Цитаты из книги «Никому о нас не говори»

– Как прошла беседа с ректором? – спрашивает Тимур, даже не успев закрыть за собой дверь. Повернувшись к нему, понимаю, что не хочу ни о чем говорить. Я просто хочу прильнуть к Тиму. Поэтому придвигаюсь и прижимаюсь лбом к его плечу. Прохладные капли на ткани ветровки жгут мое лицо, а я лишь закрываю глаза.

Я бегу к Тиму. Он замечает мое приближение. Поднимается на ноги, а меня будто кто-то в спину подталкивает. Если сегодня утром я еще боялась представить, что могу хоть как-то проявить чувства к Тимуру при посторонних, то сейчас влетаю в его руки. Он обнимает меня и, зарывшись лицом в мои влажные волосы, бормочет: – В машину давай, живо.

Потому что я вся – и мысленно, и физически – в переписке с Тимом. А она проходит где-то на радужных облаках. Он осторожно интересуется, как я себя чувствую после вчерашнего. Смущенно улыбнувшись экрану, отвечаю, что хорошо, умалчивая о дискомфорте внизу живота и тянущих мышцах внутренней стороны бедер. Тут же заливаюсь краской с головы до ног, потому что Тимур пишет мне о своем стояке и желании разместиться между моих разведенных ног. Раньше такая пошлость вызвала бы во мне лишь отвращение. А сейчас мне достаточно закрыть глаза и нырнуть в омут своих воспоминаний: отблески свечей на веранде, тяжесть крепкого тела, прижимающегося ко мне, влажные губы… Я думаю только об этом.

– Но ты же не можешь вечно где-то скитаться. А учеба? Диплом? Тебе до его получения осталась всего пара месяцев. Может, стоит просто набраться терпения? Говорю осторожно. Стараюсь не давить и не упрашивать. Но готова шаг за шагом уговаривать Тима никуда не бежать и не ехать. Стоит только подумать о его побеге, как мой желудок сжимается. – Не знаю. – Тимур рассеянно всматривается в темноту за моей спиной. – Я мечтал сбежать и не оглядываться. А когда сбежал, то не оглянуться оказалось невозможным. Здесь осталась ты. – Он переводит взгляд на меня.

– Я часто видел, как ты плачешь. – Тимур запускает ладонь мне в волосы. Перебирает их пальцами, добираясь до затылка. Нежно сжимает пряди в кулак, заставляя меня слегка запрокинуть голову и забыть, как дышать. – Злишься. Боишься. А как смеешься – нет. – Оставляет влажный поцелуй на моей шее и вызывающе шепчет: – Это возбуждает. Ноги сковывает слабость. Да и голову ведет не меньше. А губы Тимура уже находят мои. Настойчиво и жарко целуют. И с каждым толчком его горячего языка в мой рот я отвечаю все раскованнее. Моему телу непривычно жарко. Пальцами я впиваюсь в напряженную шею Тимура, его ладони скользят по моей спине. Сжимают талию, опускаются к ягодицам и их тоже сжимают. У меня внизу живота все сводит от хлынувшей туда теплоты. Дыхание Тима становится обжигающим. Объятия настойчивее. Поцелуи глубже. Он жмется ко мне каменным пахом. Я сама не понимаю как, но мое тело отвечает на это. Одно покачивающее движение бедрами вдоль бедер Тима, и он

Тимур уверенно делает шаг ко мне, молча приобнимает меня за талию, прильнув губами к моему лбу. Его совсем не смущает разъяренный ректор поблизости. Я же заливаюсь краской по уши, но именно в эти секунды ощущаю себя в полной безопасности. Дрожащий выдох вырывается из моих легких. А удаляющийся стук каблуков Полины все расставляет на свои места. Кажется, я только что одержала над ней победу. Пускай и такой ценой.

Тимур действительно здесь. Он припечатал Петрову к стене, обхватив ее одной рукой за шею. – Не приближайся к ней, – слышу его пугающе низкий рык. – Чего? – лепечет Полина, округляя глаза. Волосы ее растрепаны, макияж размазался по лицу, а оторванный от подола платья кусок болтается где-то у пола. – Я своими руками тебя придушу, если ты тронешь ее еще раз, – повторяет Тимур. Я вижу, что он сильнее сжимает пальцы на ее горле, только стою не двигаясь. Смотрю на Тима и Полину в какой-то прострации. И не только я. Парни, с которыми она заявилась в туалет, не спешат спасать Петрову. Замерли на месте, а Красно прячется за их спинами. – Тимур, ты чего… она же… – нервно усмехается Полина, но пытается отбиться от рук Тима. – Я сказал: не трогай ее. Мне не видно лица Тимура. Но его голос… В нем столько напора и злости. Он пробирает до костей.

Я все еще осторожно глажу пальцами короткие волоски на затылке Тима. Они как мягкие щетинки. Нет сил прервать этого забавное ощущение, обжигающее подушечки моих пальцев. Как и нет сил оторвать взгляд первой. Да и Тимур, похоже, не собирается этого делать. Его взгляд скользит по моему лицу. Мы ждем всего секунду, а потом оба в едином порыве приникаем к губам друг друга. И снова поцелуй. И опять голова кругом. Тимур прижимает меня к себе уже с каким-то остервенением. Целует глубоко и гораздо развязнее, чем в первый раз. Его ладони мнут ткань моего платья на спине, талии. Внизу живота у меня сладко тянет, хочется свести бедра, по которым уже скользят руки Тима. Это чувство непривычное – новое и чертовски приятное. Но оно прерывается приближающимся хохотом и шагами по коридору. Я и Тим одновременно отшатываемся друг от друга. Переглянувшись, оба не сговариваясь прячемся от света уличного фонаря за колонной. Тим вжимается в нее, а я – в Тима.

Тимур делает шумный вдох и целует меня по-настоящему. По-взрослому. Толкается языком в мой рот. Его губы, мягкие, жаркие, выжигают все мысли из моей головы. У меня подгибаются колени. Все, что могу, – это издать тихий стон и вцепиться дрожащими пальцами в ткань толстовки Тима. Иначе я упаду. Рассыплюсь на миллиарды частиц. Даже сердце у меня в груди не знает, стучать ли ему громко об этом на весь мир или замереть, чтобы не разрушить этот момент. Момент, когда ладонями Тим зарывается в мои волосы на затылке, притягивает меня к себе, углубляет поцелуй, находя мой язык. Момент, когда я робко отвечаю. Тим вдруг стонет. Звук отзывается сладким спазмом в каждой клеточке моего тела. И моим пальцам уже мало цепляться за толстовку. Разжав их, веду вверх. Касаюсь шеи Тимура. Под подушечками пальцев чувствую горячую кожу и бешеный пульс. А потом в сумасшедшем порыве обвиваю его шею руками. Мне уже все равно почему. Я просто тону в своих чувствах и в Тимуре. Прижимаюсь к нему всем телом. Его губы все настойчивее. И язык тоже. Сейчас Тим целует меня именно так, как хотелось мне тогда, в той гостинице. Я чувствую вкус горячих губ и языка: сладкий, с терпкостью табака. Все перестает быть важным, кроме тепла Тима, силы его рук, обнимающих меня по-свойски, но так бережно. Сколько минут или секунд мы целуемся, я не знаю, но, когда все это заканчивается, когда губы Тима отрываются от моих, мне страшно открыть глаза. Дышать страшно. Будто бы все может исчезнуть. Я. Он. И наш поцелуй. Мой самый первый поцелуй.

– Делала. Ты все сделала, чтобы я вернулся сюда из-за тебя, – прерывисто дышит Тимур, а жар его дыхания обжигает мои губы. Сердце перестает стучать. А потом обжигает поцелуй. Тимур целует меня. Осторожно. Медленно. Прижимает свои шершавые теплые губы к моим. Внутри меня все стягивается в тугой узел. Дыхание перехватывает так, что в легких словно больше нет кислорода. Не понимаю. Я ничего не понимаю. Мысли за одну секунду сплетаются в самый запутанный клубок, отрывая меня от реальности. Я инстинктивно приоткрываю рот, хватая им воздух, задевая губы Тима. И он ловит это движение.