Читать книгу «Бьянколелла. Вино любви» онлайн полностью📖 — Аны Менски — MyBook.
image

Глава 2

Держа на руках легкую, как перышко, девушку, Адо́льфо окинул взором комнату и двинулся к кровати. Аккуратно положил ее на приготовленную ко сну постель, после чего снял с себя намокшую сорочку, которая неприятно облепила тело.

За окном отчаянно бушевала гроза. Яркие вспышки молний сменялись гулкими громовыми раскатами. Небо разверзлось неистовыми потоками воды. Зато в комнате наконец-то повеяло долгожданной свежестью.

Небрежно отбросив рубашку на стоящее в углу кресло, Адольфо перевел взгляд на кровать и увидел, как на простыне из-под тела девушки в мокрой сорочке расползается влажное пятно. «Надо бы переодеть ее во что-нибудь сухое», – подумал мужчина. Но внутренний голос тут же завопил: «Убирайся отсюда подобру-поздорову, пока не поздно!»

Адольфо вспомнил смятение незнакомки и усмехнулся. При виде постороннего мужчины в своей комнате у этой крошки не хватило сил даже закричать. Девчонка была объята таким ужасом и трепетом, будто сам черт из чистилища явился по ее душу.

Адольфо взял с комода подсвечник и, поставив его на тумбочку возле кровати, внимательно посмотрел на лицо девушки, отметив для себя, что та и в самом деле похожа на спящего ангела. Утонченные черты. Мягко очерченные высокие скулы. Безупречный подбородок. Аккуратный носик идеальной формы. Красивая линия слегка побелевших губ. Открытый высокий лоб, достойный украсить мраморные бюсты античных красавиц. На нем темные, изящно изогнутые брови. Бледная, совершенная, как бисквитный фарфор, кожа в данную минуту без малейшего намека на румянец на щеках. Темные пушистые ресницы окаймляют прикрытые веки миндалевидной формы. Волос не видно, они скрыты под тюрбаном, но и без того девушка чудо как хороша!

Адольфо перевел взгляд на тело, прикрытое влажной и потому полупрозрачной сорочкой. Зрелище было поистине завораживающим! Точеная фигурка. Длинные стройные ноги с изящными щиколотками. Маленькие ступни с аккуратными пальчиками. Красивые руки с тонкими запястьями. Но главную усладу для глаз представляла собой длинная хрупкая шейка юной девы, переходящая в невероятно женственную грудь, по цвету напоминающую слоновую кость. Два безупречных по форме упругих холмика, облепленные намокшей тканью, являли в разрезе сорочки аппетитные и весьма соблазнительные полукружия. Что тут скажешь, девушка была настоящим шедевром самого совершенного мастера, имя которому – Природа!

Увиденная картина заставила Адольфо шумно сглотнуть. «Так безупречно выглядеть просто безбожно! Это же форменное издевательство над мужской выдержкой!» – подумал он, а вслух с заметным раздражением добавил:

– Черт, надо поскорее отсюда убираться!

В эту минуту ресницы девушки вздрогнули. Она приоткрыла рот и шумно вздохнула. Безвольная рука потянулась к груди, после чего глаза распахнулись.

Адольфо застыл, склонившись над незнакомкой. «Святая Мадонна! Какие у нее глаза! – вихрем пронеслось у него в голове. – Два невероятных по красоте озера цвета сине-голубой бирюзы».

Девушка невидящим взором устремилась в какую-то только ей видимую даль. В то же время на щеки начал постепенно возвращаться легкий румянец. Взгляд понемногу становился более сосредоточенным.

Вложив в голос максимум заботы, Адольфо тихо спросил:

– Вам уже лучше, синьорина? Вы можете говорить?

Девушка перевела на него взгляд и попыталась прикрыться покрывалом, на котором лежала, но у нее ничего не получилось. Закрыв руками грудь и с трудом разлепив губы, она буквально выдохнула:

– Кто вы?

– Позвольте представиться: виконт[8] ди Баро́цци, – с улыбкой на лице отрапортовал мужчина. – Могу ли я узнать ваше имя, синьорина?

Девушка немного помолчала, видимо, размышляя, стоит ли называть свое имя, но всё же произнесла:

– Бьянка, – помолчав, добавила, – Бьянка Сартори.

В глазах Адольфо возникла искренняя заинтересованность.

– Постойте, значит, графиня Анжелика ваша родственница? – осведомился он.

– Сестра, – нерешительно произнесла девушка.

Опершись рукой на кровать, она попыталась привстать. Адольфо склонился ниже и, слегка приобняв ее, попытался поддержать синьорину под спину.

В это мгновение как на грех дверь комнаты распахнулась, и в дверном проеме показались две женщины: одна смуглая и худая, с хищными черными глазками, другая степенная и весьма упитанная, с доброй улыбкой на лице со следами оспы.

Впрочем, улыбка эта при взгляде на происходящее в комнате мгновенно покинула эту пышнотелую особу, сменившись одномоментным выражением растерянности и возмущения.

В тот же миг раздался пронзительный женский крик, на минуту заглушивший даже шум грозы за окном. Смуглая девица уже неслась во всю прыть по коридору, поднимая на ноги домочадцев.

«Да что же за день-то такой сегодня!» – с досадой подумал Адольфо. Он хотел было спешно ретироваться, но, заметив выражение ужаса на лице девушки и гневного укора во взгляде тучной матроны, по всей видимости, служанки в доме Сартори, обреченно снял с кресла влажную еще сорочку и, пытаясь прикрыть оголенный торс, стал неспешно натягивать ее на себя. Справившись, наконец, с не желающим слушаться куском мокрой материи, нацепил на лицо маску мрачной покорности. Опустился в кресло и стал обреченно ожидать решения своей участи.

Глава 3

«Вот уж, воистину, начатое в гневе закончится точно постыдно», – размышлял Адольфо, восседая в кресле в той самой комнате, где провел столько страстных бессонных ночей со своей последней любовницей Анжеликой Беатрис Морази́ни. Как теперь выяснилось, старшей дочерью графа Алесса́ндро Луи́джи Сартори.

Он познакомился с ней, когда гостил у своей дальней родственницы на вилле «Боскетто»[9] под Салерно. Графиня Моразини приехала неделей позже, чтобы навестить свою крестную – владелицу поместья. Супруг Анжелики, граф Альфре́до Моразини, с которым она к тому времени уже более двух лет состояла в браке, подвизался на дипломатическом поприще и частенько находился в отлучке по служебным надобностям. Молодая графиня, спасаясь от одиночества, которого она терпеть не могла, уезжала на это время либо в родительский дом, либо в гости к многочисленным родственникам и знакомым.

Адольфо к моменту встречи с Анжеликой с громким скандалом расстался со своей прежней пассией – герцогиней Бонмари́то. Тот бурный роман закончился дуэлью и довольно серьезным ранением обманутого мужа, весьма ощутимым штрафом, двухнедельным тюремным заключением и очередной крупной ссорой с отцом.

В первую неделю отдыха виконт ди Бароцци буквально умирал от тоски. Даже приятный бонус в виде выигрышей в пикет[10] (а игра в карты обычно бодрила его так же, как и страстная ночь с женщиной) никак не мог вернуть ему былого расположения духа. Бывают иногда в жизни такие бури, когда компас сбивается, и ты, двигаясь по направлению стрелки, попадаешь в еще более крутой водоворот. Так произошло и с Адольфо.

Приехавшая на виллу молодая графиня Моразини сразу же привлекла внимание этого любвеобильного красавца, имевшего в свете репутацию прожженного сердцееда. Анжелика была чертовски хороша и адски соблазнительна. Аспидно-черные шелковистые кудри, слегка вздернутый носик, аккуратненький пунцовый ротик, ослепительно-белые зубки, атласная шейка, грудь стоечкой, точеная талия! Словом, всё, как он любил. Глаза-маслинки, полные искрометного огня, на таком ярком и притягательном личике со всей очевидностью свидетельствовали о пылкости темперамента их обладательницы.

Есть вещи, которые мужчина чувствует нутром, даже не прикоснувшись к женщине. Графиня Моразини буквально источала флюиды бесстыдной сексуальности. А потому первой и единственной мыслью, которая посетила Адольфо при встрече с этой обольстительной брюнеткой, была уверенность, что ее губки на вкус такие же сладкие, как и на вид. И вывод: «Пожалуй, эта красотка – идеальная кандидатура на место, которое так некстати освободила герцогиня Бонмарито!»

Виконт ди Бароцци то и дело слышал ее кокетливый и до самых верхних ноток женственный смех, разливающийся колокольчиком по тенистому парку. От всего облика этой эффектной особы исходило что-то живительно-земное, бодряще-искушающее, чувственное и манящее.

Молодая графиня также не оставила без внимания харизматичного красавца, гостившего на вилле. Три мушки[11] (на подбородке возле рта, на щеке и у правого глаза) красноречивее всяких слов возвестили виконту ее намерения.

Этим двоим было достаточно пару раз обменяться многозначительными взглядами, чтобы вскоре последовала якобы «случайная» встреча в уединенной ротонде[12]. Там Адольфо с ловкостью опытного рыбака, не особо напрягаясь, подцепил эту желанную рыбку на крючок одной весьма недвусмысленной фразой: «Синьора, если бы у вас хватило духу отправиться со мной в длительный эротический вояж, мне наверняка удалось бы впечатлить вас! Без ложной скромности могу заверить, что вам вряд ли удастся найти более опытного и искусного проводника в мире плотских забав и утех».

Услышав подобную непристойность, Анжелика сначала стушевалась, но затем, лукаво стрельнув своими томными глазками, кокетливо рассмеялась и ответила: «Ваше сиятельство, я наслышана о вашей, мягко говоря, неблаговидной репутации. Вы, случаем, не являетесь другом шевалье Казановы?[13] Думаю, с вами, равно как и с ним, любая замужняя синьора может пуститься в подобную авантюру лишь при условии, что ее от вас будет отделять целый океан!»

Океан не океан, однако в тот же вечер в надежде отведать «французской булочки», как неаполитанская знать именовала глубокое лобзание, Адольфо проследовал в зеленый лабиринт из кипарисов. Именно там, спустя всего лишь полчаса он со всей страстностью своей пылкой натуры срывал с аппетитных губок графини чувственные поцелуи. А еще через несколько дней там же, на вилле, они стали ненасытными любовниками. Таким образом копилка покоренных виконтом женских сердец пополнилась еще одним занимательным экземпляром.

В постели Анжелика была весьма изобретательна и исключительно хороша! Она пьянила, как игристое вино. Ее молодое упругое тело буквально источало аромат страсти и желания.

Спустя какое-то время, по возвращении с виллы, Адольфо познакомился с мужем Анжелики. Увлеченный своей дипломатической карьерой гораздо больше, чем собственной супругой, Моразини, по всей видимости, так и не сумел по-настоящему откупорить этот сосуд страстей и желаний.

Граф-дипломат был честолюбив, благороден и всегда держался с достоинством истинного аристократа. Внешне он был весьма хорош собой, но при этом обладал глубокими знаниями и широкой эрудицией. Адольфо нравилось время от времени беседовать с ним о политике и прочих проблемах, которые так будоражат пытливые умы мужской половины человечества.

Пожалуй, если бы не любовная связь с женой графа, которая временами заставляла Адольфо вспоминать о наличии такого рудимента, как совесть, они могли бы стать с Моразини хорошими приятелями. Да, его моральные ориентиры давно растворились в тумане собственных удовольствий, но всё же виконту было не слишком комфортно, покинув спальню любовницы, на голубом глазу пожимать руку ее супругу, который при любом удобном случае старался выказать ему свое расположение.

К моменту описываемых событий роман с Анжеликой длился уже больше года и стал самым бурным и сладострастным в копилке его амурных похождений. Анжелика была замечательной любовницей. Кроме постельных талантов, коими природа наградила ее не скупясь, эта женщина умела потрафить самолюбию виконта, была способна ласковыми пальчиками гладить по шерстке его мужское эго.

Однако, как говаривали древние мудрецы, нет наслаждения, которое в конце концов не приводило бы к пресыщению[14]. Адольфо начинали тяготить эти отношения. Ревность, обиды, истерики и слезы явились не слишком приятным бонусом к этому роману. Они были способны затушить даже самый жаркий костер желания. Всё складывалось в точности по Шекспиру: слишком сладкий мед стал заметно горчить. Избыток вкуса начал изживать этот самый вкус[15].

Виконт ди Бароцци стал обдумывать способы разрыва этих отношений без лишних треволнений для себя и с наименее болезненными последствиями для Анжелики. Вдруг утром того самого дня, когда случилась упомянутая нелепая ошибка, слуга вручил ему письмо, источающее знакомый аромат духов. В своем послании графиня Моразини в витиеватых и туманных выражениях объявляла ему об окончании их любовной связи.

Казалось бы, это письмо должно было принести желаемое облегчение. Но кто поймет закоулки мужского сознания?! Самолюбие Адольфо было до крайности уязвлено. До сегодняшнего дня ди Бароцци по праву считал себя не только укротителем, но и главным распорядителем женских сердец. Гамлетовскую дилемму: быть или не быть, в данном случае любовному роману – всегда решал именно он. И вдруг эту прерогативу у него самым наглым образом отобрала хитрая чертовка! Адольфо был просто взбешен тем обстоятельством, что любовница даже не удосужилась объясниться с ним с глазу на глаз. Вместо этого прислала сумбурное, ничего толком не разъясняющее письмо без каких-либо извинений. Она даже не попыталась как-то смягчить этот удар в спину. Вместо этого равнодушно выкинула его из своей жизни, как выкидывают на помойку ненужный, пользованный веер.

Весь день до позднего вечера виконт ди Бароцци ощущал себя волком, которого заперли в клетке. Он никак не мог совладать с досадой и гневом, которые к тому же распаляли почти угасший фитиль ревности.

Еле дождавшись темноты, виконт пробрался знакомой дорожкой в сад палаццо Сартори, где, по словам посыльного, доставившего письмо, гостила в это время графиня Моразини. По опыту Адольфо знал: если Анжелика ночует в доме отца, значит, ее муж находится в отъезде.

Адольфо решил: нужно заставить эту бесстыдницу вновь стонать от страсти в его объятиях. Пусть она снова начнет изнывать от любви к нему. Признает, что не может обойтись без него и дня. А уж потом, когда он вдоволь натешит и насытит свое мужское эго, хладнокровно объявит ей о разрыве отношений. Нет, он не желал причинять Анжелике боль, ему просто хотелось наказать ее за бесчувственный поступок. Отплатить ей той же самой монетой. Ведь он не давал ей никакого повода для такого резкого и некрасивого финала их романа!

Под прикрытием живой изгороди из самшита Адольфо пробрался к тому крылу дворца, где они с Анжеликой обычно встречались и предавались любовным утехам. Там, в проеме открытой балконной двери на втором этаже, он увидел привычный тусклый свет свечи.

«Неужели эта плутовка нашла мне замену?» – ревнивая мысль ржавой иглой кольнула воспаленное сознание, притупив всякую осторожность. Взобравшись по платану, каждый сучок которого он знал как свои пять пальцев, виконт перелез через ограду балкона и осторожно заглянул в комнату.

Обычно Анжелика встречала его уже в постели, благоухая манящими ароматами. Но на сей раз в кровати никого не было. Да и вся комната оказалась пуста. Адольфо прислушался: из смежной каморки раздавался тихий плеск воды. Он бесшумно пробрался туда и увидел бывшую любовницу с тюрбаном из какой-то тряпицы на голове. Она сидела в ванне спиной к нему и, вопреки обычаю, почему-то не сняла с себя сорочку.

Увиденная картина была настолько притягательной, что мужчина не удержался и, коснувшись рукой соблазнительной шейки, произнес:

– Радость моя, я уже и не надеялся насладиться вашими прелестями!

Купальщица вздрогнула и с быстротой ошпаренной кипятком кошки выскочила из ванны. Каково же было удивление Адольфо, когда вместо своей знойной красавицы он увидел перед собой дрожащую от страха ангелоподобную нимфу, которая, лишившись чувств от потрясения, бессильно упала в его объятия!

И вот теперь он, как незадачливый герой какой-то тривиальной любовной пьески, вынужден сидеть здесь и ожидать решения своей участи. Конечно, Адольфо мог бы сейчас, невзирая на грозный вид дебелой служанки, которая цербером застыла в дверном проеме, покинуть палаццо Сартори тем же способом, которым попал сюда. Но выражение панического ужаса, застывшего на лице девушки, продолжавшей сидеть в оцепенении на кровати всё в той же мокрой сорочке и с той же тряпицей на голове, не позволило ему сделать это.

Младшая сестра Анжелики, назвавшаяся Бьянкой, которую он не только никогда не видел, но о существовании которой даже не знал, была белее мела. Ее глаза затуманились от слез и были неподвижно устремлены в одну точку. Она как будто из последних сил пыталась осмыслить случившееся.

Остатки благородства, давно откинутые за ненадобностью на задворки сознания, подсказывали мужчине, что, если он оставит малышку одну в столь щекотливой ситуации, предоставив возможность самой выпутываться из этого переплета, будет до конца жизни считать себя последним негодяем.

Неподдельная боль в глазах девушки, словно крючок удачливого рыбака, исхитрившегося подцепить в мутном омуте задремавшего сома, вытащила из глубин души давно уснувшую совесть.

Обстоятельства, при которых его застали служанки, были абсолютно губительны для доброго имени этой юной особы. Практически раздета, наедине с полуобнаженным мужчиной, ночью, в кровати – всего этого было более чем достаточно, чтобы в клочья разорвать ее репутацию. Как говорится, грешок мужчины разрешить легко, грешок женщины всегда злит Мадонну![16]

А вдруг она помолвлена? Вдруг находится в радостном ожидании счастливого дня свадьбы? Но даже если слух об этом скандальном происшествии не выйдет из стен родного дома, как незавидна будет ее участь! Постоянные упреки домашних, вечные нападки и обвинения. Это сделает жизнь ни в чем не повинной девочки просто невыносимой. Горечь положения без вины виноватого виконту была знакома не понаслышке. Этого он не мог пожелать никому.

Ладно, будь что будет! Он готов в полной мере нести ответственность за последствия своего поступка, потому что не может, не имеет права наказывать невинного человека за свое безрассудство.

Адольфо горько усмехнулся: как доволен был бы сейчас старый граф ди Бароцци! Отец постоянно твердил, что больше всего в жизни хотел бы дожить до того дня, когда задолжавший совести и морали сын начнет, наконец, платить по своим счетам! Что ж, старик может радоваться: сегодня этот день настал.