Глава 4

И вот за неделю до конца августа, наконец, наступил день, которого ждали со страхом и надеждой. Наступил совершенно неожиданно и после относительно спокойной жизни мальчишек, приехавших поступать в училище, закрутил всех водоворотом событий. Сначала к спортзалу пришли несколько офицеров и приказали всем кандидатам взять свои вещи и построиться на плацу. Старшина выстроил две роты и доложил подошедшему командиру. Пожилой, но стройный командир с погонами капитана, вышел перед строем и сказал:

– Сейчас я буду называть ваши фамилии. Все, кого я назову, должны выйти сюда и построиться здесь.

Он начал читать список. Стояла мертвая тишина, все понимали, что это и есть тот ответственный момент, ради которого они сюда приехали. Мальчишки один за другим выходили из одного строя и становились в другой строй напротив. Туда сначала перелетели обе «птицы»: Воронин Михаил и Сорокин Владимир. Командир почему-то читал список не в алфавитном порядке.

– Пестряков Вячеслав.

Стоявший рядом с Костей Славка вздрогнул, посмотрел на Костю, и пошел вперед, а командир продолжал читать:

– Шпагин Константин.

Костя двинулся вслед за Славкой. Уже становясь в новый строй, он услышал, как старшина роты, подталкивая Славку, бормочет под нос:

– Один хулиган…

Затем, подталкивая уже подошедшего Костю, добавил:

– Еще один хулиган…

Костя даже не успел оскорбиться, не понимая, почему вдруг старшина называет их хулиганами. Ну, даже если он избирательно отреагировал на уже драную во многих местах Славкину тельняшку, то Костин вид был вполне приличным.

– «Видимо, за компанию, мы ведь из одного города», – подумал Костя.

А командир уже закончил читать свой список и приказал старшине уводить отобранных ребят в расположение своей роты. Костя даже не успел увидеть, чем закончилось дело у Витьки Милеева, который должен был попасть в другую, младшую роту, потому что старшина Валетин, которого кандидаты еще раньше боялись, как огня, уже командовал:

– Рота-а! Смирно! Напра-во! Шаго-ом марш!

Разношерстная, многоголосая толпа мальчишек общим счетом около восьмидесяти человек, которую назвать строем еще было нельзя, протекла между огромными старинными домами с высокими окнами, затем проследовала квадратный довольно обширный дворик, разрисованный по периметру каким-то таинственным орнаментом в виде отдельных квадратиков правильной формы, и стала подниматься за строгим старшиной Валетиным по длинным пролетам широкой каменной лестницы куда-то высоко наверх. Затем они вошли в спальное помещение с высокими потолками и с рядами кроватей, протянувшихся едва ли не на сто метров с одной стороны до другой. Войдя внутрь, мальчишки почти заполнили все свободное пространство, не занятое кроватями.

– Слушайте меня внимательно, – громко сказал старшина. – Сейчас вы по очереди сдадите свои вещи в каптерку, написав на бирке свою фамилию. Затем часть из вас пойдет работать, другая часть пойдет в этот класс стричься, – он указал рукой на одну из дверей. – Потом группы поменяются местами. Все понятно?

– А как стричься? – нашелся кто-то непонятливый.

– Под ноль! Ты что думал? Здесь не дома, волосатиком ходить не будешь.

Все засмеялись. А Костя тоскливо провел рукой по своей шикарной прическе, которую он так старательно отращивал дома.

– А что такое каптерка? – вдруг воскликнул кто-то еще.

Этот вопрос был более по существу, поскольку у многих было в связи с этим недоумение на лицах.

– Каптерка – это помещение роты, где хранится все основное ротное имущество. Сейчас увидите. Напра-во! За мной не в ногу шагом марш!

– А почему не в ногу? – опять поинтересовался какой-то любопытный.

– Потому что в ногу ходить в помещении не положено, пол обвалиться может, – уже на ходу пояснил старшина.

– Ну да, в таком-то старинном каменном здании разве может что-то обвалиться?

Но старшина уже не слышал, потому что он направился вперед, ведя роту к небольшой двери в стене напротив умывальной комнаты. Затем мальчики по нескольку человек спускались по узкой металлической лестнице в странное помещение под большим стеклянным куполом, получали бирки, писали на них свою фамилию, привязывали к ручке чемодана и ставили чемодан на полку.

После этого группа, где находились Костя со Славкой, была направлена в класс стричься. Посреди большого класса уже стоял стул, а рядом стояла женщина в белом халате с машинкой для стрижки волос в руках.

– Ну что, мальчики, прошу! – галантно пригласила она своих маленьких клиентов.

Ребята переглядывались между собой, но никто не решался быть первым. Потом один из них, самый бойкий, развязно подошел к парикмахерше и уселся на стул, демонстрируя свою храбрость. Женщина, улыбнувшись, накрыла плечи мальчика простыней, щелкнула выключателем, приставила машинку ко лбу, и ровная белая полоса пролегла прямо через всю голову паренька. Через считанные минуты все было закончено. Он с хохотом, под общий смех ребят соскочил со стула и привычно попытался пригладить свою былую прическу, но рука скользнула по голове, лишь слегка наколовшись на небольшую щетинку, оставшуюся от его былой красы.

– Следующий! – уже кричала парикмахерша.

Результат следующего вызвал еще больший смех, потому что освобожденная от волос голова высокого худенького мальчика вытянулась своеобразной дыней.

– Смотрите, какой огурец! – воскликнул первый, уже немного обвыкшийся со своей новой прической, указывая на своего товарища по несчастью. Тот тоже немного смущенно погладил свою гладкую голову и с улыбкой обвел взглядом всех окружающих.

Мальчишки один за другим подходили к стулу, как к гильотине. Все-таки прическа была их мальчишеской гордостью, особенностью каждого, выделяющей его от других, а отходили от стула очень похожими друг на друга. Один симпатичный аккуратный мальчик подошел к Косте и, указав на его слегка вьющийся чуб, длина волос которого доходила аж до подбородка, что по тем временам было очень модно, язвительно спросил:

– Ну что, слабо?

Костя раньше не видел этого мальчика. Скорее всего, это был один из ленинградцев, которые приходили вместе со всеми сдавать экзамены, но не оставались в училище на ночь, поэтому он ничего не ответил, а шагнул навстречу парикмахерше. Она взглянула на его красоту, и тоже заметив его состояние, спросила:

– Что, жалко?

Костя опять промолчал и, наклонив голову, приготовился к экзекуции. Они не понимали, что в данный момент творится у него в душе: главным для него была не эта прическа, главным было то, что он все-таки добился своей цели. Как бы успокаивая мальчиков, женщина вдруг громко сказала:

– Не расстраивайтесь, ребята, через пару лет вам можно будет иметь прически. Приходите ко мне в парикмахерскую, я вам такую хорошую стрижку сделаю.

После стрижки мальчишки еще какое-то время таскали столы и стулья в классные комнаты, которые необходимо было подготовить к занятиям. А потом, когда совсем стемнело, сурового вида командир роты капитан Басманов приказал строиться для похода в баню. На территории училища бани не было, поэтому роту повели в ближайшую городскую. Для этого их опять вывели через тыльные ворота в город и долго вели по разным улочкам Ленинграда, даже переходили по мосту через какую-то реку или канал, которых, как потом узнал Костя, в Ленинграде было очень много.

– Зачем мне мыться, я вчера дома в ванной уже помылся, – вдруг заявил в предбаннике все тот же разбитной парнишка, первым лишившийся прически. Он был повыше и выглядел покрепче других ребят.

– Фамилия? – строго спросил командир роты.

– Ченовардов.

– Так вот, Ченовардов, то было вчера, а это уже сегодня, – спокойно, но строго сказал Басманов и указал мальчику на дверь моечного отделения. – Иди, иди!

Капитан достал небольшой блокнот, вздохнул и стал что-то записывать. Другие ребята шли мыться с удовольствием, потому что это была первая баня после их прибытия в училище, а за это время они уже выглядели, как поросята.

Когда мальчики помылись и стали выходить из моечного отделения, то на выходе их уже ждал старшина Валетин и каждому выдавал казенное белье: новенькие трусы, майку и носки.

– Свое белье заверните в пакет, а потом положите в свой чемодан, – предупреждал он мальчиков.

Поздним вечером чисто вымытые, распаренные и очень уставшие за этот длинный и такой насыщенный день мальчишки еле доплелись до училища и поднялись на свой верхний этаж.

– Строиться на вечернюю поверку! – приказал командир роты. – Сейчас я разобью вас по взводам в соответствии с иностранными языками, которые вы изучали в школе и будете изучать здесь. Я буду называть фамилии, а вы выходите и становитесь в строй своего взвода.

После этого он начал называть фамилии мальчиков, которые попали в первый взвод с английским языком обучения. Туда ушли несколько уже знакомых Косте ребят вместе с его земляком Славкой Пестряковым. Затем он стал читать фамилии тех, кто должен будет учиться во втором взводе тоже с английским языком обучения, куда попал Витька Воронин. Но вот командир роты уже стал зачитывать фамилии ребят третьего взвода, которые должны были изучать французский язык, а Костиной фамилии так и не прозвучало.

– Странно, – думал Костя и с недоумением посмотрел на оставшихся ребят, попадающих в этот третий взвод.

– Да не расстраивайся ты, будешь изучать французский, это еще интересней, – попытался успокоить его один из них.

Командир роты закончил читать список и остановился.

– А меня не назвали, – раздался вдруг голос того бойкого вологжанина, с которым ребята познакомились еще в первый день прибытия в училище.

– Фамилия?

– Орешкин.

Капитан Басманов внимательно посмотрел в список, но такой фамилии там не было.

– А как ты сюда попал?

– Во время построения днем у спортивного зала, я опоздал. А когда прибежал, то увидел, что вы уже уходите. Кто-то сказал мне: «Там ваши пошли». Вот я догнал и пристроился.

Командир роты строго посмотрел на старшину, но тот сделал удивленное лицо и недоуменно пожал плечами. Басманов перевел взгляд на стриженого мальчугана, и у него нервно дернулась щека. Ситуация была нестандартная. Он задумался, а вновь прибывший командир взвода капитан Вилько, стоявший рядом, тихо сказал ему:

– Товарищ капитан, уже поздно, ребятам пора спать. Завтра разберемся.

– Но меня тоже не назвали, – упавшим голосом вдруг решил напомнить о себе Костя, испугавшийся за свою судьбу.

– А твоя фамилия? – уже не выдерживая, сердито крикнул капитан Басманов.

– Шпагин.

– Так вот же ты, Шпагин, в первом взводе. Я что, не зачитал? Последний в списке, вот я и не заметил. Давай, становись в свой взвод! Может я еще кого не назвал? – обратился командир к стоящим перед ним ребятам. Но на этот раз больше никто не отозвался. – Все! В туалет, умываться и через пятнадцать минут отбой!

Сумасшедший, полный переживаний день, наконец, закончился. Мальчики повзводно разместились по кроватям и уснули, как убитые.