Удар по ягодицам, наверное хлыстом, был такой силы, что Шенвех заверещал и дёрнулся так, что сидящий на нём верхом Киамит едва не свалился набок. От нестерпимой боли у Шенвеха потекли слёзы.

– Я не разрешал задавать мне вопросы.

– Есть одно место слуги у господина из Верхнего Города. – начал уже Киамит. – Это место предложили нам обоим.

– Господин сказал, что возьмёт лучшего. – добавил Шенвех.

– Кто этот господин?

– Этого мы не знаем… – попытался было продолжить Киамит.

На этот раз хлыст или плеть ударил по ягодицам его. Лежащий под ним Шенвех почувствовал, что ему на спину потекло что-то горячее и задёргался под повизгивания и дёргания Киамита.

– Каждый отвечает сам.

– Я не знаю, я правда ничего не знаю, я не посмел спросить. Он из Верхнего Города, мне туда заходить нельзя даже без разрешения.

– Я тоже не посмел спросить господина. – продолжил Шенвех.

– Почему вы согласились?

– Мне нужны были деньги. – опять получилось хором.

– Деньги нужны всем. Почему вы согласились?

Понимая, что сейчас хлыст или ещё что похуже пойдёт уже по ляжкам, они наперебой начали говорить правду.

– Мы… Я не хочу всю свою жизнь провести в Нижнем Городе. – выкрикнул Киамит, ожидая очередного удара по ногам или спине.

– Никто не хочет провести всю жизнь в Нижнем Городе.

– Я знаю нескольких человек из местных, которым здесь нравится и они совершенно не хотят отсюда уходить. – ожидая удара по коленкам выкрикнул Шенвех, думая, как не обмочиться при этом от боли.

– Ты можешь их показать?

– Да, господин имперский советник!

– Почему вы согласились?

– Я хотел разбогатеть как можно быстрее. Я искал самый быстрый и безопасный способ. – снова заговорил Киамит.

– Дуракам деньги всегда только мешают.

– Я хотел подняться наверх. Я хотел стать большим человеком.

– Каждый хочет подняться наверх и стать большим человеком.

– Не каждый! – снова влез Шенвех.

– Достаточно. Почему вы решили убить друг друга?

– Он хотел меня убить! – опять получилось хором.

– Он об этом заявил?

– Да! – снова получилось хором.

– Вы пробовали договориться?

– Нет!

– Вы пробовали бросить жребий?

– Нет!

– Достаточно. Я понял, что каждый из вас хотел сделать. Я понял, почему каждый из вас хотел это сделать. Можете приступать к исполнению задуманного – теперь я вам это разрешаю.

Киамит с облегчением вздохнул и с чувством глубочайшего удовлетворения своей ненависти что есть силы провёл ножом по горлу Шенвеха чуть сбоку, где в шее были самые крупные сосуды. Чёрной в ночной темноте кровь хлынула на мостовую широкой струёй. Раздался на мгновение булькающий хрип вдыхаемой перерезанным горлом крови. Киамит левой рукой потянул голову Шенвеха назад за тёмные волосы, толчками льющаяся из шеи струя крови усилилась. Тело Шенвеха под Киамитом судорожно задёргалось и запахло дерьмом и блевотиной.

Осторожно, чтобы не перепачкаться в крови, позабыв про намоченные совсем недавно собственные штаны, Киамит встал с тела убитого врага. Тело Шенвеха ещё продолжало дёргаться, напоминая курицу с отрубленной головой или зарезанную свинью. Некоторое время полюбовавшись на содеянное Киамит повернулся к имперскому советнику и тут же плюхнулся перед ним на колени прямо в кровавую лужу и уткнулся лбом в залитую кровью мостовую.

– Служу Империи! господин имперский советник! – Киамит не в полной мере был уверен, что именно так надо говорить, но лучше ничего не придумал и надеялся на то, что имперский советник оценит по достоинству его попытку выслужиться перед ним и заодно Империей.

– Ты уверен, что поступил правильно?

– Да! Господин имперский советник!

– Тебе не жалко своего круглолицего щекастого приятеля? Он был весьма умным, такие здесь не так часто встречаются. Нижний Город в основном состоит из калек, уродов, слабоумных и больных.

– Нет! господин имперский советник!

– Ты считаешь, что выбрал лучшего из вас двоих?

– Да! господин имперский советник!

* * *

Император молча сидел за столом и смотрел прямо перед собой на всё ту же самую стену. Ему было плохо, весьма плохо и очень тяжело. Год за годом управление Империей хоть и медленно, зато неотвратимо становилось всё тяжелее, а под конец окончательно его доконало. Его, Киамита, благополучно пережившего все многочисленные покушения и предательства, смуты и заговоры, войны и потрясения, вторжения и волнения, да и вообще неисчислимое количество неизвестно чего ещё, доконало управление своей собственной империей!

Он вспомнил себя молодого. Тогда он еле справлялся с властью, он учился на своих ошибках и ещё больше на чужих. Его тогда изводила человеческая сущность, вся открывшаяся ему гнусность человеческой души. Когда он ещё подростком жил в Нижнем Городе, то считал, что плохо только там и надо просто выбраться из Нижнего Города хотя бы в Средний Город. Когда он ещё только стал императором, то поначалу считал, что и люди все такая дрянь только в столице, что их испортило это место, а где-то всё иначе и большинство людей там люди как люди за редким исключением. Время разубедило его в заблуждениях.

Сказки закончились ещё в раннем детстве. С возрастом исчезла уже и вера в их существование. Вместе с короной императора он возложил себе на голову всё бремя человеческого зла и пороков, которое, неожиданно для него, вдруг оказалось бесконечным. Добро это исключение, зло это правило – усвоил он за эти годы, хорошо усвоил. Было время, когда он даже пытался сам же разрушить свою же империю, но все его попытки её разрушить сделали её только сильнее.

Однажды он распустил имперскую армию в надежде, что Империю начнут завоёвывать. Но, вопреки его ожиданиям, вместо одной имперской армии сразу же образовалось несколько независимых, которые с удивительной быстротой прибрали тогда ещё чудом остававшиеся независимыми пограничные государства вокруг Империи. Он надеялся, что новые армии сцепятся между собой и развалят Империю на части, но вместо этого все они провозгласили славу императору за столь мудрое решение и поклялись в своей верности.

Он самолично принимал самые безумные законы, проводил по всей Империи самые сумасшедшие мероприятия, чтобы довести её до раскола, но Империя только крепла. Он то всё подряд запрещал, то наоборот всё подряд разрешал и каждый раз его новое противоречащее всем предыдущим решение повсеместно едва ли не поголовно одобрялось и встречалось восторженным ликованием населения.

Он пытался разорять Империю налогами, доводил всех до полного обнищания, но так и не смог спровоцировать бунт. Он приказывал печатать бумажные деньги вместо золотых и доводил тем самым деньги до полного обесценивания, но и это было встречено восторгом.

Он отменял даже самые древние и почитаемые обычаи, запрещал и преследовал самые распространённые в Империи религии, но каждый следующий запрет вызывал ещё больше восторга, чем предыдущий. И даже когда он отчаявшись объявил Империю прекратившей существование, то и это известие было воспринято с восторгом и ликованием, а в народе заговорили, что император создал новую Империю из старой.

Но это было совсем давно, а сейчас он чётко понимал, что пытался потушить огонь кипящим маслом. Он тогда пытался развалить уже изначально разваленное, а всё, что он пытался сделать во зло Империи, шло ей исключительно во благо. Если он тогда хотел развалить Империю, то это надо было делать от прямо противоположного. Надо было не бороться с Империей, а перестраивать её в новое порядочное общество, где родители не будут насиловать своих детей назло друг другу, где духовное уродство не будет передаваться по наследству, где назло одним не будут наказывать других, где целью жизни каждого не будет издевательство над всеми, а всех над каждым, где у человека не будет смыслом жизни лишение смысла жизни других.

Киамит вспомнил ту судьбоносную ночь много лет назад, когда зад у него пылал после удара плетью, под ним аж содрогался от ужаса несчастный Шенвех, а за спиной стоял всемогущий имперский советник и задавал им вопросы. Он сейчас не обвинял имперского советника за случившееся – он сам тогда сделал свой выбор и только. Если бы он тогда хоть немного подумал и отпустил Шенвеха, то в будущем у него всё сложилось бы совсем иначе. Долгий путь к императорской власти оказался непрерывным выбиванием всего лучшего, что ещё в нём уцелело после многих лет борьбы за выживание в Нижнем Городе.

Он повернул голову. Позади молча стоял советник, тот самый, который стоял за его спиной в ту ночь. Иногда ему казалось, что это не человек вовсе, а тень человека, зловещая всезнающая тень. Именно этот человек помог ему тогда принять нужное решение, именно он провёл его по всем ступеням восхождения к верховной власти, это он задавал ему вопросы и давал нужные подсказки. Впрочем, решение той ночью Киамит принимал сам – советник всего лишь предоставил ему тогда свободу выбора и он сделал неправильный выбор.

А далее была бесконечная череда ведущих к власти преступлений и сделок со своей совестью. Это не императоры создают себе Империю! Это Империя создаёт себе императоров! Каждое новое преступление, каждое новое убийство на пути к власти не только продвигали его ещё на один шаг ближе к ней, но и заодно уничтожали в нём ещё какую-то часть его самого, пусть малую, но уничтожали.

Чудовищное население Империи создавало себе столь же чудовищных императоров, чтобы они продолжали создавать новых чудовищ из каждого нового жителя Империи. Круг замкнулся и это был бесконечный путь по кругу. Ему вспомнилось название одного из орденов: Орден Замкнутого Пути. И эти туда же! Почитатели хождения по кругу!

– Скажи мне, почему тогда ты позволил мне убить Шенвеха? – не поворачивая головы обратился он к стоявшему за спиной советнику.

– Я не позволил убить Шенвеха – я позволил всего лишь принять решение. Вы сами решили убить Шенвеха – это был Ваш выбор.

– У меня было неоспоримое преимущество, это я тогда решал, кто из нас должен остаться в живых.

– Выбор был у всех, но Вы им воспользовались, а он – нет.

– И как он мог воспользоваться выбором с приставленным к горлу ножом? Я не помню, чтобы я предоставил ему какой-то выбор.

– Именно это и было Вашим решением.

* * *

Белый дым клубился между дешёвыми зеркалами над столом и еле отражался в тёмном зеркале чаши. За спиной предсказателя человек в рясе перебрасывал верёвку её пояса из одной руки в другую.

– И всё же он смог найти решение?

– Да, ничего не помогло – нужно что-то иное.

– Может быть есть смысл заглянуть ещё дальше?

– Я могу, но так далеко точность предсказания сильно снизится.

– Не требуется – там будет всё то же самое, только намного хуже. Ошибка произошла гораздо раньше, чем в ближнем будущем.

– Может быть, есть смысл поискать ещё?

– Лучше отдохни как следует, а пока держи деньги. Мы подумаем, что можно сделать, а ты пока поупражняйся в точности. Ставки в игре растут и нам нужен выигрыш, а не гадание на внутренностях.

* * *

Допрос Киамита и Шенвеха продолжался. Киамит всё также не шевелясь, неподвижно продолжал сидеть на спине Шенвеха не вставая и не убирая ножа от его шеи. Имперский советник продолжал.

– Вы пробовали договориться?

– Нет!

– Вы пробовали бросить жребий?

– Нет!

– Я услышал достаточно одновременных ответов. Вы оба виновны в нарушении спокойствия. В наказание за это сейчас один из вас убьёт другого. Раз вы даже не попытались бросить жребий, значит это за вас прямо сейчас сделаю я. Стать передо мной с закрытыми глазами! Оба!

Киамит встал с мокрой спины Шенвеха и позабыв про намоченные совсем недавно собственные штаны плюхнулся на колени перед имперским советником. Шенвех немедленно вскочил на ноги и повернулся. Перед ним стоял высокого роста мужчина в просторной одежде, перед которым на расстоянии нескольких шагов, спиной к Шенвеху, на коленях стоял Киамит, светлые волосы которого было хорошо видно даже в почти полной темноте. Мысль Шенвеха заработала с новой силой.

«Он смотрит на советника!» – озарила Шенвеха самая очевидная и незамысловатая догадка. Это было спасение! Сделав несколько шагов, чтобы оказаться рядом с Киамитом, Шенвех резко выхватил нож и как можно сильнее ударил того сзади в шею почти в то же самое место, в которое всего лишь немногим раньше хотел вонзить ему нож Киамит. Кровь широкой струёй хлынула под ноги имперского советника, который даже не шелохнулся. Раздался булькающий хрип вдыхаемой перерезанным горлом крови. Киамит не успев опомниться схватился сразу обеими руками за перерезанное горло пытаясь остановить хлещущую кровь и повалился вперёд и набок. Его конечности судорожно задёргались мелкой дрожью, запахло дерьмом и блевотиной.

Осторожно, чтобы не запачкаться, имперский советник переступил через лужицу крови к Шенвеху. Киамит всё ещё продолжал дёргаться и хрипеть как забитое животное на скотобойне. Ещё мгновение полюбовавшись на содеянное Шенвех повернулся к идущему к нему имперскому советнику и опомнившись тут же приставил нож к своей шее. Он был готов убить и себя следом за Киамитом, чтобы только не быть схваченным и не угодить в имперские пыточные. Имперский советник посмотрел на нож и остановился, а потом леденяще улыбнулся.

– Этого не требуется, – произнёс он. – лучший выбран.

* * *

Император молча сидел за столом и смотрел в пространство перед собой. Настроение у императора последние годы было такое отвратительное, какое только можно было придумать, не то, что представить. А сколько счастья и радости было в его жизни совсем недавно! Это же была не жизнь, а просто сказка полная чудес! Пройти путь от ничтожнейшего жителя Нижнего Города до величайшего императора чуть ли не всего мира – что может быть чудеснее? И вот в конце столь потрясающего и великолепного пути он сидит и тупо смотрит в стену.

А сколько у него было стремлений! Как он мечтал переделать этот несовершенный, а, по правде говоря, уродливый мир, хотя бы эту его часть, называемую Империей! И куда делись все его стремления? Ещё было бы понятно, если бы он разбогатев и дорвавшись до власти утратил бы все свои прежние благие стремления просто забыв про них. Но он не забыл – у него просто пропало желание ими заниматься.

Ему просто не хотелось, а если говорить уже совершенно честно – он просто не верил в успех. Он боялся своего непрерывного ожидания неудач, которые одну за другой он терпел всякий раз после очередного своего благого начинания. Неудача настигала его всегда неожиданно и внезапно, как та стрела из темноты. Он старался предвидеть и учесть всё, но каждый раз очередная попытка обнаруживала такой неожиданный изъян и дело сразу принимало столь плохой оборот, что ему оставалось только опустить руки. Он был бессилен против своей судьбы и вся его императорская власть не могла ему в этом помочь.

Да, он мог всем приказывать. Да, он мог вершить судьбу чуть ли не целого мира, причём скоро будет уже без всякого «чуть». И в этот миг своего непревзойдённого величия и торжества своей власти он, император Шенвех, чувствует исключительное своё бессилие! Нет, он смог добиться успехов. Только это были успехи управления империей! Нет, он расширил империю. Но это всё! Где все прочие улучшения? Где же счастье людей и его собственное? Почему как вокруг были ужасы, так и остались, если не приумножились? Почему, вопреки его ожиданиям, всё переменилось не от плохого к лучшему, как он хотел, а от плохого к худшему? Позади безмолвно стоял его советник.

– Вашему Императорскому Величеству грустно?

– Нет, иначе я мог бы справиться с грустью. У меня такое ощущение, что я ничего не могу сделать. Вообще. Я не всесильный – я бессильный император! Никогда не думал, что такое возможно. Я никогда не думал, что после моих столь головокружительных успехов окажусь в таком тупике. Я всегда считал, что император всесилен и всемогущ.

– Может быть, это просто усталость? Империя – тяжкий груз.

– Только не для меня! Сейчас меня угнетает моё собственное бессилие. Раньше я думал, что если бы у меня была большая власть, я бы смог изменить мир. А сейчас я вижу, что я могу не перестроить мир, а всего лишь перекрасить его. Ради чего всё это? Ради моей империи? А кто населяет эту империю? Две с половиной сотни человек и десятки миллионов скотов, которые только и выжидают, когда можно будет перерезать друг друга. Разве к этому я стремился? Разве этого я хотел? Я хотел сделать Империю лучше, а сделал её только больше.

Я изменил карту мира, но я не смог изменить его обитателей. Я так и не сумел, не сумею и, самое главное – я не понимаю как. Я хочу, но не понимаю как! Я не верю в себя! Я слишком часто ошибался, чтобы верить в свои силы! Я сам был одним из них! Я был таким же как они! Мало того – я таким и остался! Ничего не изменилось! Бывали годы, когда я мечтал о хотя бы маленьком счастье для себя, для других и для каждого. Даже для своих врагов, чтобы они от меня, наконец, отстали! Бывали времена, когда я мечтал поубивать всех нравственных уродов по всей своей империи, пока они её не угробили окончательно, что им несколько раз на моей памяти почти удалось.

А теперь я могу приказать убить кого угодно даже просто так! Но я знаю, что всё как было, так и останется. Я могу приказать истребить в своей империи всех подонков. Но уже следующее поколение будет ничуть не лучше! Я даже не представляю, как такое вообще может получаться! Почему даже из в начале хороших людей получаются в конечном итоге законченные выродки, в лучшем случае из их потомков?!

– Желаете новых подданных? – пошутил советник.

– Они почти все – чудовища! Каждый мой подданный это просто чудовище, причём ужасное.

– Ну, допустим, что не каждый. – пока император смотрел перед собой, слева к нему подошла молодая и красивая девушка. – Меня ты ни разу с чудовищем не сравнивал. Видимо, чудовищем не считаешь.

– Я хочу, чтобы меня любила девушка, которой я понравился, а не чудовище в образе человека, в которое все вокруг меня превращаются со временем. Я тебя даже к самым мелким государственным делам допустить не могу. Я не могу поручить любимым и потому дорогим для меня людям заниматься государственными делами, не превращая их в полных чудовищ. И я не хочу делать свою любимую девушку чудовищем только потому, что мне просто захотелось нового помощника.

– Однако, достаточно тебе приказать…

Император вскочил настолько резко, что девушка отскочила и запустил тяжёлым кинжалом в стену. Кинжал аж загудев от удара глубоко вонзился в деревянный столб в стене. Девушка посмотрела на кинжал долгим взглядом, пожала плечами, но ничего не сказала.

– Я не хочу больше приказывать! Я не понимаю, зачем в Империи нужен император?! Как-то раньше люди жили сами, без императоров, королей, вождей, судей, наместников и ещё непонятно кого. Они что, совсем превратились в скотов или для меня стараются?

Шенвех схватил с кровати барабан и отрывисто, на подобие имперских маршей пробарабанил насколько получилось похоже:

 
Солнце Империи мир озаряет,
Поступь Империи ужас вселяет.
Наш император Империей правит,
Подданный каждый Империю славит.
Пусть грянет громче Империи голос,
Власть собирает нас всех в один колос.
Мы сокрушим всех врагов на границах.
Радость победы сияет на лицах!
В прошлом заслуги и в будущем слава.
Славься Империя, наша держава!
 

– Я теперь великий завоеватель! Я и завоеватель! который ни разу не начал ни одной войны! А некоторые, особенно затянувшиеся, даже сам ещё и закончил… Бедный Хоншед! Как же я ему сочувствую! Его из простого порядочного человека сначала сделали образцом преступника в Объединённых Королевствах, а потом сами же через некоторое и не такое уж продолжительное время произвели в чуть ли не главные государственные советники. И это, заметьте, всего лишь в Объединённых Королевствах! Даже страшно подумать, что стало бы с ним у нас! Но им ещё повезло, у них там пока ещё хоть Империи нет.

– Ключевое слово – «пока». – подметил имперский советник.

– Я не буду их присоединять! Пусть в мире хоть где-то хоть что-то ещё останется неизгаженным имперскими порядками.

– Они сами хотят присоединиться. – уточнил советник. – Скоро приедут оба: и Хоншед, и Дэанев, и все остальные представители.

– Я знаю поэтому я и против. И вообще… А если я завтра сдохну? Что тогда будет с Империей? Как же вы тут без меня жить будете?