Глава 2

Ангелина

Во время большой перемены девочка с черными блестящими волосами попросила нас задержаться.

– Меня зовут Алена, – начала она, когда из аудитории вышел преподаватель. – Я буду вашей старостой…

– Разве уже были выборы? – спросила у меня Марина.

В следующую секунду в кабинет зашла полная, невысокая дамочка. Она мелкими шажочками засеменила к центру кафедры, где стояла Алена. Отдышавшись, дамочка положила на преподавательский стол внушительную стопку папок и листов.

– Ребята, здравствуйте, здравствуйте! Присядьте, пожалуйста.

Девочки, которые уже стояли у выхода, разочарованно вздохнули и заняли ближайшие парты.

– Так, ребята, извините, что не встретила вас перед первой парой. Первый день, куча неотложных обязательств, сами понимаете… – начала дамочка. – Меня зовут Мария Сергеевна. Я буду куратором вашей группы. Первый, самый важный вопрос: вы уже выбрали старосту?

– Понятно, – сказала Марина. – Не было выборов.

Пока никто не опомнился, Алена улыбнулась куратору и бодро сказала:

– Да, конечно! Это буду я!

Марина наклонилась ко мне и прошептала:

– Мне она уже не нравится.

Мне тоже Алена сразу не понравилась, но причину я понять не могла. Просто… бывает, смотришь на человека, и он тебя бесит, хотя еще и слова не сказал.

– Хорошо, хорошо, – говорила куратор. – Дайте мне ваш номер телефона.

Алена послушалась. После Мария Сергеевна покопалась в бумагах и вручила Алене почти в полном объеме ту стопку, с которой забежала в класс.

– Раздать, заполнить и отдать мне завтра утром, – сказала куратор.

Алена на миг помрачнела, но тут же просияла и сказала:

– Да, конечно! Будет сделано.

Остаток перемены мы провели в коридоре. Встали в круг вместе с несколькими одногруппницами так, будто собирались играть в «платочек».

– Кто из какой школы пришел? – спросила Алена.

Девочки по очереди отвечали, а когда очередь дошла до Марины, она не успела и рта открыть, как Алена громко сказала:

– Ой, ты видела? У тебя там пятнышко.

Она показала пальцем точно в то местечко, где гадкое пятно от кофе выглядывало из-под узла.

Марина помрачнела, а я поняла, почему Алена мне так не нравится. Он просто мразь.

– А у тебя грязь над губой! – так же громко сказала я, желая отвести взгляды от Марины. – А, это родинка… Прости.

Алена сладенько улыбнулась и сказала, прикоснувшись к родинке:

– Да, это моя любимая родинка… Говорят, родинки появляются в том месте, где в прошлой жизни тебя чаще всего целовали.

Самые впечатлительные девчонки умилились. А мы с Мариной закатили глаза синхронно, словно сговаривались.

После этого все замолчали. Я отчаянно пыталась придумать, что бы такого спросить, чтобы завязался разговор, интересный всем, а не только Алине. Но ту она снова заговорила. Правда, теперь ее слова меня заинтересовали.

– А давайте после уроков, то есть пар, сходим куда-нибудь? Отпразднуем, познакомимся…

Все закивали. Мы с Мариной в том числе. Идти первого сентября обратно в общагу, никак не отметив этот «праздник», означало бы полный социальный провал.

Мы условились встретиться у входа и разбрелись на занятия – следующая пара была практической, на которую нашу группу разбили на подгруппы.

Я в полном одиночестве куковала у двери в кабинет. По закону подлости Марину определили во вторую группу. Но и Алену тоже, что не могла не радовать. Так что в своей подгруппе я никого не знала по имени.

На нашем потоке было целых два мальчика и оба они попали в первую группу вместе со мной. Ха!

Один сидел за последней партой и молчал, а второй – за первой партой и отвечал на каждой паре. У одного был тяжелый, пронзительный взгляд, а второй своими голубыми глазами порхал по лицам, не задерживаясь, но оставляя желание обернуться. Один был брюнетом, второй – блондином.

Это я выяснила во время пар, тайком разглядывая то одного парня, то второго. А сейчас я смотрела на одногруппниц, надеясь, что кто-то из них захочет познакомиться со мной.

Я так сосредоточилась на их лицах, что не заметила, как ко мне кто-то подошел.

– Привет, меня зовут Леня, – сказал блондин и протянул мне руку.

Его звонкий голос заставили меня вздрогнуть.

– Привет, – сказала я и пожала его руку. – Ангелина.

Леня задержал рукопожатие на секунду дольше, чем требовалось. И сильно сжал ладонь, так что я поморщилась. В пальцы впилось кольцо – большое и белое. Но прежде, чем я попросила отпустить меня, Леня убрал руки за спину.

– Ангелина – значит ангел? – спросил Леня, улыбнувшись одним уголком рта.

Я насторожилась. В его лица было столько же дружелюбия, сколько в улыбке Алены.

– Моя старшая сестра с тобой поспорила бы, – сказала я, пытаясь найти в Лене подвох.

– Как же она тебя называет?

Ася звала меня, как и все остальные, просто Геля. Но говорить об этом почему-то не хотелось.

– Чертина или хм-м-м… Бесина… точно не Ангелина. – Сказала я. – Но, как правило, просто «малая».

Леня рассмеялся, но натужно, как и улыбнулся прежде. Я тоже вымучила и улыбку и спаслась от продолжения этого странного разговора прозвеневшим на пару звонком.

В аудиторию я зашла первой. Здесь были парты одиночки, но от соседей это не спасло. Я заняла вторую парту поближе к окну, чтобы не зачахнуть в тени противоположной стены. А Леня приземлился рядом.

– Ты от меня убегаешь? – спросил он.

– А ты меня преследуешь?

Леня неопределенно качнул головой и, продолжая улыбаться, перевел взгляд на доску.

Менялись преподаватели, менялись аудитории, менялись мои тетради, но все пары были стабильно скучными. Я не питала иллюзий насчет того, что занятия в университете будут увлекательными. Но я не подозревала, что они будут настолько схожими со школьными уроками.

Практика мало чем отличалась от лекций. Так как по этому предмету материал нам еще не давали, преподавательнице в очках в прямоугольной оправе пришлось унылым бормотанием поведать нам в сжатом виде теорию, необходимую для практического занятия.

Подперев щеку, я следила за ней, как удав за мышонком. Со стороны казалось, что я внимательно ее слушаю. Но на деле я в мыслях подбирала преподавательнице такую оправу очков, которая бы не портила черты ее лица. Даже к концу пары я не справилась со этим заданием и потому вышла из аудитории в плохом настроении.

– Чего такая кислая?

На лестнице меня нагнал Леня и я вздохнула уж слишком злостно. На каблуках я не рисковала спускаться быстро, поэтому он быстро меня обогнал. Осознав свою ошибку, Леня дождался меня и пошел вровень.

– Все-таки преследуешь, – сказала я, проигнорировав его вопрос.

– Да брось ты, – сказал Леня и, не давая мне ответить, сказал. – Зачем вы, девочки, обуваете каблуки? Это же так неудобно.

Ну дурачок. Даром что на всех парах отвечает. Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. Он бы еще спросил, зачем краситься, наряжаться, и в конце концов мыться?

– Ты можешь идти быстрее, если хочешь. Не нужно меня ждать. – Сказала я, не скрывая злость.

Просто надоело играть в дружелюбие.

– Ладно, удачи, встретимся завтра, – сказал Леня и поскакал по лестнице вниз, как горный козлик.

От возмущения я на секунду остановилась, сверля взглядом его спину под белой рубашкой. Я, конечно, всем видом показывала холодность, но почему это Леня так просто сдался?

Когда я снова поползла по лестнице, мимо пронесся второй одногруппник. Макс. Он на бегу задел меня плечом, да так сильно, что, если бы я не держалась за перило, то полетела бы с проклятой лестницы.

Я снова остановилась, предвкушая сомнительного удовольствия монолог на тему «Ангелина – значит ангел, да?» Но Макс, не оборачиваясь, бросил «извини», и продолжил спускаться. Я по старой традиции проводила взглядом его широкую спину и, тяжело выдохнув, поплелась вниз.

Всю дорогу до выхода я думала над важным вопросом. Почему тот, с кем не хочется иметь дело, липнет, как не вымешенное тесто к рукам, а парень, которому хочется хотя бы имя свое сказать, даже не оборачивается на тебя?

День был замечательный. Солнечный, теплый, как будто лето не заканчивалось. Я с жадностью втянула свежий воздух, в котором аромат сочной листвы смешался с запахом мела, горячего асфальта и бензина.

На площадке перед корпусом было полно ребят. У многих, как и у меня, сегодня было четыре пары. И теперь студенты, но в основном студентки, толпились у входа, поджидая подруг.

Я глянула вниз. Снова лестница! Ну сколько можно? Туфли на шпильке еще со второй пары натерли мне ногу от пальчиков до, кажется, колена. Так что последний (надеюсь) на сегодня лестничный пролет я преодолевала с видом великомученицы.

Марину я сразу заметила в сборище. Кучка наших одногруппниц оказалась самой обширной. Чуть поодаль стояла Алена и… Ну мразь! Она разговаривала с Максом, играя прядью черных волос. Еще и хихикала так немилосердно, что у меня уши закладывало, хотя находилась я метрах в двадцати от этого рассадника сладеньких улыбочек.

Особо не думая, я протаранила толпу девчонок постарше, и направилась прямо к парочке, напрочь позабыв про мозоли и неудобные туфли.

– Геля, я тут! – позвала меня Марина.

Но я не ответила и даже не остановилась. Тогда Марина последовала за мной.

Когда я оказалась рядом с Аленой и Максом, то негромко кашлянула, чтобы привлечь их внимание. Когда они посмотрели на меня, улыбочка спала с губ Алены.

Так, хорошо, я отвела внимание Макса от Алены… Но что теперь говорить?

– Я… э… – начала я. – А когда… когда будут зачетки?

Алена посмотрела на меня, как на идиотку.

– Я тебе справочное бюро? Откуда мне знать?

На Макса я избегала смотреть. Он – нет. По крайней мере хотелось в это верить.

От слова «милая» мне захотелось расстаться с завтраком, но тут, к счастью, к нашей компании подоспела Марина. Впрочем, и она не успела сказать ничего вразумительного.

– Вы чего слетелись, как мухи на говно? – сказал Макс.

Судя по всему, женское общество его утомляло.

– Самокритично, – заметила Марина, чем заставила Макса прийти в замешательство, а меня – усмехнуться.

– Марина, это не очень вежливо и совсем не то, что хотел сказать Максик… Я права, Максик?

Максик уже ухмылялся, осознав, какой промах допустил.

– Все нормально, Аленушка, – перекривил он ее, отстраненно коснувшись рукой плеча Алены, а затем добавил. – Ладно, девчонки, я пошел. Пока.

Макс удалился так быстро, что Алене не успела его удержать.

– А я хотела позвать его с нами… – тоскливо сказала она, провожая Макса таким печальным взглядом, что мне почти стало ее жаль.

Мы с Мариной удержались от комментариев. А потом, объединившись с остальными девочками, пошли прочь от корпуса.