Я нахмурилась, но кивнула. М-да. Надо было выдумать другую ложь. Но отступать уже поздно.

– Получается, твои родители развелись?

Я снова кивнула, уже ненавидя себя за глупость, которую сморозила.

– Почему ты не рассказывала?

Может, потому что Женек не входит в круг моих доверенных лиц? Или потому, что все это брехня?

– Больная тема, понимаешь?

Сказав это, я развернулась и направилась к следующему магазину. Женек поплелся за мной.

– Какой кошмар… – причитал он, отчего хотелось дать ему подзатыльник.

Когда мы зашли в следующий магазин, слабо отличающийся ассортиментом от предыдущего, Женек продолжал печалиться.

– Это, наверное, очень тяжело было пережить…

Я поддакивала, потому что ничего другого мне не оставалось. Все мои попытки вернуть Женька к выбору подарка он не воспринимал и в какой-то момент сморозил:

– А как же Ярик?! Он с вами остался, да?

– Женек, – сказала я, развернувшись и заглянув ему в глаза. – Давай опустим эту тему.

– Да, да, конечно. Извини.

Мы побродили в тишине по очередному магазину и, ничего не обнаружив, покинули его. Мне хотелось плакать. Мой обеденный перерыв уже закончился, а я так и не нашла подарок Кириллу.

Женек плелся за мной, не помогая даже словами. Меня раздражала его печаль, которая поселилась в нем, потому что он перестал верить в любовь после «развода» моих родителей.

– Женек, – окликнула я. – А вот что бы тебе хотелось получить в подарок?

Женек остановился и глянул на меня. Мне не понравился его взгляд, особенно после последовавших за ним слов:

– Я был бы рад любому подарку, если бы ты его мне подарила.

Я поджала губы. Было бы мило услышать такое от Кирилла. Но Женек…

Он еще пару секунд смотрел на меня, а потом отвернулся. Конечно, я поняла, что значил этот взгляд. Но пришлось скосить под дурочку, чтобы Женек зря не обнадеживался.

Странно было бы не понять. Все-таки мы одиннадцать лет вместе проучились. С первого класса Женек высказывал свою зацикленность на мне. Он одиннадцать раз за эти одиннадцать лет поздравил меня с Восьмым марта, одиннадцать раз с днем рождения и одиннадцать раз с Новым годом. В сумме получается тридцать три раза! У меня дома мог быть целый шкаф с его подарками, если бы я не выкидывала их, едва Женек переставал смотреть на меня. Кто-то скажет, что это мило. Но я скажу, что это жутко! Жутко иметь поклонника, который поздравляет тебя с днем рождения каждый год, хотя ты даже не помнишь, когда день рождения у него. Точно могу сказать, что не в октябре. Вряд ли с такой преданностью Женек – Весы.

Память Женька на праздники была поразительной. Особенно на те, с которыми можно было меня поздравить. А вот для меня праздник, Новый год там или день рождения – это просто очередной повод погрустить. В Новый год принято обдумать то, что с тобой приключилось за эти триста шестьдесят пять или шесть дней. И это всегда очень печально. С днем рождения та же история. Ты просто на год старше или, как говорит Глеб, на год ближе к смерти.

– Ладно, – сказала я. – Обратимся к гуглу.

Я достала телефон и уставилась в него, только чтобы не смотреть на Женька. Мы подошли к лавочке и уселись на нее, а я так и не оторвалась от экрана.

Я открыла поисковик и ввела «подарок парню на Новый год». Идей была куча и все – дебильные. Я так долго листала странички, что удивилась, когда Женек ко мне обратился. Мне казалось, что он уже настолько заскучал, что ушел. Но он покорно ждал.

– Может, подарить ему типичный подарок, который дарят мужчинам, когда не знают, что подарить? – предложил Женек.

Я оживилась.

– Это какой?

– Кожаный ремень.

Ну наконец-то! Первая разумная мысль от Женька за все время нашего знакомства. Ремень – замечательный подарок. Кириллу точно понравится.

Стараясь не думать о том, как мы сможем использовать его не по назначению, я вскочила с лавочки и сказала:

– Чего же ты молчал? Идем за ремнем!

Магазин, в который Женек меня повел, был из категории тех, которые я осознанно миновала. Качество вещей в нем было на уровне, чему соответствовали и цены. Не желая признавать, что подобные подарки мне не по плечу, я медленно ходила по магазину, делая вид, что мне не нравится товар. Конечным пунктом был стенд с надписью «распродажа».

– Вот, смотри, какой хороший, – сказал Женек, показывая на ремень из рыжей кожи.

Я задумалась над тем, чья же это кожа, раз она рыжая. Но потом представила этот ремень на Кирилле, и мое лицо просветлело. Ну красота же будет! А если еще с черной рубашечкой…

Женек передал мне ремень, и я стала его изучать, а вместе с тем влюбляться в него. Идеальный подарок. Сомнений нет – Кирилл будет в восторге.

Потом я нехотя глянула на ценник.

– Такой себе ремень, – сказала я, когда поняла, что в глазах не двоится, а цифра действительно такая большая.

Женек нахмурился. Он понял, в чем проблема, и, забрав ремень, тоже глянул на ценник.

– Тебе не хватает? – спросил он. – Хочешь, могу доложить?

– Нет!

Я тут же улыбнулась, подумав, как забавно будет, если парень, которому я нравлюсь всю жизнь, оплатит подарок парню, с которым я встречаюсь. Но Женек расценил мою улыбку, как то, что мне неудобно брать у него деньги.

– Нет, правда, – сказал он. – Мне не сложно. Пусть это будет моим тебе подарком на Новый год.

Ну вот, опять он со своими подарками. Что ему за удовольствие такое, дарить мне подарки?

Я уже открыла рот, чтобы отказаться. Но, снова глянув на Женька, передумала. А почему бы, собственно, и да? Раз ему так хочется сделать подарок мне, а мне – Кириллу, то что нам стоит объединить два этих благородных порыва?

– Правда? Ты действительно хочешь этого?

Женек приосанился.

– Конечно! – сказал он. – Раз ты хочешь порадовать отчима…

С последними словами моя улыбка едва не погасла, но я спохватилась и заставила ее вернуться.

– Мне так неудобно… – прошептала я.

– Ничего неудобного! Идем на кассу.

Он потопал вперед, и я, сделав рукой победный жест, шепнула «йес!» и пошла за ним.

Оплатив покупку, мы покинули магазин. Я шла вприпрыжку, размахивая пакетом. Ну что за счастье иметь такого хорошего, доброго, щедрого… друга!

Правда, моя радость поугасла, когда я посмотрела на часы. Покушать я так и не успела – живот урчал, а мне была пора возвращаться на работу.

– Ладно, Женек, спасибо тебе большое! – сказала я, решив до конца года разговаривать с ним доброжелательно за то одолжение, что он мне сделал. – Но мне пора на смену. Жаль, конечно, я поесть не успела. Но ничего. Тебя вот встретила.

Женек таким речам обрадовался. Услышав про работу, он переспросил:

– У тебя так поздно смена начинается? На сколько тебе?

Я еще раз глянула на часы. Оставалось минус пятнадцать минут до конца моего обеденного перерыва. Так что уже неважно, на сколько я задержусь, – все равно опоздаю.

– А что такое? – ответила я вопросом на вопрос.

Я не очень любила, когда такое делали со мной, но сама проворачивала подобное постоянно.

– Ты хочешь есть?

Я кивнула, не понимая, к чему он клонит.

– Можем пойти перекусить.

Тут я сперва тоже хотела отказаться. Но Женька, видимо, вдохновило, что я приняла его подарок, и он захотел сделать мне еще один. Так что я не стала его расстраивать. Опоздать на работу было не страшно. Я не сомневалась, что после произошедшего сегодня Алина всерьез подумает о моем увольнении. Так что одним моим промахом меньше, одним больше – не суть. Да и вообще, покушать за счет Женька стоит того.

– Давай! Только чур в Макдональдс!

Женьку такая идея не понравилась, но она обрадовала меня, так что он не спорил.

Мы отправились в Макдональдс, который располагался на этаж выше. Уже через десять минут передо мной было мак меню. К нему я заказала еще два соуса. От обилия счастья на одном столе я едва не пустила слезу. Это было сложно, ведь сдерживать мне приходилось еще и слюни.

Дожидаясь Женька с его подносом, я смотрела на каток, который находился неподалеку от фудкорта. По контуру он закрывался прозрачным пластиком, так что со столиков хорошо просматривалась гладь льда с людьми, которые по нему катались. Но не было слышно, как коньки царапают лед. Немое кино.

Когда Женек пришел, я вгрызлась в бургер, как голодная гиена. Только откусив пару раз и начав жевать, я увидела, что Женек взял только кофе и пирожок. И то, и то, по-видимому, было слишком горячим, поэтому Женек не ел и смотрел на то, как я уничтожаю бургер.

– Чего так скромно? – спросила я, кивнув на поднос.

– Не люблю Макдональдс.

– Не любишь Макдональдс?!

Я даже отложила бургер, чтобы сосредоточиться максимально осуждающим взглядом на Женьке. Сомневаясь, что в нем есть хоть что-то человеческое, я сказала:

– А маму ты любишь?

Женек улыбнулся и кивнул. Конечно, у меня не было сомнений в том, что Женек любит маму. И бабушку. И вообще всех своих родственников, особенно по маминой линии. Это видно по его свитеру, который, без сомнений, вязали с любовью.

Но не любить Макдональдс… Нет. Это за гранью моего понимания. Какие же мы все-таки с Женьком разные. Вот Кирилл любит Макдональдс, хотя по нему этого не скажешь.

– Все равно нет смысла сейчас наедаться, – сказал Женек. – Уже ночью будем много есть.

Тут я тоже связи не уловила. Лично я сегодняшней ночью не собираюсь много есть. Я собираюсь много пить. Но могу поспорить, для Женька это прозвучит дико, поэтому я промолчала.

С бургером я справилась слишком быстро и соскучилась по нему, едва прожевав последний кусочек. Поэтому картошку я решила есть подольше. Я молчала, сосредоточившись на вкусе. И первое время Женек меня не отвлекал. Но потом ему стало скучно, и он начал о чем-то болтать. Я почти не слушала – гастрономические ощущения приносили мне больше удовольствия, чем речи Женька. Но в какой-то момент я все-таки прислушалась, правда, для понимания контекста было уже поздно, так как Женек посмотрел на меня с вопросом во взгляде.

– Что?

Женек, кажется, не догадался, что я его не слушала, либо просто не смутился от моей реакции. Он спокойно повторил:

– А ты любишь Новый год?

– Нет, – сказала я.

– Как это?! – воскликнул Женек с несвойственной ему интонацией, которая, однако, показалась мне знакомой.

Я качнула головой и нахмурилась. Тогда Женек пояснил:

– А маму ты любишь?

Я засмеялась, позабыв, что шутку пошутил Женек. Осознав это, я резко перестала хохотать, отчего подавилась картошкой. Женек полез стучать мне по спине, но я отвела его руку и откинулась на спинку стула.

После всего этого Женек, как ни в чем не бывало, продолжил:

– У меня Новый год любимый праздник.

– Почему? – поинтересовалась я, но не потому что мне было интересно, а потому что Женек ждал, пока я спрошу.

– Не знаю даже. Вообще потому, наверное, что у него самые интересные традиции… Типа наряжать дом, не спать как можно дольше, есть ночью…

– Угу…

Я слушала вполуха. Картошка с соусом была занимательнее. Я создавала новые уникальные вкусовые сочетания тем, что смешивала соусы в разных пропорциях. Получалось одинаково превосходно.

– Я еще не понимаю, – продолжал Женек. – Когда говорят, что не могут найти новогоднее настроение. Оно же в декабре повсюду, разве нет?

Тут я заинтересовалась. Даже пальцы вытерла от жира с картошки.

– Новогоднее настроение такая же выдумка, как Дед Мороз и Снегурочка.

– Неправда, – сказал Женек. Мои слова его почти что разозлили. – Ты просто скептически настроена. Новогоднее настроение существует. Да оно прямо сейчас у меня.

Будто надеясь передать настроение мне, Женек положил ладонь сверху моей руки. Я не дернулась, но так на него глянула, что Женек тут же убрал пальцы. Все это длилось не более трех секунд.

– Ты просто ненормальный, – сказала я обыденным тоном.

Этими словами я не пыталась обидеть Женька. Просто констатировала факт. Женек и не спорил, а я с невозмутимым видом глотнула из стакана с кока-колой. Правда, невозмутимой я была только до того, как Женек заговорил:

– А ты вредная.

Теперь он был спокоен, а я опешила.

– Что? С чего такие выводы?

Вредной меня называли часто. Особенно домашние. Тут я начала подозревать, что Женек уже давно подружился с моей мамой и это она сдает ему мое местоположение, поэтому мы так часто встречаемся.

– Ты даже не пытаешься ничего сделать, чтобы почувствовать новогоднее настроение.

– Бред, – сказала я. – Настроение – это то, что приходит и уходит само собой. Невозможно его приобрести по собственному хотению.

Я принялась размазывать конденсат по стенкам стаканчика, только бы не смотреть Женьку в глаза. Он выглядел решительно.

– Ты не права… – сказал Женек, и, хотя он сделал это мягко, я возмутилась.

– Я же не первый день живу! И уже четко знаю, что настроение – это не то, над чем люди имеют власть. В наших силах разве что испортить чужое… Вот как ты сейчас мне сделал.

Женек не смутился. Он даже усмехнулся. Тогда я, чтобы скрыть досаду, закрылась стаканчиком и принялась долго, но понемногу из него пить.

– Ты хоть разочек пробовала самой его себе создать? Сходить там на городскую елку например?

– Мне че, пять лет?

– Съесть шоколадного Деда Мороза?

Я промолчала на эту нелепость. Шоколад и в обычный день слабо справляется с тем, чтобы поднять мне настроение. Что уж говорить о Новом годе.

– Посмотреть балет «Ночь перед Рождеством»?

– Женек, ну ты кого про балет спрашиваешь? – я усмехнулась, а затем принялась грызть ободок стаканчика.

– Ладно, – сказал Женек. Теперь и он понял, что спрашивать меня о культпоходе в театр нелепо. – А подарки? Возня с подарками очень поднимает новогоднее настроение. Только важно это делать заранее, чтобы без спешки и в удовольствие.

Последнюю фразу Женька я восприняла как личное оскорбление. Тоже мне нашелся советчик! А сам он что делает в торговом центре тридцать первого декабря? Да и вообще все эти его речи звучат, как монолог проповедника забытой церкви.

– Еще есть книжки новогодние, их специально пишут, чтобы настроение поднимать, – продолжал Женек, но я его уже не слушала. – Мне одна нравилась… Не вспомню уже, как называется, какое-то длинное там название… на «когда» вроде начиналось… или на «пока».

Я одним глотком допила колу, а потом резко поднялась. Женек вскинул голову. Он наблюдал за мной, поджав губы.

– Все, Женек, мне пора. Пока.

– Я что-то не так сказал? – сказал он, впрочем, явно не раскаиваясь.

– Ну, в общем, нет. Кроме того, что назвал меня врединой и сказал, что я не умею обращаться со временем… и про балет тоже было неприятно…

Я шутила, но Женек становился мрачнее. Он хлопал своими щенячьими глазами, пока я не добавила:

– Успокойся. Мне просто на работу пора… Какой же ты дурачок.

Я развернулась и пошла, теперь уже не переживая за моральное состояние Женька. Он же рассказывал, что настроение можно самому себе создать. Вот пусть и создает.