Уже с утра пятницы воображение подсовывает картинки релакса: сауна, ужин, постель. А сев в «Ладу Калину» и сбросив туфли, она испытывает блаженство.
Когда мышцы правой кисти получают сигнал – двигаться к ключу зажигания, прямо по курсу возникает смуглое лицо с белой расщелиной зубов. Обогнув её машину, мощный торс седлает мотоцикл и мчится прочь. Она нагоняет его у светофора и садится на «хвост». Впрочем, байкеру никуда ни деться. Маршрут у них один -Лопуховка. Целых десять минут она будет смотреть на обтянутую коричневой кожей спину и… злиться.
«Ну не дурёха ли?»
А расстанутся они на въезде в дачный посёлок, когда он повернёт направо.
Остановив машину у обновлённого сайдингом дома, она бросает взгляд в зеркало заднего вида. Пусто! И на улице, и в душе. Губы её смыкаются, словно опасаясь, что ненароком озвучат промелькнувшую мысль, а рука тянется к бархатному мешочку на заднем сиденье. Слышится нежное позвякиванье. Женщина извлекает из внутренностей мешочка пластинку с выгравированными на ней латинскими буквами и читает вслух:
– Non c`e sabato senza sole, non c`e donna senza amore.
Перевернув пластинку, озвучивает перевод :
– Нет субботы без солнца, нет женщины без любви.
Скрежещут ворота- в их проёме возникает мужчина.
Его тело имеет бросающееся в глаза разделение на нижнюю и верхнюю части.
Верхняя – с головой прекрасной лепки, с рельефными плечами – кажется приставленной каким-то злым шутником к полусогнутым, неуклюжим ногам-шарнирам. Вот и сейчас их обладатель делает усилия, чтобы втащить их в салон машины.
…Пока он ставит авто в гараж, она переодевается в халат и направляется в гостиную, где на журнальном столике вырисовывается силуэт заварочного чайника, а воздух наполнен ароматом мелиссы. Непременный атрибут пятничного вечера. Она наливает себе из чайника и делает глоток. Обтянутая кожей спина байкера окончательно утрачивает чёткость и задвигается на периферию сознания.
К моменту его появления в гостиной она будет спать, задрав ноги на диванный валик. Профессиональным взглядом доктора он отметит: несмотря на эту меру, женские ступни налиты венозной кровью.
Её туловище изогнулось в области таза, и от вида этой неловкой позы у него самого начинает ломить в области тазобедренного сустава. Он намеревается вернуть её ноги в горизонтальную плоскость и касается щиколоток, когда женские губы размыкаются и выдыхают:
– Нонче сабато сэнца соле, нонче донна сэнца аморе!
Мужские пальцы застывают.
Её глаза распахиваются.
– И как это понять? – спрашивает он.
Нет субботы без солнца, нет женщины без любви.
– Давай пить чай!– предлагает он.
Словно испытывая жажду, он выпивает свою порцию в несколько глотков. Это не укрывается от женского внимания, и она бросает поверх чашки испытующе-лукавый взгляд. Тоже часть ритуала, который только-только начал формироваться.
После расслабляющего напитка она отправляется в сауну, призванную очистить её от всех наслоений минувшей недели. И в постель.
Как нет субботы без солнца, так нет женщины без любви.
Правду сказать, сегодня только пятница. Да и солнца на горизонте не наблюдается. Ну да ладно! Сойдёт и так!
В это время подаёт сигнал её мобильник. Мужчина и женщина обмениваются взглядами: «Нас нет дома!»
Словно устыдившись, телефон замолкает. Ему вторит стационарный. Требовательно и протяжно. Женщина берёт трубку и со вздохом выдаёт:
– Капитан Затопец!
Через считанные минуты она мчится в Горбатый переулок. А спустя ещё пятнадцать минут приступает к работе.
* * *
Глядя на лицо Затопец, Зина думает о том, что на нём то выразительное отсутствие выражения, которое наводит на мысль о недоступных простому смертному знаниях.
Тамара Аркадьевна устало кивает на Зинино приветствие и открывает кожаную папку. Такая же есть и у Зины. Подарок всем сотрудникам ко Дню полиции. Они уже виделись в этот вечер. Естественно, что Зину опрашивали первой. И вот вызвали снова. Хорошо, что идти недалеко. Штаб расследования расположился прямо в доме Горожанкиной.
Тамара Аркадьевна отрывается от своих бумаг и бросает на свою визави испытующий взгляд:
В этот момент они перестают быть коллегами. Они – следователь и свидетель.
О ходе расследования можно судить по задаваемым вопросам. Ну и по их очерёдности.
Капитан Затопец огорошивает первым же:
– Почему вы скрыли тот факт, что в вашем доме побывал Радик Шадыханов?
" Ага, донесли уже добрые соседушки. Разве в Горбатом что-нибудь скроешь?"
– Ну-у-у…-тянет Зина в надежде, что остальное родится по мере продвижения воздуха через голосовые связки. И оно появляется:-Что значит «побывал»? Радик Шадыханов посещает меня систематически, и это не возбраняется законом. – После краткой, но наполненной смыслом паузы, можно пойти и в контратаку:– Если вы имеете в виду тот момент, когда соседку…ну… нашли мёртвой, то его в доме не было.
Сущая правда. Радик, щадя нервы супруги, никогда не остаётся на ночь.
– Назовите час, когда он покинул ваш дом в Горбатом переулке.
– К сожалению, с уверенностью могу утверждать только о времени суток. Поздний вечер накануне 13 августа.
– Вам знаком гражданин Алярвин Сергей Илларионович?
– Это Алёнкин сожитель.
Последующая пауза говорит о том, что этим список ударных вопросов исчерпывается. Однако Затопец силится растянуть беседу. Чтобы не упасть в глазах коллеги и по совместительству свидетельницы?
Тамара Аркадьевна вытягивает ноги. В ответ Зина меняет положение собственных, не без удовольствия констатируя факт, что её ступни выглядят более привлекательно.
– Ваша соседка когда-нибудь конфликтовала со своим сожителем?
– У них в доме хорошая изоляция. К тому же Сергей большую часть жизни провёл в местах не столь отдалённых.
– А что случилось с соседской кошкой?
«Шишки-едришки! Рано она расслабилась. Тамара Аркадьевна приготовила-таки ловушку».
– Матильда пропала.
– Алёна Горожанкина предъявляла вам претензии по данному факту?
– Нет.
«Надеюсь, прах Матильды-1 не будет побеспокоен».
– Алёна Горожанкина подозревала лично вас? -
«Доминантные индивидуумы обычно смотрят в глаза, когда говорят сами, и в сторону, когда глаголят лично. Затопец буравит глазами не отрываясь».
– Но доказать ей ничего не удалось, так ведь? – дожимает следователь.
– «А вот в эту западню вы меня не поймаете, Тамара Аркадьевна!»
– Не понимаю, о чём речь…– Зина одаривает визави невинной улыбкой и снова меняет положение ног.
«Поистине, не надо искать кошку у соседей, если она зарыта в собственном саду. Кто это сказал?»
– Ваша матушка работала у Горожанкиной кошачьей няней?
– Так точно.
– Животное нуждалось в подобной опеке?
Зинаида на секунду помедлила с ответом, затем, пытаясь скрыть усмешку, проговорила:
– Это её владелица нуждалась в дополнительных гарантиях кошачьей безопасности.
– И ваша мать её обеспечивала. А какие у кошачьей у няни обязанности?
– Кормление, выгул, уход за шерстью! – чеканит свидетельница, после чего одаривает Затопец ироничным взглядом: – А какое отношение, Тамара Аркадьевна, это имеет к убийству?
Затопец вопрос игнорирует.
Пресс-секретать УВД позволяет себе чуть-чуть ослабить внутреннюю пружину. И зря!
– Извините за очень личный вопрос: какое прозвище было у Зины Сыропятовой в школе?
"Говорить о присутствующем человеке в третьем лице – это что, способ смягчить удар?"
– У меня не было… Зина. Просто Зина.
«Кудрявую Зину купили в магазине!» – врывается в уши.
Тем временем капитан Затопец извлекает откуда-то из-под стола прозрачный пакет:
– Вам знаком этот предмет?
– Это пупс…
– Верно.
На лице следователя появляется намёк на усмешку и тут же исчезает.
Зина вытягивает шею и вглядывается в содержимое пакета.
– Эта кукла… Означает ли она…
– Извините,– обрывает её Тамара Аркадьевна и убирает пакет с глаз долой.-Данный предмет является вещественным доказательством. Для любого рода допущений и предположений время не наступило. Ответьте прямо: вам он знаком?
Зина мотает головой:
– Не-е-т…
Затопец протягивает заполненный лист.
Рутинная процедура.
Оставив свою подпись под строчкой «С моих слов записано верно и мною прочитано», свидетельница решается на вопрос:
– У вас уже есть какие-то зацепки?
– Мы работаем над этим.
Похоже, отныне вся информация будет исчерпываться этой формулировкой.
– А меня вы что… подозреваете?
Затопец, не отрываясь от своих записей, бубнит:
Вы – сотрудник полиции, и кому как не вам, знать, что на первом этапе подозреваются все знакомые жертвы. Сейчас идёт процесс исключения вероятностей.
– Тамара Аркадьевна, и всё же я хотела бы сообщить одну вещь.
– Слушаю, Зинаида Семёновна.
– Когда Алярьева посадили, если вы помните, срок у него был солидный. Так вот Алёна была тогда беременна.
– И что?
– Она решила, что ребёнок будет помехой.
– Что ж, важная деталь. Благодарю.
Тамара Аркадьевна одёргивает манжеты форменной рубашки, чем ставит жирную точку. Ей надо спешить. Хотя переулок не велик, но опрос свидетелей – требует времени. А такие дела лучше всего раскрываются по горячим следам, в ближайшие 12 часов. И у Затопец такое чувство, что оно будет раскрыто этой же ночью. Потому как главный подозреваемый уже есть. И это сожитель Алёны, вышедший в эту пятницу на свободу.
Это первое дело капитана Затопец. Прежде она работала и в подразделении по делам несовершеннолетних, и в службе участковых инспекторов. Пока не удалось закончить юридический институт. Тяжело он ей дался. Но она справилась. И это ещё в статусе разведённой женщины!
К слову, майор Тальякагуа не в восторге от её перевода. Во-первых, та давняя интрижка. По существу одноразовая. А супруга у него, по слухам, большая ревнивица. К тому же майору хотелось бы в "убойный" отдел мужика – трезвого и профи. Да где их в Мирном взять? Вот был Радик Шадыханов. Да спёкся! Тьфу ты, неподходящее выражение для следователя. Всё-таки даёт о себе знать работа участковым. Надо исправляться, Тамара Аркадьевна! К тому же ты нынче докторская жена. Тоже обязывает к приличному лексикону.
Разбудило лошадиное ржанье. Прямо напротив окна спальни- конюшня Тимофея, того самого, что подрабатывает садовником у Горожанкиной.
Сцена ужасов в соседском доме стала мало-помалу отходить на задворки сознания. Хвала защитным системам мозга! Или коктейлю «Шампань-коблер», который подавали на фуршете.
Я обтираюсь мокрым полотенцем. Дань памяти отца- сторонника ЗОЖ. По волосам можно лишь пройтись щёткой.
Должна признать, что не соответствую образу полицейского. Я даже избегаю носить форму. В ней со всей очевидностью выступает пухлость фигуры. А люди ждут, чтобы вы отвечали образу стража порядка.
Накаченное тело.
Бейсболка, в прорезь которой воинственно выглядывают забранные в хвост волосы.
Не смотрящий, а целящийся взгляд.
И не важно, что вы не совсем полицейский, а сотрудник пресс-центра. Они хотят видеть в вас уже нарисованную в голове картинку.
Я выхожу ровно в половине восьмого и быстрым шагом следую по переулку. До работы- двадцать минут пешком, или,как выражаются в Горбатом, " пёхом". Вот за что можно мириться с участью жить в этом городе. Кстати, называется он -Мирный. Хотя стоило бы переименовать – в Сонный.И вообще, если кто хочет узнать, что такое "энтропия", – вэлкам!
Показываю своё удостоверение и деловым шагом устремляюсь на третий этаж, по привычке ускоряясь у второго, где располагается начальство.
Пресс-служба УВД находится в конце длинного коридора в двух кабинетах, один из них-проходной. И самый неудобный. И естественно, принадлежит младшему по чину, то есть мне.
Романа Себастьяновича на месте нет. Он является к девяти, ибо живёт в пригородной Лопуховке.
Рабочий день начинается с просмотра местной прессы. После появления интернета и блогеров, печатных изданий осталось не так уж много. По солидности и старшинству начинаю с «Вестей города Мирного».(К слову, субботний фуршет был посвящён их столетию.) Криминальную хронику они печатают обычно на последней странице. Открываю её и…жирным шрифтом – «Убийство в Горбатом переулке».
«Она сидела с размозжённым черепом и куклой в руках…»
Веки рефлекторно сжимаются. Вдох-выдох… Ты должна осилить этот текст. Это твоя работа.
Уговоры дают результат. Я читаю материал, машинально выискивая художественные преувеличения, на которые так падки газетчики. К чести еженедельника, их практически нет. Если не брать в расчёт «окровавленной кошки».
И тут внутри меня разливается холод. Публикация не была завизирована в пресс-службе. Редакция ограничилась одной-единственной ссылкой: «Как сообщает анонимный источник в правохранительных органах».
Отсюда следует, что меня ждёт разнос. Текст официальной информации должен быть значительно меньше по объёму и, конечно, не изобиловать деталями. На циферблате настенных часов-четверть девятого. Скоро появится Роман Себастьянович и начнёт с того ж е- просмотра прессы. Как объяснить утечку информации?
Я хватаю сумку и пулей вылетаю из управления. У меня полчаса, чтобы придумать себе «отмазку».
* * *
Редакция находится в старинном особняке. До революции здесь располагалось казначейство.
Знакомые ступени резной чугунной лестницы. Сколько раз Зинины ноги взбегали по ней!
В прежние времена газета, выходившая три раза в неделю, занимала весь второй этаж. Сейчас – четверть. Но как и тогда, кабинет редактора- второй по счёту. Дверная ручка поддаётся с первого прикосновения. Адаев не изменяет своим привычкам: Зину накрывает кофейный аромат. Этот напиток готовится на электроплитке, спрятанной в «аппендиците» – комнатке без окон и дверей, куда впридачу к столику втиснулся диванчик. Прежде там кемарил дежурный по номеру, если выпуск задерживался.
– Кофе будешь?
У редактора такой будничный взгляд, как будто она вламывается к нему ежедневно. Зина молча опускается в кресло для посетителей, и хозяином кабинета это воспринимается как согласие присоединиться к кофейному ритуалу. Пока он отработанным движением разливает кофе по фарфоровым чашкам – подарок городской администрации к столетнему юбилею– гостья изучает лицо бывшего босса. Остатки шевелюры зачёсаны набок, черты лица почти аскетичные. Они так давно знакомы, что Вилену Владимировичу нет нужды справляться о количестве сахара.
– Не буду лукавить, я ждал твоего визита.
У него манера останавливаться посреди фразы, чтобы послать визави усмешку.
Коричневая жидкость приятно увлажняет горло.
На память приходят наставления подруг: «В отношении этого субъекта требуется наступательная тактика».
– Кто этот анонимный источник?
– Пупсик, это ты!
Обращение бьёт наотмашь. Зинино тело без одежды действительно похоже на кукольное: прямое, без намёка на талию туловище, пухлые ножки и ручки. А Вилен Владимирович продолжает:
– Шампань-коблер развязывает язычок. – (Усмешка.) – Я не мог упустить такой шанс! – (Ухмылка).
«Интересно частотность этих ротовых движении заранее выбирается?»
– Кстати, мне звонили из других СМИ – просили разрешение на перепечатку.
– Дал согласие? – звуки из её губ вырываются шуршанием палой листвы.
– Воздержался. Понимаю, как важно сохранить добрые отношения с пресс-службой УВД.
– Но не со мной!
О проекте
О подписке