– Замёрзла? – окутывает меня глубокий голос Тохи, щедро украшенный хрипловатыми нотками.
– Не-а, – отрицательно качнула я головой, и звезды на небе начали сливаться в карусели. Кажется, с храбростью я перебрала.
Тоха всё ещё стоял слишком близко, что моему отрезвлению не способствовало. Он такой порочно красивый в этом свете луны. Его аристократические скулы в этом зловещем полумраке выглядели ещё острее. А в глазах можно было погибнуть, как в чёртовых темных омутах. Инкуб. Соблазнитель высшей пробы. Один мазнувший по тебе взгляд, и в груди нарастает приятная взволнованность.
Вот только для Антуана я просто лучший друг…
– Пойдем, я провожу тебя в твою комнату, а по дороге ты расскажешь мне, почему ты так напилась, – приобняв меня за талию, как всегда мой доблестный друг спешил спрятать меня от тех глупостей, что я могу натворить в таком состоянии.
Потащив меня по узкой каменной дорожке, Тоха абсолютно не замечал, как я таяла от прикосновений его ладони к моему телу. Словно кусок масла на горячем тосте. Для него это просто очередной раз, когда он тащит Санечку домой, чтобы самому продолжить веселиться с какой-нибудь длинноногой девчонкой.
– А сам вернешься к своей мисс совершенство? – разозлилась я, вырвавшись из его обхвата и, качнувшись на высоких каблуках, едва не улетела со скалы в море.
Хотя лучше бы свалилась. Не так уж тут высоко, не разбилась бы, только, может, немного остыла. Стальная хватка на моей талии, жесткий торс за спиной и насыщенный бархатным хрипом голос разогнали эндорфины по венам с такой скоростью, что моя голова бедовая начала кружиться пуще прежнего. Тоха прижал меня к себе так крепко, что я чувствовала каждую мышцу стального тела Бертрана.
– Чёрт, малышка! Сейчас ты опасна сама для себя, – не выпуская меня из своего медвежьего капкана, заключил Бертран.
– Этот столбик так неожиданно выпрыгнул прямо на меня! – пожаловалась я, увидев, что зацепилась за небольшой осветительный столбик, который почему-то не работал.
– Угу. Я так и понял. Пожалуй, я буду держать тебя подальше от всяких ниндзя-столбиков, – развернув меня лицом к себе, покачал головой Тоха.
Его непослушная челка опять упала на лоб, и я автоматически потянулась к ней рукой, сдвигая вверх и… не смогла остановиться, обвивая Тоху за шею и запуская пальцы в шелковистые вихры на затылке.
Мгновенье никто из нас не двигался. А затем ладони Тохи медленно опустились с моей талии на бедра. В это время глаза Антуана заполонила темная мгла. Он буквально пожирал меня взглядом. Его грудь начала вздыматься всё быстрее, чёрный взгляд, полный похоти и огня, блуждал по моему лицу, будто пытался найти в нём сигнальный «стоп».
Решив, что возможно это мой последний шанс – завалить сегодня этого брыкливого жеребца в постель – я потянулась к его губам. Но мои планы снова были безжалостно разбиты. Губы соприкоснулись вовсе не с чувственным ртом принца, а с его холодной щекой.
– Саша, – произнёс Антуан, тоном в котором было нечто среднее между мольбой и проклятьем.
Крепкие ладони только на секунду соскользнули на мой зад, сминая его, но этого хватило, чтобы внутри меня расплескалась горячая волна. Я вся горела от груди до шпилек, непроизвольно выгибаясь в его руках, будто он как кукловод управлял моим телом. Мои щёки охватило языками пламени от того, что я почувствовала твердое давление его эрекции.
– Ты не знаешь, что творишь, Саша, – сверкнул глазами Тоха, словно злился на меня.
– Я знаю, – твердо заявила я, опуская ладони на его рельефные мышцы груди.
Я сто тысяч раз видела его обнаженный торс и столько же раз прикасалась к его плетеным каменным мышцам. Но раньше во мне не происходило такого смертельного урагана бушующих гормонов.
– Ты слишком пьяна, малышка, – перехватил мои запястья Тоха, поднимая высоко над головой.
– Я хочу, чтобы ты сделал со мной всё, что ты делаешь со всеми своими крошками, Тони, – пропадая в черных пропастях его глаз, решилась я.
Тоха издал странный звук, что-то между стоном и рычанием, и, резко подхватив меня под зад, закинул на своё плечо. Но не успела я порадоваться тому, как развиваются события в лучших традициях пещерных людей, как Бертран вернул меня на землю и в прямом, и в переносном смыслах:
– Ты пьяна, Санечка. И я отведу тебя в твою комнату. Это единственное, чему я позволю случиться, – отрезал гребанный принц таким тоном, который не подразумевал ничего, кроме как: «Заткнись и выполняй, что я говорю».
Снова схватив меня за руку, Антуан шел со мной рядом, сурово сдвинув соболиные брови. Я знала, что будет непросто переступить через годы дружбы и перевести эту дружбу в горизонтальное положение. И, разумеется, понимала, что для Тохи я не просто очередная телка. И, учитывая, что наши семьи дружат, он, наверное, боится, что придется понести ответственность за то, о чем я его прошу.
– Боже, Бертран, ты решил, что мне нужна твоя холостяцкая свобода? – расхохоталась я так, что хрусталь в люстрах холла зазвенел. – Мы все знаем, что ты ни с кем не встречаешься. Я ведь говорю только об одной ночи.
– Что ты несешь, женщина? Это всё, что тебе от меня нужно? – насмешливо выгнул брови Тоха, явно уже не воспринимая меня как адекватного собеседника.
– Ну да, – кивнула я, неуверенно пожав плечами.
Нужно мне гораздо больше… он прав.
– Ты не соображаешь, о чем ты просишь, Саша, – тяжело выдохнул Тоха, останавливаясь у тяжелой добротной дубовой двери в выделенную мне спальню.
– Мне двадцать три, Бертран! А я знаю, что такое секс, только по фильмам для взрослых! И всё из-за тебя! Ты пасешь меня, как глупую овечку, сколько я себя помню, а сам в это время трахаешь всё, что не успело убежать! – с обидой выплеснула я, осознавая свое поражение.
Он ни за что не перешагнёт эту гребаную черту дружбы.
– Значит, ты не остановила бы этого мохнатого, если бы я не пришел? – гневно засверкал очами наследный засранец.
Его ярость была настолько… горячей, что я чувствовала жар его кожи, даже не дотрагиваясь. Раньше Тоха только посмеивался над неуклюжими попытками парней затащить меня в постель, но в последнее время его стало дико бесить любое чрезмерное внимание мужчин ко мне.
– У меня был план «Б», – буркнула я. – Мы вернулись бы в зал, и его остановила бы водка.
– Водка разгоняет, а не останавливает, – рявкнул Тоха, распахивая дверь и затаскивая меня в комнату. – Объясни мне, что на тебя нашло?
И снова это странное чувство, что я и Тоха становимся дальше друг от друга из-за моих к нему чувств. Раньше я бы не раздумывая разболтала ему всё, что у меня на уме. Но и он раньше всегда меня поддерживал, что за блажь отгонять от меня парней, если я ему не интересна как девушка?
В комнате кромешная темнота из-за выключенного освещения и плотно задернутых штор.
– Ничего я объяснять не собираюсь на том простом основании, что я женщина! – заявила я, хлопая рукой по выключателю.
– Козыри пошли? – хмыкнул Бертран и щёлкнул выключателем где-то выше. – Спокойной ночи, Санечка.
Щелкнул выключатель, и яркая вспышка света заставила меня на секунду зажмурить глаза, а когда я их распахнула, то наследная задница уже смылась, оставив меня один на один с десятками маленьких крючков на платье и неудовлетворенным желанием, болезненно ноющим в низу живота.
Теперь понятно, зачем Эмелин камеристка. Такие шмотки просто невозможно ни надеть самой, ни снять.
Вывернув руки, как гуттаперчевый акробат, всё, что я смогла, это только грязно выругаться. На платье, на Антуана и на гнусную подножку судьбы в целом. Почему бы мне не влюбиться в любого другого парня? Вот Самойлов Родька, например, подкатывал со своим хреном. Тёртым. Чем не вариант? Ах, ну да, и тогда же меня утащил Антуан, завернув в свой пуховик, как в мешок. Он просто не даёт мне ни единого шанса на отношения, скотина эгоистичная!
Крючки моим пьяным пальцам не поддавались, и, окончательно обессилев в борьбе с ними, я громко выругалась на того, по чьей прихоти я в этот капкан влезла:
– Ну и гад же ты, Бертран!
В следующую секунду дверь распахнулась, но, к моему разочарованию, это был не Тоха.
– Отставить брань! – гаркнула Вика, заплывая в мою комнату с бутылкой шампанского и двумя фужерами. – Это ты так нашу звезду разозлила? Он примчал за свой пульт и врубил такой депресняк, что даже Бес скривился. Слышишь?
Скосив глаза в сторону все еще открытой двери, Вика замерла, улавливая тоскливые «Walking in My Shoes», наполнив и без того грустную музыку своими минорными битами.
Вика захлопнула дверь и протопала до небольшого диванчика в виде кушетки у подножья кровати.
– Ничего не вышло. Тоха никогда не полюбит меня так, как люблю его я, понимаешь? – пожаловалась я подруге, забираясь рядом с ней на кушетку и принимая наполненный шампанским бокал.
В любой другой день я бы наотрез отказалась пить эту шипучую дрянь, способную опьянить меня, как говорится, «в сиську», но после сегодняшнего провала не остается ничего другого.
– Ты ему предложила себя, а он отказался? – уставилась на меня мутными зелеными глазищами подруга. – Ах он кобель породистый! Да я ему сейчас «купирование» члена сделаю, чтоб писать мог только на собственные яйца!
Я аж прифигела от того, как быстро Вика переобулась от «не дари свой цветочек, не делай глупостей», до «как он посмел отказаться от такого подарочка»!
– Да погоди ты! – притормозила я всплеск генофонда Борзовых в этой кукле тощей. – Между мной и Тохой всё не так просто ведь. Я сама с трудом смогла принять в себе то, что в какой-то момент вдруг посмотрела на него другими глазами. Прикинь… мы ведь знаем друг о друге всё! Тоха даже один раз держал мои волосы, пока я блевала после клуба, где нам подсыпали какую-то дрянь в стаканы.
Казалось, что, рассказывая Вике о наших взаимоотношениях с Антуаном, я сама себя хотела убедить в невозможности других вариантов нашей с ним связи. За первым бокалом пошел второй, затем и под историю о событиях вечера – следующий.
– Да-да… – пробормотала Вика. – То есть грудь ты ему не показала? – осоловело уставившись на меня, уточнила она.
– Вроде нет, – неуверенно ответила я, так как алкогольный туман в голове становился всё плотнее, и я, честно говоря, не совсем улавливала, о чем мы собственно говорим?
– Ты должна пойти к нему и признаться, что ты его любишь! – внезапно вскочила Вика и вцепилась в мою руку, стаскивая с кушетки.
– Ему неинтересны такие как я! Он любит женщин опытных! – отказалась я.
Честно говоря, уже мечтая вырубиться в постели, а не о плотских утехах в объятьях принца.
– Угу. Истрепанных как пословица, скорее, судя по тем дамам, что вечно около него крутятся, – язвила Викуся, но тоже уже начиная клевать носом. – Любовь нужна всем, понимаешь? Всем! И раз я даже Аристову это смогла доказать, то и у тебя получится!
– Любовь волшебная страна… и каждый житель в ней обманщик… – грустно процитировала я.
Четвертый бокал шампанского оказался решающим, и все события дальше остались в моей голове как в тумане.
Хотела я этого или нет, но утро наступило. Глаза открывать совершенно не хотелось, но тихие звуки звяканья посуды заставили меня приподнять веки, чтобы через узкие щелки посмотреть, кто их производит.
Первое, что я осознала – я не в той спальне, где меня поселили. Интерьер в стиле «Хеннесси» подсказал, что я таки залезла в койку к Антуану. И под одеялом я совершенно голая!
Сквозь распахнутые в спальню двери я видела и другую часть апартаментов Тохи, состоящие, кажется, всего из четырех комнат.
В зоне моей видимости была часть гостиной с большим ансамблем мягкой мебели и широкой барной стойкой. А возле нее, как ни в чем не бывало, крутился Тоха. В одних боксерах…
В голове практически отсутствуют воспоминания о том, как я сюда попала. Лишь короткие обрывки, где я помню, как мы с Викой допились до стадии жёсткого стёба над всеми странностями мужской половины человечества. Начиная от неспособности запомнить, где находится корзина для грязных носков, и заканчивая их неизлечимой тягой поглазеть на женскую грудь… Точно! «Покажи ему сиськи»! Эта пьяная авантюристка уговаривала меня взять этого быка за рога. Точнее, за один, на который он и без моих сисек находит кого насадить без усилий.
Я пришла к нему с требованием снять с меня это чёртово платье, в плену маленьких крючков которого я оказалась по его вине!
Вот же черт! Сейчас на трезвую, хоть и больную, голову всё произошедшее вчера казалось верхом идиотизма. Череда глупых поступков, начиная с этого переодевания. И во всем виновата только я сама. И до обильного принятия на грудь, я вчера была взвинчена, взволнована до предела своим планом. И мне так хотелось понравиться этому искушенному мачо, что я шла у него на поводу, словно овечка на веревочке.
– Всё нормально, госпожа Александра, я готов подождать, пока ваше сиятельство изволит подняться с постели! – обернувшись через плечо, громко известил меня Тоха о том, что заметил мое пробуждение.
Искрящийся смехом взгляд Бертрана настойчиво намекал мне на ночное шоу в исполнении хомячка.
– Боже… – простонала я, испытывая самый настоящий испанский стыд. – Мне так стыдно!
От стыда горели не только мои щёки. Я не переживу этот позор! Муки совести спалят меня изнутри адским пожаром.
Из-за невозможности самостоятельно облачиться во вчерашний элегантный капкан из гардероба Эмелин мне пришлось завернуться в одеяло, чтобы доползти до барной стойки, где Антуан собственными руками выставил на стойку всё, что привезли в его апартаменты слуги.
– И почему это я госпожа? – пробурчала я, затащив задницу на барный стул и хватая бокал с дымящимся ароматным кофе.
Бертран развернулся ко мне, и мои глаза уперлись в идеальную мужскую грудь. Гладкая, загорелая кожа так и манила к ней прикоснуться. Пощупать рельефные мускулы, отлично просушенный пресс с мягким очертанием пресловутых кубиков.
– Ну а как? – деланно изумился Тоха, выгибая свои точеные брови. – «Я хочу, чтобы ты был моей маленькой грязной шлюшкой, Бертран!» – пропищал Тоха, изображая мой голос.
Сука! Нет, скорее сучка! Это всё Вика!
«Скажи ему, что хочешь быть его маленькой похотливой шлюшкой! Что он может сделать с тобой всё, на что только хватит его грязной фантазии! У мужиков от такого мозги полностью отрубаются!» – советовала мне Вика, провожая до дверей опочивальни принца.
Мамочки! Я ему так сказала? Хотя… судя по ржущему лучшему другу, я всё перепутала. Какая же я… нелепая недотёпа!
Но хуже всего, что я вспомнила! Я наехала на Бертрана, требуя расстегнуть мне платье, а он… и не сопротивлялся.
В голове отчетливо промелькнул весьма эротичный сюжетец. Я не помню, что говорила ему, но дьявольски откровенный интерес в глазах Антуана всплывал в памяти очень отчетливо. Он злился, матерился, но требование выполнил… ещё как.
Резко развернув меня лицом к стене, он шептал мне что-то на французском. Так яростно выплевывая ругательства, что от его шепота мне становилось жарко. Медленно, словно разворачивает долгожданный подарок, расстегивал один крючок за другим. А я сходила с ума, от порхающих по моей спине пальцев, от его близости… и кажется, даже тихо постанывала…
– О, нет… – простонала я, закрыв лицо ладонью.
Тоха в ответ на мои страдания от стыда и похмелья только ещё шире растянул улыбку.
– О, да! О-о-очень горячий круассан для моей госпожи, – пододвинул ко мне тарелочку Бертран и, снова надо мной угорая, отошел к своему мини-холодильнику в двух шагах от стойки.
Усыпанные по боксерам бананы с заигрывающе задранными бровями и типа распахивающими «полы» кожуры пытались меня склеить, недвусмысленно намекая на более близкое знакомство с содержанием этих трусов. Уверена, такой экземпляр любая не прочь развернуть… ох эта широченная спина, узкая талия и круглые ягодичные мышцы. Залипать можно вечность, глядя на принца в труселях.
– Может, ты оденешься? – мысленно вынесла я глазам строгий выговор и постаралась найти что-то интересное в тарелке с круассаном.
– Хм… вчера ты просила меня об обратном, – не унимался Тоха, заставляя снова и снова меня краснеть. – Приказывала показать тебе, кхм… ma bite.* Хотела потрогать мой зад…
– Заткнись, прошу тебя! – взмолилась я, готовая запустить в голову Тохе свою кружку с горячим кофе.
Бросив на меня взгляд через плечо, Тоха запустил пальцы под резинку своих боксеров, начиная их стаскивать, так, что показалась его упругая задница.
– Оу, ю тач май талала, – кривляясь в псевдоэротическом танце, принялся напевать Антуан. – М-м-м, май дин-дин-дон!
– Господи! – не выдержала я, хохоча и закрывая лицо руками. – Твой дин-дин-дон это не то, что я готова сейчас увидеть!
Вот, наверное, за это, в числе прочего, я его и люблю. Бертран ни за что не позволит мне грустить и поднимет настроение с самого дна в любой ситуации. Даже мой вчерашний позор он пытается перевести в шутку. Почему бы ему не подыграть?
Дождавшись пока Тоха вернется к стойке и сядет напротив меня, я чуть склонила голову. И, томно прикрыв глаза, прохрипела голосом роковухи с бодуна:
– Приказываю тебе, мой маленький грязный раб, принести госпоже её спортивный костюм из её царского чемодана.
– Ну, нет! Надень мою толстовку. Сойдет за платье, – сморщил нос Тоха, сливаясь с задания.
– Неси, – согласилась я, вставая и направляясь в комнату, чтобы найти бельё.
Кстати, это он с меня его снял?
В ожидании Тохи я села на его кровать, прикрыв глаза и пытаясь вспомнить, что я ещё от него требовала…
«Приглушенный свет, мягко растворяющийся в пространстве первой комнаты Тохи. Он расстегнул моё платье и замер. Я слышала только нарастающее тяжелое дыхание за спиной. Потом его ладони опустились на мои плечи и платье заскользило с них. И… случилась ядерная вспышка безумия. Между нами метались искры…
Моя обнаженная спина прижата к прохладной стене. Его ладонь на моей шее… обхватывает, давит слегка… заставляя запрокинуть голову и встретить его бешеный поцелуй… такой жаркий! Яростный, властный… что от напора его горячего языка у меня окончательно сносит голову…»
Это точно не может быть моим сном… воспоминания настолько отчетливо всплыли в памяти, что буквально чувствовала его губы на своих сейчас…
– О чем можно думать, с таким мечтательным видом? – раздался голос Тохи совсем рядом.
Боже! Он застукал меня за тем, что я, закрыв глаза, касалась своих губ, растянув их в идиотской улыбке!
– О том, что потребую у тебя в качестве выигрыша в турнире по бильярду, – заявила я, выдергивая из рук Антуана принесенный белый вязаный свитер.
– Да? Знаешь, до твоих слов я даже не планировал в нем участвовать… но теперь обязательно приму вызов! – сверкнул глазами Тоха, многозначительно задрав брови.
Примечание:
*ma bite – мой член. (фр. сленг)
О проекте
О подписке