После отдыха на острове прошло две недели. За это время свидания Ани и Алексея так и не случилось. Интрижка тянулась с весны, но все еще состояла из скудной скучной переписки. Иногда Аня думала, что роман существует только в ее голове.
Чтобы как-то отвлечься от мыслей о желанном мужчине, девушка решилась на отчаянный шаг — зарегистрировалась в приложении для знакомств. Год назад, когда знакомые девчонки рассказывали о нелепой переписке и странных свиданиях с парнями, Аня слегка осуждающее пожимала плечами. Сейчас общение с незнакомцами спасало ее от мыслей об Алексее. Большинство собеседников казались одинаковыми и скучными; некоторые вообще создавали впечатление откровенных извращенцев. Аня окунулась в общение с мужчинами так же, как турист знакомится с новой страной: с открытым сердцем, любопытством, трепетом и легкой настороженностью.
Дома ее ждал один, но с ним она не хотела делиться ни мыслями, ни чувствами. Да что там — было лень даже рассказывать о том, как прошел день.
За последние несколько лет общение стало сухим и привычным: разговоры двух людей, живущих под одной крышей. Даже ссор почти не осталось, хотя когда-то они вспыхивали по поводу и без, а иногда выходили совсем уж глупыми. Но не было ни одной, после которой хотелось бы расстаться. После таких ссор хотелось только одного — быстрее помириться.
Часто Леня делал первый шаг: подходил со спины, клал обе руки на Анины плечи и говорил: «Сдавайся, женщина, ты выиграла!». Этой фразой заканчивалось много ссор; она родилась на одном из дней рождений Ани. В самом начале их отношений Леня придумал план-сюрприз идеального праздника, не посвящая возлюбленную в детали. Много суеты, смен декораций — хотя она хотела тихого романтического ужина вдвоем. Сначала шумный обед в кафе с друзьями и приятелями. Часть компании для Ани была малознакома — это друзья Лени, или, как он говорил, «наши общие друзья». Таковыми они стали автоматически, как только пара начала встречаться. А вот Анины подруги остались только ее, и Леня их откровенно недолюбливал по какой-то неведомой причине. После громких посиделок с друзьями он повез Аню кататься по городу на арендованной машине с откидным верхом. За поездку ее укачало так, что она мечтала лишь поскорее вернуться домой и принять горизонтальное положение.
Только к вечеру, когда солнце медленно стало опускаться в море, он привез ее в кафе на причале. До их столика долетали брызги, переливавшиеся в закатных лучах, словно капли радуги. Тогда он придвинул ее стул, положил обе руки на плечи, покрытые тонким шелком желтого платья, и сказал: «Сдавайся, женщина, ты победила! Этот ужин — только для нас двоих. Для тебя». У еще прохладного весеннего моря они просидели до утра — болтая, смеясь, обнимаясь и целуясь.
Влюбленная, любящая и любимая молодая женщина чувствовала себя переполненной счастьем. Хотелось, чтобы вечер и ночь тянулись как можно медленнее. Хотелось впитать этот момент счастья кожей, как можно сильнее. В такие дни думается, что человек стал родным, и ты всегда сможешь найти с ним общий язык. И что бы ни случилось, стоит ему сказать магическую фразу, и магия того самого вечера вновь заиграет красками. Но время идет, и даже самые волшебные слова теряют свои силу. Они становятся просто набором букв — привычным и пустым. Человек, который живет рядом с тобой, становится тенью, и интересоваться, как у него дела, кажется нелепым, ненужным и обременительным.
Внезапно вскрывшаяся переписка с другим мужчиной резко усилила Ленин интерес к той, кто стала привычной частью жизни. У Ани же проснулось дремавшее девичье любопытство: мужчины — что это за люди такие? Как с ними общаться? Как флиртовать? Как обратить на себя внимание? Она хотела знать все это, чтобы лучше понять Алексея. Лени в этих мыслях не было. Он просто жил у нее дома.
Катя хотела наслаждаться жизнью, которая для нее была приключением: иногда опасным, иногда веселым, но в основном — манящим и непредсказуемым.
Перед отлетом она увиделась с Юлечкой, всего на несколько минут. Встреча получилась скомканной и неловкой. В паре шагов от входа в бизнес-центр друг напротив друга стояли две женщины: одна — в белом летнем сарафане с подобранными наверх рыжими кудрями, похожая на жительницу Олимпа; вторая — в джинсах, черной футболке и темных очках, смахивающая на Сару Коннор.
Юлечка была выше Кати на полголовы и смотрела на нее немного сверху, с уровня своего роста и возраста. Разницу в десять лет Катя не ощущала. Для нее это был забавный факт, который никак ее не волновал. Впрочем, вся информация о Юлечке и ее жизни не волновала Катю — имело значение только собственное влечение и желание. Несмотря на то, что за два свидания она получила все, что хотела, этого было мало. Хотелось большего. Но чего именно — она не знала.
На импровизированном свидании Юлечка вела себя отстраненно: не подходила близко, говорила сдержанно — тоном Юлии Сергеевны, выработанным для деловых переговоров. Катя разглядывала ее, тщетно пытаясь угадать ход мыслей. Женщина в белом ловко достала из сумки сверток в крафтовой бумаге и вручила девушке: «Это тебе! Будешь меня вспоминать в Москве». Катя расплылась в улыбке, пытаясь собрать ее в слово «спасибо».
Юлечка кокетливо улыбнулась и почти нараспев сказала: «Легкой дороги, счастливого пути!», резко сделала пару шагов назад и добавила, вернув тон Юлии Сергеевны: «Все, пока!». Катя нарочито жестко и пренебрежительно выпалила: «Счастливо оставаться!» и скрылась из поля зрения.
У Юлечки по спине пробежал легкий холодок приближающейся осени. Вдруг ей стало одиноко и грустно. Молодая девушка — мимолетное увлечение, улетала из города, где они могли увидеться в любой момент.
Внезапная тоска обернулась нежностью, и вдогонку посыпались трогательные сообщения о том, что все свидания были волшебными, а решение обойтись без объятий и поцелуя на прощание — опрометчивым. Сообщений было много. Читая каждое, Катя улыбалась; так радуются снежинкам или первым цветам. «Я буду сильно скучать. Сильнее, чем ты можешь представить!» Катя получила уже в Москве, когда шасси самолета коснулось земли и авиарежим был выключен. Прочитав, тут же удалила. Привычка, доведенная до автоматизма, давно стала неотъемлемой частью жизни.
Девушка сошла с трапа, вошла в здание аэропорта и села в экспресс. Первое, что она сделала, как только облокотилась на мягкое сидение уютного поезда — проверила почту. Конечно, ее ждало новое письмо от Ани.
Привет! Как долетела?
Рассказываю про знакомства в сети. Со всеми одинаково: «Дай телефон», никакого флирта. Это война полов какая-то. Бабы хотят и могут, а мужики только хотят. Алексей про мужа спросил, а потом вдруг написал: «Нам же хорошо с тобой вместе?» и заткнулся. В понедельник напишу ему кучу сообщений! Каких еще не писала. Как думаешь, надо?
Анна Федорова
Аня, онлайн знакомства — хорошая практика, совершенствуй навыки коммуникации. В жизни пригодится. Главное, не переусердствуй и лампу с керосином не разбей! Сексуальные приключения очень захватывающи!
Война, конечно. Мужики тоже хотят, только не желают напрягаться. Раз-два и пошел дальше. А бабы потом три хотят или, не дай Боже, четыре!
За «Нам же хорошо вместе?» — пять баллов. Очередная фраза из словаря «Мужчины и женщины — пособие для чайников».
P. S. Долетела отлично!
Катя
Оставила двух собеседников, остальные скучные. Они все тупые! Сейчас понимаю, что Алексей — абсолютно нормальный. Хочу его, не могу!
Раньше достаточно было внешне понравиться — и сразу страсть. А теперь с мужиками, которым за тридцать пять, надо стараться. Мне очень интересно пробовать все это.
Что за словарь? Я не знаю про такой. Так, когда писать? Завтра или ждать понедельника?
Анна Федорова
У Кати давно зрела идея составить сборник правил и словарь, где собраны фразы, примитивные и изощренные, но работающие безотказно. Даже если у тебя диплом психолога, они все равно действуют. Слова, выражения, перед которыми не устоит никто, даже тот, кто ясно понимает, что они бесценны — в смысле, не имеют никакой ценности и ровным счетом ничего не значат. Словарь должен пренепременно начинаться с фразы: «Привет, куда пропала?»
Первое правило гласило: «Можно писать все, что и когда угодно, если хочется». Потому что есть второе правило: «Не важно, что ты сказал или написал. В любой момент можно сказать, что передумал или пошутил».
По мнению Кати, ждать понедельника было ни к чему. Писать можно и нужно тогда, когда сильно хочется.
Пока Аня знакомилась в виртуальном мире с мужчинами, ее подруга в Москве успела познакомиться всего с одним. Статный широкоплечий брюнет с зелеными глазами, низким голосом и дерзкой мальчишеской улыбкой как у Марка, подсказал дорогу до гостиницы. Совершенно случайно он оказался свободен и вызвался проводить ее до места назначения.
Иногда дороги, светофоры и звезды выстраиваются так, чтобы свести невозможное и реальное. Столько людей делают выбор, принимают решения, столько пазлов из обстоятельств складываются в большую картину, чтобы в итоге произошло одно простое событие. Причин множество, и они, как родители давно повзрослевших детей, по-прежнему виноваты во всем.
Катя оказалась в совершенно новом мире, в другом городе, где у нее был всего один знакомый. Кроме Миши она в столице не знала никого. Да и о нем известно ей было мало: родился и вырос в Москве, на пару лет ее младше; работает кем-то в банке, музыкальные вкусы совпадают, кефир любит так же сильно, как она ненавидит. А еще девушка знала, чем закончится эта ночь — тем, чем так и не закончилась ни одна с летчиком.
Прогулка затянулась, городские улицы привели домой к новому знакомому. В девять часов вечера, когда на за окном было уже темно, Катя сидела на кухонном стуле и смотрела, как Миша готовит пасту.
Удивительно, как быстро могут мелькать декорации собственной жизни. Иногда для этого нужно приложить титанические усилия, иногда — достаточно просто жить.
В кухню заглядывало закатное солнце, и мягкое тепло растекалось по маленькому пространству. На квадратном крохотном столике, явно рассчитанном на одну персону, медленно танцевал солнечный зайчик, будто намекая, что это игривое знакомство принесет больше радости, чем можно себе представить.
Пока Миша был занят готовкой, Катя смотрела на него сзади. Чем дольше, тем сильнее ей хотелось прижаться к этой широкой, пусть и незнакомой спине.
После ужина она просто сделала то, что хотела — подошла и обняла. Утром девушка проснулась где-то в Москве в объятиях мужчины, от которого очень вкусно пахло. Она прижалась к его руке губами и укусила — будто пробуя на вкус, подходит ли ей этот человек.
Утро продолжилось свежесваренным кофе и музыкой. Катя с первых нот распознала LP и не смогла сдержать улыбку. «Странный выбор», — мелькнула мысль.
— Тебе не нравится LP? — подняв бровь, спросил молодой человек.
Кате нравилась, еще как! Просто это было неожиданно: будто ее фантазии продолжились с другим человеком. Может, это знак? Только какой?
Через пару часов Миша проводил девушку до гостиницы. У нее мелькнула меркантильная мысль, что номер можно было не снимать, все равно она в нем провела чуть больше часа — переодеваясь и разбираясь с вещами. Перед тем, как окончательно осесть в Москве, Катя решила устроить себе отпуск в Европе и навестить свою подругу-немку в Берлине. Когда Миша провожал ее в аэропорт, у нее возникло чувство, будто они знакомы уже сто лет. И ей так не хотелось улетать без него! Молодой человек поцеловал Катю в губы с такой силой, что захотелось опоздать на самолет, продлить поцелуй и дать ему шанс перерасти в нечто большее.
Таможенный контроль Катя проходила, думая о поцелуе и своем желании. Мысли о внезапно ворвавшемся в ее жизнь мужчине приглушали волнение от предстоящей встречи с подругой. «Дамы и господа, приведите спинку кресла в вертикальное положение, пристегните ремни…».
Время полета растаяло, пока Катя спала, свернувшись в кресле, отдыхая после бессонной ночи.
Самолет сел, телефон заработал в обычном режиме. Пришло три смс. Одно от сотового оператора: «Добро пожаловать в Германию». Другое от Миши: «Напиши, как долетела. Хорошего отдыха!» А третье от Юлечки: «Как настроение? Скучаешь?» Катя удалила все, улыбнулась, расстегнула ремень безопасности и приготовилась к выходу.
Настроение — прекрасное! Волнительное! Чудесное! Ожидание встречи и новых впечатлений наполняло счастьем. Часто предвкушение слаще предстоящей реальности.
Придерживая лямки рюкзака, Катя легкой походкой пошла к пункту контроля, улыбаясь, подала паспорт работнику таможни. Он посмотрел на нее хмуро. Девушка чувствовала, как неприветливый взгляд менялся на откровенно враждебный. Белобрысый мужчина в синей фуражке и очках вдруг стал много говорить по-немецки. Катя понимала только то, что вся тирада обращена к ней — у «фрау» какие-то проблемы. Работнику таможни не понравилась испанская виза. Хотя она и была законна в шенгенской зоне, но все же вызывала вопросы. Мужчина попросил обратный билет, которого не было. После слов, что нет ни билета, ни багажа, мужчина забрал паспорт и велел ждать. Настроение исчезало так же стремительно, как деньги на телефоне. Катя не могла позвонить подруге и предупредить, что прилетела. Выйти и встретиться с ней — тоже.
Прошло около трех часов, прежде чем мужчина в форме снова подозвал Катю. Под конвоем он сопроводил ее в вестибюль аэропорта и привел к офису местной полиции. То, что ее выпустили с транзитной зоны, уже исправило настроение. Девушка смотрела по сторонам, изучая аэропорт Тегеля. Она мысленно смирилась, что это все, что она увидит за эту поездку. Мужчина по служебному телефону позвонил Катиной подруге. По счастливой случайности она еще не уехала из аэропорта.
Русская девушка стояла возле офиса полиции, сканируя толпы незнакомых людей, пока не разглядела знакомую фигуру. В темно-синих джинсах и джинсовой куртке навстречу Кате шла фройляйн с короткой стрижкой и голливудской улыбкой. Эмма, заметив Катю, побежала навстречу и крепко ее обняла. Несколько секунд они прыгали от радости, не размыкая рук — за этой картиной пристально следил работник таможни.
— А ты вообще где была? — спросила подруга.
Катя лишь пожала плечами в ответ. Эмма перешла на родной язык и стала расспрашивать офицера. По интонации казалось, что подруга вот-вот его стукнет: от ее слов, от того, как она их говорила, он становился все ниже и ниже. А когда машинально снял фуражку, совсем перестал быть грозным, скорее стал похожим на мальчишку, будто это его привели к участку.
Разговор наконец закончился — после того, как подруга отчитала офицера: «Нет в законах такого, что нельзя в Германию с шенгенской визой в Испанию! И тем более, что нужен обратный билет. Законы читать умеешь?» После того, как система бюрократии была побеждена, счастливые подруги вышли через стеклянные двери аэропорта и отправились домой к Эмме.
Привет, как тебе Берлин? Высылай фото! С документами аккуратнее, а то будешь европейский лес валить. Хотя, наверное, там курорт: бассейн, тренажерный зал и библиотека.
С Алексеем — секс по телефону. Договорились, что я положу телефон на вибро-режиме в трусы, а он будет мне набирать. Лежит вот на коленях, вибрирует изо всех сил — раз десятый звонит. Неужели думает, что я могу таким способом удовлетвориться?
Бред.
Что там Юлечка? Или можно забыть о твоем увлечении?
Анна Федорова
От Берлина я в восторге! Словами не передать, да и некогда даже пытаться!
Юлечка с ума сходит, строчит сообщения пачками. У меня Миша из головы не выходит. Какая же я влюбчивая!
Сейчас выйдем на улицу и перестану думать о романтических увлечениях. Аня, тут потрясающе! А пиво какое вкусное! Я ведь его из-за Эммы полюбила. Как-нибудь расскажу.
Катя
Юлечка знает, что ты далеко, и не ограничивает себя теперь — на безопасном расстоянии изгаляется. Что за Миша? Симпатичный?
Забыла рассказать. У Лени рвет крышу. Если не беру трубку, сразу представляет, что я занимаюсь сексом.
Недавно была у Полины в гостях, чья симка у меня стоит в белом телефончике. Зависла с ней на кухне и про сумку с телефоном забыла. В итоге — куча пропущенных и сообщения с угрозами матом.
Дома вечером заикнулась про девичник — у подруги детства, Сони, свадьба скоро. Так он как разорался: «Будешь делать то, что я скажу!» Я взяла и ляпнула: «Ты вообще мне никто». Получила пощечину.
Потом бурно отношения выясняли, я в процессе его пнула. Хотела по ногам, а попала в живот. Озверела и как накинулась! Потом — долгий и нудный разговор на пол ночи. Такого наговорила — не знаю, как он не ушел после этих слов.
Анна Федорова
Совместная жизнь Ани и Лени перестала быть спокойной. Он сжирал себя подозрениями, она терпела тягомотину вечеров, чтобы с утра сбежать от выяснения отношений на работу. Леня не знал, как переключить внимание на себя, все его негодование выплескивалось через плохо контролируемую агрессию. А это не только отдаляло Аню от него, но и сближало ее с Алексеем.
Пока Аня пыталась сохранить тонкий баланс в треугольнике, Катя наслаждалась путешествием. Берлин пленял. Во многом благодаря тому, что с городом ее знакомил влюбленный в него житель.
С Эммой она познакомились в России семь лет назад, когда обеим было чуть за двадцать. Немка прилетела учить русский язык и судьба свела ее с Катей. Первая встреча вышла немного неловкой: Эмма еще плохо говорила по-русски, Катя по-немецки не говорила вовсе. Подбирая слова, гостья рассказывала о себе, но сильный акцент затруднял восприятие речи:
— Я есть беременна.
Катя смутилась. Почему на первой же встрече малознакомая девушка решилась сказать, что ждет ребенка?
— Ты беременна? — рисуя двумя руками соответствующий живот, вкрадчивым голосом переспросила она.
У Эммы дернулась бровь, ее мозг переваривал вопрос. Наконец она резко ответила, стараясь как можно отчетливо выговаривать слова на чужом языке:
— Я не беременна! Я из Бремена!
С тех пор прошло семь лет. Они регулярно встречались в России, Эмма теперь прекрасно говорила по-русски — с легким прибалтийским акцентом. Знакомясь, она говорила: «Знаешь бременских музыкантов? Я из Бремена». Больше про беременность никто не уточнял.
Катя с ответным дружеским визитом приехала впервые. Другая страна — другая жизнь, люди, культура, социальная реальность. Так много надо посмотреть и узнать! Знакомство началось со спального района, в котором жила подруга. Девушки общались за кружкой вкусного немецкого пива. Именно Эмма привила Кате любовь к этому напитку: пиво — это еда, пиво — это лекарство, пиво — это лучший в мире напиток. Сейчас же, помимо любви к пенному, их связывала международная дружба, расширяющая кругозор обеих.
Утром они пошли на митинг в поддержку права женщин на аборт. Одни утверждали: «Мое тело — мое дело». Их оппоненты — рьяные католики, выступали против преступления перед человечеством — убийства еще не рожденного дитя.
О проекте
О подписке