МГУ закончила.

Борисыч удивленно вздел брови, а у Вадима отчего-то снова зачесался нос.

– И на чем специализировались?

– Древнерусская литература.

Ого! Солидно. «Древники», насколько разбирался в этом Савельев, были, что называется, филологической элитой. Приходилось пару раз сталкиваться по делам о хищениях предметов старины.

– И каким боком это соотносится со всей этой… магией? – поинтересовался заинтригованный Куницын.

Варвара улыбнулась.

– Круг наших древних текстов не ограничивается одним лишь «Словом о полку Игореве» или «Житием Сергия Радонежского». Были там и другие сочинения. Вот с ними как раз я имею дело.

– А-а, – протянул старый следователь, понимающе кивая.

Хотя, судя по его виду, ничегошеньки-то он не понял.

– Итак, вам поручили написать о Монго? – повернул ход допроса в нужное русло Вадим.

– Не совсем так, – затрясла головой Озерская. – Он сам на меня вышел…

– Сам? – поразился майор и переглянулся с коллегами. – Это как?

– Позвонил домой (и где только номер взял, ума не приложу) и пригласил к себе.

– Сюда или в офис?

– Сюда.

– И как давно это было?

– В конце прошлого месяца. Недели две с половиной назад.

– Ага! – торжествующе провозгласила вещунья Алена. – А я что говорила? Она, она Гошу извела, стервозина!

– Помолчите, свидетельница! – цыкнул на нее Хасикян.

– А дальше что?

– Предложил мне написать цикл статей о нем и его Высшей Школе Магии. Говорил, что журналистской братией столько ерунды вокруг его деятельности наворочено, что давно пора всем узнать правду «из первых уст».

– Гм, – недоверчиво хмыкнул Савельев.

Странное поведение для такого человека, каковым был Монго. Что-то здесь не так.

– Виделись ли вы с ним еще?

– Да, на прошлой неделе. На этот раз уже в Школе Магии. Он передал мне кое-какие материалы для обработки, но отчего-то больше интересовался моей скромной персоной.

– Гадюка! – прошипела Томская.

– Что конкретно его интересовало? – спросил Вадим, не обращая внимания на жрицу Серебряного Змея.

Он почуял след. Неявный, но хоть какой-то.

– Моя родословная, – пожала плечами Варвара. – Дедушки, бабушки-прабабушки. Чем занимались, чем интересовались, не осталось ли после них семейных реликвий… А под конец таинственно пообещал, что через три дня меня страшно удивит. Это как раз сегодня…

– Вот и удивил… – начал было Савельев, но закончить фразу не успел.

Тишину разорвало гудящее шипение, сменившееся хриплым мертвым карканьем.

И сразу же за ним раздался истошный визг…

…Он шел по вечернему кладбищу мимо подозрительно свежих могил и древних покосившихся крестов, мимо опрокинутых надгробий, покрытых вязью непонятных письмен и заросших травой ям.

Страшно не было, и, более того, его совсем не удивляло, что он здесь очутился и спокойно разгуливает среди залитых медно-красным светом луны могил.

Смотреть по сторонам он все же опасался, краем глаза улавливая какое-то непонятное движение среди могил и спиной ощущая чьи-то нехорошие взгляды.

А между тем ноги будто несли его вперед.

Ветер раскачивал старые деревья, и те скрипели, точно мертвецы своими костями.

Вадим ускорил шаги.

Наконец он очутился возле разрушенной часовни, чья свинцовая провисшая кровля угрюмо поблескивала под луной, а готический шпиль словно пронзал низкие облака.

Тут его ждали.

Навстречу выступила одетая в серый саван высокая фигура с ржавым топором на плече.

Савельев чуял, что нельзя показывать страх, и сказал первое, что пришло в голову:

– Привет покойничкам! И почем дровишки?

Почудилось, что из-под низко надвинутого капюшона ему улыбнулся гнилой череп…

Он проснулся, подняв гудящую голову от смятой подушки.

Зеленые цифры на экранчике дешевого китайского будильника показывали три часа ночи.

Неудивительно, что снится всякая гадость, – вчерашний день закончился просто отвратительно!

Но кто бы мог подумать, что идиотские часы с кукушкой какого-то эксклюзивного исполнения довели нескольких здоровых мужиков чуть не до нервного расстройства?! Что и говорить, юмор у покойного был специфический, да!

А когда в комнату ворвалась обезумевшая кошка, истошно вереща, к ней тут же присоединилась Нина. К чести журналистки, она не упала в обморок и даже не вскочила.

Зато вскочил Зайцев, выхватывая пистолет…

Дальше последовали несколько не самых приятных минут.

Нина надрывалась, кошка вопила, кукушка в часах тоже орала благим матом, а Вадим как дурак стоял у входа, не зная, что делать, и лишь водя глазами.

Казанский, наверное, совершенно одурев, принялся ловить кошку и умудрился прищемить ей хвост.

Сконфуженный донельзя Зайцев, спрятав пистолет, присоединился к Хасикяну в деле успокоения жрицы.

Затем все стражи порядка, чертыхаясь, изучали эти самые часы – сделанные под старину и напоминающие висящую на стене соседней комнаты копию избушки Бабы-Яги.

Пришедшая в себя Нина гладила и успокаивала Барсика – такое имя носил домашний питомец Монго, оказавшийся маленьким котиком сиамской породы. Потом она заплакала, целуя Барсика и повторяя: «Осиротели мы, маленький!»

Потом Савельев не глядя сунул протокол Варваре и распрощался с ней.

Наконец – машина спецмедслужбы застряла в пробке и еще четыре часа они сидели в этом жутковатом доме, чтобы сдать мертвеца, при этом слушая всхлипывания Нины.

Потом позвонила Лидия Ровнина и сообщила, что добраться не может. Виновата была та же самая пробка, и Савельев, мысленно посылая «леди Ровену» подальше, назначил ей явиться завтра (то есть уже сегодня) в управление.

Потом…

Спать уже не хотелось, но Вадим героически пытался заснуть – потому как день предстоит, видать, тяжелый.