Конфликт судмедэксперта и адвоката умершего о необходимости проведения вскрытия происходит в юридической плоскости.
– Что он здесь делает?
– Не знаю.
***
– У меня постановление суда, разрешающее вскрытие тела Виктора Харриса.
– А разве наше постановление не запрещает это?
– Это аннулирует моё.
– Пожалуйста, прошу вас, это была последняя воля Виктора.
– Извините, можете звонить сколько угодно. Я забираю тело, пока оно не стало разлагаться.
Молодой человек решил отстоять свои права и независимость.
– Привет. У тебя есть лошадь?.. Ты что делаешь? Выставляешь себя на показ полуголым? Это что за греховное поведение?!!
– Прежде чем войти в чужой дом, полагается стучать. А это мой дом, я за него плачу и отныне желаю получать по чекам деньги, чтобы покупать одежду! А ещё куплю ковбойские сапоги и устрою себе здесь ранчо!
– Это всё доктор Энджело? Это он внушил тебе дьявольские мысли?
– Неправда!
– Сейчас посмотрим…
– Знаете, нехорошо бить людей… Нельзя бить людей чем попало.
Директор оставил жить в школе уволенную учительницу.
– Я… я здесь жила и преподавала шестнадцать лет. Хогвартс – мой дом. Вы не можете так поступить.
– Вообще-то, могу…
– Минерва…
– Ну, не плачь, дорогая…
– Вы что-то хотели сказать?
– О, я много чего хочу сказать.
– Профессор МакГонагалл! Можно вас попросить отвести Сивиллу обратно в школу?
– Сивилла, дорогая моя, идём.
– Спасибо, Альбус, спасибо, спасибо, спасибо…
– Дамблдор, могу я вам напомнить, что согласно положениям Декрета об образовании №23, принятого министром, я…
– Вы имеете право увольнять моих преподавателей. Однако, у вас нет права запрещать им находиться на территории школы, это право остается за директором.
– Пока.
– Вам всем разве не надо делать уроки?
Во времена начала кооперативной деятельности и свободного предпринимательства в СССР покупатели столкнулись с обманом в овощном ларьке при магазине.
– Сергей Владимирович, на улице на ларьке буза.
– Что случилось?
– Извините, покупатели вас требуют.
– Меня?
– Да.
– Насть, подожди меня. Пойдём, Макар.
***
– Я в магазин, и когда на контрольные весы поставила, двести грамм обвес. Понимаете? Одну обманет, вторую так обманет, ишь какой. Правительство обманывает, ваша фирма уже обманывает, помидоры купить невозможно. Бессовестный, накажите его обязательно. В этой стране жить-то невозможно.
– Да не подохла бы ты из-за своих двухсот грамм. Пусть ларек открывает, вон очередь стоит.
– Вас никто не спрашивает, что вы суётесь? Двести грамм не хватает. Вас не спрашивают, из-за таких как вы обвешивают без конца. Не лезьте!
– Костя!
– Ну, чё стучишь, козёл!
– Вот, пожалуйста, бросьте на весы и увидите, не хватает двести грамм. И вся очередь подтвердит.
– Папа, что ты её слушаешь? У неё мозги в тесте.
– Что?!! У меня мозги в тесте?! Нахал бессовестный! Ах, ты… Кооператор ты чёртов!
– Сейчас разберёмся.
– Жаловаться на вас буду, обязательно накажите. Я напишу жалобу, и Собчаку напишу, и кому надо напишу.
***
– Пап, ну, кипит их разум возмущённый, понимаешь?
– Покажи гири.
– И в кармане у него одна. Я полчаса стояла, глядела, как он химичит.
– Только не надо, ладно? Полчаса, ля-ля-тополя… Пока, бабуська!
– Я сейчас разберусь, разберусь.
– Подними руки.
– Руки подними!
– Ты смотри, ровно двести грамм.
– Вот это да…
– Какой-то проходимец.
– Ну-ка, дыхни.
– Макар, встань за него. Обслужи всех, кого он обвесил. Подожди.
– Папа, ну, что ты, ей-богу.
– Я приношу извинения, виновные будут наказаны.
– Зачем нам ваши извинения.
– Хорошо, вы вправе написать жалобу. Всё.
– Пап, ну, что ты их слушаешь? Весь мир голодных и рабов, а?
– Ты знаешь ты кто? Ты первый хорошо обеспеченный советский безработный.
– Вот подонок, а?
– Серёж, что случилось, а?
– Да ничего.
– Так, всё нормально, вопрос с гражданами улажен, никаких ментовок, жалоб не будет.
– Я тебе сказал, пошёл вон.
– Ну, всё, прости, прости, бес попутал. Ну, чё я там наторговал? Да честное слово. Ну, посмотри… Вот, всё. Деньги как ласточки летят, ты же знаешь.
– Я… я тебе что, мало платил?
– Хорошо, хорошо платил, очень хорошо. Давай так: последний раз. Ты погорячился, я погорячился.
– Нет, ты не понял.
Заявление Гитлера на собрании членов нацистской партии.
– Пока меня не было, вы ссорились, вы препирались, вы не сделали ни одного шага вперед. Поэтому я предлагаю освободить вас от обязанности лидера: интересы этого движения с этого момента будут моей заботой. И если я потерплю провал, я уйду. Но провала не будет. У этой борьбы возможны лишь два исхода: либо враги пройдут по нашим телам, либо мы по их. Если я потерплю провал, оберните мое тело флагом со свастикой. Зиг хайль!
– Зиг хайль!
Конфликт отца семейства с двумя подвыпившими мужчинами, пришедшими посмотреть фейерверк.
– Вы не хотите подойти поближе?
– Нет, и так замечательно, иначе Дженни испугается.
***
– Вот-те раз! Только посмотри на эту толпу! В такой большой толпе просто до фига телок! Где бы ты подцепил больше девок?
– В Лас-Вегасе?
– В Калифорнии, я их там просто кучами драл.
– Эй, можно потише, у меня здесь две девочки.
– Да пошёл ты… придурок. Приходят тут папаши, блин, всякие.
– Мне не нужны неприятности, так что валите отсюда, ребята.
– Это ты мне, приятель? Лучше слушайся свою мамочку или кто там у тебя.
– Ну что, зубы лишние есть, а?
– Не сегодня, приятель. Спокойно…
Отец семейства восстаёт против тестя, который считает, что может себя вести в гостях как хозяин.
– Я готова.
– Вот и мы. Постой-ка, Родео. Индейку здесь нарезаю я.
– Не сомневаюсь, Эл Ди, я просто… хотел избавить тебя от хлопот.
– Бобби, если ты не станешь есть, я выключу этот телевизор.
– Ну почему, мама? Я буду есть эту еду ещё следующие две недели.
– Сынок, ты слышал, что сказала мама? Сначала доешь, а потом можешь смотреть игру.
– Папа… Папа!
– Черт, мы ведь не глазами едим! Ты же хочешь, чтобы мальчик вырос мужчиной, правда, Долли? Пацаны должны смотреть футбол.
– Черта с два! Он сначала съест обед, который мама готовила три часа кряду. А ты сядь, старый сукин сын! Это мой дом, это мой сын, а ты мой гость. Сядь на место, пока я не выставил твою хамскую задницу до следующей недели.
Хирург выражает недовольство тем, что ассистент во время операции сказал «мы ее теряем».
– Отсос.
– Отсос.
– Какое давление?
– Меньше 70. Давление 69, оно быстро падает.
– Мы ее теряем, доктор.
– Я бы не торопился с выводами. Введите два кубика эпенефрина.
– Зажим.
– Даю зажим.
– Давление 63.
– Еще эпенефрин.
– 60.
– Может, это реакция на Фенобарбитал?
– Еще эпенефрин.
– Ввожу. Похоже, действует.
– Какое давление?
– 65 и начинает расти.
– Кто бы мог подумать.
– 68.
– Невероятно.
– 72.
– А как насчет этого?
– Возьмите ножницы.
– Прекрасно, она уже вне опасности. Вот что значит практическая медицина!
– Дайте ороситель.
– Ороситель.
– Доктор Робертсон, закончите операцию вместо меня.
– Отлично поработали, ребята.
– Кстати, здорово, что мы работаем в этой больнице.
***
– Прекрасная работа.
– Доктор Робертсон, можно, я буду звать вас просто Мэтью?
– Конечно.
– Мэтью… Я здесь человек новый и хотел бы с кем-нибудь подружиться. Я сейчас вам кое-что скажу, и мы всё начнем с чистого листа. Если вам не нравятся мои шутки, можете не смеяться. Если у вас есть свое мнение, можете высказать его. Высказать вслух. Но если ты еще раз скажешь мне или моему персоналу, что мы теряем больного, я из тебя весь дух вышибу. Ты понял меня?
– Вы мне вряд ли понравитесь.
– Не говори ерунды. Меня все любят.
Милицейский наряд прибывает по вызову.
– Он ударил меня! Вы слышите? Нет?
– Какой этаж?
– А? А я не знаю…
***
– Опергруппа, на выезд!
***
– 87-я квартира, четвёртый этаж.
– Вперёд!
***
– Чё надо вам?
– Ломай!
***
– Возьми этого.
– Вот суки! Менты…
– От вас сигнал?
– Там они.
– Вставай.
– Падлы!
– Козёл.
***
– Всем встать!
– Это моя квартира. Я в свой выходной гуляю с друзьями, на свои заработанные. Имею право.
– Встать всем, я сказал!
– А чё вы ваще здесь делаете, а? Кто ментам дверь открыл? А ну, пошли отсюда все на хер!
– На выход!.. Оформи оказание сопротивления. Выноси его до машины.
– Вы что же это делаете, суки?!
– А если вякнешь, мы его до смерти забьём.
Сотрудники спецслужб пытаются выяснить у жены причины бегства её мужа за границу. Действие происходит в ГДР до её объединения с ФРГ.
– Ваш супруг в третий раз посещает капстрану.
– Он заменил своего шефа профессора Клингера.
– Вы знаете, с кем он встречается на Западе?
– Нет.
– Фрау Кернер, вы могли бы описать ваши отношения?
– Ваш муж говорил, что намерен бежать из страны, фрау Кернер?
– Вы обсуждали эту тему?
– Хватит! Оставьте меня в покое!
Написание жалобы.
– По достижении определённого возраста любая женщина… не хочет и не может носить трусики определённого размера. Точка. Даже в ГДР живут не только юные принцессы и женщины с идеальными фигурами. Точка.
– Отлично.
…
– Продолжим. Совершенно недопустимо, чтобы заслуженные работницы и крестьянки становились жертвами неповоротливости модельеров на сороковом году существования нашей республики. С социалистическим приветом…
– Ханна Шефер.
О проекте
О подписке