Мужчины за весь путь не доставили никаких забот, послушно исполняя команды Коростылева, точно узники, приговоренные к смертной казни. Хлопот больше доставила Катя. Без Музыканта она стала невыносимой: то кричала по поводу и без, то плакала, то отказывалась идти дальше, грозясь убежать, то раздражалась на любую остановку в пути. Коростылев старался не замечать Катиного поведения, мужчины только изредка поглядывали на нее, терпеливо ожидая конец недолгим вспышкам. Сергей отдал ей свой мп3-плейер. Слушая музыку или аудиокнигу, Катя надолго успокаивалась и следовала за мужчинами. Во время привалов, которые неизменно сопровождались громким Катиным раздражением, Коростылев шептал Сергею, кивая на наушники: «дай ей скорее пустышку, чтоб замолчала». Но иногда остановки были удивительно тихими. Катя быстро раскладывала еду из рюкзаков, деля ее на порции, набирала воду в опустевшие бутылки – но все это делалось с такой чудовищной грустью и покорностью, что Сергею делалось не по себе. Он считал, что лучше пусть она кричит, выливая эмоции, чем они разорвут ее изнутри. Сергей понимал, что она переживает из-за Музыканта, и все эти перемены настроения являются бессильным протестом, но такая глубина чувств, казалось, никак не могла быть внутри хрупкой девушки. Пару раз он хотел взять у Кати рюкзак, чтобы та могла передохнуть, но она со злостью отмахнулась. Во время привалов Сергей старался переложить более тяжелые вещи к себе в мешок, но натыкался на усмешку Коростылева. Академик выразительно оглядывал худощавую фигуру Сергея, намекая на его не слишком большую физическую силу.

Сергей двигался по компасу, замеряя пройденный путь на шагомере, встроенном в наручные часы. Координаты конечной точки пути он выучил еще до поездки. Во время редких остановок Сергей вновь и вновь чертил схему, замеряя пройденный маршрут, который осложнялся тем, что гористая поверхность вносила большую погрешность.

В Тибете Сергею предстояло закрепить и собрать энергетическую установку-усилитель в заранее определенном месте. Так, чтобы впоследствии она некоторое время работала полностью самостоятельно. Эта установка раз и навсегда перенаправит разбросанную энергию пространства на центральную станцию. А та, в свою очередь, преобразует энергию в электричество. Идея Соломона Сергею понравилась сразу – полученной электроэнергии будет много, производство ее станет экологически безопасным, да к тому же все это будет управляться и регулироваться автоматически, дистанционно. Всю схему Сергей понимал плохо, хотя и старался в нее вникнуть. Но, либо Соломон открыл новейшее чудо получения электроэнергии, либо у Сергея не хватало знаний для понимания этого способа.

Сергей обучался несколько месяцев, но и сейчас был не вполне уверен, что сможет собрать требуемую установку один. Подобные ей функционировали в Испании, Китае и Средней Азии. Сергей час за часом, день за днем перебирал в памяти расчеты мощностей и координаты местности. Что-либо записывать Соломон запретил. Но Сергей схитрил и, взяв с собой потрепанную книжку Теслы, карандашом отметил выбранные буквы или предложения на некоторых страницах, создав одному ему понятный шифр подсказок.

Энергетическую установку требовалось собрать заново из частей, которые Сергей получит на месте. Как это будет происходить – Сергей не представлял. Сколько они будут торчать в Тибете – он тоже не знал. Опять до какого-либо указания от неизвестно кого. Сергей только желал себе одного: во всей этой неопределенности суметь отличить друга от врага. И, конечно, нагрузка в виде трех незнакомых мужчин оказалась для Сергея полной неожиданностью.

Такая жизнь, насыщенная почти тайными и зачастую непредвиденными инструкциями, длительность и опасность выполнения которых никем не обозначалась, для Сергея давно была не в новинку, и он начал к ней привыкать. По крайней мере, он отмечал в себе быстрорастущее со временем терпение и спокойствие. Соломон с его сумасшедшими идеями и экспериментами, вызывал у Сергея трепетное восхищение и чудовищный интерес, который начинал походить на наркотик. Соломон никогда не говорил прямо о своих задумках, выдавая лишь узкую часть работы, которую нужно было сделать. О масштабах и глубине идей Соломона, которые к удивлению Сергея, несмотря ни на что, в результате становились действующими и работающими, можно было только догадываться.

Веки Сергея закрылись…

* * *

– Сереж! – Катя немного подергала его за плечо. – Ты горишь весь.

Сергей бессильно мотнул головой и вновь погрузился в забытье.

– И почему я здесь? – еле слышно проворчала Катя, поднимаясь. – Я тоже хочу спать!

Найдя рюкзак Коростылева, она вытащила его из палатки. Подкинула веток и сухой травы в костер. Приспособила на палку котелок. Открыв боковой отдел рюкзака, перебирала упаковки с таблетками и капсулами. Обнаружив жаропонижающее лекарство в ампуле, упакованную в твердый чехол, Катя прижала бутылку воды к губам и, посчитав ее достаточно холодной, подержала пару минут над костром, мысленно отсчитывая цифры за неимением времени.

– Сереж, – шепча, она вновь прикоснулась губами к его пылающим вискам. – Приподнимись-ка.

Он с трудом разжал высохшие губы, но ощутив капли воды на них, с жадностью припал к горлышку бутылки. У ампулы Катя отсекла кончик и вылила содержимое в ложку. Придерживая голову Сергея, влила лекарство ему в рот.

Сергея знобило и трясло всю ночь. Катя, достав из рюкзаков одежду, пригодную для использования в качестве одеял, старательно укрыла Сергея. Согрев в котелке воды, умудрилась в ночи найти пару кустов дикой малины и, наломав веточек, бросила их в котелок. Катя поднимала голову Сергея через каждые полчаса, заставляла пить сладковатую жидкость, шептала что-то успокаивающее и вытирала выступающую испарину на его висках и шее…

В беспамятстве Сергей пил, подчиняясь движениям женских заботливых рук. Остальные мужчины мирно похрапывали во сне, плотно прижавшись друг к другу.

Почти перед рассветом Сергей очнулся полностью мокрый от пота. Катя сидела перед ним на коленях:

– Уф, – облегченно вздохнула она, заметив здоровый блеск его темно-угольных глаз. – Переодевайся.

Рядом лежали приготовленные сухие вещи.

– Ты не спала?! – изумился Сергей.

– Уснешь тут, – с привычным раздражением пробормотала Катя. – Я надеюсь, что ты все правильно просчитал, и мы действительно сегодня окажемся на месте. И не купайся больше в родниках. Ты для этого больно нежный оказался.

Сергей переоделся.

– Ложись, хоть час еще поспишь.

– Да не надо мне, – отказалась Катя, но расслабленно привалилась спиной к рюкзаку. Тут же ее глаза крепко сомкнулись.

Солнце вставало из-за зигзагообразного хребта горы, когда Катю легонько потряс за плечо Коростылев. Она растерянно приподнялась: в палатке никого не было, рюкзаки вынесены. Коростылев протянул ей железную банку из-под консервов, наполненную горячим чаем.

– Пора двигаться, – напомнил ей.

Катя послушно отпивала жидкость маленькими глотками и пыталась держать тяжелые веки открытыми.

Красота рассвета в горах была необыкновенной, Катя вертела головой по сторонам, стараясь запечатлеть увиденное в памяти. Сияние от солнца словно плавило блеклый шелковый платок, которым укутывалась на ночь земля. Цветочные луга в предгорьях загорались разноцветными нежными красками, небо прояснялось ярким голубым оттенком. Неприметные серые и коричневые камни, выделявшиеся на фоне травы и кустарников, приветливо подставляли свои бока под теплые лучи и отливали краснотой. Коростылев с Сергеем, заметив Катин восхищенный взгляд, переглянулись и неслышно рассмеялись.

Сергей затер подошвой начерченную на земле очередную схему расчетов пути и затоптал остатки костра, отшвыривая угли в траву. Коростылев ловко собрал палатку, свернул ее и привязал к рюкзаку. Трое мужчин, сидевшие на камнях, поднялись и подхватили свои рюкзаки.

– Где мои наушники? – хлопая себя по карманам, спросила Катя.

Сергей вытащил их из своего кармана и протянул ей. Заботливо поправил лямки Катиного рюкзака. Подергав, немного подтянул их.

– Нормально?

– Конечно, нормально. Всю жизнь ходила с таким грузом по горам. Вот как родилась с рюкзаком, еле вытащили. Врачи так удивились: высовывает голову маленькая девочка и говорит: «ребята, подсобите, рюкзак застрял». Извлекли мне рюкзак, и я сразу пошла, и пошла, и пошла, – кивала головой Катя. – До сих пор не дойду никак!

Русоволосый мужчина, искоса наблюдавший за нею, неожиданно для всех разразился отрывистым, заразительным смехом.

– А… Один не немой, все-таки. Неплохо, – продолжала ворчать Катя, доставая плейер и присоединяя к нему наушники. Следом зашелся от смеха и второй мужчина. – Ага, и второй. Родник был, лучше бы побрились. Хожу тут с вами, точно с обезьянами. По горам, по долам…

Ничего смешного нет. Если бы Музыкант увидел меня, у него бы сердце разорвалось от жалости ко мне! И его гитара с фузом тоже бы расстроилась!

Захохотали все.

* * *

Шли целый день без отдыха и привалов. Ближе к закату Сергей остановился. Расчистив ногой небольшую площадку земли, вновь изрисовал ее стрелками, подсчитывая расстояние. Коростылев с тревогой наблюдал за ним.

– Ничего не понимаю, – пожал плечами Сергей. – Мы должны быть на месте…

– На месте, – всплеснула руками Катя. – А на месте что? Может, дворец должен быть? Доставай палатку, будем жить в ней.

Коростылев нервно закурил, сосредоточенно проверяя схему и пересчитывая за Сергеем. Катя стояла рядом, от злости пиная колючий куст и рассматривая платообразную местность. Виднеющаяся гряда гор задерживала осадки на наветренной стороне и пылала в подножии пестрыми лугами, точно яркими коврами. Чуть правее горный хребет издалека казался умирающим сероватым пустынным склоном с прилегающим к нему кружевом бедной и сухой растительности. Еловые редкие заросли теснились на теневых участках. Неровная долина походила на накинутый плед, под которым скрывалась мятая и скомканная постель. Зеленые застывшие волны расходились далеко. Внизу в котлован сходились несколько нешироких извилистых долин. А небо было здесь таким бескрайним, что от него захватывало дух, и кружилась голова.

– Пить хочется, – сказала Катя. Подняла камешек и, замахнувшись, бросила его вдаль.

Русоволосый мужчина подошел к Коростылеву, сидящему на корточках, и ткнул его в плечо. Коростылев не подняв головы, протянул ему пачку сигарет.

– Ух, ты! Мы не только научились смеяться, но еще и курить? – не удержалась от комментария Катя, посмотрев в зеленые глаза русоволосого. Но тот добродушно ей улыбнулся и подмигнул. Неуклюже, но подмигнул.

– Давай заново, – Сергей в отчаянии рукой разровнял землю, стерев свой рисунок. Поставил палочками отметки частей света. – Вот отсюда мы вышли…

Мужчины следили за каждой стрелкой, которую чертил Сергей. Они окружили схему плотным кольцом и, присев на корточки, склонили головы.

Когда в центр рисунка сверху упал камень, все с испугом отпрянули.

– Ладно, – возвышалась Катя над ними. – Что мне будет, если я вам что-то расскажу?

– Мы тебя не убьем, – пробормотал Сергей, отшвырнув в сторону брошенный ею булыжник.

– Что? – Коростылев вопросительно поднял голову.

– Надо идти обратно. И пойти снова.

– Ай, – отмахнулся Коростылев и снова уставился на схему.

– Дайте-ка мне тоже сигарету, – повелительным тоном потребовала Катя, усевшись по-турецки неподалеку.

Русоволосый кинул ей пачку сигарет, с интересом глядя на Катю. За три дня с его взгляда рассасывалась мутная пелена, и он постепенно приобретал живость и любопытство.

Катя прикурила, медленно затянулась и выпустила дым в небо:

– Информация о месте только у меня. Поднесите мне свои дары, и я ее вам открою.

Сергей нехотя оторвался:

– Если ты сейчас не замолчишь, я тебя с горы спущу.

– Перестань, правда, – укорил ее Коростылев. – Не до шуток, в самом-то деле.

Катя, не докурив до половины, затушила сигарету и поднялась. Подняла рюкзак и надела лямки на плечи.

– Какие уж тут шутки, – передернула она плечами. – Я пошла.

Мужчины недоуменно посмотрели на Катю.

– Я тебе сейчас пойду! – прикрикнул на нее Сергей.

– Вот место, слепцы, – добившись полного внимания к себе, Катя показала рукой на скалистую серую гору. – Вон дом.

Серое приземистое здание такого же цвета, что и сама гора, было словно вырезано из камня и издалека казалось природным рисунком склона. Деревца на переднем фоне скрывали очертания домика. Внешние стены со слепыми дырами вместо окон поросли мхом. Выступал дом из горной породы совсем ненамного. Будто узкая пристройка максимум на метр отставленная от отвесного склона горы.

– Стоим, – Коростылев поднялся. – Я сначала один схожу, проверю.

– Не вижу смысла, – отрезала Катя. – Нас из дома прекрасно видно. И если там есть опасность, то она нас уже заметила. И потом, мы что должны сделать в случае чего? Убежать? Но у нас нет сил. Тебя идти выручать? Но у нас нет оружия.

– Есть, – ответил Коростылев и осекся, будто нечаянно выдав то, о чем говорить бы Кате не следовало.

– О да, да! – тут же воскликнула она. – Те два пистолета, что вы неудачно прячете с Сергеем – мощная защита. Шестнадцать пуль и два магазина – это круто! Особенно, если до того дома более пятисот метров, а сила этих пуль не более трехсот пятидесяти.

Русоволосый приоткрыл от удивления рот, а потом его громкий, заливистый смех сотряс пространство.

– Катя, – устало произнес Коростылев. – Знаешь, более противного характера я еще не встречал.

– С почином вас, батюшка, – Катя распахнула руки, наклонилась до земли и чуть не кувыркнулась вперед головой, потому что рюкзак перевесил и низко накренился со спины в поклоне. Русоволосый вовремя подскочил, придержав его.

– Спасибо, – признательно кивнула Катя русоволосому. Оправив волосы королевским жестом, продолжила: – Это состояние не моей личности, а следствие тех условий, в которые она попала. В частности – вашей компании. Уж не тебе ли, как академику, это должно быть известно? И твой долг не называть мне диагнозов, а скорректировать мое самочувствие, приблизив его к норме!

– Тьфу, – отмахнулся Коростылев. – С тобой разговаривать – себя не уважать.

– Советую молчать, как твои подопечные. Я немного потеряю от того, если вы все заткнетесь. Кстати, – Катя обернулась к русоволосому. – Можно хотя бы узнать ваши имена? Или я сама их вам придумаю. Поверьте, это будет не самое приятное обращение.

– Ты долго будешь продолжать концертную деятельность в одиночестве? – поинтересовался Сергей. Он был так рад, что они наконец достигли места, которое могли бы и пропустить, если бы не Катя, что его переживания тотчас сменились радостным успокоением от завершенного первого этапа в этом проекте. И мгновенно Катя перестала его раздражать, а только привнесла веселость в синее небо и великолепный вид гористой местности.

– Пока не придет Музыкант и не заберет меня из этого ада пыли, спрессованной земли и неадекватности жизни, – подтвердила Катя. – Поэтому, прячьте свои пистолеты и охраняйте свои тайны, а то я разозлюсь и несдобровать всем! И я все равно узнаю все, что захочу. Нет смысла ничего от меня скрывать. Меня все услышали? И чем больше будет проходить времени, когда нет рядом Музыканта, тем хуже будет мне и моим окружающим. Рекомендую вообще меня не трогать.

Она послала выразительный воздушный поцелуй мужчинам в завершении своей речи и двинулась вперед по направлению к серому скалистому дому. Мужчины смотрели вслед упрямому стройному силуэту, который скрывался за раздутым рюкзаком. Нужно было бы им вскочить и последовать за ней, но появилась уверенность в том, что все хорошо, самое трудное позади и ничего плохого, во всяком случае, в ближайшее время, их не ожидает.

– Где фляжка? – спросил Коростылев, роясь в своем рюкзаке. Русоволосый, смеясь, махнул в сторону Кати. Сергей поднялся и приложил ладонь ко лбу козырьком, защищая глаза от заходящего солнца. Тропинка спускалась до небольшого луга, а затем поднималась еле заметной ниткой к дому. Катя обернулась и, заметив фигуру Сергея на холме, торжествующе подняла руки вверх – с двумя пистолетами в них.