– Ты ведь родила Марусю после того, как сделала эко, – тут же с места в карьер взял Егор, и я мгновенно ощетинилась.

Никто не имел права лезть в то, что его не касалось. Особенно – данный конкретный мужчина.

– Не твое дело, Андреев, – отрезала, поджав губы.

Посмотрела не на Егора, а в сторону. Чтобы он понимал – мне гораздо интереснее узор на стене, чем общение с бывшим.

– Мое, Ев… Мое. У меня копия дома Маруськина, ты же знаешь. И я был в клинике, где ты выкупила эмбрионы, которые моя жена пожертвовала анонимно.

Чего мне стоило сдержаться и не вздрогнуть, тем самым показав, что именно со мной происходит от сказанного Андреевым, знали лишь небеса. Какого черта?! Почему он вообще считал, что имеет право копаться в том вопросе, который его никак не касался? Только потому, что вселенная зло подшутила надо мной и подсунула мне такой сюрприз?

– Давай сразу расставим все точки над «i», – сказала спокойным тоном, на что ушли все мои моральные ресурсы. – Совершенно неважно, как и каким образом появилась на свет Маруся. Она – только моя. И, как я говорила, в папе моя дочь не нуждается. Совсем скоро я выхожу замуж. Наша с тобой история – в прошлом. Так что договоримся раз и навсегда – ты сейчас уходишь, потом – забываешь сюда дорогу. Растишь свою дочь, а про Марусю даже не вспоминаешь. И на этом все, Андреев.

Произнеся эту речь, я надеялась на то, что Егор проявит здравость мысли. Просто встанет и уйдет, что стало бы самым верным решением. Но бывший заявил, не переставая меня удивлять:

– Исключено. Я собираюсь воспитывать и Марусю тоже. А если ты выносишь и родишь оставшихся в криобанке детей – то стану участвовать и в их жизнях.

***

Я ожидал чего угодно. Что Ева вновь начнет меня выгонять, что разозлится и запустит в меня какой-нибудь вазой. Что попытается в очередной раз донести свои мысли относительно воспитания Маруси без моего участия, но…

Она начала хохотать. Причем так звонко, задорно и заразительно, что я не удержался от улыбки.

– Ан… Андреев… Ну ты даешь, – отсмеявшись и отерев слезы, выступившие на глазах, сказала Ева и покачала головой. – Таких шуток от тебя я не ожидала.

Пройдя к окну и оперевшись на него руками, Лебедева снова хихикнула и пробормотала:

– Ну, надо же… Участвовать он будет.

Затем, повернувшись ко мне так резко, что копна ее темных волос взметнулась за спиной, Ева проговорила:

– Вижу, ты это серьезно. Но мне прямо интересно стало, как ты себе это представляешь?

Она сделала вид, что задумалась. Я – залип на Еве взглядом. До чего же хороша чертовка. И даже прекрасно, что счет между нами в прошлом остался равным. Так будет проще начинать с чистого листа.

– Так и представляю, – пожал я плечами. – Пока Быстриков не стал тебе мужем, у тебя есть возможность выбирать. И думаю, учитывая судьбу, которая сводит нас уже во второй раз, все очевидно.

– Еще добавь – вы привлекательны, я – чертовски привлекателен, – хмыкнула Ева и сложила руки на груди. – Слушай, Андреев… Признайся, что это все же шутка? Ты же не можешь искренне предлагать мне отказаться от любимого человека, а потом начать строить отношения с тем, кого я обнаружила в постели с двумя бабами?

Она приподняла изящные брови и поджала губы, словно вновь хотела хохотать, но сдерживалась из последних сил.

– Именно так, – кивнул уверенно. – И странно, что ты о той постановке с бабами вспоминаешь, а о своих грешках – нет.

– Постановке?

Ева все же рассмеялась, но вышло не весело, как до этого, а зло.

– Хочешь сказать, что нанял актрис, которые тебя оседлали не взаправду? У меня для тебя плохие новости, Егор. Со зрением проблем не имею, потому видела все своими глазами.

Я понимал – Еве до сих пор неприятно об этом вспоминать. Эмоции прошлого еще не улеглись окончательно, но это было даже к лучшему.

Поднявшись с дивана, я подошел к ней так, чтобы оказаться сзади и, склонившись, как маньяк со стажем, втянул аромат волос Евы. Она пахла точно так же, как и годы назад. От этого запаха я всегда сходил с ума.

– Да, эта постановка была самой, что ни на есть настоящей. Но ты бы знала, как мне дерьмово было узнать, что ты легла в постель с другим. И не просто с другим, а с Копновым, которого я ненавидел тогда и терпеть не могу до сих пор.

Ева обернулась так резко, что пряди ее волос полоснули по моему лицу. А следом его же опалила вспышка боли, потому что Лебедева размахнулась и, что было сил, вмазала мне по щеке.

От души, смачно, да так, что лицо мое загорелось, а я не нашел ничего лучше, чем грубо притянуть к себе Еву и жадно поцеловать. Я сминал полные губы, вкус которых помнил так отчетливо, словно пробовал их каждый день своей жизни на завтрак, обед и ужин. Злость и ревность, что вновь вспыхнула в душе, требовали выхода. Как дорого бы я заплатил сейчас за возможность уложить Еву на диван, нависнуть сверху, и…

– Ах, ты! – выругался, когда бывшая так сильно прикусила мою губу, что почудилось, будто из нее прямо на светлый пол закапает кровь.

Мы стояли друг напротив друга, дышали тяжело и надсадно. Разговор был не закончен, а этот внезапный поцелуй, который раззадорил меня похлеще занятий любовью, похоже, сорвал крышу и мне, и Еве.

Но обсуждать и дальше прошлое времени не осталось. В замке в прихожей повернулся ключ, на что Лебедева озадаченно нахмурилась. Мы, как по команде, уставились в сторону источника звука. Раздался топот детских ножек и голосок Маруси:

– Ю-ю-ю!

А следом то, от чего на лице моем расплылась улыбка, как у Чеширского кота:

– Ну, Машенька, иди к дяде, мой сладкий пряник, – проговорил Быстриков, и я вопросительно взглянул на Еву.

– Значит, дядя? – приподнял я брови. – А вроде как до этого претендовал на звание папы.

В голосе звучала насмешка, за которой я очень старался скрыть облегчение, что испытал при понимании – Быстриков Юра – это же тот самый двоюродный брат, о котором мне Ева вскользь рассказывала, когда мы были с ней вместе.

– Маруся называет Юрика дядей, – пожала плечами Ева, но я видел, что ни равнодушием, ни уверенностью в ее голосе не пахнет. – Вот поженимся с ним и станет обращаться «папа».

– Поженитесь с братом? Прости, милая, но у нас инцесты вне закона, – хмыкнул, обозревая картину того, как Маруська, гордо восседая на руках у Быстрикова, вплывает в комнату.

Юра нахмурился, я – растянул рот в довольной улыбке. В виде дочкиного дяди этот тип нравился мне гораздо больше, чем в виде жениха Лебедевой.

– Ты же забыл ключи, – процедила Ева, подходя к брату (как же классно было называть его именно так) и забирая из его рук Марусю.

– Я сделал себе другие, – ответил Юра. – Просто понимаешь, мне все кажется, что я твои тащу из дому, вот и решил обеспечить себя своим комплектом.

Быстриков посмотрел на меня, нахмурил брови и сложил руки на груди.

– Здесь что-то творится?

До этого здесь творился поцелуй. Да еще какой. Который сказал мне очень и очень многое, а именно – между мной и Лебедевой ничего еще не закончилось. Все только заходило на второй круг.

– Евочка призналась, что ты не ее будущий муж, а настоящий брат, – сказал я, пока Лебедева подбирала слова.

И не успела она отреагировать на мою ремарку, как Быстриков выдохнул:

– Ну, слава яйцам! А то у меня уже неудобняк случился, что придется притворяться.

Я посмотрел на Еву с торжеством во взгляде. Она ответила мне таким испепеляющим взором, что будь я сделан из соломы – уже бы сгорел к чертям и развеялся по ветру.

– Может, сходим, выпьем? – предложил Быстрикову. – Тут барчик неплохой вроде неподалеку.

Юра взглянул на сестру, но мельком. Было ясно, что разрешение ему не нужно.

– А давай. Дерьмовый день какой-то, – откликнулся он. – Ев, я ненадолго, – все же уведомил Лебедеву.

Она стояла, прижав к себе Маруську, и выглядела при этом такой трогательной в этом своем желании противостоять всему миру и мне в первую очередь, что у меня кольнуло в сердце.

– Делайте, что хотите! – наконец, воскликнула она и удалилась, унося с собой нашу дочь.

– Женщины, – пожал плечами Быстриков и направился к выходу из квартиры.

А неплохой он, в общем-то, парень.

***

Все летело черт знает в какую пропасть. Возникало желание схватить Маруську и бежать, куда глаза глядят. Ну почему у меня все в жизни было так сложно? Только родила ребенка, хотела насладиться материнством, а тут на тебе – бывший собственной персоной, причем с такими заявлениями, от которых хотелось взять что потяжелее и стукнуть его так, чтобы забыл не только дорогу сюда, но и собственное имя.

Уложив Маруську спать, я со злостью взглянула на часы в который раз. Ну и где, позвольте узнать, два этих архаровца? И в каком виде они собирались вернуться обратно? Точнее, вернуться должен был только Юрик, а наличия Андреева в моей квартире и в этом вечере не предусматривалось. Но отчего-то казалось, что с Егором я сегодня еще увижусь.

Вообще, в последнее время он только и делал, что врывался ко мне, и с упорством слона, оказавшегося в посудной лавке, уничтожал то, что я выстраивала годами.

Например, свою спокойную жизнь, где все было продумано и отлажено. Где мой брат не задерживался до полуночи, зная, что тем самым он нарушит мой покой и покой Маруськи.

С этим нужно было что-то делать. Я взяла телефон и принялась вновь и вновь набирать номер Юры. Бесполезно – мне ответом были равнодушные гудки.

– Да возьми же ты уже трубку! – процедила я, моля брата ответить.

И когда раздался скрежет ключа о дверной замок, встрепенулась и помчалась в прихожую.

– Сестренкаааа, – улыбаясь во все тридцать два, протянул Юра, которого едва ли не вносил в нашу квартиру Андреев. – Я так наклюкался.

– Вижу, – буркнула, подставляя плечи под левую руку брата.

Вдвоем с Егором мы буквально втащили его в квартиру и усадили на обувницу. Та жалобно скрипнула под внушительным весом Юрика.

– Но у меня есть ососна… обососна… обсосна…

– Обоснование, – подсказал Андреев.

Брат поднял вверх указательный палец и заявил:

– Точно! Обоссснаааа… короче, Егорка пояснит.

Неловко поднявшись, он зигзагами направился в свою спальню. Я подошла к приоткрытой двери и стояла, наблюдая за братом до тех пор, пока он не повалился на постель и не начал храпеть.

– Ну и что там за ососна-обоссна? – спросила, повернувшись к Андрееву.

Тот пожал плечами и ответил, при этом вид у него был весьма себе кровожадный:

– Девчонка ему изменила. Все как всегда, Лебедева.

Я нахмурилась вновь посмотрев на спящего брата. О том, что у Юрика имеется пассия, не знала. А тут оказалось, что она не только есть, но уже успела перейти в статус «была».

– Не знаю, что там всегда, – ответила с вызовом, закрывая дверь в спальню брата, – но спасибо за то, что доставил этого оболтуса. Хотя, благодарить, наверно, тебя не стоит. Раз уж ты сам был инициатором этой попойки.

На эту сентенцию Андреев не ответил. Зато вспомнил о другом, когда я уже собралась было выставить его прочь из квартиры:

– А что там с Копновым? Ты так бурно отреагировала на упоминание его имени, – спросил он, красноречиво потирая щеку.

– Ты действительно хочешь говорить о прошлом? – искренне удивилась я, сложив руки на груди и воззрившись на Егора.

– Об этой стороне – точно не хочу. Но придется, Ева. Потому что я уже сказал, что не отступлю и желаю принимать участие в воспитании того ребенка, которого ты уже мне родила. Ну и последующих, если ты решишь выносить остальные эмбрионы.

– Об этом забудь. Я вынашивала этот ребенка только для себя. И никакого твоего участия и тем более участия твоей жены я не потерплю.

– Я одинок, Ева. Жена ушла от меня к другому, оставив мне Ленку. Может, это знак? Может, нам стоит зарыть топор войны прошлого и объединиться ради наших девочек?

Я бы рассмеялась, будь у меня на это силы. Но все, на что меня хватило – обнять себя руками и отойти от Андреева, который сейчас казался мне как минимум змеем-искусителем.

Ведь так просто было сказать – да, давай зароем и топор, и лопату, и что там еще есть в арсенале орудий прошлого. И так просто было вновь сойтись ради тех, кто действительно был нам дорог.

Я даже могла представить, как вожусь с Леной, старшей дочерью Андреева. Как рассматриваю ее и составляю впечатление о том, какой будет Маруська через пару лет. Но вместо того, чтобы согласиться на это «предложение века», я вновь вернула разговор в русло прошлого:

– И правда – так что же все таки с Копновым? Не пояснишь?

– Тебе об этом лучше знать, – с насмешкой, явственно звучащей в голосе, ответил Егор. – Но, так и быть, поясню. Помнишь ту вечеринку у Свиридова, когда собирались на Хэллоуин?

Конечно же, я помнила. Даже свой наряд, который подбирала до мелочей, чтобы только он понравился Андрееву. Мы с Егором тогда были молодыми, бесшабашными и готовыми на любые безумства. Влюбленными друг в друга до чертиков, до пятен, пляшущих перед глазами.

Андреев в тот вечер вознамерился залезть на самую макушку огромного дерева, что росло возле коттеджа, чтобы «еще раз покорить сердце любимой дамы». А я, жутко испугавшаяся за него, устроила ему небольшой скандал. И когда под утро мы уезжали с вечеринки, я была полностью уверена в том, что Андреев дуется на меня именно из-за этого. Выходило, нет?

– Помню. После нее ты со мной неделю не разговаривал. А потом я обнаружила тебя в постели с двумя бабами.

– Я оказался с ними не просто так, Лебедева. На этом сраном Хэллоуине я видел тебя с Копновым. Не припоминаешь? Тот балкон, те стоны?

Я отшатнулась от Андреева, как будто он меня ударил. Что за чушь он нес? Да, мы с Сашкой действительно выходили на тот злосчастный балкон, но лишь для того, чтобы обсудить, как он может мне помочь отговорить Егора от его выходки. Потому что Копнов среди всех парней, собравшихся тогда в коттедже, был самым разумным.

– Подробнее, – велела я, но голос мой дрогнул.

– Да никаких подробностей, Лебедева. Ты была с Сашкой на балконе. Я не стал вам мешать. Когда поднялся, чтобы тебя все же забрать и идти к бассейну, услышал, как вы там… в общем, вовсю развлекаетесь.

– Я не развлекалась с Копновым! Наш разговор длился от силы пару минут. Потом я пошла к себе, потому что Саша посоветовал собрать вещи и сделать вид, что я готова свалить с вечеринки.

– Зачем?

Андреев хмурился, но я видела – он мне не верит. Видимо, даже допустить мысль, что он тогда ошибся, для него было равносильно тому, чтобы признать себя идиотом. Которым, судя по всему, он и являлся.

– Затем, чтобы ты не лез на этот чертов дуб!

– Это был клен.

– Да какая разница?

Я начала закипать. Растерянность исчезла, а ей на смену пришла злость. Да такая, что меня сейчас объяло желание поколотить Егора.

– С кем же тогда там был Сашка? – задумчиво протянул Андреев, что буквально подожгло фитиль моих эмоций.

– Иди ты к черту, Егор, со своими вопросами и домыслами. Проваливай!

Я шагнула к нему и стала пихать его в сторону выхода из квартиры.

– Ты сволочь, Андреев! Не поговорил тогда, заставил меня мучиться, а потом наказал ни за что!

Свои слова я сопровождала тем, что лупила Егора обеими руками, на что он не реагировал – стоял, не шелохнувшись, молча снося все, что я делала.

– Убирайся прочь от нас с Маруськой! Из нашей квартиры и из наших жизней! Убирайся!

Я почти выдохлась, не сдвинув при этом Андреева ни на шаг. Гнев поутих, вместо него на душе появилась просто безумная усталость. Не физическая, нет. Моральная. Егор умудрился за несколько встреч вымотать меня настолько, что я хотела только одного – покоя.

– Мне очень жаль, если все так, как ты говоришь, Ева, – наконец, сказал Егор.

– А мне не жаль, – упрямо вздернув подбородок откликнулась я. – Не жаль ни капли. Хорошо, что твоя мстительная натура обнажилась тогда, а не после, когда бы мы с тобой поженились, как планировали. И когда бы родили детей…

Я запнулась и прикусила губу. О том, что я бесплодна, Андреев наверняка уже знал. Но продолжать эту тему ни я, ни он не стали.

– С тех пор очень многое изменилось. Я – изменился, – проговорил он, а я кривовато улыбнулась.

– И я изменилась, Андреев. Теперь уже перед тобой не та наивная дурочка, которая готова смотреть тебе в рот.

– Мне это не нужно… Я предлагаю просто попытаться выстроить отношения заново.

– А лоботомию мне сделать когда? Сегодня? Завтра? Или как предлагаешь развидеть тот спектакль, который ты для меня блестяще отыграл? Ах, да. Это же была не совсем постановка. Девицы ползали по тебе весьма реальные.

Андреев вдруг обхватил меня за плечи и легонько встряхнул. Я не знала, что творилось в его голове и о чем он думал, но могла составить примерное представление, так как неплохо его изучила. Наверняка он злился, в первую очередь на себя. Но признаваться в этом не стал бы даже под дулом пистолета.

– Это все в прошлом, Ева… Прошло… А мы и наши девочки сейчас в настоящем.

– Именно так, – кивнула я, высвобождаясь. – И в настоящем мы станем жить так, как и жили до нашей новой встречи – порознь. А сейчас уходи. Я дико устала и хочу попытаться хоть немного поспать.

Разумеется, Андреев не послушался. По крайней мере, не отступил сразу, как я того требовала, и не ушел. Стоял и смотрел на меня таким взглядом, которого я еще никогда у него не видела. А потом бросил короткое:

– Я еще вернусь.

Комментировать это не стала. Дождалась, когда Егор покинет мой дом, заперла за ним дверь. Прислонилась к ней, выдохнув с облегчением.

Правда чувствовала, что к нему примешивается еще одно ощущение.

Горечь.

***

– Мы должны поехать к Евочке втроем! – в который раз заявила мама, на что я лишь упрямо покачал головой и в сотый, должно быть, раз, ответил:

– Никаких втроем. Мне сейчас нужно с ней наладить отношения самому. А дальше уже будем думать, как знакомить Еву с Леной. Ну и Лену с Маруськой.

Мама поджала губы и отвернулась. В этой ее потребности немедленно нестись к Лебедевой и хоть трава не расти, я не видел ничего хорошего. Да и наш последний разговор с Евой явно говорил о том, что мне придется очень постараться, чтобы восстановить доверие. Если, конечно, это сделать все еще возможно.

– Ладно, – наконец выдохнула мама, когда я уже собрался популярно объяснить ей, чтобы перестала лезть туда, куда не следует. – Я пойду к внучке. А ты – в душ. От тебя несет за километр.

Я удивленно приподнял брови – обычно мама не была так категорична в вопросах моей гигиены. Однако покорно поднял руки вверх, мол, сдаюсь, и, чтобы больше наш разговор не имел продолжения, отправился в ванную.

Когда вышел, Ленка увлеченно смотрела мультики на моем телефоне. А мама, накрыв на стол, дожидалась, когда я присоединюсь к ней и поужинаю. При этом светилась, как начищенный самовар, что вызвало у меня подозрения, природу которых понять я не мог.

– Что-то стряслось? Донна Роза вышла замуж за Хуана Альберто в твоих сериалах? – спросил, усаживаясь за стол.

Она пожала плечами и сделала вид, что не понимает, о чем речь. Неспешно положила мне свежего салата и своих фирменных котлет, поставила тарелку передо мной.

– Ничего не стряслось, просто настроение хорошее, – ответила после паузы и, наполнив свою тарелку, устроилась напротив.