– Только – после вас, Влади́слав… Лишь – после вас! Да… Как только, так и сразу. – Улыбнулся Егор. Но и не «с него», как и не ему, а с того, как он действует и действовал сейчас на Софию, конкретно в и этот же все момент времени: довольно положительно. Учитывая же еще и то, что и сама девушка была почти уже полностью расслаблена, будучи и прямо-таки поглощенной его… истерией: никак и ничем… не выдавая своей еще нервозности и-ли страха, паники… и ужаса. Ничего… негативного, что бы и могло сказать-то ему – о ее же еще и ему недоговоренности: относительно не «хорошо» – и того же все хорошо; того, что она и только лишь пыталась показать, но и чем оно не являлось, на самом деле. Как… казаться, а и не быть! Но и она-то – была! Или, и так же все, хорошо переключалась. На что уже и он, к слову-то, ставил – в последнюю очередь: надеясь, как и прежде все, на лучшее. Да и готовясь, но и всячески же все отметая пока – худшее.

– Вы – стоите: друг друга! – Хохотала София, но и резко же затем оборвала себя, слегка же еще и подавившись: поймав, как и прочувствовав, ощутив прямо на и в себе – сразу два серьезных взгляда. Да-к, и ладно же еще: Егор и от него же. Но и как Влад мог да еще и так резко – остановиться, еще и до нее же самой, просто выключив хи-хи? А, и посмотрев на него, так и не увидела ни одной смешинки в его глазах, как и улыбки… обычной. Но и увидела за-то, как прямо-таки еще и «трусит» его грудную клетку – и тут же стукнула по ней своей правой рукой, вырывая, таким образом, еще и остатки-осадки его смеха. – Ладно-ладно… Я тоже – не без греха! – Подняла она руки в воздух, «сдаваясь». – Да и среди уродов, все-таки, должна быть – еще и «дура», на минималках. Ну… И идиотка, чего уж и… тогда уж, как максимум!

– Урод, как мечта идиота!.. – Протянул тут же Егор, как бы и пробуя это еще и на вкус. И замечтался! Переходя от одной степени вдохновленности в другую: от «картины» – к девушке; и обратно. И все же еще так отлично синхронизировалось и совмещалось!.. Что у него просто не осталось никакого сомнения на тему же все и того, что и что-то же могло пойти здесь не так… Что что-то же было и прямо слишком хорошо, чтобы и быть-то правдой. Или слишком и «не так», но и чтобы сама же София вдруг уже и об этом-то не сказала им. Нет. Вряд ли… И сразу стало – еще спокойнее и легче, когда он словил и «их волну»: на том, таком же еще и расстоянии. Погружаясь вслед в эту развеселость, но, и в то же время, умиротворенность и счастье. Семейную и… братско-сестринскую идиллию! И пусть даже, тем более – ненадолго и только же лишь все сейчас. Но и этого – было достаточно, пре-достаточно: если же еще и учесть, что и такие моменты – были безбожно, дьявольски редкими. Да-к и что, как раз таки и ими, и нужно было жить: уж и что-то.., а и они-то – уже точно не повторятся. Нужно было – ловить и держать, держаться, пользоваться и проживать.., пока их срок не истек: чтобы потом не жалеть и не скорбеть, не сострадать – вдруг и об упущенном. – Идиот-ки, как и в данном же случае!

– Слышь, «мечта»!.. – Ворвался в «его мирок» вновь Влад, явно же еще и недовольный тем, что и его же брат – снова перетянул все одеяло внимания на себя. – Дорисовывай уже все, что хотел, взорвем… и поедем обратно. Скоро «ребенок» с универа вернется, а дома ни то, что никого – пожрать нормально ничего нет. Отец ж – в командировке… еще! – И ткнул правым указательным пальцем… в небо же, скрестив затем и обе же руки на груди. – Хм… Сюда их – вызвонить, что ли? Все поделали уж тут, чай! Женьке с Никитосом – я по дороге набрал… – Бросил короткий взгляд на Софию он. И она сразу же округлила свои глаза, вспомнив, только же все и сейчас, что и «обещалась-то» ему – об этом-то как раз и напомнить!.. Но и тут же почти и выдохнула, осознав, что он справился с этим – и без нее. Широко улыбнулась и, утвердительно кивнув, сняла с себя ответственность за это, заодно принимая его и благодаря его же самого: за это. – Они – только ехали за девчонками-то… Уже – дома, небось! А мы – еще тут… околачиваемся.

– Хорошо, мам!.. – Сгримасничал блондин и отошел от края крыши, возвращая правой рукой и черную же маску на лицо. – Чтоб без дела не сиделось – сходи, вон, гнезда поищи… «птиц», которых ты распугал, соловей разбойник, блин! – Сплюнул он и развел руками, обхватывая и имея ввиду – всю их территорию, на этот момент. – Они уже вряд ли вернутся, а яичница малому – вполне себе и сойдет… на аперитив! И не только: ему. На прикорм… и зубок! Звони… – Спокойно затем бросил он и склонил голову к левому плечу, выкидывая вперед правую руку с баллончиком. – На капоте-то им все – и сготовишь! – Теперь и сам – «очерчивая» фигуру Влада по, воздуху. Так и будто же еще и зарисовывая его – на его же все и месте, оставляя после «смачную кляксу» в месте приложения капота и… его же пятой точки: – На движке. Или «подгорающем» тебе же – в неком, неких же все и местах… Металл, чай, не плавится – еще? – Хохотнул он и опустил руку, подмигнув злобному, но, и в то же время, и хитрому же еще прищуру самого рыжего, словно теперь еще и отраженному у самого и самим же Егором. – А повезет, поймаешь охотника, тогда уже – и мы поедим. Правда, Соф? – Сосредоточенный и не допускающий отказа серьезный взгляд темно-синих глаз, вместе и с таким же голосом, скосился на девушку, что и сразу же прям как-то и выпрямилась под ним и села же все ровно, как по струнке, закивав «болванчиком». – Под «мы» – я подразумеваю и тебя. И себя – тоже, даже! Не все же – и ему-то оставлять… А «ребят» он – и не дождется! – И, кинув мельком вновь взгляд на Влада, как и увидев, как тот закатил глаза и отмахнулся от него вновь в обиде, Егор сдержанно фыркнул, но и вернулся затем так же к Софии: чуть смягчаясь следом и в голосе, хоть и продолжая держать «стержень», как в себе, так и в ней, в виде строгой, а и заботы. Про себя же еще все и понимая-принимая, что если уж и сюсюкать, то наедине… и не при Влада, уж точно! Да и дойдет-то куда – больше и точнее, лучше именно так, чем «разливаясь и заливаясь в уши мягкотелым наставлением» ни о чем и обо всем: – Выплывай оттуда – окончательно, чтобы и назад-то уже этот букет не тащить. «Вывезли», еще ладно, но и обратно – мы их не повезем! Картина – картине же и рознь… А тела – всегда к телам. Как и души… к душам же!

– В картине – была душа! – Возразил, за свое же все и творение Влад, крича, правда, уже в спину и уходящему «к себе», но и Егору.

– Да… Твоя! – Согласился блондин и указал на него со спины, выставленным же назад правым указательным пальцем, брошенной над головой руки. – А и не «суки», которая не то, что упокоиться, успокоиться не может – продолжая терроризировать! Ладно – на своих: и на наших еще костях. Нечего! В гостях хорошо, а в небытие – лучше.

******

Хлопок. Хлопок!.. Еще хлопок. Вентиляция легких! Дыхание – губы в губы и… рот в рот. Сейчас уже – не до «микробов». Тишина… Повтор – тех же действий и… в том же порядке. Снова – хлопок и… Вдох!

– Где я?! – Сел на белой тканевой постели темноволосый парень, в темно-серой кофте, надетой поверх белой футболки и темно-синих же джинсах с металлической цепью над левым карманом, еще сотрясаемый дрожью и судорогой, по всем же и частям тела, как снаружи, так и внутри, но он смог понять, пусть и пока же все только то, что рухнул, как обычно, без сил в кровать, не переодевшись. Но, и как видно же все было уже и по самой девушке, до этого сидевшей на нем, его ногах и со своими же руками на его груди, было что-то и еще, что-то и помимо. Вот и только!.. Все мутило и кружило – перед его же глазами… еще с минуту-две: но и главным же все образом – черный ламинат на полу, такие же обои по стенами и белый натяжной потолок со встроенным в него белым светом. Не говоря уж – за саму двуспальную кровать, на коей он до сих пор и лежал-крутился, с тумбочкой у нее, шкаф-купе рядом и рабочий стол, с полкой с книгами над ним и стулом из черного же дерева… Что еще и отдавали последнюю дань памяти – тьме! Когда же и все оставшиеся объекты комнаты – были светлыми, белыми. Будь то пластиковое окно в пол, с широким подоконником, небольшими подушками на нем и гардиной до пола. Или «стационарный компьютер» на столе же: с соответствующим же все системником под ним, клавиатурой над и средней «мышью». А там – и широкий большой подвесной телевизор, висевший перед кроватью. Ну и входная деревянная дверь в комнату же. А что уж – и до плафона-то торшера на и все той же тумбе: где и только лишь его ножка и ручка же двери – были серыми и… металлическими. И вот, все же это сейчас еще и «мешалось», но и в одном-то, как ни посмотри, контексте… разделения мира: на черное же и белое. С небольшой «продресью», тонкой и линией меж них – серого, почти и серебряного цвета.

– С добрым утром!.. Откачала, елки-палки. – Соскочила с него таки и София, трясясь и сама – от нервозности момента, в частности, и всего положения же его, в целом. Параллельно – раскатав и снова закатав длинные рукава своего бежевого вязанного легкого свитера, после чего приподняв и вновь опустив его такой же длинный и высокий воротник, следом оправив еще и светло-серые лосины, ну а под конец – и взвихрила обеими руками свои длинные темные волосы. Пока. – У себя – ты! – Взмахнула руками она и, если бы могла, снесла все потоком ветра и крыльями, поменяв пол с потолком и… день же с ночью: если уже и не на улице, то и в этой комнате, завалив же еще и окно всем тем, что было в ней, на момент. – Не «наигралась», как видишь… Пытки – продолжаются!

– Ни черта не помню… – Откашлялся брюнет и провел правой рукой по своим темным коротким волосам. – Что случилось? И… Не ругайся! Давно по губам, что ли, не получала?!

– Сейчас ты – у меня получишь! – Рявкнула брюнетка и начала колотить его всем, что и попадалось-то ей под руки: от небольших черных и белых же подушек с кровати, частей и… элементов одежды, обуви из шкафа – до и каких-то же все мелких разноцветных игрушек-зверей и торшера… с тумбы.

– Воу-воу-воу… Спокойно! – Предотвратил он и ее последнее почти даже уже и нападение-покушение-то, выставив правую же руку перед собой и ей, после чего еще и вырвав «крайний» объект из ее рук, левой же, и отставив ей же лампу затем на место. – Подушки и игрушки – еще куда ни шло… Но и это – уже перебор!

– «Это»: перебор?! – Не унималась девушка, пусть и смирившись с потерей, но и, опять же все, ненадолго, переместившись затем к столу, в мгновение же ока, и так же после вернувшись с… лекционными тетрадями, книгами и канцелярией… со стола и полки над ним. – Это вчера