К рассвету Геля добралась до двух построенных перпендикулярно друг другу пятиэтажек в отдалённом от центра города районе, на четвёртом этаже одной из которых находилась снимаемая ей однокомнатная квартира.

Оставив в прихожей куртку, сумку и ботинки, она, не раздеваясь, легла на предусмотрительно расстеленный заранее диван. Из оставшихся драгоценных трёх часов на отдых лучше ни минуты не тратить на смену одежды. Некоторое время девушка лежала без сна, уставившись на часы, пока не раздался звонок в дверь. Вот и подошло к концу свободное время.

Геля нехотя поднялась, медленно пошла в прихожую, в глубине души надеясь, что настойчивые звонки прекратятся и гость оставит её в покое.

Ключ повернулся в замочной скважине, и, не дождавшись разрешения, в квартиру двинулась внушительных объёмов женщина в тёмно-синем платье, похожем на балахон.

– Ангелина, с добрым утром!

– Лариса Геннадьевна, извините, не ждала вас сегодня, – Геля изобразила гостеприимную улыбку на сонном лице.

– Поэтому я здесь.

Лариса совершенно по-хозяйски заглянула на кухню, а потом в комнату, за что её нельзя было упрекнуть, потому что она и являлась хозяйкой квартиры. Здесь было тесновато, но уютно. Интерьер был, прямо сказать, старомодный, не потому, что таковым было стилистическое решение, а потому, что он был старым, с обоями в цветочек и прочими прелестями. С этим контрастировали более современные вещи и гаджеты арендаторши.

Ангелина присела на низкую тумбочку в прихожей, ожидая, пока хозяйка квартиры закончит свой осмотр. Как и обычно, он продолжался недолго.

– Ангелина, – Лариса снова обратилась к девушке. – А что у нас с оплатой? Октябрь подходит к концу, – она постучала пальцем по часам на своём запястье.

– То же самое вы спрашивали в конце сентября, – только и смогла сказать Геля, втягивая голову в плечи.

– Разумеется. Мы с вами договаривались на ежемесячную оплату, – хозяйка квартиры нависла над девушкой, как коршун над мышью.

– А моё финансовое положение не изменилось.

– Вы же обещали, что будете получать стипендию.

– Обещала, – кивнула Геля с такой уверенностью, что Лариса даже растерялась.

Женщина взяла с тумбочки тюбик с кремом для рук, понюхала его, всмотрелась в надписи на задней части упаковки.

– Просрочено! – в её голосе послышалась обида.

– Там просто четвёрка стёрлась и стала похожа на единичку, – спокойно объяснила арендаторша. – Как насчёт платежа раз в полгода? – неуверенно предложила она.

– А что у нас через полгода?

– У меня есть работа, я ещё могу накопить. Ну, или я уеду.

– Уедете, не сомневайтесь. Потому что через полгода я как раз вернусь из деловой поездки! – с этими словами арендодательница покинула квартиру, оставив жилицу наедине с долгами.

Поставленная в тупик, Геля уронила голову на руки. Если просроченный крем можно заменить на новый, то с просроченными платежами всё не так просто. Самоненавистнический момент не мог длиться долго, потому что ей пора было собираться на курсы.

***

Уже одевшись, в куртке и с сумкой на плече, Геля стояла в коридоре и ела лапшу быстрого приготовления – оставалось ещё немного времени как раз на перекус. Закончив, она отнесла пустую коробку на кухонный стол, где уже накопилось несколько стопок таких же – потом будет время выбросить. Взглянув напоследок в зеркало, чтобы убрать остатки еды с лица, Геля покинула квартиру.

После нескольких пересадок на общественном транспорте несостоявшаяся студентка добралась до Стрижевского Государственного Университета Гуманитарных и Общественных Наук, более известного как УГОН, и по широким мраморным ступеням поднялась в обитель знаний. Холл был украшен парочкой симметрично расположенных колонн и массивной люстрой на потолке, что наводило на размышления о судьбе образовательного бюджета. Девушка свернула налево и вошла в третью дверь, где должны были проходить занятия. Кристина уже была здесь. Геля села на место рядом с ней, выложила из сумки ручку, блокнот и папку с учебными материалами и утомлённо положила голову на парту. Сразу после её появления преподаватель профессор Потапов сказал, глядя на свои наручные часы:

– Ну, ещё минута и начинаем.

Кристина заметила спланировавшую на пол маленькую бумажку, подняла её и положила перед подругой:

– Это твоё?

– Да, спасибо. О, это же… та визитка! – вспомнила Геля. – Представляешь, мне предложили сняться в кино.

– Серьёзно? – подняла брови Кристина.

Она ещё раз взяла визитку и повертела в руках.

– Так это же Чупруновы!

– Здорово! Это должно мне о чём-то говорить?

– Они муж и жена, вместе снимают фильмы, в основном, детские. Не помнишь их работ?

– Нет.

– Ну как же? «Люся из провинции Зацук», «Храбрый заяц-гитарист», «Фея заоблачной долины»…

– Уж «Люсю»-то все смотрели! – вспомнила Геля. – Только я не знала, кто там режиссёр.

– Критики их не жалуют, но они местные знаменитости. Так что, примешь предложение?

– Я как раз думала о том, что мне не помешали бы лишние деньги, но я ведь совсем не актриса, и, к тому же, не запомнила дорогу до студии.

– Зато ты ответственная, не боишься браться за новую работу и у тебя хорошая память! Что-то вроде этого ты можешь им сказать…

– Крис, перестань паясничать!

– И словарный запас у тебя неплохой.

Потапов подошёл к двери кабинета и закрыл её. Ребята за партами затихли, понимая, что это означает начало занятия. Достав из нагрудного кармана крошечную расчёску, профессор причесал ей редкие пряди, окружавшие неровную лысину.

– Итак, в прошлый раз мы с вами разбирали докторскую диссертацию по фонетике Перова, – он прокашлялся. – На выявление завязки, кульминации и развязки. Сегодня мы начинаем тему морфемного разбора сложносоставных неологизмов, – он заметил парня на задней парте, который что есть мочи тянул вверх руку. – Чего вам, Азизбек? Хотите спросить о результатах последнего изложения? Так ведь недели ещё не прошло, я не был обязан закончить проверку к сегодняшнему дню!

– Нет, Григорий Александрович, я хотел спросить о позапрошлом изложении, – робко сказал Азиз.

– Так ведь двух недель ещё не прошло. Что вы, Азизбек, бежите вперёд паровоза? Ну хорошо, давайте посмотрим на самые сложные слова, в которых вы могли допустить ошибки.

Профессор Потапов взял маркер и написал на белой доске три слова: «синхрофазотрон», «презумпция» и «окулист». Кристина взяла себя в руки, чтобы не захлопать радостно в ладоши:

– У меня ни одной ошибки! В целой «презумпции»!

***

В середине рабочего дня по коридору одной из ничем не примечательных киностудий Стрижевска разнёсся плач. Впрочем, примечательных киностудий в Стрижевске и не было – искусство не являлось сильной стороной этого города. Хрупкая девушка в круглых очках, заливаясь слезами, выбежала из кабинета и вбежала в другой – помещение, напоминающее офис, куда помещалось два больших стола и три средних человека. Находившиеся там две женщины адресовали ей вопросительные взгляды. Одной из них была Валентина Чупрунова, перекладывавшая из одной стопки в другую листы с печатным текстом. Вторая, являющаяся сценаристом готовящегося к съёмке фильма, по имени Инесса, простым карандашом делала на тех же листах пометки. Инесса была худой и бледной женщиной лет тридцати с явными признаками измождённости на лице, вроде небольших глаз над обширными, почти фиолетовыми синяками – следствие того, что в течение недели она спала по три часа в сутки, чтобы закончить сценарий вовремя.

– Я не могу больше с ней работать! – пожаловалась заплаканная девушка. – Можете лишить меня зарплаты, можете меня уволить…

– Погоди! – Валентина Сергеевна твёрдо прервала хныканье. – Вы полтора часа провели вместе в одной комнате, что там было? Она хочет, чтобы мы переписали сценарий?

– Мы до сценария ещё не дошли. Ей кофе не нравится!

– Нонна довела очередную ассистентку, – режиссёр пояснила происходящее сценаристке. – А хотя… Полтора часа с ней не каждый продержится.

– Может, у неё сегодня хорошее настроение? – пробормотала Инесса, не отрываясь от работы.

Вдруг открылась дверь, и в кабинет важно прошествовала дама лет пятидесяти, маленькая и сморщенная, казавшаяся значительно старше своего возраста, с волосами до плеч, качественно выкрашенными в светло-каштановый цвет, в сиреневой блузке с округлым воротничком.

– Безобразие! – возмущалась она. – Почему ваша ассистентка постоянно переспрашивает, добавлять ли мне сахар в кофе? Никакого профессионализма! И она даже не может спокойно выслушать замечание!

– Не переживайте, мы обязательно отправим её на курсы повышения квалификации, – сказала Валентина Сергеевна, приложив руку к сердцу и с трудом сохраняя серьёзное выражение лица.

Помощница режиссёра, которой повезло остаться незамеченной, тремя широкими, но тихими шагами выскользнула в коридор.

– Давайте, наконец, перейдём к делу, – поторопила Нонна Фридриховна. – Что у нас со сценарием?

Актриса взяла со стола папку и стала неторопливо перелистывать разложенные по прозрачным файлам страницы.

– Кто это всё писал? – в один момент спросила она.

Инесса деликатно кашлянула.

– А редактировал кто?

Инесса кашлянула снова.

– Бюджет, видите ли, не резиновый, – объяснила Валентина Сергеевна.

– Это чувствуется, – нелестно прокомментировала Заслуженная артистка. – Ну что это такое? Зачем нам все эти ведьмы, превращения…

– Затем, что это сказка, – терпеливо напомнила режиссёр. – Это для детей.

– Вот именно. Зачем детям фильмы про волшебство?

Нонна Фридриховна взяла карандаш и несколько раз зачеркнула одну строчку. Инесса, открыв рот, резко поднялась из-за стола, но Чупрунова многозначительно посмотрела ей в глаза, положив руку на её плечо, и сценаристка медленно опустилась на своё место.

– Не поступай импульсивно. Мы ещё прорвёмся, – услышала она голос режиссёра у самого уха.

***

Вернувшаяся домой, Геля была встречена горой коробок из-под лапши быстрого приготовления на кухне. «Вот теперь уже точно пора это всё выкинуть!» – решила она. Вдруг, почувствовав всю накопившуюся за день усталость, села за стол и опустила голову на оставшийся на нём клочок свободного места: «Надо только немного отдохнуть… Совсем чуточку…»