Цитаты из книги «Никому о нас не говори»

У скольких людей в мире могут быть одинаковые татуировки? И какова вероятность увидеть их обоих с разницей в один день? Вчера в том подвале на ринге был Тимур Горин.

– Ну ты глянь. Перед ней Аполлон, а она на Тима пялилась, – говорит кто-то из парней. «Не смотри. Не смотри на него», – бьется в моей голове. Но взгляд против воли опять летит в сторону Горина. На нем уже синие джинсы. Они расстегнуты, из-под них видны черные боксеры с белоснежной резинкой. Теперь Тимур развернулся ко мне лицом, и я вижу все его тату от плеча до плеча. А еще замечаю маленькую серьгу в левом ухе. Горин стоит и, вальяжно закинув руку на шкафчик, пялится на меня. Я кожей ощущаю, как он ведет свой взгляд от моих ног выше: бедра, руки, плечи. Тимур рассматривает меня, сжавшуюся в комок на лавочке, едва прикрытую полотенцем, как зверюшку. С задумчивым, холодным интересом в глазах. Его взгляд быстро добирается до моего лица. – Отвернись, – шепчу ему одними губами. – С чего вдруг? – Глаза Горина испытующе смотрят в мои. – Ты рассматривала мой зад, а я хочу поглазеть на твой. Баш на баш, – уголки его крупных губ издевательски приподнимаются.

Меня до тошноты окутывает стыд. Но боковым зрением я вылавливаю то, что тушит в моей голове этот пошлый гогот. И я уже не гипнотизирую разбитую плитку в мужской раздевалке. Это стрела. Точнее, татуировка в виде стрелы наконечником вверх на спине… у Горина. Ошеломленно хлопаю глазами, смаргивая слезы. Веду взгляд по четким черным линиям, набитым на позвоночнике. Тимур стоит ко мне спиной. Он полностью обнажен. Но мне плевать на то, что сейчас он вовсю светит своими голыми ягодицами всего в паре метров от меня. Я завороженно рассматриваю его татуировку, рельефную спину, широкие плечи и руки. Они тоже забиты черными линиями. Бесконечное множество хаотичных рисунков. А потом натыкаюсь взглядом на бритый затылок.

– Можно я уйду? – Мое бормотание сливается с его смехом. – Иди, тебя никто не держит, – раздается глухой голос откуда-то из-за дверцы шкафчика позади худощавого брюнета. И это Горин. Кажется, именно он открывал этот шкаф, пока его друг радовался, что меня запихнули сюда.

Трофимова ведь просто перепутала адреса. Она перепутала, а я поехала черт знает куда. Она не заметила, а я побывала в лапах какого-то мужика. Для Сони все вышло по-дурацки, а я пережила кошмар. Драпала посреди ночи с каких-то боев от толпы бешеных мужиков. У Сони просто не ловила сеть, а я словила такую дозу адреналина, что всю ночь не смогла сомкнуть глаз.

Жутко. От этого скручивает желудок. Но мой взгляд прилип к этому парню в татуировках. К его напряженным мышцам на спине с четким рисунком стрелы. Я словно в слоу-мо, и его движения тоже.

На ринге парень. Я вижу его со спины. Он коротко стрижен, крепкого телосложения, обнажен по пояс, босой и в перчатках, защищающих только кисти рук. Его предплечья украшены непонятными узорами татуировок, а на спине всего лишь один рисунок: тонкая стрела острием вверх вдоль позвоночника. Он похож на боксера, а происходящее – на боксерский поединок. Именно татуированный, стоя на коленях, наносит зверские удары своему сопернику, который безвольно лежит под ним, раскинув руки в разные стороны. Заметно лишь, как мотается его голова от ударов. От каждого взмаха кулаком толпа, собравшаяся у ринга, просто ревет, излучая одобрение.

Заметив Тимура, Полина слетает с подоконника, как будто ее ветром сдувает, проталкивается через своих друзей к этому парню в черном, который уже расслабленно подпер плечом стену и уставился в экран своего телефона. Ладони Петровой сразу же ложатся на его грудь. Горин резко смахивает их с себя. Он лениво отрывает взгляд от телефона и глядит мимо Полины, которая что-то тихо и заискивающе тараторит. Тимур смотрит куда угодно, но только не на нашу диву: скучающе шарит взглядом по коридору. М-да, «повезло» ему с Полиной. И мне даже становится жаль парня, но всего на секунду, пока он не встречается глазами со мной, сидящей на корточках посреди коридора и уставившейся на него и Полину. И его брови сразу же лениво приподнимаются в немом вопросе. В глазах Горина четко читается: «Чего вылупилась?» Мое лицо словно ошпарили. Утыкаюсь взглядом в пол и неуклюже под звонок на пару тянусь за оставшимися частями разлетевшегося конспекта. Собрав все тетрадные листы, засовываю их в сумку и поднимаюсь с корточек. Но даже не успеваю толком выпрямиться, как получаю неприятный толчок в плечо. Снова. Такой резкий, что на пару секунд перехватывает дыхание. Да что за день-то сегодня! Всемирный праздник толкания в спину? Или опять Петровой неймется? Резко оборачиваюсь, готовая принять на себя очередную порцию хамства Полины. Но вижу перед собой не ее глаза, а глаза Тимура Горина. Холодные. Зелено-карие. – Прости, я тебя не заметила, – слетает с моего языка извинение. Почему-то кажется, что Тимур сейчас выдаст какое-нибудь гадкое замечание. А чего еще можно ждать от окружения Полины? Но Горин всего лишь пробегается по мне безучастным взглядом, гоняя жвачку во рту. – Аккуратнее будь, – сипло произносит он. Без укора. Без едкости и раздражения. Его голос лишен какой-либо интонации.

Из всей этой пестроты не раздражает взгляд только одно. Точнее, один. Тот, кто держится немного в стороне от этой яркой стайки и не спешит перечмокивать всех подряд. На нем нет ярких стразов, он одет не вызывающе, а волосы на его голове не окрашены, как перья у попугая. Ему и красить-то нечего: парень побрит практически налысо, торчит только короткий ежик темных волос. Черная косуха, накинутая на серую футболку, черные джинсы и кроссовки. Эдакое темное пятно по имени Тимур Горин среди этих ряженых.