Глава 5

Ангелина

Гадание Аси запутало меня еще больше. С одной стороны карты показали червового туза, а это вам не шуточки. Но, с другой стороны, в раскладе на любовь, выпали проблемы. Еще и девушка какая-то между нами…

Это был первый раз в моей жизни, когда карты не внесли ясность, а усугубили положение. Тогда я решила положиться на волю случая. И не прогадала. Но сначала о том, что произошло утром.

Я карабкалась по лестнице на четвертый этаж. Сегодня я обула кроссовки, потому как туфли на шпильках нанесли слишком большой урон, чтобы одеть их снова так скоро. Несмотря на удобную обувь, подъем все-равно оказался мучительным. К тому же на пол пути меня нагнал Леня со своей дежурной улыбочкой.

– Привет, Ангелина!

Я поздоровалась, но получилось невыразительно, так как восхождение сбило мое дыхание.

– Готова к контрольной? – спросил Леня.

Я замерла, хотя уже занесла ногу над следующей ступенью. Как я могла забыть про контрольную работу?! Да еще самую первую в своей студенческой жизни! Совсем не помню, когда про нее говорили… Неужели размышления о странном происшествии в туалете так сильно повлияли на меня, что в памяти случились провалы?

– Какая контрольная?

Я сказала это с ужасом, который отразился на лице. В ответ на что Леня… рассмеялся.

– Шутка.

– Не смешная, кстати.

Нашелся юморист. Я двинулась по лестнице, и Леня пошел за мной.

– Чего такая кислая? – спросил он.

Леня наконец-то заметил, что мое настроение ни капли не улучшилось после его сверх смешной шутки.

Я выдохнула, чтобы перевести дыхание и дать вразумительный ответ, который не прерывался бы отдышкой. Мы вышли на очередную лестничную площадку и нам оставался всего один пролет до четвертого этажа.

Вразумительный ответ не нашелся, и я буркнула:

– Жизнь такая.

– Да ладно, – сказал Леня.

Затем он оббежал меня, чтобы шагать впереди. Развернувшись, Леня смотрел на меня и задом наперед двигался по лестнице.

– Я же вижу, тебя что-то гложет.

Какая проницательность!

Я снова остановилась, хотя до цели была всего пара ступенек. Не успела я заверить Леню в том, что даже такие милые с виду девочки знают, на какие буквы можно посылать надоедливых мальчиков, как из-за поворота показалась Алена.

– Спрячь меня! – воскликнула я и скользнула Лене за спину.

Не сказать, что Леня щуплый, но закрыть ему не удалось меня полностью.

К счастью, Алена заметила меня не сразу. Я должна принести ей какую-то дурацкую анкету. И на это у меня осталось минус два дня.

– Леня, привет! – сказала Алена, сверкнув улыбкой.

Почему они все такие дружелюбные с самого утра?

Леня выдавил приветствие и, слегка обернувшись, громким шепотом обратился ко мне:

– Что случилось?

Я поняла, что от гнева старосты мне не скрыться и вынырнула.

– Привет, Алена.

На мгновение почудилось, что она действительно меня не замечала. Алена бросила взгляд сначала на Леню, а потом на меня, причем за эту долю секунды ее глаза преобразились от «кокетливое дружелюбие» до «ах ты вешалка». Когда она вспомнила, что я буквально единственная с потока, кто еще не принес этот дурацкий листок, выражение ее лица ожесточилось.

– Ангелина, когда можно будет ждать от тебя анкету?

Начинать ждать можно было уже давно, а вот когда я его принесу – никому не известно.

Я почти что вспомнила порядок тех трех букв, куда за надоедливыми мальчиками могут последовать стервозные девочки. Я даже почти успела сказать их, как вдруг Леня схватил меня за запястье, которое еще болело после того, как Макс его сжимал.

Что за дурацкая привычка у моих одногруппников?

Я почти разозлилась. Но когда Леня взял меня за руку, я почувствовала спокойствие… Будто познала дзен или открыла чакру или закрыла или как оно там…

– Ответь нормально, – шепнул он.

– Алена, прости, пожалуйста, – заговорила я не своим голосом. – Обещаю принести тебе листочек завтра. Прямо сейчас нарисую крестик на руке, чтобы не забыть…

Похоже, с крестиком был перебор. Лицо Алены на мгновение прояснилось, но затем опять пожухло. Леня отпустил мою руку, и я почувствовала, как внутри вскипает злость. На Алену за то, что мучает меня своим листочком. На Леню за то, что хватает меня за руку, когда его об этом не просят. И на себя за то, что забываю про эту дурацкую справку.

Но я ничего не сказала и потопала к аудитории.

Что за чертовщина со мной происходит? Почему, когда парни меня касаются, я становлюсь сама не своя? Что за силу они надо мной имеют? Неужели мне, целомудренной восемнадцатилетней старой деве, так мало надо, чтобы пасть жертвой мужских чар?

Я стояла у двери в аудиторию с видом недовольной бабки, наблюдая, как одногруппницы общаются. К одной компании приклеился Леня. Его реплики имели оглушительный успех, и я неодобрительно покосилась на счастливые лица девочек, имена которых так и не запомнила. В любом случае, назвав девочку моего возраста Настей или Машей, не прогадаешь как минимум в пятидесяти процентах случаев.

Я почувствовала себя одинокой одиночкой, как ленивец Сид. Но у него было целых три ребенка-динозаврика. А я стояла здесь одна, не успев подружиться с девочками из группы.

Невольно я стала выискивать глазами Макса. Он ни разу не появился на учебе, если не считать первого дня. В моих глазах это обстоятельство играло против него. Но я подумала, что вполне логично, если в паре будет умным только один человек. Наверняка у него есть дела поважнее, чем торчать на занятиях.

***

После занятий настроение у меня было замечательное. Пары были не трудными, контрольные на горизонте не маячили. К тому же день был солнечным, как и вся неделя. Солнце благоприятно влияло на мое настроение, и я почти что светилась вместе с ним.

Я топала в общагу с радостным предвкушением. Буду есть «доширак» на обед. Ася такого питания не одобряла. Она весь первый год в общаге жила на «дошираке», а второй – на походах к гастроэнтерологу. И хотя сейчас с ней было все в порядке, она за моим рационом следила так, будто училась на медика, а не на юриста.

Можно взять «доширак» с сыром… Хотя он, наверное, закончился. Тогда с грибами… Или лучше с курицей?

Додумать я не успела, так как увидела более аппетитную вещь. Точнее человека. Он шел по другой стороне улицы навстречу мне и взгляд его был приклеен к тротуару, так что меня он не замечал.

Я замерла от удивления, но тут же бросилась к нему.

– Макс! Привет! – крикнула я.

Макс поднял голову и посмотрел на меня, щурясь от яркого солнца. Сегодня на нем было черное худи, и я заскучала по той белой футболке, которая так хорошо ложилась по его широким плечам и отдавала ярким контрастом с темными волосами и загоревшим телом.

– Привет, Ал… Привет, – сказал он.

Господи, неужели он спутал меня с Аленой?! Такого нелестного сравнения моя хрупкая натура не вынесет!

Но тут я вспомнила про червового туза и заставила себя забыть эту оплошность.

– Ангелина, – представилась я и дерзко заметила. – Если бы ты ходил на пары, то наверняка запомнил имена своих одногруппниц.

– Приму к сведению, – бросил Макс и пустился дальше шагом, который больше походил на тихую рысь.

Ну уж нет. Я так долго собиралась с мыслями не для двух реплик.

– Я про то, – начала я, строя из себя дурочку. – Что тебе стоит ходить на занятия. – Не придумав ничего умнее, я добавила. – Скоро контрольная.

– Какая контрольная? – сказал Макс, на миг остановившись.

– Шутка.

Я неловко улыбнулась. Дурацкий Леня со своей дурацкой шуткой.

– Ясно, – сказал Макс, не потрудившись придать своему выражению эмоциональную окраску.

Он обошел меня и снова перешел на рысь. Я погналась следом.

– Бежишь долги по учебе закрывать?

– У меня нет долгов.

– Откуда ты знаешь? Тебе же не было в универе. Может, уже скопились.

– В любом случае, мне все равно, – сказал Макс, не останавливаясь.

– И за такими психологами моральное состояние нашей страны! – сказал я, воздев руки к небесам. – В таком случае я не удивлюсь, если лет через двадцать все чокнуться!

Поднять руки на ходу, держа огромную сумку с тетрадями, было нелегко. Но я справилась, хотя толку в этом не было: Макс не смотрел на меня.

– Впрочем, ничего не изменится. – Ответил он. – К тому же я не собираюсь работать по этой специальности.

– Зачем тогда поступал на психолога?

– Корпус близко от дома.

– Какая разница? Ты все равно там не появляешься.

Макс остановился и наконец-то посмотрел на меня.

– Ангелина, что тебе нужно?

Я споткнулась о неровность тротуара и пока восстанавливала равновесие, лихорадочно выдумывала ответ. Решив вылепить из себя девушку-загадку, я спросила, глядя на него из-под ресниц:

– Ты то сам как думаешь?

– Ни единой догадки, – спокойно сказал он, засунув руки в карман.

– Ладно, – протянула я и, сложив руки ладонями вместе, сказала. – Я напомню. Погоня. Прятки. Туалет.

– Черт! – сказал Макс.

Он перестал выглядеть таким равнодушным и, пригладив волосы, снова посмотрел на меня и сказал:

– Так это была ты.

Какой-какой, а неприметной я себя не считала. Получается, Макс не только глупый и безответственный, а еще и невнимательный. Зачем я вообще с ним связываюсь?

– Да, я. И ты мне сейчас объяснишь, что тогда произошло, потому что…

Потому что что? Потому что я думаю об этом инциденте днями-ночами и до сих пор не мыла подбородок, где меня коснулась рука Макса?

– Слушай, давай ты просто сделаешь вид, что ничего не произошло. А я пообещаю, что такое больше не повторится.

Макс выглядел растерянным, и я решила этим воспользоваться.

– Ну уж нет! Я…

Договорить я не успела. Глаза Макса вдруг округлились. Что-то позади меня заставило его побледнеть и мне захотелось обернуться, но я решила сначала договорить.

– … я не собираюсь больше мучаться догадками…

Я замолчала, хотя Макс не сказал ни слова. Он вдруг просто бросился бежать. Что за ребячество?!

Мне потребовалась пара секунд, чтобы осознать свое поражение. Но затем во мне пробудилось негодование. И я бросилась за Максом.

В отличии от меня Макс был в хорошей спортивной форме. Он пробежал квартал, затем свернул направо. Я бежала хвостиком и, если бы он не остановился в конце второго квартала, то я бы катастрофически отстала, остановилась и разрыдалась посреди улицы. Мне всего восемнадцать, а от меня уже убегают мальчики, как будто я старая и страшная!

– Черт! – снова сказал Макс, увидев, что я его догоняю.

Он нырнул в проулок, и я вслед за ним.

Мы остановились, и я оперлась руками о колени, в попытке отдышаться. Моя огромная сумка избила мне бедро, на это было ничто в сравнении с резью в боку. Макс тем временем выглянул из нашего открытия. Его дыхание тоже сбилось. Наверное, если бы это не произошло, то он бежал и бежал от меня, пока не достиг конца континента. А там поплыл.

– Макс, – начала я, когда вернулась возможность говорить. – Ты же большой мальчик. Можно не убегать, как в детском садике, а просто поговорить…

И снова мне не дали закончить! Я все еще находилась в положении складочки, когда Макс сгреб меня за талию и закрыл рукой рот. Он притиснулся спиной к стене за большим мусорником, утащив меня за собой.

Я не сопротивлялась. Я вообще не могла пошевелиться. Только мое сердце грохотало так, будто я пробежала не два квартала, а десять.

Из узкого зазора между домами, где мы прятались, я увидела силуэты двух людей. Они не могли нас видеть, так как мы находились за большим вонючим мусорником. Но слышать могли, как и мы их.

– Я видел… Он где-то тут…

Мелькнула успокаивающая мысль, что убегал Макс не от меня. Но от кого? Снова преследователи? Похоже этот парень криминальный авторитет, раз за ним средь бела дня уже во второй раз устраивают погони.

Мое бедное сердечко все колотилось и колотилось, а я боялась даже вздохнуть. Да и сделать это было трудно. Рука Макса закрыла не только мой рот, но и носу. Я покрутила головой, чтобы глотнуть воздуха. Макс вжал руку сильнее. Тогда я пошла на крайние меры и попыталась укусить его ладонь.

Логично, что мне это не удалось. Макс на секунду оторвал от меня руку, и я зажмурилась, когда поняла, что он заносит ее для удара.

Но он просто дал мне вдохнуть, и я поспешила это сделать. Через мгновение он снова прижимал мою голову к своей груди. Больше я не смела шевелиться. Сердцебиение не успокаивалось, хотя дыхание уже давно выровнялось.

Когда мысли прояснились, меня вдруг окатила ледяная волна паники. Кто эти люди? Почему мы снова прячемся и почему Макс такой бледный и встревоженный?

Сердце билось буквально у меня в ушах. Хотя если взять во внимание то, что мне перекрыли воздух к кислороду, оно уже должно было остановиться.

Несколько секунд мне потребовалось для того, чтобы понять, что в ушах бьется не мое сердце, а Макса. Я прижималась головой к его груди и могла слышать… даже скорее чувствовать, как неспокоен его пульс. Из-за бега? Вероятно нет. Вероятно, он напуган преследователями побольше моего.

Он так крепко обхватил меня, что даже сквозь толстую ткань нашей одежды я спиной ощущала, как неспокойно вздымается его грудь, как сжимаются мышцы. Я чувствовала даже завязочки с капюшона его кофты.

Когда голоса и шаги исчезли, я выждала миллион лет, а потом стала извиваться, чтобы обо мне вспомнили и дали подышать.

Макс разжал руки, и я вдохнула воздух с такой жадностью, что закашлялась.

– Черт, черт, черт… – затараторил Макс, отчего я усомнилась в обширности его словарного запаса.

– Скажи… – начала я.

– Выгляни, пожалуйста, и посмотри, ушли они или нет, – прошептал Макс.

Похоже, не давать мне договаривать стало у Макса вредной привычкой. Я не спросила, кто «они». У меня даже не хватило отваги злостно глянуть на Макса, хотя это именно то, чего мне хотелось. Я просто осторожно вышла из-за мусорки и выглянула из нашего укрытия, держась руками за стену дома.

– Чисто, – сказала я.

Он закрыл лицо руками, затем потер пальцами виски и опустил ладони вниз, по шее, задержав их там.

– Ангелина…

Пришло мое время отыграться за перебивание, и я выкрикнула, позабыв про осторожность:

– Можно просто Геля! А теперь все-таки объясни мне, что здесь происходит!