Сказка
про женскую самооценку

Людмила Голубева

Подскажите, где сейчас продают банты?

Обычные капроновые банты, мне такие мама в школе завязывала. Ну да ладно…

Итак, жил-был бант. Нет, не так. Жила-была белая капроновая лента, которая, если завязать ее на волосах девочки, становилась изящным шикарным бантом. Но вот беда, завязать красиво получалось не всегда.

Когда вы последний раз пробовали завязать бант? Ха! Попробуйте! Я уверена, что заколки для волос придумал самый отчаявшийся из родителей! И скорее всего, это был отец девочки.

Хорошо, когда бант завяжет мама. И идет тогда девочка в школу, красивая и гордая, с большим белым бантом в кудрявых локонах. А если папа или бабушка? У папы пальцы неумелые, а у бабушки, сухие и покрученные артритом. И бант получается такой же – бесформенный и уставший от жизни.

Непросто жилось банту. Он никак не мог взять в толк, какой же он на самом деле. Красивый, фееричный, особенный или ничтожный, растрепанный и старомодный? И каждое утро для него начиналось с невыносимых терзаний от неопределенности и сомнений.

Вот и получалось, что завяжут его на волосах, и идут они с девочкой в школу. Если ловят на себе восхищенные взгляды – у банта жизнь удалась! Он чувствует себя великолепным, а мир благосклонным и добрым. А если дернули злобные мальчишки за ленточку, и он развязался, то сколько потом ни завязывай, выглядит, как в день апокалипсиса после атомного взрыва. Все видят его несовершенство.

Вся эта история с настроением и неустойчивой самооценкой жутко изматывала его нервную и без того тонкую душевную организацию. И однажды в тоскливый осенний день бант потерялся. Он просто соскользнул с волос девочки и затерялся на тротуаре в пыльной пожухлой листве.

Бант долго грустил и совсем было отчаялся, когда неожиданный порыв ветра увлек его. А когда он пришел в себя после кульбитов, то в опускающихся на город сумерках увидел светящуюся вывеску «Ателье мод». Даже потерянному банту было понятно, что здесь кроят счастье! И его душу защекотала надежда. Дрожь от возбуждения пробежала по капроновым нейронным связям. Робея от смущения, он проскользнул в ателье.

В большой и светлой комнате оказалось множество удивительных и чудных предметов: утюги, гладильная доска, странные и диковинные выкройки-лекала, ножницы, разноцветные булавки, манекен, а за швейной машинкой – царицей цариц сидела женщина и, не иначе как колдовала над какой-то вещью.

– Добрый день, – робко предположил бант.

– Добрый, – согласилась женщина, с интересом разглядывая странного гостя.

– Вы – Мастер? – бант сиял надеждой.

– Я – мастер, – скромно улыбнулась женщина.

– Мне нужна помощь! Ваша помощь! Я очень хочу быть красивым…

– Вы, наверное, хотели сказать «счастливым»?

– А разве это не одно и тоже? Ведь все красивые люди счастливые!

Женщина грустно улыбнулась.

– Счастливы те, кто следует предназначению. Кто нашел свой талант и кому есть, чем поделиться с другими.

– Вы говорите странные вещи.

Женщина отложила в сторону шитье, внимательно посмотрела на бант и снова загадочно улыбнулась.

– Вот Вы – белая капроновая лента. Верно?

– Верно.

– Это по факту Вашего рождения. А быть бантом – это выбор.

В голове капроновой ленты никак не укладывалась эта нехитрая разница. Она вдруг почувствовала, что счастье может стать возможным, но смысл сказанного женщиной ускользал от ее сознания.

Женщина тем временем снова принялась за работу, искуссно соединяя детали кроя. Ничего не значащие, на первый взгляд, лоскуты в ее руках обретали форму и смысл. Она встала и надела на манекен почти готовую блузку.

– Как прекрасно то, что ты делаешь! – бант зачарованно смотрел на творение рук Мастера.

– Так кем ты хочешь быть? – спросила женщина.

* * *

– Это невероятно! Волшебно! – щебетала клиентка, кружа вокруг манекена с уже готовой блузкой. – Это круче, чем в журнале!

Женщина-Мастер благодарно улыбнулась.

– А этот элемент! Он изумителен! Он сделал блузу авторским шедевром!

Клиентка перестала, наконец, ахать и всплескивать руками, сняла блузку с манекена и исчезла в примерочной.

Шторка распахнулась, и к Мастеру вышла сияющая от счастья женщина.

Блуза сидела идеально! А на лифе красовался невероятный цветок причудливой формы с лепестками, расшитыми белым жемчугом с вкраплениями благородных черных страз.

Весь образ в целом: и блузка и женщина, сияющая от счастья, вызывали восхищение!

Больше никогда белая капроновая лента не задавалась вопросом самооценки.

Купите розы

Алена Подобед

Она вошла в кафе, взяла у стойки бара первый попавшийся журнал, заняла столик возле окна и заказала кофе.

Он обещал прийти к закрытию – минут через сорок, хотя и был категорически против этой встречи, но Она настояла. Да и кто из нас имеет настолько надежное сцепление с дорогой собственных заблуждений, что может, ударив по тормозам, остановиться мгновенно.

Он разлюбил, а Она еще нет. И как поверить Ему, если в течение стольких лет Он каждый день уверял в обратном.

Руки дрожали. Чтобы справиться с волнением и как-то убить время до Его прихода, Она наугад открыла журнал. Хрустальная солонка, не вписавшись в разворот страниц, покатилась за край стола, ударилась о кафельный пол и со звоном рассыпалась на сотни осколков, перемешанных с тысячами крошечных и соленых, как слезы, кристаллов.

«Словно зеркало Снежной королевы», – подумала Она и поспешила успокоить расстроенную официантку.

По странному стечению обстоятельств статья в журнале была о Гансе Христиане Андерсене. О том, что всю жизнь великий сказочник был мнителен и суеверен. Боялся ограбления, наемных убийц и сумасшествия. Собак и потери паспорта. Смерти в воде и в огне – всегда возил с собой веревку, чтобы в случае пожара выбраться из окна. Погребения заживо – рядом с кроватью клал записку: «На самом деле я не умер».

Она не очень-то верила в приметы, но только что прочитанное невольно вернуло Ее к домыслам о разбитых зеркалах и рассыпанной соли. Как ни старалась сейчас уборщица, но еще никогда и никому не удавалось собрать всё до единого осколочки или кристаллики сразу. Вот и сейчас они заговорщицки мерцали из-под стола, будто предупреждали: «Жди беды!»

Да и сам Андерсен. Стоило лишь подумать о его волшебном зеркале, и сказочник тут же дал о себе знать…

Она дочитала статью, выпила кофе и машинально опрокинула пустую чашку на блюдце. А когда минутой позже перевернула ее, увидела в потеках кофейной гущи узнаваемый профиль сказочника и руку с поднятым перстом: «Будь осторожна!»

И Она наконец-то поняла: Он действительно разлюбил, у Него другая. Так зачем длить агонию и вымаливать то, чего нет и уже никогда не будет.

Взглянула на себя со стороны – поникшую, потерянную, жалкую. Ну, придет Он, увидит Ее такую и окончательно убедится, что прав.

Отложила журнал. Посмотрела на часы и решила не ждать, хотя до Его прихода оставалось всего пять минут. Расплатилась за кофе и разбитую солонку и поспешила к метро.

В вагоне встретилась взглядом со своим отражением – затравленным, почти безумным. Подступили слезы. «Проклятые осколки, они-таки попали мне в глаза!» – горько усмехнулась Она – нелюбимая.

В полуночно-безлюдном переходе споткнулась о неотвязно-зацикленный призыв усталой старухи-цветочницы:

– Девушка, задержитесь на миг, сделайте себе подарок – купите розы! Последний букет, самый красивый и только для вас! Купите – не пожалеете!

Лишь для того, чтобы отключить этот назойливый звук, Она всего на миг остановилась и в обмен на сотню получила три полураскрытых белоснежных бутона. Вдохнула аромат, и сердце будто подтаяло. Остаток пути проехала, любуясь цветами, а сосед справа, безобидно-поддатый старикан, урчал комплиментами, сравнивая Ее саму с нежной розой.

Она была уже в конце дорожки, спускавшейся под уклон от автобусной остановки к дому, когда где-то на уровне шестнадцатого этажа своей кирпичной башни услышала безобразные крики: двое – мужчина и женщина – ссорились. Раздался резкий стук рамы, звон оконного стекла. А через вздох нечто большое и иллюзорно-прозрачное ребром полоснуло по сумраку и рухнуло на асфальт всего лишь в трех шагах перед ней, взорвавшись тысячью смертоносных осколков…

Ни один не причинил Ей вреда, но пережитый шок окончательно вернул в реальность. Она наконец-то почувствовала, что жива и безмерно любима! Зарылась лицом в спасительные цветы и разрыдалась от счастья…

Одно Целое

Ирина Соловых

Маленькими были они Одним Целым. Не знали, где кончается один и начинается другой. Делили друг с другом все миры и открытия.

Прошло время. Они выросли. Между ними возникли пространство и время. Наступило отчуждение. Вот как-то раз договорились они где-нибудь встретиться. Просто поговорить.

Уютная кафешка, играет музыка. Вокруг много людей. Присев за одним из столиков, заказали себе разные напитки. Первый, лохматый, которого все называли ОНО, – коньяк в пузатом бокале. Второй – зелёного цвета смузи, а третья – солнечного света в большой чашке.

Сидят, слушают жалобы друг друга. ОНО всё про болячки свои рассказывает: поясница болит, пятку до крови сбил в новых туфлях, устаёт, сил нет ни на какие радости… Второй говорит поучительным тоном, что бегать надо по утрам и не пить алкоголь. Что первый неправильно всё делает, поэтому его никто не любит. Вот он-то знает, как надо правильно жить.

Много сказал, да только о себе хорошее. О других – с критикой. А третья страдала, слушая этих двоих. Глаза её светились бликами из солнечной чашки. Ей всё время было больно. Она радовалась всегда в одиночестве, грустила в толпе.

Настало время прощания.

Они вдруг поняли – это их последняя встреча. Повинуясь внезапному импульсу, встали и прильнули друг к другу в прощальном объятии.

Случилось невероятное – тёплое дыхание третьей ласково и мягко согрело первого. Тот радостно засмеялся. Второй забыл о своём недовольстве жизнью и заискрился радугой. А третья уже не могла остановить рвущуюся из неё нежность.

Они снова стали Одним Целым – Счастливым Человеком, в котором живут в гармонии Тело, Ум и Душа!

Снежный ангел

Марина Лисенкова

Вера ходила на свидания, словно прихватив с собой полковую лошадь и саблю. Приходила она, конечно, одна. Но мужчины чувствовали в ней командира и воина. И никак не хотели замечать нежную и ранимую женщину. А как ее заметишь? Если и сама Вера не знала, как это быть Женщиной.

Сначала она была отличницей и командиром отряда. Потом комсомолкой, активисткой, спортсменкой. Добивалась поставленных целей, решительно боролось с недостатками, принимала активное участие в общественной жизни. Потому что только она у нее и была. Личная отсутствовала напрочь.

Мальчики приглашали на свидания и провожали до дома ее подружек. Те не любили петь у костра, не участвовали в сборе макулатуры, не выступали на собраниях. Девчонки шушукались о нарядах, переписывали стихи о любви, томно вздыхали, глядя на звезды, и совсем не интересовались политической обстановкой в стране.

Вера удивлялась, как так буднично можно жить. Сама она жила, как ей казалось, ярко и интересно. Участвовала в диспутах и конференциях, занималась бегом и плаваньем, сочувствовала движению любителей кино, горела на работе, в выходные волонтером отправлялась убирать в лесу мусор. Помогала родным и близким, выслушивала жалобы подруг и знакомых, давала в долг коллегам, дежурила за «вдруг заболевших», причиняла добро и спасала мир.

Но однажды, когда страна готовилась встречать Новый год, густо пахло хвоей и мандаринами, везде слышались веселые голоса, смех, музыка, оставшись одна в пустой квартире перед телевизором, Вера задумалась: «А счастлива ли я?»

В этот момент с грохотом распахнулось окно. Девушка оглянулась и увидела, что на подоконнике кто-то сидит.

– Ах! Вы кто?

– Привет! Я – Снежный ангел! А тебя как зовут?

– Вера. Ты мне снишься?

– Нет. Я почувствовал, что нужна моя помощь, и залетел к тебе на минутку. Я готов исполнить твое самое заветное желание, но только одно. Загадывай.

– Ой! Я и не знаю. Пусть войны не будет. Или чтобы родные не болели. А еще я никогда не была на море…

– Только одно. И только для тебя. С боем курантов волшебство начнет действовать. Ну, пока! Я полетел дальше.

До Нового года оставалось совсем чуть-чуть. Уже заканчивал свою речь Президент. Вера быстро перебирала в голове мечты и желания, а они неожиданно перестали ее радовать и вдохновлять.

– Я хочу научиться любить себя! – громко закричала Вера под бой курантов.

– Все обязательно сбудется, – уверенно прошептала девушка чуть позже, прижимаясь к теплой подушке.