3

На твой призывный клич,

Отчизна дорогая,

Иду, как верный сын,

Любовию горя…

Коль нужно – жизнь отдам,

тебя благословляя,

За счастие твоё,

за Веру и Царя!

(«Призыв» П. Горлецкий, 1914 г.)

И взволновалась Россия, как волнуются пшеничные да ржаные поля, полные спелых колосьев, от налетевшего на них ветра. Вновь оторвали русского мужика от его хозяйства, от дома, от жены, от детей. Оторвали от мирного труда, от земли-кормилицы, дали в руки винтовку и отправили на военную страду…

«Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого..

Так сказано в Евангелии от Матфея. Отечественная война, как объявили войну 1914 года, началась в России с изгнания из русского «дома» злого духа – пьянства. Изданный государем указ о запрещении производства и продажи всех видов алкоголя на всей территории России, пожалуй, даже опередил приказ о мобилизации. Торговля алкогольными изделиями была прекращена с 19 июля 1914 года, в соответствии с заранее обусловленной (в мае того же года) нормой – на время мобилизации, а в конце августа продлена на всё время войны. Вопреки прогнозам скептиков русская общественность встретила указ с повсеместным одобрением. Правительство и лично Николая II засыпали благодарственными письмами и телеграммами. Крепкие алкогольные напитки продавали только в ресторанах и специальных питейных заведениях для состоятельных классов. Не воспрещалась продажа церковного вина в храмах. И хотя в ответ на указ появились многочисленные способы обхода закона, душевое потребление алкоголя снизилось более чем в десять раз. Исследования, проведённые фабрикантами и заводчиками, показали, что уже на следующий 1915 год производительность труда повысилась на 9–13 %, а прогулы на 27–43 % снизились. Резко снизилось количество психических больных на почве пьянства, сократилось число преступлений. Нельзя, однако, не упомянуть, что винокуры и пивовары получили от правительства соответствующую компенсацию за отнятые прибыли, и делалось это за счёт населения. Для виноторговцев же ещё в декабре 1916 года министерство финансов в очередной раз продлило на полгода право торговли винами довоенного производства. Питейный капитал и в годы «сухого закона» получал миллионные прибыли… Что же – за трезвость, как и за пьянство, пришлось платить. Тут вопрос – что дороже? И так – дом русской души был выметен и чист, и но оставался пустым…

В первую очередь призвали весь запас – тех, кто служил последние пятнадцать лет. В первый же месяц собрали почти три с половиной миллиона солдат. В первую мобилизацию попал и Роман Макаров-старший. Правда, после медицинского осмотра его в строевую часть не взяли из-за прошлых ранений, но отправили на фронт санитаром.

Скрипнул российский воз, дёрнулся и, кряхтя, раскачиваясь, покатился вперёд, набирая скорость. Объявленная мобилизация была встречена со всенародным духовным подъёмом. И, на удивление, не только её противников, но и сторонников – проходила относительно быстро и успешно. И потянулись на запад эшелоны с людьми, пушками и снарядами, сеном, лошадьми, мукой, провиантом, медикаментами и прочим довольствием. Как водится, – с шумом, криком, переходящим в ругань, неразберихой, воровством в местах передвижения и формирования воинских частей. С путаницей в названиях подразделений, полков, назначений места расположения, с потерей командиров, которые подчас оказывались скорее чиновниками, сделавшими карьеру в мирное время, нежели боевыми офицерами, и требовали безотлагательной замены, но всё же с неудержимым и неизбежным выдвижением в сторону противника. Местные власти с нуля отстраивали помещения для временного и постоянного размещения мобилизованных, столовые, пункты питания, вещевые и продовольственные склады, стойла для лошадей.

В Омске для размещения нижних чинов и ополченцев выделялись помещения общественных учреждений: 1-я и 2-я мужские гимназии, 1-я женская гимназия, епархиальное училище, коммерческое училище и даже отстроенный девять лет назад городской театр. Сюда везли сено для лежанок, дрова, керосин… Здесь формировались части и отправлялись на фронт.

Макаров в составе полевого лазарета был отправлен в Восточную Пруссию в армию под командованием генерала Ранненкампфа, где шло быстро подготовленное наступление двух армий (второй армией командовал генерал Самсонов), в обход Мазурских озёр, для отвлечения германских сил из Франции, для спасения Парижа.

План наступления на данном участке начали разрабатывать ещё в 1912 году. Но всё равно случилось неожиданное: мощная группировка германских войск отбросила бельгийскою армию и вторглась во Францию. Французы и высадившийся на северном побережье Франции английский корпус под напором превосходящих сил противника вынуждены были отойти. Германская армия двинулась на Париж. Император Вильгельм призывал своих солдат быть беспощадными к врагам и обещал им осенью покончить с Францией. Над Францией нависла смертельная опасность. Французское правительство временно покинуло столицу… Для спасения союзников русские армии ускорили подготовку наступления и начали его при неполном развёртывании всех своих сил, без штатного укомплектования войск продовольствием и боеприпасами. Эта поспешность сказалась в целом на ведении боевых действий, как со стороны русской армии, так и со стороны немцев, и легла всей тяжестью на плечи русских солдат. Начало наступления, тем не менее, было удачным. Уже через неделю немцам был нанесен сокрушительный удар в ходе Гумбинен-Гольдапского сражения, после которого немецкая армия начала отступать.

Следующим за армиями обозам, формируемым уже в ходе сражений, всё время приходилось догонять наступающую армию. По количеству людей, прибывших на фронт, запасам продовольствия, лошадей, артиллерии и боеприпасов Макаров сразу же отметил необычность предстоящей войны. Казалось, пол-России надело солдатские шинели, остальная половина – белые косынки и белые повязки с крестом. Таких масштабов, такого количества людских и материальных ресурсов, сосредоточенных только на одном направлении, он никогда не видел. А ведь одновременно с этим происходило успешное наступление 3-й и 8-й армий юго-западного фронта против австро-венгерских войск. В районе Варшавы и Новогеоргиевска сосредотачивались силы для нанесения главного стратегического удара по Берлину.

То же отмечали и другие солдаты и даже командиры. Войну приходилось воспринимать и осмысливать заново, и не только из-за появившихся новых образцов военной техники, но в первую очередь – из-за небывалых масштабов. К тому же, в отличие от диких равнин и сопок Маньчжурии и Китая, здесь бои велись в населённых районах, и потому местное население, полиция, жандармерия, егеря и прочие нередко становились участниками боевых действий. Даже те, кто раньше уже воевал, первое время находились под впечатлением от увиденного: бесконечные километры изрытой окопами и перепаханной артиллерией, вывернутой наизнанку, исходящей паром земли, пропитанной отходами жизнедеятельности тысяч людей и животных; поначалу вызывающие удивления километры проволочных заграждений; разрушенные строения; скелетоподобные остовы зданий, обгоревшие деревья со срезанными осколками верхушками и ветвями; разбитые и брошенные по обочинам дорог повозки, орудия, обгоревшая амуниция, обрывки конской упряжи; многочисленные кладбища, утыканные свежими деревянными крестами, сотни раненых… И от всего этого исходит особый неистребимый запах войны – дух гниения, разложения, смерти, экскрементов, едкого человеческого пота – вырабатываемого телом в экстремальных условиях, при чрезмерных нагрузках, которые в обычной мирной жизни кажутся смертельными, а здесь составляют ежедневную норму – называемую солдатской работой.

Местные жители, разагитированные властями, покидали свои жилища и бежали от наступающих русских войск. Немецкие агитационные плакаты изображали бородатых русских казаков с окровавленными клыками, как у упырей, пожирающих детей и непременно насилующих женщин. Старинная европейская забава – выставлять русских недочеловеками, извергами и дикими варварами-людоедами.

Война таких размеров и такой продолжительности была, несмотря на всю подготовку к ней, неожиданной, непривычной, так что всех нюансов, особенно бытовых, нельзя было даже заранее представить. Некоторая растерянность на первых порах, хотя военные планы уже составлялись около двух лет, всё же была, и не только среди русских войск, но и в войсках противника. Соотношение сил примерно было такое: русские имели почти двойное превосходство в пехоте и кавалерии, которую в сражении почему-то почти не использовали, к тому же русские армии были разделены, что ослабляло удар, немцы же превосходили войска союзников вдвое по количеству дальнобойной артиллерии и гаубиц больших калибров – 133мм, способных остановить шрапнелью любой натиск пехоты и накрыть живую силу противника, находящуюся за укрытием.

В первом же сражении русские всё же проявили большую доблесть, а немцы, несмотря на их хвалёную пунктуальность, допустили ряд тактических промахов и создали неразбериху в собственных войсках.

В разгар Гумбинен-Гольдапского сражения, когда немцы яростно атаковали центр и левый фланг 27-й пехотной дивизии, 70-я бригада германской 36-й дивизии наступала на Маттишкемен и ввела в бой последние резервы, но не смогла продвинуться вперёд. Для ближайшей поддержки атаки две немецкие батареи выскочили карьером на открытую позицию в километре от залегших цепей русской пехоты. Немцы успели сделать только один выстрел, после чего были совершенно уничтожены огнём русских батарей 1-го дивизиона 27-й артиллерийской бригады, и ружейным и пулемётным огнём русской пехоты.

Командир роты 106-го Уфимского пехотного полка Капитан Успенский, осматривавший вечером 20 августа поле битвы, записал в своём дневнике: «…Какие картины мы здесь увидали! Общий фон поля – это словно огромный лист липкой бумаги ("смерть мухам"), усеянный трупами тысячи мух, но… это были не ничтожные мухи, а защитники своей родины и в большинстве цветущая молодежь! В каких только позах не настигла их смерть! Вот и геройский артиллерийский дивизион, расстрелянный ураганным огнем русской артиллерии. Издали некоторых из убитых офицеров и канониров его можно принять за живых, так выразительны их остекленевшие взоры и застывшие жесты и позы. Вот молодой офицер с поднятой саблей, запрокинутой головой и открытым, кричащим ртом (вероятно команду), с глазами, устремленными в небо, застыл у самого орудия! Вот солдат совершенно как живой, наполовину вставил снаряд в орудие и, с неотнятыми от него руками, стоя на коленях, вперил глаза свои с каким-то особым удивлением вверх, словно спрашивает: "в чем дело?!…Эти фигуры издали казались живыми, но когда мы подошли ближе, то увидели, что у офицера три четверти головы сзади были оторваны и осталась буквально одна маска, а у солдата выбит был весь живот. Очевидно, смерть была моментальная и безболезненная, поэтому и сохранилось такое живое выражение на их лицах.

Вот батарея, расстрелянная на самом выезде на позицию в полной запряжке, не успевшая не только открыть огонь, но и остановиться: все убитые люди и лошади дружно лежат вместе на своих местах, а солдаты лежат даже верхом на лошадях или поблизости их…

Одна немецкая батарея смогла сделать выстрел, вторая не успела даже развернуть свои орудия.

Не воспользовались немецкие войска и стратегическим преимуществом – наличием шоссейных и железных дорог и коммуникаций, знанием местности. Это и обусловило успех русской армии.

В целом же и та и другая сторона подчас действовали интуитивно и не всегда согласованно, без точных данных разведки, придерживаясь ранее разработанных планов, переставших быть актуальными с началом боевых действий. Высшее командование проявляло крайнюю степень инертности. Русские войска были предоставлены самим себе и находились практически в распоряжении своих командиров. Сказывалось отсутствие оперативного опыта при проведении операций столь крупного масштаба и управления таким количеством подразделений, растянутых на большое расстояние. К тому же русские армии, 1-я генерала Ранненкампфа и 2-я генерала Самсонова, были разделены естественной преградой – Мазурскими озёрами. Но это заранее спланированное преимущество германское командование так и не смогло реализовать на первом этапе боёв. Для наведения артиллерии у немцев была хорошо поставлена воздушная разведка: аэропланы, цеппелины, постоянно висящие в воздухе. Впрочем, немецкая авиация активно использовала ещё и бомбардировку войск противника. Вообще в этой войне у немцев проявилась характерная тенденция к созданию оружия массового уничтожения людей, позволяющего при этом не входить в контакт с противником и оставаться от него на расстоянии – это и дальнобойная артиллерия, применение тяжёлой осадной артиллерии калибров свыше 200 и даже 300 миллиметров, и 420 миллиметровой гаубичной. Активное использование пулемётов, аэропланов, а затем и газов. Однако исконное русское оружие – дубина – и здесь оказалась на высоте: русские первыми применили тяжёлые стратегические бомбардировщики на базе самолётов «Илья Муромец» русского конструктора Игоря Сикорского.

Когда русские идут в бой на авось с чётким планом действий – они непременно побеждают даже превосходящие силы противника, если же русские используют авось вместо плана наступления – крах неизбежен. К сожалению, русская действительность порой делает «русскими» не только таких людей, как генерал Жилинский – главнокомандующий Восточно-Прусской группировкой, но даже таких, как генерал Ранненкампф – по крови остзейских немцев. Благодушие – замечательная черта русского характера, но когда оно во время войны не к месту охватывает штаб главнокомандующего и как зараза распространяется на армейское руководство, тогда солдаты и офицеры на поле сражения платят за это реками пролитой крови. В состав 2-й армии генерала Самсонова входили пять корпусных авиаотрядов. Ещё в период развертывания войск авиаторы несли боевую службу, и с 1 августа их донесения стали использоваться штабом армии при составлении «Сводок сведений о противнике». Так, в районе Млава-Зольдау-Лаутенберг 9 и 10 августа обнаружили движение на железных и шоссейных дорогах, большие скопления войск противника на левом фланге 2-й армии в районах Доич-Эйлау, Гильденбург и Алленштейн. Однако эти очень своевременные сведения воздушной разведки были поставлены под сомнение командованием, за что вскоре пришлось поплатиться…

С начала войны русские летчики применяли аэрофотосъемку. Но в русских армиях, возглавляемых воевавшими ещё в Маньчжурии генералами, царило фатальное пренебрежение не только к технике – к аэропланам и пулемётам, но и к разведке вообще. Зато вера в кавалерию была безграничной, хотя командовал кавалерией престарелый Хан Нахичеванский, неспособный без посторонней помощи сесть в седло. Воспользоваться преимуществом кавалерии так и не смогли.