Глава 3

Артемия обхватила ладонями глубокую миску с наваристым супом, почувствовала, как к оледеневшим ладоням возвращается тепло.

– Пёсий холод по ночам, да, подруга? – подмигнула ей пышная немолодая раздатчица. – Не по сезону. Ты ешь-ешь, изнутри-то быстрее согреет!

Артемия в ответ улыбнулась. Ночи и впрямь стояли холодные, а сегодняшняя ещё и жгла ледяным ветром, поэтому Тэм быстро отказалась от мысли переночевать под открытым небом и остановилась в ночлежке.

– Рябинки тебе давай плесну? Наша, мы хорошо настаиваем – голова даже с перебору наутро не затрещит. Ну, плеснуть? Вмиг согреешься!

– Нет, спасибо, мне достаточно супа, – отказалась Тэм.

Она платила патронами, а их едва хватит на скромный ужин и ночлег. Судя по промелькнувшему в глазах раздатчицы сочувствию, та догадалась о причине отказа и уговаривать не стала.

– Ну-ка, это, двиньсь! – негрубо подпихнул Артемию в сторону невысокий неопрятно-бородатый дядька в заношенной камуфляжке, протискивая своё грузное тело поближе к ящику посланий для Трекера, возле которого сидела за стойкой Тэм. – Чё там, это, – обратился он к раздатчице, помахав сложенной запиской, – когда будет-то?

– Да теперь долго не покажется.

– Едрить-любить! – подосадовал дядька, раздумывая, опускать ли теперь свою бумажку в ящик.

– Утром же был. – Раздатчица упёрла руки в бока. – Ты где шарашился, дурик? Жди теперь, пока рак на горе пукнет… Но на колёсах ещё успеешь у Макара его перехватить, если напрямки погонишь, он ведь всё равно на эфир и ночёвку остановится. Только у Макара, гляди, сейчас банда Полосатого трётся, а на них Скальп ножи точит – как бы ты, такой красивый, под руку не попал…

– Да ну, я, это, туда и обратно. По дорогам не поеду, а у Макара Скальп стрелять не будет. Да вроде и не здесь он сейчас дела свои стряпает, Скальп-то.

– Ой, я б не обещала! Скальпу последнее время плевать на все договоры – вкрай оборзел. Надо будет – так и в ночлежке мокрую устроит. Допрыгается – свои же его и кончат, и проблем всем меньше.

– А Трек-то туда, это, на фига покатил? Вроде ж всегда по большой кривой банды облетал.

– Да за каким-то мужиком.

– Чё за мужик? Из местных?

– Не, залёток. Трек спросил, не мелькал ли рыжий дед в очках, а я и вспомнила, что мелькал – на той неделе.

– Во у тебя запоминающая способность! – ахнул дядька с таким выражением, словно сказал подавальщице цветистый комплимент.

Та, сдерживая польщённую улыбку, махнула на него полотенцем.

– Да ну, у меня перед глазами за ночь знаешь, сколько лиц проходит? К утру все в одну рожу сливаются, а тут – неделя! Но этот рыжий отпечатался, потому что – ну очки, это реликт, конечно. А ещё он салфетку у меня перед едой попросил и, вообрази, повязал её за ворот! – раздатчица прыснула, едва сдерживая хохот, а Артемию словно водой окатили. – Тряпочной салфетки у меня, понятно дело, нет, – продолжала женщина, – так я ему полотенечко чистое вынесла. Но ты где видел, чтобы кто-то салфетку себе слюнявчиком повязывал, а?

«Ох уж эти твои замашки старой интеллигенции, Гриша, так уже лет сто никто не делает!» – прозвучал в ушах мамин голос, и перед глазами мгновенно всплыла картина из детства: вся семья за столом, и папа – высокий, рыжий, в старомодных очках, прежде чем приступить к своему яйцу всмятку, обязательно повязывает вокруг шеи льняную салфетку, а мама неизменно подтрунивает над этой его причудой.

И что невероятней: то, что её отец, учёный-вирусолог, вечно витавший в каких-то своих облаках, умудрялся выживать в дикополье в течение пятнадцати лет, но не смог вернуться в Новый Вавилон, а теперь его зачем-то ищет Трекер? Или то, что в этом мире есть ещё один человек, рыжий и в очках, который повязывает себе салфетку перед едой?

– Как его зовут? – сипло спросила Артемия, но болтающая парочка её не услышала. – Простите! – прокашлялась она.

– А? – развернулась к ней подавальщица. – Рябинки надумала?

– Нет. Вы не знаете его имя?

– Чего-о?

– Имя. Как его зовут?

– Этого? – подавальщица кивнула на своего собеседника. – Тарасом зовут, а чё?

– Да нет, того, рыжего. Которого Трекер искал.

– А, того! Подруга, не знаю, не спрашивала, не моё это дело. А вот он меня странно звал, не как все мужики. Искоркой, вообрази!

Раздатчица рассмеялась и вновь повернулась к своему собеседнику, а Артемия осталась сидеть, ошеломлённая, уставившись в пустоту. Отец в детстве звал её именно так: Искоркой.

Выходит, это действительно он, он жив, и всё это время провёл в дикополье…

Тэм старалась в мельчайших подробностях припомнить, как отца изгнали. Его даже не арестовывали. Просто однажды вечером мама сказала, что ему придётся покинуть город, а утром он ушёл и больше не вернулся.

Тэм было одиннадцать, и она проплакала несколько месяцев. Привычный мир рухнул, лишившись главной своей опоры – её героя, её отца. Она даже не знала, за что его выгнали, и мать на эту тему говорить не хотела. «Просто твой отец – он такой человек… учёный, фанатик своего дела, которое в Новом Вавилоне уже никому не нужно. Это сложно. И ему было сложно, и с ним – непросто… Ты всё равно пока не поймёшь».

Тэм ждала его несколько лет, запрашивала списки подавших заявление на возвращение и надеялась увидеть в них имя отца, но тщетно. А потом мать узнала об этом и отругала её: «Не строй воздушных замков, Артемия, твой отец давно мёртв. Таким в дикополье не выжить, посмотри уже правде в лицо, иначе станешь, как он, и кончишь так же!».

Вот только как это сделать, если правды Артемия до сих пор не знала, а мать по-прежнему на все вопросы либо расстраивалась, замыкаясь в глухом молчании, либо злилась, обвиняя Артемию в схожести с отцом. Со временем Тэм и сама пришла к выводу, что отец погиб, ведь будь он жив, неужели не попытался бы вернуться к своей Искорке?

А сейчас, выходит, он всё-таки жив и совсем-совсем рядом… Его нужно найти! Обязательно, хотя бы для того, чтобы узнать, что же на самом деле с ним произошло. И уж конечно – уговорить подать запрос на возвращение в город вместе с ней. И тогда, если его удовлетворят, она вернёт себе не только дом и свою жизнь, но часть своей семьи.

Вот только как она собирается искать его одна, пешком, среди бескрайнего дикополья, в котором у неё нет ни друзей, ни даже приятелей? Она же не Трекер. Вот у него наверняка всё получится… Значит, ей нужно отыскать Трекера!

– Ну что, подруга, тебе комнату на ночь или койку? Есть места подешевше в общей женской спальне, если чё.

Подавальщица забрала у погрузившейся в раздумья Артемии пустую миску.

– А? Нет, спасибо, мне ничего не надо, я не останусь.

– Ну, я, это, покатил, попробую Трека нагнать. Бывай! – махнул подавальщице Тарас и пошагал к выходу.

– Ровной дороги! – откликнулась та и вновь переключилась на Артемию: – А ты, что ли, решила на улице жопу морозить? С ума сошла? Давай я тебе по дешёвке местечко устрою. А если с посудой мне поможешь, то и оставь при себе свои патроны.

– Просто мне… Мне тоже нужно найти Трекера. Это очень важно. Вы сказали, что его ещё можно догнать.

– Ну гони тогда, чего сидишь, мечтаешь? Или, погоди, ты ж пешая?

– Да.

– Ну не на своих же двоих его, колёсного, догнать можно! Тарас! – гаркнула она так, что зазвенели стаканы. – Тара-а-ас!!! Иди-к сюда!

Тарас остановился на самом пороге, развернулся и вразвалочку заковылял обратно.

– Чё?

– Подругу мою подхвати до Макара. Ей тоже к Трекеру.

Он окинул Артемию скептическим взглядом.

– Зачем ей?

– За надом! И срочно. А она пешкодральная.

– А мне за это чё?

– А тебе спину в дороге не продует, и хватит с тебя.

На том и уговорились. А при чём здесь спина Тараса, Тэм поняла только выйдя на улицу: он ездил на мотоцикле, и ей предстояло сидеть сзади, а Девайсу – бежать следом.

– Это, псина твоя не отстанет? – спросил Тарас, натягивая перчатки. – Я никого ждать не буду.

– Не отстанет.

Он сел на мотоцикл.

– Нажопником ездила?

– Чего?

– Ну, двойкой. Пассажиром. – Он закатил глаза.

– А, нет. Только водить чуть-чуть пробовала.

Тарас вздохнул.

– Ну ты, это, держись по-людски: ещё и коленками, иначе слетишь. На поворотах повторяй за мной, но, это, вполовину. Я наклонился влево – и ты вполовину. Уложила? Садись. Да куда ты меня хватаешь, – заёрзал, скидывая с себя её ладони, – вон там ручка, видишь? Ну вот же, ну! Всё ж для людей, чтоб рулить не мешали. И, это, коленками. Едрить-любить, они у тя острые! Весёлый будет хоровод…

Путешествие оказалось не из приятных и для Артемии: по кочкам и грязи, подпрыгивая на жёстком сиденье позади объёмного дядьки, от которого несло бензином, потом и немытыми волосами, а держаться надёжно получалось только прильнув к нему почти вплотную, но это хотя бы не пешком – тем она себя и утешала. Пешком нагнать Трекера она бы не смогла, а отыскать отца – и подавно.

Спустя часа три Тарас остановился посреди бескрайнего поля.

– Ты, это, сходи, если до ветру надо, – бросил он Тэм через плечо.

– Не надо.

– Ну тогда слезь, я схожу.

Развернувшись спиной к Тэм и мотоциклу, Тарас вжикнул молнией ширинки.

– Прямо здесь?! – возмутилась Тэм.

Ответом ей было громкое журчание.

– А куда я денусь – поле же кругом, – сказал Тарас, закончив.

– Хоть бы отошёл.

– Ну я же отвернулся! – искренне изумился он тому, что его очевидная деликатность в этом вопросе от Тэм ускользнула. – Удружила мне Марта с нажопником, ещё и бесплатным, – проворчал, усаживаясь в седло, – ишь, какая цаца!

Солнце всходило по-летнему рано, и потому до места они добрались уже засветло. Девайс, чуть отставший от мотоцикла под конец пути, нагнал их у территории ночлежки и теперь трусил следом.

– Опа-опа, здесь наш вояжёр! – обрадовался Тарас, выбирая, куда поудобней припарковать байк.

Машин у заведения Макара понаставили в несколько рядов: видимо, ночлежка и большой бар на первом её этаже пользовались популярностью. Пришлось объехать вокруг территории, чтобы найти местечко.

Знакомый Тарасу красный пикап Трекера втиснулся туда, куда гостям ставить свой транспорт обычно не разрешалось – на въезде в хозяйственный двор.

– И вся полосатая рать, судя по тачкам, тоже тут, – добавил Тарас уже не так бодро, приглядевшись к машинам, оставленным у главного входа в ночлежку. – У тя это, надолго с Треком базар? Мне только записку ему отдать, я тя ждать не буду, если чё.

– И не надо. Отдашь и езжай.

– Останешься? – удивился Тарас. – Тут, это, смотри – Полосатый со своими зуботычниками, небезопасно. Или у тебя в рюкзаке базука? – хохотнул он, припарковавшись, наконец, где-то с торца.

– Базуки нет, но я разберусь.

Они направились ко входу, Девайс послушно побрёл следом. Тарас глянул на Тэм совсем озадаченно.

– А, так ты, это… Из э-этих! – о чём-то догадался он.

– Из кого? – не поняла Тэм.

– Ну из этих… Ну, кто его по ночлежкам караулит и в дороге перехватить пытается. Вот только ты зря ехала – он не спит с фанатками, у него какой-то свой кодекс. Дурацкий, как по мне.

– Он мне по делу нужен. По важному.

– Ага, по влажному, – не поверил Тарас.

Они вошли в бар – переполненный, несмотря на раннее утро – и огляделись.

– А, вона! – Тарас указал Артемии направление. – У дальней стены, где проход на кухню. В джинсухе с засученными рукавами. Вишь? Тогда двигай, не стой на дороге.

В полумраке помещения Тэм выхватила взглядом мужчину, в одиночестве завтракающего за ближайшим к кухне столом. Крепкие плечи, тренированное тело, худое, дня три не бритое лицо и залёгшие под глазами тени; короткие тёмно-русые волосы, взлохмаченные надо лбом; глубокая сосредоточенная морщинка меж бровей и… четыре железных пальца на правой руке. Сперва Тэм приняла это за перчатку для драки, так нелепо соседствующую с наивными нитяными браслетиками на его запястье, но сделав пару шагов, поняла: это механический протез.

Кто-то окликнул Тараса по имени, и тот, замявшись, махнул Тэм – иди, мол, я сейчас – и свернул к позвавшему. Снаружи донёсся рёв моторов, и Трекер, подняв глаза на окна, встретился взглядом с Тэм. Она уже была в двух шагах от него и улыбнулась, собираясь поздороваться, как вдруг…

Пространство позади неё лопнуло, грохнуло водопадом битого стекла, разорвалось надсадными воплями. Рефлекторно обернувшись, она успела заметить взрывающиеся в окнах стёкла, падающих людей и разлетающиеся из них красные брызги. В ушах автоматной очередью стучал пульс, перекрывая остальные звуки, и она не сразу поняла, что это никакой не пульс: это и есть автоматная очередь.

Кто-то налетел на неё сзади, сшиб с ног и положил лицом в пол, подмяв под себя. Тэм дёрнулась, пытаясь вывернуться, но напавший уже не держал её. Он приподнялся над ней на одной руке, а второй – с железными пальцами – опрокинул ближайший стол, и тот рухнул прямо перед носом Тэм ненадёжным, но хоть каким-то заслоном от летящих пуль.

– Ползи к кухне, – крикнул Трекер в грохоте автоматных очередей, – там выход на хоздвор. Давай!

– Где моя собака?

– Что?

– Мой пёс! – Артемия огляделась, но Васьки, только что бывшего рядом, не увидела. – Девайс!

Она приподнялась на коленях, пытаясь выглянуть из-за стола. Металлическая рука схватила её за шиворот, но дёрнуть обратно не успела: ночлежка вся разом содрогнулась, в лицо Тэм ударило тугим горячим воздухом и колючей крошкой, а потом наступила непроницаемая тишина, и на миг – темень.

Когда темнота рассеялась, всё казалось размытым, двоящимся и кружилось вокруг Тэм с бешеной скоростью. Она полулежала, привалившись спиной к чему-то жёсткому, Трекер, похлопав её по щекам нежелезной рукой, что-то сказал, но она не услышала, а прочесть по губам не смогла, поэтому просто покачала головой. Тогда он приподнял её за руки и, взвалив себе на плечо, бросился в кухню, распахивая двери ногой. Вокруг Тэм замельтешили коридоры, а потом вдруг накрыло ослепительное небо.

Трекер пронёс её через хоздвор, опустил на песок в уголке за каким-то сараем и собрался уйти, но Тэм схватила его за запястье. Он вновь что-то ей сказал – кажется, «всё хорошо», но она опять не услышала – и переложил её руку на что-то холодное. Пальцы безошибочно узнали грубые заклёпки между ушей Девайса и знакомую вибрацию, рождающуюся в его голове от предупреждающего рыка. Тэм скосила глаза на пса – тот оказался невредим, потом перевела взгляд на Трекера, но увидела лишь его спину, быстро удаляющуюся в сторону так удачно припаркованного в неположенном месте красного пикапа, спустя несколько секунд скрывшегося в клубах дорожной пыли.

Прошло время, прежде чем к Тэм вернулся слух, а в глазах перестало всё плыть и двоиться. На хоздвор никто не выходил, изнутри и от главного входа не доносилось никаких звуков. Тэм поднялась на ноги, опираясь на Девайса, и медленно пошла к чёрному выходу. Путь назад – через два коридора и кухню – показался ей гораздо короче, чем тогда, когда её нёс Трекер. Кухня пустовала. В баре, прямо на стойке, сидел длинный худой мужик в хозяйском фартуке и с разрезанным до плеча окровавленным рукавом рубашки – по-видимому, сам Макар. Рядом с ним стоял треснувший стакан с крепкой выпивкой, а Макар сосредоточенно ковырял пинцетом в плече, выискивая то ли пулю, то ли осколок. На полу лежали тела, несколько перепачканных чужой кровью женщин – поварихи и подавальщицы – пытались помочь немногим ещё живым.

– Ты кто? – спросил Макар, бросив быстрый взгляд на Тэм.

Она, глянув на пол, увидела среди прочих распростёртое тело в заношенной камуфляжке. И узнала в нём Тараса.

– Я с ним.

Макар секунду помолчал, подцепляя что-то в своей ране, и о дно стакана звякнула вытащенная пуля.

– Значит, теперь одна, – мрачно, но без особых эмоций сказал он.

– Что здесь произошло?

Макар приложил к ране чистую салфетку и принялся бинтовать руку.

– Вам помочь?

В ответ он лишь слегка поморщился. А потом сказал:

– Бандитские разборки. В меню – автоматная очередь по окнам и гранатка на десерт. Не желаешь ли? Но если не ходишь под Полосатым или Скальпом – тебя не касается.

– Видимо, всё же коснулось.

Макар оторвался от своего занятия и посмотрел на Тэм.

– Езжай отсюда, – сказал он так, что она почувствовала себя школьницей, вмешавшейся в дела взрослых.

– Я… Мне нужен Трекер. Он был здесь, я видела, он поехал на север. Вы не знаете, куда?

Вернувшийся к самопомощи Макар пожал здоровым плечом:

– На север.

Артемия немного подождала, но хозяин больше не обращал на неё внимания. Завязав бинт, он достал из-под стойки одну из уцелевших бутылок и щедро отпил прямо из горлышка. Тэм неуверенно подошла к Тарасу. Пуля угодила тому в голову, смерть наверняка оказалась быстрой. Возможно, он даже не понял, что случилось. Она достала из его кармана ключи от байка и вместе с Девайсом вышла из ночлежки.