Глава 3

Утро, как и всегда, начинается с беготни. Больше всего шума создаёт Римма: я просыпаюсь, когда она роняет что-то в ванной. Раздаются приглушённые ругательства, хлопают двери… Понимая, что уснуть не удастся, выскальзываю из кровати. На кухне – утренний хаос. Альбин пьёт свой травяной чай, сидя на подоконнике. Ди с неистовой любовью во взгляде делает бутерброды Родиону. Мама заваривает кофе, а Римма красит губы, глядя на своё отражение в чайнике.

– Я опаздываю, я так опаздываю! – восклицает она малиновым ртом. – Эти таблетки просто намертво вырубают, проспала три будильника. Где вы их берёте?

– Да так, в одной аптеке, – отвечает мама.

Я тихо сажусь на соседний стул и отнимаю у Роди один из бутербродов. Он бурчит что-то недовольное, но не отодвигает тарелку.

– Ну, сегодня кто-то видел призрака? – бодро спрашивает Альбин.

Конечно, я отвечаю:

– Никаких призраков!

– А у нас сегодня кое-что намного хуже демонов, призраков и ада. Коллоквиум по физиологии, – добавляет Родион.

О, физиология… Вот по чему я точно не скучаю.

– Вертинский, кстати, спрашивал про тебя.

Наш преподаватель по химии? Надо же, он меня помнит. Наверное, после того как я сдала курсовую и экзамен на высший балл – предмет был таким увлекательным. Я даже не учила, я наслаждалась.

– О чём? – я искренне стараюсь, чтобы это звучало беззаботно.

– Вернёшься ли ты? Может, восстановишься на курс младше?

И, да, все смотрят на меня. Даже Римма опускает тушь. Призрак, окажись он рядом, тоже бы пялился. Нужно ответить, быстрее, только бы они замолчали.

– Я подумаю…

– Тебе ведь необязательно быть врачом, – вступает мама. – Но образование получить нужно. У подруги дочь учится на юридическом, говорит, там неплохо.

– Ма-а-ам…

– О журналистике не думала? Филипп поможет тебе устроиться.

– Я разберусь.

– Наверное, – ехидно подхватывает Родион.

– Наверное, – отвечаю я, и забираю у него ещё бутерброд. Братец заслужил хотя бы тем, что начал этот разговор.

– На крайний случай ты можешь устроиться куда-нибудь и без диплома, – добивает Ди. – Если вообще не сможешь закончить универ.

На миг все замолкают. Только Римма хлопает пудреницей.

– Да, маникюрщицей в салончик. Прямо как ты.

Ди поджимает губы и делает вид, что ничего не слышала. Обстановка всё ещё напряжённая, но никто, хотя бы не заваливает меня неприятными вопросами. Потом снова хлопки дверью и разговоры. Даша вихрем вылетает из дома, Альбин и Родя спешат к остановке, обсуждая предстоящий коллоквиум. Римма помогает мне собрать посуду.

– Ты же опаздываешь.

– Не страшно, – отвечает она. – На курсах всё равно первые полчаса все просто собираются.

– Спасибо… Кстати, мам, – я поворачиваюсь к ней, спокойно допивающей свой кофе. – Я нашла твоё письмо.

Я скорее чувствую, чем вижу, как Римма напряжённо смотрит на меня.

– Оно лежало на лестнице. Может, случайно выпало у меня из кармана. Я положу его на столик.

Мама кивает и целует меня в щёку, прежде чем уйти. Когда её машина отъезжает со стоянки, Римма шепчет.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Тебе спасибо, что спасла меня от Ди.

– Ой, она так меня бесит, – сестра закатывает ярко-накрашенные глаза. – И что Родя в ней нашёл?

– Не говори. Только бы они не решили пожениться.

– А что, есть возможность?

– Не знаю. Может, спросить у Роди?

– Лучше пусть спросит Аль. Друг другу мальчики верят больше.

Мы смеёмся, и казалось бы – утро спасено. Но стоит мне надеть фартук, Римма продолжает.

– Я понимаю, тебе сложно и всё такое. Но если ты не хочешь мыть посуду и убираться всю жизнь, вернись в универ.

Я не могу не заметить в её голосе мамины нотки. Конечно, нужно соблюдать семейные традиции. Сначала ездить в мед – всего пять остановок на автобусе; получить диплом и работать в больнице – через десять остановок. Почему из ряда так выбиваюсь я?

– Спасибо, – говорю я, потому что, если промолчать, Римма обидится.

– Удачи.

Последний раз хлопает дверь. Когда я оборачиваюсь, призрак стоит за спиной и всё так же грустно смотрит на меня.

Мне хочется его обнять.

– Я знаю. Ключ. Но, слушай, зачем тебе туда?

Он тает в воздухе, оставляя меня сомневаться. Из комнаты Фила раздаётся зов:

– Мила, это ты мне?

– Нет, – я обхватываю себя за плечи. – Это я сама с собой. Наверное, схожу с ума от долгого сидения дома.

– Самоирония – это спасение, – откликается он.

– Спасибо, – нужно искать ключи, но я иду на голос, заглядываю в дверь. – Как дела? Как катастрофы?

– Одно затонувшее рыболовное судно, без жертв, и два пожара. Негусто, – откликается он, не поворачивая головы от ноутбука.

– Понятно… – я вспоминаю вчерашний вечер, и вопрос сам возникает в голове. – Слушай, а ты составил завещание?

На миг стук клавиш стихает.

– Не могу решиться. Слишком много мыслей о смерти, – тихо говорит Фил.

– А мама?

Он наконец-то поворачивается ко мне.

– Хочешь получить наследство и жить припеваючи, не работая и не учась?

– Очень смешно, – почему сегодня все решили вспомнить про мои проблемы с учёбой? – Просто я…

– Насколько я знаю, там всё делится между вами четырьмя и немного остаётся мне. Лучше спроси её саму. Это вроде бы не секрет.

– Спасибо, – я отворачиваюсь к двери. – Тремя.

– Что?

– Нами тремя.

– Прости.

Покрывало опять упало с зеркала в прихожей. Я занавешиваю его, закрывая свои встрёпанные волосы, и грязную футболку, и потрескавшиеся губы. Надо бы переодеться, и помыть голову, а ещё можно совершить набег на косметический батальон Риммы. Но нельзя отвлекаться от важного. Поэтому сначала мне нужно найти ключи, открыть чёртову комнату, и надеяться, что Руслан исчезнет.

Пылесос и тряпка для пыли – это отличное прикрытие. Я могу зайти в любую комнату, осматривать все шкафы и тумбочки, залезать в самые тёмные углы. Начинаю с гостиной – переворачиваю подушки на диване, заглядываю под ковёр… Обхожу весь первый этаж.

Ничего.

По пути к лестнице я замечаю Фила на кухне. Около него на столе – две чашки кофе. Было бы здорово посидеть вместе, руки и спина так устали. Но он спрашивает:

– Почему ты заговорила про завещание?

Я не готова к такому вопросу. Но могу выдать урезанную версию правды:

– Вчера маме пришло письмо аз адвокатской конторы. Я просто…

– Альбин сказал, ты хочешь устроить спиритический сеанс.

– Да, я…

Он снова перебивает:

– Слушай, Радмила, нам всем грустно. Никто не ожидал… что это произойдёт. Такого нельзя предвидеть.

Он прав.

Не было никаких тревожных звоночков. Руслан не казался молчаливым или непривычно грустным. Он вёл себя как обычно, а потом, однажды утром, не вышел к завтраку. Я нашла его в кровати, обманчиво спокойного.

На тумбочке стояла чашка с остатками какао и, как сказали в полиции, убийственной дозой снотворного. Пустая баночка из-под снотворного нашлась в ящике стола. Его отпечатки. Отсутствие мотива у всех остальных.

Но я не знаю, не понимаю почему это произошло!

– В это трудно поверить, – Фил будто читает мои мысли. – Но он сделал это. И я понимаю, что ты хочешь узнать, почему.

– Очень хочу! – неожиданно для себя я говорю полную правду.

– Но медиум тебе не поможет. Руслан не оставил записки, наверное, он не хотел, чтобы мы знали. Это очень трудно и больно, но нам нужно его отпустить.

Я не знаю, что ответить.

Фил долго рассматривает остатки кофейной гущи в чашке. И наконец говорит:

– Я хотел бы знать, что мы сделали не так.

Энергия от кофе будто ушла в пустоту. Мне больше не хочется гадать, почему брат убил себя. Вообще ничего не хочется. Я падаю на диван, книжица, которую давно стоило бы оставить на полке, врезается острым углом в бедро. Вытаскиваю её из кармана, сжимаю в руках и прошу:

– Я так больше не могу. Почему ты здесь, что тебе нужно? Дай хотя бы намёк.

Сначала мне отвечает тишина.

А потом в прихожей что-то с грохотом падает на пол. Несколько секунд я сижу, глядя на книгу – сама не ожидала, что это сработает. А потом бросаюсь туда.

На стене у гардероба висит десяток рамок с семейными фото – теперь одна лежит на полу. Та, которая с летнего путешествия Даши и Родиона. Они, счастливые и влюблённые, стоят на фоне моря. Даша в белом летнем платье, ослепительно улыбается. Такая милая… Даже подозрительно.

Дверь в комнату Ди и Родиона не заперта. Я затаскиваю внутрь пылесос, и, прикрыв створку, начинаю осмотр. Под кроватью быстро находится что-то жёлтое: пустой конверт с нашим адресом и логотипом фотомастерской. В таких Альбину обычно присылают фото. Казалось бы, в самом конверте нет ничего необычного. Но что он делает здесь, в спальне наших голубков?

Я сажусь на кровать и закрываю глаза. Вот Альбин заходит в дом и видит на столике для почты конверт. Он забирает его к себе на чердак, там распечатывает, достаёт фото, сам конверт бросает в мусорку.

Где в этой схеме спальня Ди? Не знаю.

Или другой вариант. Даша забирает конверт со столика, несет его к себе, запирает дверь, вскрывает и смотрит фото. Сам конверт падает за кровать, где, последовав совету призрака, его нахожу я. Всё складывается, только, зачем?

К дому подъезжает машина. Выглянув в окно, я вижу маму: вид не лучше, чем у меня, дождевик накинут прямо на белый халат. Скоро прибудет и остальное семейство.

Я прячу конверт – нужно узнать, какие фото Ди украла у Альбина. Но не сейчас.

За ужином мама всё время молчит. Мы перебираемся в гостиную, и она пустым взглядом следит за новостями на экране телевизора.

– Тяжёлый пациент? – спрашиваю я.

Она будто не слышит, и мне приходится повторить. Мама дёргается, пытается пригладить волосы.

– Да, пришли результаты одних анализов, а сегодня нужно было рассказать ему. Он недавно женился, они собрались детей завести, а тут…

Я жалею, что спросила. Мама работает в онкологии. Таких историй, грустных и безысходных, она может рассказать множество. Не знаю, как она с этим справляется, но мне безумно хочется обнять её и заплакать.

Кто-то касается моего плеча. Мы оборачиваемся, встречаемся взглядами с Дашей.

– Не хочу прерывать… Просто хотела сказать, моя подруга медиум придёт завтра, вечером. Мы работаем вместе, приедем тоже вместе.

Она уходит, а взгляд мамы меняется на осуждающий.

– Мне Римма сказала про медиума. Ты правда хочешь этим заняться?

Я хотела бы всё ей рассказать. Про призрака, который ходит по дому, ключи, которые он ищет. Про то, что я хочу избавиться от него, изгнать в лимб, в загробный мир или куда там отправляются после смерти. Но мама не ждёт ответа:

– Не надо, – говорит она. – Не надо себя накручивать, возвращаться к этому…

– Всё нормально. Мне правда это нужно.

Она качает головой.

– Всё равно, это плохая идея.

– Ты можешь не приходить, – нет, я надеюсь, что мама будет рядом. Но она качает головой.

– Я буду на дежурстве.

Когда мама уходит наверх, на диван подсаживается Римма.

– Слушай, – шепчет она. – Я снова видела призрака.

– Что, правда?

Получаю в ответ энергичный кивок. Глаза Риммы широко распахнуты, она сжимает диванную подушку, глубоко вонзая в неё ногти.

– Ты мне не веришь? Он здесь, он вернулся!

– О чём шепчетесь?

Мы шарахаемся в разные стороны. Это Альбин подкрался к дивану и теперь с любопытством слушает.

– Не твоё дело!

– Вали наверх! – рявкает Римма.

– С радостью.

Когда его шаги стихают на лестнице, сестра снова поворачивается ко мне.

– Ты не думаешь, что у меня галлюцинации или…

– Нет. Не думаю.

– Ты тоже его видела?

– Ну, возможно. Я не уверена, – я не могу быстро придумать подходящую ложь.

К счастью, Римму не интересуют подробности. Она ещё пару минут шепчет о том, как видела тень, похожую на Руслана у двери комнаты, а потом, возбуждённая, уходит к себе. Я щёлкаю пультом от телевизора. Ещё и ещё раз. Веки тяжело опускаются на глаза. Но нет мне покоя в этом доме, потому что, войдя в комнату, я вижу призрака у постели. Падаю сверху на покрывало и машу на него рукой.

– Я найду эти ключи. Потом… – а пока, скользнув рукой под подушку, я вытаскиваю конверт из-под фото. Адрес фотостудии, телефон и, что важнее, номер заказа.

Пришла пора выбраться на улицу.

Конечно, утром приходится дождаться, пока все уйдут – чтобы избежать расспросов о том, куда я собралась и зачем. После собираю волосы в пучок, нахожу в шкафу свитер, связанный Ди. Первый месяц лета выдался неожиданно холодным. Сюрприз ожидает меня в автобусе – у проездного вышел срок годности.

– Когда вы в последний раз его использовали? – спрашивает кондуктор.

Я вздыхаю и лезу в сумку за кошельком.

Автобус идёт к центру, мимо меда. Родя любит шутить: единственная причина, по которой в семье столько врачей: прямой автобус от дома до медуниверситета.

Мама – онкологиня. Римма работает в аптеке. Родя, Альбин и я учимся на лечебном деле. Руслан хотел стать хирургом.