Глава 6. На лестнице

Я борюсь с любопытством и убеждаю себя, что мне совершенно не интересно смотреть на эту Диану. И уж точно не интересно, как с ней будет обращаться Алекс. Будет ли он обнимать ее за плечи, или целовать руку, или…

Черт.

Я не выдерживаю и иду по коридору в сторону лифтов. «Я просто одним глазком гляну, – обещаю я себе мысленно. – Чисто, чтобы посмотреть, как выглядят те стандарты красоты и женственности, до которых мне никогда в жизни не дотянуться».

Не доходя до лифта, я вдруг соображаю, что если хочу украдкой посмотреть на их встречу, то мне стоит выбрать какой-то другой путь. Жаль, что я еще не очень хорошо ориентируюсь в доме, но… Но ведь должна здесь быть какая-то лестница? Я медленно иду, крутя головой по сторонам, и вдруг вижу в боковом ответвлении коридора небольшой спуск и ступеньки. Как раз то, что нужно!

Я быстро бегу вниз по лестнице на первый этаж, резко выскакиваю в коридор и прямо в проходе врезаюсь в девушку, которая с огромным подносом как раз свернула к ступенькам.

– Ой! – от неожиданности вскрикивает она, и поднос опасно наклоняется. Каким-то чудом девушка его удерживает, не роняя, но стоящий на краю стеклянный стакан съезжает вниз и со звоном разбивается об пол.

Мгновение мы обе смотрим на осколки, а потом я виновато выпаливаю:

– Извини! Извини, пожалуйста! Я не хотела!

– Смотреть надо, куда идешь! – огрызается она. – А не мчаться как на пожар! Мы вообще не бегаем по этой лестнице!

– Я не знала, – сконфуженно говорю я.

– Новенькая что ли? – девушка хмурится, у нее очень простое, но милое лицо с веснушками на носу и убранные под чепчик светлые волосы.

– Да, новенькая, – соглашаюсь я. – Прости, пожалуйста! Давай я все сама уберу.

– Да как ты уберешь, – беззлобно ворчит девушка, присаживаясь на корточки и ставя поднос на одну из ступенек. – Тут же осколки, надо идти за щеткой и совком. И попросить клинера, чтобы пропылесосили тут.

– Смотри, осколков не так много, можно и руками убрать, – предлагаю я. – Без щетки.

– Ну крупные да, а вот тут еще мелкие.

– Вообще без проблем, – отмахиваюсь я. – Могу я взять отсюда несколько салфеток? – киваю на фарфоровую коробочку с прорезью, стоящую на подносе.

– А зачем?

– Секрет, – улыбаюсь я. – А воду можно из того кувшина?

– Ну бери, – пожимает плечами девушка, заинтересованно наблюдая за мной.

Я беру несколько салфеток, мимоходом удивляясь тому, какие они мягкие и прочные, складываю вместе, чтобы не порвались, а на них осторожно наливаю воды, совсем немного, буквально пару капель, чтобы увлажнить салфетки. А потом уже этой мокрой бумагой легко собираю все мелкие кусочки стекла. Аккуратно сворачиваю салфетки так, чтобы осколки остались внутри, и улыбаюсь девушке.

– Ну вот и все!

– Точно, – она вдруг улыбается мне в ответ. – Ты молодец, а я и не сообразила. Тогда можно сразу клинера звать, чтобы она пропылесосила. Щеткой тут уже нечего сметать. Клади салфетку на поднос, я сейчас все равно на кухню иду, там и выкину. Я, кстати, Аня.

– Очень приятно! А я Ника.

– И куда же ты так бежала, Ника?

– Ну… – Я задумываюсь над тем, что бы такое соврать, но в голову ничего не приходит, да и Аня выглядит довольно милой, поэтому я просто говорю правду. – Я хотела вниз спуститься в гостиную. Посмотреть на… на Диану Радонежскую.

– На мымру эту? – фыркает Аня. – Нафига?

– Ну, просто… – пожимаю я плечами. – Я ее раньше только на фотографиях видела, вот и стало интересно, как она по-настоящему выглядит.

– И как ты собираешься на нее смотреть? Кофе что ли ей принесешь? – Она с подозрением оглядывает мои пустые руки. – Тогда на кухню надо.

– Нет, я без кофе. Просто издалека хотела глянуть, и все. Думала, может, с лестницы будет видно, но нет.

– Ага, – кивает Аня. – Все так. Это лестница чисто для того, чтобы на кухню мотаться с подносами. Отсюда ничего не видно.

– А есть и другая лестница?

– Ну конечно. Главная. Не видела что ли? Но нам туда нельзя.

Интересно, почему нельзя?

– Понятно, – вздыхаю я. – Спасибо, что сказала.

Аня вдруг заговорщицки мне улыбается.

– На самом деле есть один способ. Если из дома выйдешь через наш вход, обойдешь с задней стороны и сбоку встанешь, там, где пышные кусты такие, то как раз рядом будут окна гостиной. Они огромные, в пол. Если встанешь за кустами, сильно не высовываясь, то сможешь полюбоваться этой мымрой, – на последнем слове губы у Ани неприятно искривляются.

– А почему она мымра? – аккуратно интересуюсь я.

– Потому что она мерзкая, – отрезает Аня и наклоняется за подносом. – Постоянно жалуется, что на стаканах и кружках наши жирные отпечатки пальцев. Типа мы руки не моем, представь? Да у нас такая чистота в доме, что оперировать можно! Знаешь, как нас Наташа гоняет? А еще Рузеля этой мымре однажды кофе принесла слишком горячий, ну она отпила, язык обожгла и так швырнула чашку обратно на поднос, что этот кофе прямо на Рузелю выплеснулся. И прикинь, эта тварь даже не извинилась!

– Терпеть не могу такое, – искренне говорю я.

– А придется, – вздыхает Аня. – Ну ладно, я пошла, приятно было познакомиться. А нет, стой! Думаю, что с тобой не так, а ты без формы!

– Какой формы? – теряюсь я.

– Рабочей, какой еще? Иди на склад, тебе выдадут. Так нельзя ходить: Наташа тебя увидит и из зарплаты вычтет.

– Аааа, ты вот про что! – я смеюсь и машу рукой. – Нет, мне не надо. Я тут не работаю. Я сегодня только приехала, я… родственница Алекса. То есть не Алекса, конечно, а Александра. Александра Марковича.

Глаза Ани широко распахиваются, в них плещется ужас.

– Простите, простите, пожалуйста, – лепечет она. – Я не знала. Я просто не ожидала, что вы тут… Эта лестница только для персонала, вы можете воспользоваться главной. Или лифтом. Если хотите, я могу вас проводить. Простите, пожалуйста, что я с вами столкнулась, я должна была сама все убрать. И я… я шутила, когда говорила про госпожу Радонежскую. Это все неправда! Извините меня еще раз!

– Аня, ты что? – перебиваю ее я, чувствуя себя ужасно. – Ты здесь не причем. Это я виновата. Я с тобой столкнулась, мне и убирать. Все честно. И говори мне ты, ладно?

– Что вы, – искусственно улыбается она, а в глазах все еще стоит страх. – Показать вам, где главная лестница? Или, может, лимонад или кофе вам принести?

– Ничего не надо, – с досадой отвечаю я. – Тебе помочь, может?

– Нет, нет, ни в коем случае! – пугается Аня, нелепо склоняет передо мной голову, разворачивается и спускается по лестнице вниз, на минус первый. Там, кажется, кухня, если я ничего не путаю.

Я закусываю губу, глядя ей вслед.

Обидно, а ведь мы так хорошо разговаривали! Я на время этого разговора даже почувствовала себя нормальным человеком, с которым улыбаются, шутят и делятся секретами.

Родственнице Кельнеров Аня бы точно не рассказала, как можно незаметно заглянуть в гостиную. Но раз мне так повезло этот совет получить… То я им, пожалуй, воспользуюсь.

Я иду по коридору. Не сразу, но нахожу служебный вход и прохожу через него. По дороге встречаю мужчину в перчатках и с лопатой – возможно, садовника? – который с любопытством на меня смотрит, но ничего не говорит. Выхожу из дома и в первую секунду наслаждаюсь прохладным свежим воздухом, но уже в следующее мгновение ежусь, обхватывая себя руками. Все-таки стоило накинуть куртку или кофту, на улице нежарко. Впрочем я ведь не надолго. Не должна замерзнуть.

Я быстрым шагом иду к задней части дома, а когда наконец дохожу до угла, то останавливаюсь, чтобы перевести дух. Дом длинный, и идти вдоль него оказалось достаточно долго. Я помню, что Аня говорила про оранжерею, оглядываюсь и замечаю стеклянное сооружение, очень похожее на теплицу. Видимо, это она!

Мне очень любопытно туда заглянуть, я вообще обожаю растения, но когда я дергаю дверь, она оказывается закрыта. Наверное, нужно к кому-нибудь обратиться, чтобы мне разрешили туда зайти.

Я решаю обязательно спросить об этом у садовника, когда снова его увижу, хотя не получается избавиться от мысли, что, возможно, мне там не будут рады, особенно, когда узнают, кто я. Как это сегодня получилось с Аней…

Со стороны оранжереи в доме и правда находится гостиная. Я сразу замечаю стеклянные окна в пол и даже вижу силуэты двоих человек. Но они слишком далеко. Чтобы как следует все разглядеть, надо подобраться поближе.

Возле дома растут пышные кусты – все как сказала Аня. Несмотря на раннюю весну, они покрыты плотными зелеными листьями, будто вообще их не сбрасывали на зиму. Они выглядят словно искусственные, но когда я, пригнувшись, подхожу поближе и осторожно трогаю их кончиками пальцев, понимаю, что листья настоящие.

Пробираюсь между кустами и подхожу почти вплотную к окнам. В просвет между ветками все видно хорошо, как будто бы я сама там стояла: белой кожаный диван, кресла, круглый стол посередине и картины на стенах. На диване сидит женщина. Очень красивая женщина. Если на фотографиях мог быть фотошоп, то тут уже никаких оправданий быть не может: как бы я к этому ни относилась, но Диана Радонежская – настоящая красавица.

У нее длинные светлые волосы идеального платинового оттенка, изящные скулы, гладкий лоб и пухлые, натурального вида губы. На ней алая шелковая блузка, туфли на шпильке и белые брюки, и выглядит она в этом на миллион.

В груди ворочается неприятное тоскливое чувство, и я не могу перестать сравнивать себя и ее. Я никто. Я не красавица и не бизнес-леди, а Диана и то, и другое. У нее есть статус, ум, внешность, она зарабатывает деньги сама, в конце концов. Вот такая женщина должна быть рядом с Алексом! Она в этом доме смотрится естественно, в отличие от меня.

Алекс, который до этого сидел в кресле, вдруг поднимается и встает за спиной Дианы. Его пальцы касаются ее шеи и, кажется, поглаживают, но при этом на лице у Алекса какое-то отсутствующее выражение.

– Мне это не нравится, – вдруг слышу я резкий женский голос. Сначала пугаюсь, потому что не понимаю, откуда он, но тут же замечаю приоткрытое окно и соображаю, что я слышу голос Дианы.

– Я не могу это изменить, Диан, – раздается в ответ знакомый низкий голос Алекса. – Тебе остается или смириться с этим, или…

– Нет! – Диана разворачивается к Алексу и хватает его за руку. – Я люблю тебя, понятно? Поэтому никаких «или».

– Тогда придется подождать, – его голос звучит непривычно мягко. – Мы не можем сейчас пожениться.

– Сколько ждать, Алекс? Год, два, десять лет? Я не молодею, милый. Если мы хотим завести ребенка…

– Диана, я не знаю. Есть некоторые обстоятельства, связанные с завещанием отца, которые я как раз пытаюсь решить. Так что не дави на меня. Ты же знаешь: я этого не люблю.

– А эти твои обстоятельства как-то связаны с девочкой, которую ты притащил к себе в дом? – вдруг совершенно другим, злым и неприятным тоном спрашивает Диана. – Она и правда твоя родственница или это просто такой способ скрыть от меня молодую любовницу?

– Откуда ты это знаешь? – резко, почти грубо спрашивает Алекс.

– Ну… Все говорят, – неуверенно отзывается Диана.

– Кто говорит? Диана, я не шучу. Я жду имена тех, от кого ты узнала эту информацию.

– Ты вечно все от меня скрываешь! – вскрикивает она. – Вот мне и приходится… Кто она, Алекс? Ты вообще собирался мне о ней сообщать?

– Она родственница отца, и я должен о ней позаботиться.

– Его дочь? И на какую долю наследства она претендует?

– Значит, моя мать тебе рассказала, – сухо констатирует Алекс. – Узнаю ее теории. Нет, Диана, эта девочка не дочь моего отца, а наша дальняя родственница. И нет, она не моя любовница, я сплю только с тобой. Может, ты уже начнешь верить мне, а не той чуши, которую несет моя мать?

Какое-то время ничего не слышно, потом вдруг раздается всхлипывание, нежный шепот «прости, прости, я просто очень тебя люблю», а потом Диана обхватывает шею Алекса своими руками и тянется за поцелуем.

И он… Он ее…

Я машинально наклоняюсь вперед, ветка под моей рукой резко хрустит, и я вздрагиваю, словно перепуганный заяц. Алекс быстро оборачивается в сторону окна, и хотя меня надежно укрывают кусты, я все равно почему-то уверена, что он меня видел.

Стараясь не шуметь и не обращая внимания на колючки на ветках, я продираюсь обратно к дорожке и со всех ног бегу к дому. И вдруг на полной скорости врезаюсь в какого-то человека.

– Ой…

– Осторожнее, Ника Андреевна, – раздается мужской голос. Смутно знакомый. – Зачем же так сильно бежать? Вы ведь могли упасть.

Я поднимаю взгляд и вижу молодого охранника, с которым я сегодня познакомилась, когда мы с Алексом приехали.

Как же его звали? Какое-то простое имя. Степан или Василий? А нет, Иван. Точно Иван.

И смотрит он на меня как-то так, что мне становится неловко.