Глава 2

Марк

«Как часто мы расстаёмся с людьми по глупости, интерпретируя их поступки по-своему, придавая им совсем не то значение, какое они имеют на самом деле. Как часто переворачиваем слова человека, и они звучат у нас внутри совсем не с тем смыслом, каким наполнены. Духовное упрямство, и как следствие – полное отсутствие понимания, абсолютный диссонанс с действительностью из-за глухоты сердца. Как итог, разрушенные отношения, расколотые надежды, разбитая вдребезги любовь.

Если подумать, с людьми мы расстаёмся по-разному. С кем-то разбегаемся легко в разные стороны так, словно никогда и не были знакомы. Кто-то уходит от нас, от кого-то уходим мы, пусть с трудом, но раз и навсегда отрезав ту часть сердца, в которой жил когда-то особенный для нас человек. Кому-то мы не даём сказать и слова в своё оправдание, а для кого-то у нас припасены тысячи шансов все исправить, которые он однако благополучно упускает. И какими бы сильными ни были чувства и связи, но однажды что-то внутри у каждого из нас ломается с неслышным хрустом, словно мостик, ведущий от сердца к сердцу. И в душе хочется все забыть и вернуть, но это невозможно, потому что она сама закрывается и всё. Я не знаю, как устроена человеческая душа, но иногда даже самые близкие становятся настолько чужими, что мороз бежит по коже…»

Марк точно не знал, зачем, он ведет эти записи, он просто привык отдавать все свои чувства бездушной машине – компьютеру. Ему не хотелось оценивать чьи-либо действия, ни, тем более, анализировать его собственные. Закрыв ноутбук, он встал и пошел в душ.

Сердце саднило, и потому он старался как следует намылить тело, словно хотел тем самым стереть все воспоминания. Обернувшись в белоснежное полотенце, он посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на него смотрел тридцатитрехлетний красивый мужчина со спортивной фигурой. Он подмигнул своему отражению и направился в спальню выбирать костюм для сегодняшней деловой встречи. Он давно переехал в Москву и чувствовал себя в столице как рыба в воде. За плечами неудачный брак и развод, карьерный рост. Он больше не ждал от жизни никаких чудес, разочаровавшись в любви еще в юные годы. Девушка, которую он очень сильно, по-настоящему любил, его первая школьная любовь, неожиданно бросила его, уехав учиться в Москву. Марк тогда не ожидал, что она так поступит, что сможет вычеркнуть его из жизни, словно вырвет испорченный лист из тетради.

Надя, Наденька, Надюша. Милая красивая девочка с большими печальными глазами. Он влюбился в эти глаза цвета синего летнего неба, как только увидел ее. В классе девочку почему-то не любили, и она напоминала ему дикого забитого зверька. Ему удалось отогреть ее сердце, постепенно она раскрылась и расцвела, да так, что из гонимого подростка аутсайдера превратилась в предмет восхищения и даже вожделения многих. Она любила все хрупкое и неуловимое, как бабочка. Она сама ему напоминала красивого мотылька, дерзко летящего на свет. Никто не знал, как завладеть ее сердцем. Одни давили на неё и ломали крылья, другие так громко кричали о своей любви, что она пугалась и старалась как можно скорее улететь от них. А он просто давал ей то, что она больше всего любит, ничего не обещая и не пытаясь ее поймать. Рядом с ним она чувствовала себя бабочкой, уютно устроившейся на апельсиновой дольке и попивающей в безопасности сладкий нектар, оставшийся ровно в таком количестве, чтобы полностью насытить её. Она понимала любовь как свободу. Свободу иметь возможность улететь в любой момент, но с радостью выбрать – остаться…

И тем сильнее был для него удар, когда она неожиданно покинула его. От кого угодно мог Марк ожидать предательства, но только не от нее, не от Нади.

Он ни разу ей не ответил, хотя она писала ему. Сначала просто короткие сообщения, а после целые послания. Он читал их все с режима невидимки, ему не хотелось, чтобы она об этом знала. А потом письма прекратились.

Одевшись и наскоро выпив кофе, Марк поспешил к своему авто. Черный BMW ожидал его на подземной стоянке элитного дома. В этот день его тянуло на классику, и он решил, что его любимый спортивный красный «Ягуар» подождет. Марк неплохо зарабатывал и так же неплохо тратил на себя деньги. Ему не хотелось их откладывать, во-первых, потому, что было не для кого, а во-вторых потому, что в завтрашний день он не любил заглядывать. Кто знает, как завтра сложится жизнь? Так к чему лишать себя сегодняшних удовольствий?

Марк жил страстно. Он считал очень важным в жизни найти свою настоящую страсть. «Жизнь без страсти похожа на пресный бульон, – рассуждал он – пить можно, но невкусно. Найти дело, от которого внутри разгорается настоящий огонь, встретить человека, от которого сердце плавится – это настоящее счастье».

Дело по душе Марк нашел, его собственная юридическая фирма была его любимым детищем, да к тому же приносила немалый доход. А вот с человеком все обстояло гораздо труднее.

Женился Марк рано, еще в студенческие годы, на своей однокурснице Кристине, девочке из богемной питерской семьи. Отец Кристины – известный художник Самохвалов подарил молодым собственный дом на берегу Финского залива. Кристина была образованной, утонченной и красивой питерской девицей – не невеста, а мечта. Кроме того, она влюбилась в Марка по уши и буквально пылинки с него сдувала. А Марку очень хотелось поскорее закрыть свою сердечную рану, которая образовалась с отъездом Нади.

«Надежда покинула меня» – так, полушутя, любил отвечать Марк, когда кто-нибудь, заглянув в его глаза, замечал в них какую-то дикую, вселенскую тоску.

О Наде мало кто знал и мало кто помнил. Да и самому Марку хотелось поскорее ее забыть. И он, не долго думая, предложил Кристине свою руку. Вот только сердце не предложил, его у него не было.

Свадьбу сыграли пышную. Все вокруг, а особенно родители Марка и Кристины не могли нарадоваться на молодых – оба красивые, словно с картинки. И никто не догадывался о том, что красота эта только на картинке и была.

Как ни старался Марк, но полюбить свою юную нежную жену ему не удавалось. Она стала раздражать его все больше и больше с каждым днем, хотя изо всех сил своих пыталась угодить.

Марк не спешил домой, он пропадал с друзьями в барах и ночных клубах, пытаясь там уйти от своей боли и проклятой тоски, въевшейся в его кости и клетки. Он стал изменять Кристине, у него было так много связей с разными девушками, что он путался в их именах, и все они сливались для него в единое целое, а он цинично называл все это лекарством.

Но чем больше он хотел забыть Надю, тем сильнее о ней помнил. Он ненавидел ее так сильно, как никого на свете. И точно так же сильно любил.

Кристина сначала плакала и закатывала ему истерики, а после решила показать смирение и забеременела. Девушка искренне надеялась, что ребенок сможет спасти их молодую семью от крушения.

Но Марку этого ребенка не хотелось. Он вспоминал, как они с Надей придумывали имена их будущим детям, как спорили из-за этого, ссорились, а потом смеялись. Он вспоминал Надю, ее небесные глаза в обрамлении длинных ресниц, брови вразлет, задорный носик, ямочки на щеках, которые появлялись всякий раз, когда он ее смешил. И ему хотелось ребенка от нее, чтобы малыш имел такие же синие глаза и светлые волосы. Он совсем не хотел, чтобы Кристина продолжала его род.

Уговорить ее сделать аборт, он не смог. А потому просто перестал появляться дома. Оставив свою беременную жену в доме на Финском заливе, он переехал в съемную квартиру, объясняя это тем, что так ближе добираться до университета. Ему оставалось учиться год, он уже подрабатывал в юридической конторе и мог себе позволить съемное жилье.

Кристина поплакала, но снова смирилась. И Марк еще больше от нее отдалился, потому что смирение в женщине ему никогда не нравилось.

Жизнь удивительно мстительная сука. Рано или поздно каждому придётся оказаться на месте того человека, которого заставил плакать. И каждая его слеза отольется тебе вдвойне. Называй это бумерангом или возмездием, но любую боль, причинённую кому-то, однажды придётся искупить. Если не в этой жизни, то в следующей, точно.

Марк это понимал, но ни одна слеза Кристины его не трогала. С уходом Нади из его жизни исчезло сочувствие и понимание. Его сердце очерствело, и это было его спасением, ведь иначе оно разорвалось бы прямо у него в груди.

Но даже черствому сердцу было все равно больно, когда воспоминания о его первой и единственной любви врывались неожиданно и переворачивали в душе все вверх дном.

Марку не хотелось видеть Кристину вообще. Ее деформированное нежеланной для него беременностью тело вызывало в нем тошноту. Он стал ссылаться на то, что в вузе слишком много учебы, а по вечерам работы, которая ему очень нужна, чтобы прокормить их маленькую семью, а потому времени на свидания у него, якобы, совсем нет. И Кристина верила, или мастерски делала вид, что верит. Мысль о том, что рождение малыша смягчит Марка, помогала ей держаться. Она была еще слишком юна, чтобы понимать простую истину – если мужчина тебя не любит, ты не привяжешь его возле себя ничем. Однако даже это не суждено ей было проверить.

Однажды в ее доме зазвонил телефон. Она оставила мобильный внизу, и он трезвонил так, словно это Марк хочет с ней поговорить. Она почему-то подумала, что звонит именно Марк, хотя в последнее время звонила всегда ему она, чтобы рассказать, как прошел день и спросить своего мужа, как прошел его. Но в этот раз она была уверена – звонок от него, ее любимого.

А потому она очень боялась, что не успеет, что он не станет ждать, пока она, словно жирная, неуклюжая утка, медленно спустится по крутой лестнице на первый этаж. Кристина очень торопилась, ведь он мог передумать сказать нечто очень важное и нежное для нее, например, что ужасно соскучился и желает приехать. Она знала, что, спускаясь по этой лестнице, необходимо соблюдать осторожность. Знала, но все равно ринулась вниз. На второй или третьей ступеньке ее сандалик зацепился за небольшой выступ, и девушка полетела вниз.

Она почти не почувствовала боли. Она ощутила лишь, как что-то очень горячее вытекало из нее. А потом она потеряла сознание.

Вечером Марку позвонил тесть из больницы и сказал, что Кристина потеряли ребенка. Он добавил, что это была девочка, и что ему очень жаль.

Марк со стыдом поймал себя на том, что испытал огромное облегчение. А когда Кристина вышла из больницы, он подал на развод. Аргументом было то, что она убила их дитя, а он не хочет продолжать жизнь с женщиной столь безответственной.

Он понимал, насколько это жестоко, но он понимал также, что продолжать жить во лжи и обмане, отнимая у Кристины ее молодость, красоту и здоровье, было бы еще более жестоким. Он видел ее глаза в больнице, видел, что сотворил с ней своей нелюбовью. Как только он вошел в палату, она спросила:

– Это ведь ты мне звонил?

– Нет.

Она зарыдала так громко, что прибежала медсестра и попросила его уйти.

– У нее состояние шока. Вы можете прийти завтра.

Но он не пришел.

Дальше жизнь Марка больше не сходила с намеченного пути. Окончив вуз, он с головой ушел в карьеру. В Питере он не хотел оставаться. Этот промозглый, дождливый город наводил на него еще большую тоску. Перебравшись в Москву, он открыл свою фирму, сколотил хорошую команду из бывших однокурсников, которым тоже не хотелось зависать в Северной столице, да и возможностей в Москве было больше.

В свои тридцать три он был богат, головокружительно красив и свободен. К этому списку можно было бы добавить: счастлив, но, увы, это было не совсем так. Боль в сердце, тянущая по ночам и иногда резкая днем, мешала ему наслаждаться жизнью на всю катушку. Он ходил по врачам, но все, как один, утверждали, что он полностью здоров.

Марк повернул ключ зажигания в своем красавце «немце». В голове крутились планы: заехать в офис, дать всем распоряжения, проверить рабочий компьютер и, захватив бумаги, отправиться на очень важную встречу на Кузнецком Мосту. Он был в хорошем, боевом настроении, предвкушая тот миг, когда его партнеры по бизнесу подпишут все бумаги. А вечером он расслабится по полной программе. Позвонит одной из своих девочек модельной внешности, какой, он решит по ходу. Они все свободны, и каждая будет счастлива провести вечер и ночь в его компании. Он знал, как крут в постели, а также то, что все его девчонки спят и видят себя в роли его жены. Ломать этим дурочкам розовые мечты он ни за что не станет, а потому пусть себе щебечут, представляя их шикарную свадьбу, которой никогда не будет.

Марк нажал педаль газа и вдруг почувствовал такую резкую боль в груди слева, что у него перехватило дыхание. С минуты две он пытался прийти в себя. А потом позвонил своей секретарше Анечке:

– Аня, срочно мне найди хорошего кардиолога. Прямо сейчас начинай искать. Я буду в офисе минут через двадцать, там и поговорим.

Придя немного в себя, Марк осторожно вырулил со стоянки.

«Старею, – подумал он. – Девочек на сегодня нужно вычеркивать».

Теперь в его планы на вечер входило посещение хорошей частной клиники.

По дороге ему вдруг вспомнились слова деда, которые он произнес как-то, рассказывая о бабушке, с которой прожил в любви, пока проклятый рак не отнял ее у него:

«Сердце всё помнит. Можно забыть и вытеснить из памяти все самое значимое, приятное и неприятное. Самые важные события и нужные, с точки зрения жизни, люди стираются временем, словно мел с доски. Но сердце всегда будет помнить любимое лицо. Ты прикрываешь веки и видишь милые черты, свет этой улыбки и ничего не можешь с собой поделать. Мы всегда с теми, кого по-настоящему любим, а они всегда в нас, даже если и давно не с нами. Стоит только закрыть глаза. Попробуй, сам увидишь…»

Теперь Марк понимал, о чем он говорил. Перед его глазами было лицо Нади. Юное и нежное, с самой прекрасной улыбкой на свете.

– Только не это, – сам себе сказал Марк. Он давно отрезал тот кусок сердца, в котором хранились воспоминания о ней. Он не хотел страдать, он хотел жить – просто и легко. И до сих пор у него это неплохо получалось.

– Вот, Марк Анатольевич, нашла клинику.

Секретарша Анечка, хорошенькая блондинка двадцати пяти лет от роду, протянула ему распечатку, как только Марк зашел в свой офис.

– Но она загородом, – попробовал возразить Марк.

– Это очень хорошая клиника с квалифицированными врачами, – отрезала Аня. – Я читала отзывы. Поверьте, она самая лучшая.