И тут я заметила в его глазах волнение. Он задергался, оглянулся, а после предложил:

– Давай в машину. Нам следует поторопиться, не то пирог без нас есть начнут.

Я кивнула и послушно двинулась вперед.

Уже в самом автомобиле, когда, казалось бы, я должна была почувствовать себя в полной безопасности, сидя на пассажирском кресле, меня обуяло необъяснимое чувство страха. В ушах вновь раздался этот отвратительный звон или голос, я так и не разобрала. Следом за ним пришла и головная боль. Пульсируя, она растекалась от висков к затылку. Земля стала уходить из-под ног. Я запаниковала.

– Что с тобой, моя девочка? Тебе нехорошо?

– Голова побаливает. Наверное, на погоду. Ничего. Пройдет.

Как и в прошлый раз, боль стала быстро стихать. Уже через минуту я уже вовсю жмурилась и разминала челюсти, приводя себя в сознание.

– Уже лучше, – успокоила я папу, но, судя по его выражению лица, он мне не поверил.

– И давно у тебя такое?

– Было всего пару раз. А что? – я в недоумении скривилась. – Разве это что-то серьезное?

– Ну-у… – протянул он, – если мигрень продолжается слишком долго, то тебе следует показаться врачу.

– Не думаю, что это хорошая идея. Тем более – голова уже не болит! Всему виной атмосферное давление. Ты же знаешь, как я на него реагирую.

Тут папа неожиданно расхохотался.

– Какая же ты трусиха! До сих пор боишься врачей?

– Я не боюсь врачей, просто мне не нравятся больницы.

– Ах, ну-ну, – в голосе папы послышалась легкая ирония.

Я зарычала, скрестила под грудью руки и недовольно откинулась на кресло.

Папа завел мотор и спокойно выехал с парковки. Выехав на главную дорогу, автомобиль стал стремительно набирать скорость.

***

Может, все-таки не зря люди считают пятницу тринадцатого днем неприятностей? Страхи. Суеверия. Все это тесно связано с религиозными предрассудками. Ранее я радовалась приходу именно этой даты. В то время как другие спотыкались о собственные ноги, мне почему-то фартило.

Сегодня же удача обошла меня стороной. Мало того, что мне почудился какой-то бред, так еще вдобавок получила выговор от «любимой» тети. При слове «любимой» я всегда подгибаю пальцы.

Началось все с того момента, как мы покинули торговый центр.

Перед тем как направиться к бабушке, нам с папой пришлось заехать за тетей Джудит забрать ее из ветеринарной клиники, где она работает уже больше семи лет. Как бы странно это не звучало, но страстная привязанность к животным появилась у нее после развода. Замечу, что даже во время обучения в медицинском университете, тетя Джудит не особо жаловала четвероногих, а теперь души в них не чает. Вот и обзавелась на пике лет двумя собаками и пятью кошками.

Так вот, о чем это я?

На улице накрапывал небольшой дождь.

Тучная женщина с большими, как колода ногами, ждала нас у входа в ветлечебницу. Яркие пурпурно-красные завитки волос обрамляли ее круглое бледное лицо. На ней был надет массивный пиджак малинового цвета и укороченная юбка того же цвета, что и пиджак. Как только папа вышел из автомобиля, тонкие нарисованные брови тетушки недовольно слились в одну сплошную линию.

– Где тебя черти носили, Люк? Я уже вся промокла до нитки, – возмущалась она, теребя в раздутой руке худенький букетик ромашек.

Тут откуда ни возьмись, на крыльце появился Энтони, мой двоюродный брат.

Я была приятно удивлена такому сюрпризу, ведь мы уже больше трех лет не виделись. За это время он нехило подрос, – подумала я, – возмужал. Выразительные скулы спрятались под легкой щетиной. Глаза еще больше углубились, но остались по-прежнему темно-серого цвета.

Жизнь вдали от дома пошла ему на пользу. Он больше не был похож на того скромного мальчишку, которого я знала, он выглядел не только взрослым, но и к тому же уверенным в себе, чего ему всегда не хватало. Буду откровенна – я мысленно порадовалась за него.

Выходит, не зря тетя Джудит на прошлых выходных прожужжала за него все уши.

Насколько мне известно, он сейчас учится в университете на факультете «менеджмент и экономика» на последнем курсе. Тетя как обычно сама определила за него его судьбу, и как бы Энтони не упирался, ему все равно пришлось следовать воле своей матери.

Печально все это, но не буду о плохом.

Приятно вспомнить беззаботное детство, когда мы вместе с ним подшучивали над соседями. Лазили по крышам соседских гаражей, стреляли по бутылкам из рогатки. Собственно, инициатором была я сама. Энтони в отличие от меня всегда был спокойным мальчиком. Вместе с ним мы устраивали ночлежки на заднем дворе дома. Тайком прокрадывались на чердак, куда запрещено было входить. И даже соорудили настоящий домик на дереве, который после сильного урагана упал прямо на соседский гараж. Выхватывали мы оба, но в большей степени всегда доставалось Энтони (потому как в тот период времени меня еще считали неразумным созданием, не осознающем собственных поступков). Еще я всегда отбирала у него игрушки, а он как юный джентльмен никогда на меня не обижался.

Воспоминания заставили меня улыбнуться. Вскоре я почувствовала, как мои щеки заполняет приятное тепло.

Я неторопливо вышла из автомобиля следом за папой.

По лицу Энтони враз расплылась улыбка. Он подбежал ко мне и как следует обнял.

Объятия оказались одинаково теплыми с обеих сторон.

Я слишком сильно соскучилась по нему, чтобы что-то говорить, – подумала я, с восторгом разглядывая брата.

– Ну, ничего себе, Руби, как же ты выросла! – заметил Энтони. – Насколько я помню, ты была во-о-от такого роста. – Ладонь застыла на уровне его груди.

Я моментально отмахнулась.

– Скажешь такое. Я никогда не была такой мелкой.

Энтони направил мне в лоб указательный палец.

– …а вот и была!

Я покачала головой, прищурилась и нервозно поджала губы.

– Может в девятилетнем возрасте я и была такой, но три года назад я была намного выше, чем ты показал.

– Ты, как всегда, в своем духе. Не любишь проигрывать в спорах!

– А-то!

Моя правая бровь уверенно поползла вверх.

– Ну, хорошо, – согласился крепыш. – Раз так… Твоя взяла! Будь по-твоему, но я все равно тебя выше.

Энтони легонько пощекотал меня, а затем еще раз обнял, подняв над землей. В этот момент я почему-то раскраснелась.

Тетя обняла меня следом за ним, всучив растрепанный букет ромашек в руки.

– Цветы повезешь ты, – настояла она. Я в ответ лишь услужливо кивнула.

Тетя Джудит была не слишком аккуратной женщиной, а после развода она напрочь отказалась следить за собой и своими манерами. Она стала раздражительной, нервной, вечно старалась всех во всем исправить в лоб, не замечая своих собственных ошибок. Но так как в каждом человеке есть свои плюсы, они то и не обошли ее стороной. Может, она не так щепетильно относится к себе, зато готова прийти на помощь в любую минуту. Она отменная кухарка, хорошо разбирается в медицине и бухгалтерии. Любит читать книги, но не все, она слишком набожна, поэтому в литературе предпочитает только то, что связано с религией.

Совершенно случайно обнаружив в моем лбу сверкающую вещицу (тот самый пирсинг, о котором я упоминала ранее), тетушка побледнела.

– Что это такое? Гвоздь? – почти по слогам продиктовала она. – Рубина, ты, конечно, меня извини. Мало того, что мне приходится мириться с твоим безалаберным внешним видом… этими черными ногтями, вещичками, переполненными сатанизмом, так еще и это. Живо сними!

Тут меня настиг легкий конфуз.

Я непонимающе вытаращила на нее глаза, но не растерялась, запросто дав отпор:

– Во-первых, это не гвоздь, а сережка. А во-вторых, вы меня тоже простите, но я не сниму ее, как бы вам того не хотелось! – моя позиция казалась устойчивее.

Круглое лицо тетушки надулось и приобрело багровый оттенок. Она грозно стукнула ногой по асфальту. Мне даже показалось, будто земля вздрогнула и взвыла от боли.

– Не смей так разговаривать со старшими! Люк, – поняв, что со мной она вряд ли сможет договориться, тетушка решила переключиться на папу. – Люк, как ты мог допустить такое?

Папа стоял как вкопанный, пожимая плечами.

– А что я могу поделать? У нее сейчас как раз тот возраст, когда закладывается характер. Раз ей так захотелось, пусть так и будет. Рано или поздно, она ее снимет. Толку говорить «нет». Если она захочет что-то сделать без моего ведома, она все равно это сделает.

Не успел папа договорить, как тетушка перебила его:

– Рано или поздно? – коверкала она. – Рано или поздно твоя дочь совершит такое, отчего ты за один вечер поседеешь! Нужно же воспитывать ребенка, а не потакать ему во всем. Эх, ты, папаша!

С этими словами тетушка хмыкнула и побрела к автомобилю.

Папа потер переносицу, и я заметила, как уголки его губ резко вздернулись вверх. Я замерла в ожидании чего угодно – выговора, хорошенькой взбучки, – но отец всего лишь чуть заметно улыбнулся и только после прошептал:

– Не обращай на нее внимания.

Папа подмигнул мне.

Я кивнула, спрятав улыбку, затем обернулась к Энтони. Тот безукоризненно скосил глаза и высунул язык. После ухватил себя за горло, сымитировав удушение. Я не могла не посмеяться с этого.

Тетушка подозрительно обернулась на нас.

Мы с Энтони переглянулись и дружно зашагали к машине.

3.

В погоне за тенью

В дороге мы с Энтони вспоминали забавные случаи из детских лет. Я смеялась до слез, с трудом пытаясь расслабить мышцы пресса. Энтони тоже хохотал, как невменяемый.

К обсуждению подключились папа и тетя Джудит. Они-то и напомнили нам о том самом рождестве, которое мы праздновали всей семьей в деревне Церматт, расположенной на северном склоне горы Маттерхорн в Пенинских Альпах. Не могу не отметить тот факт, что это рождество было одним из самых лучших. Папа сдуру взял отпуск, и мы всей семьей поехали в путешествие.

До сих пор есть видео, на котором малышка Руби Холмс со своим надежным помощником – доктором Энтони Ватсоном – блуждают вокруг арендованного домика в поисках живого йети. Кажется, тогда мне было четыре года, а Энтони шесть с половиной. Помню, как держала в малюсеньких ручках огромную лупу, которую нашла на полке над камином. Топала по сугробам, разглядывая удивительных размеров и форм следы диких животных и птиц. На мне, как я помню, была надета пузатая курточка и огромная шапка с бубоном, которая вечно сползала мне на глаза. Куда бы я не пошла, Энтони следовал за мной как тень. Оттого папа прозвал нас «сладкой парочкой», на что мы с Энтони всегда обижались.

Эх… Беззаботное детство. Как же все-таки замечательно быть ребенком…

Разговор длился достаточно долго, чтобы коротко вспомнить приятные, а где-то и казусные моменты из жизни. Впрочем, так бывает с каждым. Когда ты встречаешь дорогого сердцу человека, с которым не виделся долгое время, ты начинаешь вспоминать все то, что когда-то казалось тебе обычным делом, а сейчас превратилось в потешный анекдот.

***

Папа загнал машину во двор. Энтони выскочил вперед него, помогая выгрузить продукты из багажника. Пока они были заняты делом, я вышла из машины и поплелась следом за тетей Джудит. По пути она со всей своей иронией выхватила букет из моих рук, прокашлялась и направилась прямиком к распахнутой двери.

На пороге дома нас уже встречала бабушка в новом фиолетовом платье. И тут я подумала: – Не слишком ли вызывающий цвет для дамы ее лет? Ах… Чего это я? У бабушки сегодня такой праздник, пусть бы даже вышла встречать нас в балетной пачке, ей все дозволено, она ведь любимая бабушка.

– С днем рождения, бабуля! – торжественно произнесла я, всучив ей свой подарок.

– Рубина! – воскликнула бабушка, раскинув навстречу мне руки. – Спасибо, дорогая моя. Спасибо большое! – Мы крепко обняли друг друга.

Я отошла в сторонку, чтобы остальные тоже смогли поздравить бабушку. Тетя вылезла вперед всех, всучив бабушке букет. Столько текста я в своей жизни еще ни разу не слышала. Слова выливались с ее рта, как вода из крана.

Бабушка внимательно выслушала ее до последнего слова, затем поблагодарила, пригласив войти в дом.

Папа был следующим. Как всегда, он был краток в своей речи, но как истинный джентльмен не забыл о цветах. Он подарил бабуле большущий букет роз (о котором я, признаюсь честно, даже не знала), затем вручил ей небольшую замшевую коробочку, в которой, как оказалось, находились жемчужные бусы.

Ничего себе! – удивился разум. – Наверное, ему этот подарок обошелся в кругленькую сумму. Но откуда у папы такие деньги? Ладно, спрошу позже.

Бабушка трижды покрыла его щеки поцелуями, поблагодарила за чудесный подарок и так же, как тетю отправила в дом.

Приезду Энтони она обрадовалась больше, чем тем подаркам, которые ей надарили. Она встретила его со слезами на глазах.

Морщинистые губы задрожали, а по щекам полились слезы.

***

Дом был переполнен гостями. Тут был и дядя Чедд со своими двумя сыновьями Аланом и Джерри. Даже моя троюродная тетка Эшли, и та прилетела из Испании ради такого события. Как ни крути у бабули юбилей, восемьдесят лет.

Вокруг царила атмосфера домашнего уюта. В воздухе витал аромат печеной утки и апельсинов, которые малыши растаскали еще до ужина. В камине потрескивали тлеющие бревна, а свет пламени отражался на стенах гостиной спокойными бликами.

Я прогуливалась по дому, вдыхая ароматы из детства. Диваны, кресла и даже занавески пахли лекарствами, а двери и перила – хвоей и еще чем-то очень пряным. Блуждая в гордом одиночестве, я с теплотой души вспоминала моменты своей жизни, которые по сей день дороги моему сердцу.

В какой-то момент мне показалось, что я вижу себя маленькой, скачущей по ступенькам. Светлые волосы с игривыми завитками рассыпаются по плечам каждый раз, когда я перепрыгиваю со ступеньки на ступеньку. Круглое припухлое личико сияет улыбкой. Глаза широко распахнуты и светятся счастьем. Именно здесь, в этом доме, я была когда-то счастлива.

Я присела на ступеньку, обвив руками перила.

Удивительно. Но когда-то у меня была полноценная семья: мама и папа, – думала я про себя, утирая рукавом слезы. Нет, я вовсе не нюня. Просто мне грустно. Обидно за то, что судьба сыграла с нами такую злую роль.

Мои мысли прервал грохот, доносящийся со второго этажа.

Я оглянулась.

Спустя мгновение сверху-вниз по ступеням пробежали Джерри и Алан. Они носились по всему дому, играя в «войнушки».

Алан гонялся за Джерри, все время тыкая старшего брата в спину деревянным мечом, отчего Джерри громко визжал и смеялся, пытаясь поскорее удрать от навязчивого непоседы. Я на сто процентов уверенна, что так будет продолжаться до самого утра. У Алана постоянно сползали штанишки, спадая почти до колен. Оттого он путался в них и чуть ли не через шаг падал.

Детский смех заполнил весь дом. И тут я подумала: какие же они милые. Неужели я тоже была такой? Алану в этом году исполнилось всего четыре года, а Джерри вот-вот стукнет семь.

Выбрав подходящий момент, я ухватила Алана за штанишки. Закинула его к себе на коленки и стала щекотать. Алан изворачивался и визжал, и даже пару раз неплохо зарядил мне по голове деревянным мечом.

Я наблюдала в его искрящихся глазках, похожих на маленькие черные бусинки, чарующую наивность. А в его звонком детском голоске отражалась вся искренность и простота этого мира. В конечном счете этот маленький шалунишка удрал от меня, но спустя время вернулся, чтобы подразнить.

Я все еще сидела на ступеньках, склеив перед собой ладони.

– Я люблю тебя, сестренка, – просюсюкал малыш. Он еще слабо выговаривал буквы, но это показалось мне настолько милым, что я вмиг растаяла.

– И я тебя люблю, Алан.

Малыш подбежал ко мне совсем близко, стеснительно чмокнув в щеку, затем умчал в соседнюю комнату.

Время близилось к ужину.

Я поднялась со ступенек, активно продолжив свой вечерний обход бабушкиного дома.

На первом этаже, в уютном зале горел свет. Я медленно прошла через всю комнату, осматриваясь по сторонам с таким интересом, будто находилась в помещении с множеством музейных экспонатов. На самом деле так оно и было. Бабушка сохранила все воспоминания.

По центру северной стены стоял старый бабушкин комод, на нем покоились мои детские фотографии в серебристых рамках, фото родителей, дяди, тети, покойного дедушки Норда, и среди них появилась новая, та, что я подарила ей сегодня.

На фото был запечатлен момент примерно год назад. Как раз тогда у нас был день выезда на природу. Мы все отлично получились. Даже малыши – и те радостно позировали перед камерой. Жаль только, что Энтони с нами не было. Вот его то и не хватало для полноты картинки.

Над комодом на старых обоях в стиле рококо висело множество картин. Среди них были и мои детские рисунки.

Почему-то с раннего детства я рисовала ангелов или, вернее сказать, существ, похожих на них: бесформенные тела с огромными крыльями. В альбоме, который бабушка тоже сохранила в качестве воспоминаний, их оказалось немалое количество.

Я присела на диван, листая страницы, как вдруг опешила.

В нем изображались не только ангелы, но и существа, похожие на демонов, с огромными рогами и копытами вместо ступней. Внезапно в моих мыслях проскользнул вопрос, который я даже побоялась себе задать. Слегка ошарашенная, я вглядывалась в свои рисунки, даже не припоминая те моменты, когда могла такое нарисовать.

В один миг меня охватила паника, и мне почудилось, что что-то зашипело позади меня. Я резко обернулась назад, отпрянув настолько далеко, насколько это было возможным. Казалось, я только что сидела на диване, листая свой детский альбом, а теперь стояла у входа в веранду, пытаясь побороть чувства нахлынувшего страха. Желудок сжался комом. Нащупав позади себя дверную ручку, я с натиском вдавила в дверь спиной, тихонько покинув гостиную.

Только теперь я поняла, что мне следует отдышаться.

Зимний сад, вдруг представший предо мной, представлял собой застекленное помещение с деревянным каркасом и являлся продолжением гостиной. Он был полностью защищен от ветра и дождя. В нем размещались экзотические и не зимостойкие растения, вазоны с цветами, скамейки, стулья и даже кованый кофейный столик. Если сесть на один из стульев, можно заметить, что окна выходят во двор с видом на прекрасный ухоженный сад.

Мои колени все еще тряслись.

В помещении было довольно светло из-за большого количества светодиодных ламп, горящих здесь почти что круглые сутки.

Накинув на плечи плед – тот, что ранее нашла на стуле, – я вышла на веранду. Здесь было прохладнее, чем в доме, потому я укуталась в него с головой. Небо было звездным и чистым. Я расслабленно следила за таинственным свечением полумесяца, как вдруг до меня дошло: вокруг сплошной лес. А я стою тут одна. Никто даже не знает, что я здесь. Я ведь никому ничего не сказала. Страх моментально пробежался под кожей.

Я забежала обратно в дом, не закрыв на замок дверь. За мной следом ворвался сильный ветер, распахнув ее настежь. Удар был такой силы, что я даже удивилась, как это стекла не вылетели.

Страх застрял у меня в горле. Скинув на пол плед, я помчалась назад, стараясь как можно быстрее закрыть дверь. Тонкие, наполовину прозрачные занавески подобно приведениям подлетели до потолка и опустились мне на голову сразу же после первого щелчка замка.

Сделав пару шагов назад, я с психами скинула с головы занавески и уставилась на свое слабое отражение в стекле. Волосы разлохматились. Глаза испуганы. Дышу часто, будто только что сдавала кросс.

– Какая же ты трусиха! – сказала себе и, злобно скомкав край занавески, откинула ее в сторону.

Смятая занавеска безмолвно повисла вдоль стены.

– Мм… придется отпаривать. – Я попыталась расправить ее, но у меня так ничего не вышло. – Вот дуреха!