Глава 7

Началась суматоха. Я в ужасе озиралась по сторонам, наблюдая, как мужчины с луками наперевес становятся в безопасный строй и уверенно целятся в волков, выходящих из теней.

– Нет! – рявкнула я, в панике оборачиваясь к Николасу. – Ты же обещал! Ты говорил, что не тронешь их, если я перестану сопротивляться!

– Молчи, – процедил он.

Мужчина развернул коня и твёрдо приказал:

– Опустить оружие!

– Но… – начал кто-то.

– Делайте, что сказано, – рыкнул Ник.

Воины недоуменно переглянулись, но луки все же опустили и теперь настороженно следили за животными, придерживая волнующихся лошадей.

– Что ты творишь? – процедил подъехавший к нам вождь. – Ждёшь, когда нападут?

– Они не станут, – спокойно сказал Николас, но даже я расслышала в его голосе нотки сомнения. Он явно был в замешательстве и не знал, что делать. – Едем дальше.

К моему огромному удивлению, его отец лишь озадаченно посмотрел на стаю, но доверился сыну и подал знак остальным исполнить команду Ника.

Всадники послали нервничающих лошадей вперёд. Но я знала, чем это закончится, и потянула жеребца Николаса за повод. Когда я развернулась, меня встретил его хмурый взгляд, но меня это не смутило, и я тихо сказала, почти умоляя:

– Они не уйдут. Стая последует за вами до самой деревни. Если я не прогоню их, это закончится кровью.

Он бесстрастно смотрел на меня и молчал.

– Я выполню обещание и… пойду с тобой, только дай мне сказать им. Позволь… попрощаться, – на последнем слове мой голос предательски дрогнул. – Прошу.

Сжав губы, мужчина в раздумьях всматривался в мои глаза. Я не отводила взгляд, несмотря на ярое желание оглянуться на волков. Спустя несколько мгновений внутренней борьбы, которые показались мне вечностью, Ник наконец принял решение. Я поняла это по тому, как он прикрыл глаза и вздохнул. Большего мне и не требовалось.

Стоило ему только зашевелиться в седле, чтобы спрыгнуть с лошади, как я, уже перебросив левую ногу, без его помощи неуклюже сползла на землю. Недовольный мужчина бесшумно опустился рядом, но я даже не взглянула на него.

Сражаясь с нестерпимой болью и дрожью, я медленно двинулась к застывшей неподалеку Легенде. Позади послышались растерянные возгласы воинов. Но в этот момент для меня существовали лишь сверкающие в темноте родные небесные глаза серой волчицы. Негромко заскулив, она ринулась ко мне, и я рухнула на колени, чтобы принять ее в свои объятия, отчаянно сожалея о связанных руках. Пальцы привычно скользнули в теплый мех, я придушенно всхлипнула и зарылась в её шею. Краем глаза я наблюдала за приближением остальных волков и очень быстро поймала себя на том, что по привычке искала среди них знакомый чёрный силуэт. Но вскоре сердце болезненно сжалось. Мои тайные надежды не оправдались. Лидер не маячил за спиной своей спутницы, как делал это всегда. Незримый страж, готовый вечно оберегать свою пару.

– Прости, – прошептала я, глотая слезы. – Я не хотела этого. Мне так жаль. Умоляю, прости меня.

Но волчица вдруг шумно повела носом, беспокойно заёрзала и начала с поскуливанием обнюхивать всю меня. Ее глаза были расширены от страха и запаха крови.

– Я в порядке, – она уже пыталась пробраться сквозь одежду к ране, но я не позволила. – Со мной все хорошо, слышишь? Сейчас это не важно.

Я отстранилась, чтобы заглянуть в ее бесконечно печальные и тревожные глаза, а потом обхватила морду волчицы дрожащими руками. Боль в плече заставляла меня мучительно кривиться от каждого движения, но она была несравнима с той, что поселилась в душе, и с тяжестью решения, которое я должна была принять немедленно.

Очень медленно я очертила пальцами изгибы ее узкой светлой мордочки, наслаждаясь мягкостью шерсти и исходящим от кожи теплом. Грустно улыбнулась.

– Я никогда не забуду, сколько ты сделала для меня. Видимо, мне не суждено отплатить тебе тем же, как бы я ни хотела. Но ты должна защитить их, Легги. Я больше не могу… – из моего горла вырвался всхлип, но я глубоко вдохнула и продолжила. – Не могу быть рядом. Меньшее, что я могу сейчас сделать для вас – это уйти. И в этот раз ты не должна идти за мной.

Слегка прижав уши, она спокойно сидела и не отводила внимательный взгляд. Дикое животное, которое знало человека только по мне самой, но она даже не обращала внимания на целый отряд за моей спиной. Наши глаза были устремлены друг на друга. Душа зверя смотрела в душу человека. Полное единение, нити которого я должна была разорвать. Я сморгнула слёзы и провела пальцем над её бровью, всем своим существом желая навсегда отложить в памяти этот бесконечно преданный, полный волчьей мудрости взгляд.

– Ты всегда умела слушать, девочка. Я знаю, ты всё понимаешь. Поэтому уходи. Уводи их как можно дальше. Вы заслуживаете спокойной жизни, – прошептала я и коснулась её округлившегося живота. – Они заслуживают.

Легенда жалобно заскулила и прижалась ко мне. Я обреченно потёрлась своей головой об её и с силой вдохнула знакомый запах, зная, что делаю это в последний раз.

Справа хрустнула веточка, и ко мне подлетел Лай. С радостными повизгиваниями он раскачивался из стороны в сторону вместе с виляющим без остановки хвостом. В отличие от Легенды, молодой волк оставался рядом с огромной опаской. То и дело он бросал настороженные взгляды на мужчин, его лапы дрожали, готовые в любой момент оттолкнуться и унести волка прочь, под безопасную тень кустарников.

Я улыбнулась его порыву и слабо погладила по голове.

– Я тоже рада тебя видеть, малыш.

Постепенно вокруг меня сгрудилась вся стая. Я наслаждалась прикосновениями к ним и мысленно благодарила каждого за проведённые вместе месяцы. За то, что не дали мне умереть.

Я позволила проносившимся в моей голове воспоминаниям овладеть разумом, чувствуя, как ветер обдувает мокрое лицо. Я вспоминала, как тряслась от холода, когда брела по колено в снегу, пока волки не окружали меня с боков и не делились благословенным теплом и силой. Как в звёздные зимние ночи голоса стаи сливались в единый мелодичный вой, а я присоединялась к их песне, ощущая себя частью чего-то нового. Значимого. Настоящего. Дикого. Я вспомнила каждую нашу совместную охоту. Как земля пружинила под ногами, а кровь бурлила от первобытного чувства. С ними я обрела надежду и ту свободу, что недоступна людям. С ними я узнала другую себя.

Но внутреннее тепло стремительно сменялось обжигающим холодом. Я понимала, что, сколько бы ни растягивала этот момент, он не мог продолжаться вечно. Ничто не длилось вечно. Всё хорошее когда-нибудь омрачалось жестокой реальностью. Я давно усвоила этот урок. Я должна была отпустить их. Наше время прошло.

– Береги ее, Лай, – нежно прошептала я тёмному волку, смотревшему на меня так искренне, как не способны смотреть глаза человека. Для всех они были демонами, но лица истинных чудовищ никогда не сотрутся из моей памяти.

Я в последний раз оглядела каждого члена своей семьи и глубоко вздохнула, готовясь к неизбежному.

– Уходите, – твёрдо сказала я. Они должны были слышать, с каким громким треском откололась часть моего сердца.

Боль с непониманием отразилась в глазах волков, смешиваясь с моей собственной. Я поднялась на негнущихся ногах и зашаталась, но не осела на землю перед ними. Я пыталась быть сильной. И мысленно просила их тоже найти эту силу в себе.

Стая растерянно посмотрела на меня и попятились. Одна лишь Легенда упрямо стояла на месте.

– Уходите! – я повысила голос, взмахнув связанными руками в сторону леса и вынудив себя смотреть им при этом в глаза.

К горлу подкатил комок, но я подавила очередной всхлип.

Волки неуверенно отбежали подальше. Они все ещё колебались и разрывали меня этим на части. В боли, отражающейся в глазах Легенды, можно было утонуть. Сияющая небесная гладь медленно сменялась серым штормом. Она сделала шаг назад.

– Иди же! – отчаянный крик вырвался из моей груди, я зарычала.

Волчица приглушённо заскулила, сгорбилась и понуро потрусила за остальными. Я смотрела ей вслед, пока её фигура не превратилась в силуэт со стертым контуром. Тогда она обернулась и сквозь расстояние встретилась со мной взглядом. Ветер развевал ее светлую шерсть, сияющую в свете луны.

– Прощай, – он унёс мой шепот.

Мгновение, и волки растворились в тенях.

Колени заныли от удара о землю. Я склонилась, глаза невидяще уставивились перед собой. Отчаянный стон прорезал тишину, и больше не сдерживаясь, я выпустила свою боль на волю. Я подняла голову к небу, яростно закричала, и в крике том смешалась вся ненависть к судьбе, весь груз страданий и горечь потерь.

В тот же миг еще недавно чистое черное небо заволокло грозными тучами. Хлынул мелкий дождь, смешиваясь со слезами, беспрестанно текущими по моему лицу. Будто вместе со мной, Боги оплакивали эту потерю. Но я больше не верила им и не верила в них. Им не было дела до меня. Теперь и мне до них тоже.

Я заглянула внутрь себя и не увидела ничего, кроме пугающей пустоты. Больше не было сил бороться.

Сражайся, – возник вдруг перед закрытыми глазами нечеткий образ матери.

Не могу…

Её родное лицо исчезло так же быстро, как появилось, а я сжала зубы. Злость нахлынула так внезапно, что заставила покачнуться. Её смерть была несправедливой. Сама жизнь была несправедливой.

На моё плечо опустилась тёплая ладонь. Я резко сбросила её и медленно поднялась, едва держась на ногах. Не говоря ни слова, развернулась и побрела к всадникам. Николас двинулся следом. Я споткнулась не менее дюжины раз, прежде чем наконец добралась до гнедого коня и самостоятельно вскарабкалась в седло, приветствуя адские волны боли, которые расходились от плеча и спины по всему телу. Ник легко залез следом, но перед тем, как послать лошадь, достал из мешка длинную меховую накидку и укрыл меня. Остальные члены процессии молча наблюдали за нами. На их лицах застыло одинаково шокированное выражение от увиденного. Вождь взглянул на меня с новым интересом, его ладонь задумчиво потирала бороду. Близнецы и Фабиан смотрели с благоговением и лёгким страхом, но когда я злобно повернулась к ним, все одновременно отвернулись.

Однако стоило мне вновь перевести взгляд на чащу, в которой скрылись волки, как злость утихла. Она сменилась горечью. А после, уже знакомой пустотой. Я не знала, что меня ждало, но, по крайней мере, они были в безопасности. Возможно, и моя душа ушла вместе с ними. Сейчас я не чувствовала себя живой. Всё было как в ту ночь, когда я думала, что лишилась всего. Но если тогда волки указали мне на искру, оставшуюся внутри, и разожгли яркий свет, то сейчас я стремительно опускалась на тёмное дно. И напоминанием этого служило намертво сомкнувшееся вокруг предплечья холодное железо рабского браслета. Впереди было множество дней служения, а жизнь прекращалась здесь, в этот момент, когда, казалось, я потеряла всё, и больше было нечего.

Оставшийся путь прошёл в тишине, нарушаемой лишь чавканьем грязи под копытами лошадей и тихой песнью дождя, который вскоре затих, и мокрые раздражённые всадники с облегчением перевели дух.

Воздух пах сыростью. Низкий, почти прозрачный туман стелился по земле, окутывал ноги животных сказочным свечением от пробивающихся между облаков лунных лучей. Исходящий от Николаса жар и увесистая меховая накидка дарили тепло, однако внутри был пугающий холод. Раны, голод, лихорадка, долгая дорога и слёзы, которые я уже не замечала, истощили меня. Сгорбившись, я с закрытыми глазами раскачивалась в седле, изредка поддерживаемая сильными руками Ника. Стоило только открыть глаза, как мир начинал вращаться и накатывала тошнота. Мужчина держался гораздо ближе, чем в начале пути, а толщина накидки сокращала и то небольшое расстояние, которое образовалось, неприятно задевая раны при трении. Но я привыкла терпеть. Это было лишь очередное испытание, грозившее сломить мою волю.

– Облокотись на меня, – тихо раздалось над ухом, когда моё тело снова завалилось вбок.

И я откинулась назад. Сопротивляться не было сил. Мужчина немного поёрзал, устраиваясь поудобнее, и моя голова оказалась на его широком плече. Я разлепила опухшие от слез глаза и через мутную пелену увидела суровое лицо с упрямо сжатыми челюстями и устремленным вперед нахмуренным взглядом. Выбившиеся из пучка на голове мокрые локоны липли к его вискам. Я отрешенно наблюдала за тем, как упавшая с волос капля медленно скатилась по скуле мужчины и спустилась вниз, до подбородка, а затем исчезла во тьме вслед за остальными. Очевидно, Николас почувствовал, что я на него смотрю. Он покосился на меня и нахмурился еще сильнее. С усталым вздохом я вновь прикрыла веки.

– Привал! – громко объявил вождь. Через несколько шагов конь подо мной резко остановился, повинуясь натянутым поводьям.

Всадники повскакивали с лошадей и повели их к журчащему неподалеку ручью. До нас долетало их недовольной ворчание, когда животные поскальзывались на мокрой почве, утягивая мужчин за собой.

Я находилась в каком-то полубредовом состоянии и зябко поежилась, когда спине вдруг стало холодно. Из груди вырвался кашель. Чьи-то руки подхватили меня за талию, стянули со спины лошади, и из меня вырвался слабый стон от невыносимой боли, прошедшейся по спине. Ноги дрожали после долгой неподвижности, колени подгибались.

– Отведи коня к воде, – бросил кому-то Николас, а меня поднял и усадил на ствол упавшего неподалёку дерева. Но я тут же встала и сделала нетвердый шаг в сторону.

– В чём дело? – строго спросил еще не успевший отойти Ник.

– Мне надо, – многозначительно сказала я, покачиваясь от усталости.

Ему не потребовались объяснения. Он обвел меня неуверенным взглядом, явно сомневаясь в моей способности разобраться со всем самостоятельно, но неохотно уступил. Лишь угрожающе добавил:

– Попробуешь сбежать…

– Знаю, – буркнула я и пошла к кустам, однако снова была остановлена.

Во тьме сверкнуло лезвие. Не успела я отпрянуть, как веревки на моих кистях безвольно упали на землю.

– На этот раз без глупостей, – мрачно добавил Ник и отошёл к сброшенным в кучу седельным сумкам.

Орудовать пробывшими значительное количество времени в одном положении руками оказалось тяжело. Любое движение сопровождалось ноющей болью, а из-за накатывающих то и дело головокружений я несколько раз едва удержалась от падения.