Высадка

– Хей-хей, ребят! Э, слушайте сюда, я буду говорить! – под общий гвалт и рёв моря вперемешку с проливным дождём Роб пробовал взять инициативу в свои руки. Без Джейсона это оказалось почти невозможным, но упорный тинэйджер ринулся на кормовую часть с небольшим возвышением.

– Ребя-я-ят! Хей! Ну! К вам же обращаюсь! Э! – Роб выходил из себя. Никто не слушал, кроме парочки тех самых англоговорящих – остальные из его команды, казалось, потеряли самообладание: они ничего не слышали и не видели, рыскали по палубе в надежде найти еду, подсказки или тайный выход обратно в старый мир. – Чёрт, ну послушайте же! Нам надо выбраться…

И тут он увидел поднятую вверх руку.

Смуглая девчонка, коротконогая, в белом, но насквозь мокром платке, сквозь который видны смолистые жёсткие волосы, с поднятой рукой шла к нему. На неё обращали внимание те, мимо кого она уверенно проходила. Добравшись до кормовой части и встав рядом с Робом, она не опустила руку и что-то громко сказала на незнакомом языке.

Он поклонился ей, заметив, что уже треть подростков затихла и ждёт, что им скажут. И вдруг один тоже поднял руку, будто хочет ответить на вопрос учителя. Но ведь и сам учитель тоже стоит с поднятой рукой. Роб не понимал, что происходит.

Ещё одна девчонка в толпе подняла руку. Потом этот крутой Хёджин поднял руку.

Роб, не осознавая, что делает, тоже высоко поднял правую руку с раскрытой ладонью.

Один за другим стали присоединяться потерявшиеся и запаниковавшие подростки разных национальностей, вероисповеданий и цвета кожи. Они поднимали руки с раскрытой ладонью и смотрели в надежде на мальчишку в бандане и девчонку в платке, которые по росту походили на пятиклассников. Так воцарилось молчание, породившее осознание единства.

Они стояли бок о бок на палубе древнего корабля, незнакомые, брошенные, и, казалось, здесь должна начаться их новая жизнь. И вот он, первый саженец.

Девчонка в платке опустила руку и указала на Хёджина, при этом подмигнув Робу. Тот всё понял и пальцем приманил азиатского вождя к себе. Безусловно, последний не смог обойтись без ставшей родной переводчицы. Раздались аплодисменты с разных сторон корабля.

– Нам надо сделать выбор, – начал Роб, кивая Ха Ли, чтобы та переводила Хёджину. – Я нашёл шлюпку на борту – там все поместятся. Мы либо плывём на ней сейчас. Либо остаёмся тут. Но учтите: корабль застрял. Если его отнесёт от скалы, он потонет. Мы можем не успеть даже сесть на шлюпку. Мы должны…

Его перебил непонятным звуком Хёджин и начал что-то объяснять Ха Ли.

– Что такое? Ты против того, чтобы мы доплыли до острова?

– Нет, кэп, – тут же обратилась к нему девчонка в роговых очках. – Хёджин говорит, что пастуху не стоит спрашивать советы у стада. В такой ситуации капитан должен сам решить и приказать, иначе начнётся хаос.

– Почему же хаос? Мы просто выберем, кто хочет уехать, а кто остаться. Моё дело – предложить, – усмехнулся Роб странной позиции.

Хёджин неодобрительно сверкнул глазами в сторону Роба, когда услышал перевод его ответа от Ха Ли.

– Итак, каждый делает свой выбор. Я сам отправляюсь на берег и скидываю огромную шлюпку вниз. Кто со мной, помогайте. Остальные вольны оставаться здесь, но поймите, что иного шанса доплыть до берега не будет. Кто со мной?

Больше половины людей на корабле вновь подняли руки, остальные недоверчиво смотрели, не понимая, что происходит. В этот раз рука в воздухе походила на голосование – подростки опасались отдать голос за то, с чем не были бы согласны.

– Хёджин сможет передать вашим моё предложение? – спросил Роб у Ха Ли.

Та кивнула, и вскоре после слов вождя добавилось ещё множество рук. Остальные либо не владели обоими языками, либо задумали что-то ещё…

– Все идём спускать шлюпку на воду! – крикнул Роб и хотел уже сойти с возвышения, как увидел странную девочку, обнимающуюся с книгой. Девчонка неуверенно шла сквозь толпу прямо к ним.

– Нет… – Роб ничего не слышал сквозь постоянный шум, но губы девочки шептали именно это, он знал. – Нет… Не надо!

Преграждавшие ей путь невольно отходили в сторону, словно от чумной, разглядывая вязаный коричневый свитер с масляными пятнами на манжетах; протёртые джинсы, внизу подвёрнутые до массивных рулончиков; длинные ногти, блестящие радужными цветами лака на фоне серости дождливой погоды; спутанные русые мокрые волосы, кончики которых падали на тонкий, обхваченный предплечьями том, абсолютно не соответствующий по виду своей хозяйке: подарочное издание в кожаном переплёте, защищённое суперобложкой, правда тоже промокшей.

Роб тяжело вздохнул: не хватало ещё среди паствы иметь лжепророка.

– Не надо убегать корабль, – вещала девочка-пророк на ломаном английском. – Не надо давай уедем.

– Почему? – спросил Роб, хотя понимал, что сейчас девчонка начнёт расписывать, как во сне ей явился дядька с крыльями…

– Я не говорю по-английски, – честно призналась она. – Плохо.

– Конечно, плохо, – с подавленным смешком согласился капитан. – На каком языке ты говоришь?

– Русский.

– Ок, – кивнул Роб и обратился, повышая громкость, к толпе на корабле: – Есть тут кто-то…

Но осёкся.

– Слышь, как тебя там?

– Мэри.

– Слышь, Мэри, давай-ка сама. Думаю, ваши вряд ли кумекают на других языках.

Девочка послушно взошла на возвышение и обратилась уже на родном языке:

– Кто по-русски понимает?

– Я, – ответили откуда-то два голоса.

Вскоре к кормовой части прибежал тощий нескладный подросток с короткими чёрными волосами.

– Меня Юра зовут, – представился он девочке.

– А меня Маша.

– Что за чёрт! – выругался Роб, слушая их знакомство. – Я идиот! Какой толк от второго русского, если он тоже ничего перевести не может!

– Я смогу!

Уверенной походкой из толпы вышел крепко сложенный кудрявый молодой человек восточной внешности и уже по-русски добавил:

– Привет, ребят. Я Биржан, с Казахстана. Говори, Маш, я ему переведу.

И Маша, она же Мэри, поведала свои опасения Биржану.

– Я сейчас читаю вот эту книгу, – девочка показала обложку с названием, но название книги в русском переводе мало что значило для Роба. – Я читаю её, и вдруг понимаю: мы оказались в такой же ситуации, как и герой, Робинзон Крузо. Их корабль наткнулся на скалу. Капитан принял решение спустить шлюпки и плыть к острову. Из всей команды выжил один Робинзон! А на корабле не остался никто, кроме собаки… И она тоже выжила. Я слаба в математике, но здесь даже я могу сосчитать: шансов выжить больше, если остаться здесь!

Биржан слушал, слегка склонив голову набок, к некрасиво висевшему на нём от проливного дождя белому с чёрными кантами парадному костюму гимназиста. Непонятно было, согласен он с ней или нет, но слова тот передал Робу в точности.

Последний даже покраснел от нелепости услышанного. Не сдерживая эмоций, юный капитан проорал:

– А вот я фильм смотрел, где все выжили! Да, выжили! Потому что сели на шлюпку и свалили с тонущего корабля!

Из-за брызжущей слюны и громкого голоса, а ещё из-за плохого знания языка Маша не поняла, что сказал Роб, но, видимо, оставаться на корабле, как собака, он не желал.

– Ты бы помягче, – карими глазами впиваясь в зазнавшегося капитана, урезонил его Биржан. – Это же девочка. Как можно кричать на неё?

– Да чёрт с вами. Оставайтесь здесь, если хотите. – Махнул на них Роб и вернулся к первоначальному плану. Он обратился к ожидавшим его команды подросткам:

– Ну, пошли за мной к шлюпке. Надо спустить её на воду!

Гордой походкой победителя Роб сошёл с пьедестала кормового возвышения.

– Что сказала девчонка? – раздался предательский голос какого-то заморыша, как в тот миг думалось Робу. Он мало кого здесь знал, но все, кто пытался заиметь собственное мнение, уже попадали в разряд заморышей.

На вопрос ответил Биржан. Он подробно объяснил, почему у Мэри такой взгляд на ситуацию. Роб возненавидел и его тоже.

– Так мы идём спасаться с чёртова корабля или хотите сдохнуть здесь с этой чокнутой?

Момент был выбран неверный.

Так раскололся мир.

Конечно, большинство предпочло спастись. Шлюпку осторожно, медленно спустили на воду – Роб снова назначил Хёджина ответственным, как самого главного знатока в мореплавании. По верёвочной лестнице осторожно один за другим покидали застрявший в скале корабль, рассаживаясь на огромной и, казалось, ненадёжной лодке. Ветер уже швырял солёную воду им за борт.

Тринадцать человек оставалось на корабле, если не считать Смотрителей в сером.

Хёджин закрыл глаза ладонями, пытался уговорить капитана принять жёсткие меры, чтобы заставить их плыть тоже. Ха Ли переводила его бесконечные отчаянные доводы, упрёки, проклятия – ибо смерть оставшихся вовек будет на совести капитана. Но вот спустился последний подросток, и переводчица потянула лидера за собой, к спасительной шлюпке.

Роб покидал корабль последним из тех, кто хотел его покинуть.

– Спрашиваю вас ещё раз: вы точно остаётесь? Больше нет на корабле лодок. Корабль застрял в море, и вы вместе с ним. Прислушайтесь к голосу разума. Неужели он заставляет вас поверить трёхсотлетней книге?

Говоря это, оратор чувствовал, будто немного лгал. Голос разума пропал у многих с того самого момента, как они оказались на паруснике в открытом море в шторм.

– Я, пожалуй, пойду, извини, – улыбнулся Юрий новой подруге и засеменил к перелезавшим через борт, чтобы сесть в лодку.

– Дело твоё, – со вздохом сказала земляку напоследок Маша, вот только он её уже не слышал. Подбадриваемый Робом, Юрка, привыкший считать из двух правильных более точным мнение большинства, исчез из поля видимости за бортом.

– Эй, режиссёр, мы отчаливаем на вашей шлюпке! Вы как, здесь останетесь? Или у вас своя яхта недалеко? – на всякий случай поинтересовался Роб у Смотрителя. И как обычно не получил никакого ответа, кроме пристального, изучающего взгляда. – Ладно! Мы отчаливаем! Чао, ребят! Я реально желаю вам удачи. Если мы доберёмся до острова, то, как шторм утихнет, приплывём за вами. А пока, трусишки, пока!

Капитан перелез через борт и скрылся с глаз.

Шлюпка отчалила. Вскоре можно было увидеть, как она лавирует по волнам, то подгоняемая ветром, то движимая силой вёсел. Медленно продвигалась команда к спасительному острову, пока осиротелые идейные подростки не знали, чем себя занять. Однако в трюм отправились все, в том числе бедный замёрзший, несмотря на непромокаемую одежду, Смотритель. Он встал в диаметрально противоположном углу от другого Смотрителя и продолжил наблюдать.

– Не расстраивайся ты. Юрий, может, и поверил тебе, но за другими идёт, потому что привык он так: слушать других, – подбадривал Машу Биржан, выжимая из пиджака воду, скручивая его, как полотенце.

– А ты как привык?

– Я привык оставаться с родными. Ты вот как родная мне, получается. Я и остался с тобой. Я не знаю, кто прав, а кто нет, и потому выбираю тех, кто ближе. Это как в семье. Вот захочет богач дом родной ваш купить, а мама с папой против будут: тут их дети родились, росли, тут семья счастливой была. Неужели ты примешь выгодное предложение? Я вот нет. Их дом – их желание. Это выше денег.

Маша расплакалась на глазах непонятно кого, оставшихся здесь непонятно зачем. И дело не в том, что слова Биржана искренние и сам он, благородный и добрый, а в том, что никогда Маша так не поступила бы ради мамы с папой. Да и они, наверное, никогда бы так не поступили по отношению к ней. Они бы продали дом, игрушки, и её саму, наверное, предложи им хорошую сумму для погашения кредита. А может, именно поэтому и оказалась она на корабле? Может, это они её продали?

– Маш, перестань! Он друг твой был, что ли, Маш? Да ты что? – не мог успокоиться Биржан, видя, до чего довели его слова девчонку. – С ним всё в порядке будет. Завтра они за нами сюда приедут на той самой шлюпке. Вот увидишь!

Фил, мальчик в огромной кепке, мог поклясться, что после этих слов один из Смотрителей злорадно ухмыльнулся. Просто всё это время Фил лежал на ящике и пытался дотянуться до лица молчаливого наблюдателя соломиной.

– А чё он ржёт-то? – спросил Фил вслух, но его никто не понял.

Тем временем шлюпка продолжала настойчивое движение к острову. Волны хлестали через борт, делая лодку тяжелее, отчего всё больше воды проникало внутрь. Подростки, не сидевшие за вёслами, вычерпывали её со дна, как могли: бейсболками, ладонями, рубашками и джемперами.

До берега, казалось, оставалось рукой подать, как вдруг огромная волна налетела и опрокинула шлюпку. Жертвы бездушной стихии разделились, и каждый стал сам за себя в этой отчаянной борьбе.

Они почти сразу потеряли друг друга из виду: захлёбываясь, плывя наугад, доверившись течению, подростки вопили от страха и проклинали злую судьбу. Те, кто не умел плавать, отчаянно барахтались, но внутри уже сдались – им не выжить. Сильные и крепкие, упорно видели цель и двинулись к ней, время от времени предоставляя попутному течению нести их по волнам. Сила их, благо, оказалась не столь велика – хотя бы не сносило обратно с невероятной скоростью, а крепкие мальчишки даже не теряли ничего в расстоянии, плывя против течения во время отлива.

Никто даже не пытался спасти тонущих, помочь слабым – всем надо было спастись самим.

Один лишь Хёджин постоянно находился возле Ха Ли, хотя мог бы тратить силы на борьбу со стихией, как и остальные рваться к острову. Но его переводчица плавала по-собачьи, захлёбывалась, двигалась порой не в ту сторону, так как её роговые очки потонули. Надёжный спутник позволял ей отдыхать на его спине, менял курс движения на правильный и подбадривал короткими фразами, насколько позволяли его лёгкие. Подбадривал, но, оценивая расстояние до острова, холодел от безнадёжных мыслей: им не доплыть. Должно произойти чудо…

И чудо случилось.

Сначала никто не заметил этого, но от берега отчалила точно такая же шлюпка, какая и была на корабле. Она медленно шла навстречу, рассекая волны, пока доплывшие ближе всех к острову крепкие пловцы не обратили на неё внимание:

– Эй! Эй, на лодке! Мы тут!!! – орали они наперебой, уставшие, словно после бесконечного кросса на уроке физкультуры.

И лодка двинулась на зов. Артур и камерунец Азиз, широкоплечий, с пышной кудрявой шевелюрой, теперь похожей на серую мочалку, ликовали. Их заберут – а возможно, доставят домой! Они дрыгали ногами под водой и хлопали ладошками по волнам. Их заберут!

Веселье вмиг угасло, когда в двух единственных гребцах шлюпки они узнали Смотрителей в сером. Один – с левого борта, другой – с правого. Сидели оба посередине лодки и держали курс на спасение утопающих.

После первых стали подбирать всех, кто ещё держался на плаву. Большинство мальчишек не ударили в грязь лицом и были спасены. Девчонки тоже, но в некотором отдалении: течение отлива сносило их куда сильнее назад в открытое море. Роб, которого выловили на середине пути от Артура с Азизом до Хёджина с Ха Ли, и тут принял на себя роль капитана, указывая гребцам, где ещё мелькают руки. Скоро на горизонте стало чисто – лишь корабль гордо держался вдали, застрявший в скале.

– Мы не рискнём всем, чтобы плыть за ними. Они сами выбрали себе такую участь, – пояснил Роб в ответ на молчаливые вопросы. – Нас стало гораздо меньше. Пятнадцать человек пропали без вести в пучине моря. Мы скорбим о них, но давайте всё же отправимся к берегу – теперь, надеюсь, благополучно.

Никто не спорил. Все надеялись на берег: там хоть что-то должно проясниться.

Как ни странно, Смотрители послушно развернули шлюпку и, с силой налегая на вёсла, направили её к острову.

– Нам надо спасаться, пока нас снова не опрокинет волна! Помогаем грести, слышите?! Эй, переводчица, давай своим скажи, чтоб садились за вёсла! – Роб не унимался и продолжал раздавать команды оторопевшей группе подростков.

Вняв его велению, мальчишки садились на те же места, которые и занимали во время отплытия с корабля. Лодка была точь-в-точь, как та.

Ветер стихал. Дождь внезапно прекратился. Всё вроде бы хорошо, спасение уже совсем близко – скоро можно будет даже вплавь легко добраться до острова, вот только всех угнетала мысль про пятнадцать утонувших детей. Каждый представлял себя на их месте, брошенных, не умеющих плавать, захлёбывающихся солёной водой, чувствуя под собой неизмеримую глубину.

Страшное молчание нарушил кучерявый подросток с носками разных цветов, теперь ставших одинаково-землистого цвета.

– Минутку, господа, эта определённо та самая лодка, на которой мы покинули корабль! – воскликнул он, показывая всем монетку. – Видите, это пять агор. Я жвачкой прилепил их под своё сиденье, когда мы отчаливали от корабля. Вот даже и жвачка моя, со вкусом дыни. Да, вот понюхайте, она и пахнет дыней.

Ему поверили на слово.

– Это та самая лодка. Но как она могла нас спасти, если она потонула?

Невольно взоры обратились к двум Смотрителям в сером, работающим вёслами прямо посередине лодки. Но те и не собирались отвечать на чьи-либо вопросы, а продолжали упорно, будто роботы, грести к заветной цели.

– Шлюпка-то деревянная, – подметил Роб. – Как она потонет? Мы слетели с неё все и не заметили, куда она уплыла. Может, её и прибило к берегу…

– А Смотрители там откуда взялись? Они ж остались на корабле!

– Наверное, это новые Смотрители – они могли на острове ждать! – подала голос памятная Робу смуглянка в платке, недавно помогавшая ему разобраться с хаосом на палубе. – У тех пальцы были тонкими, длинными, как у музыкантов. А эти! Гляньте на их кулачища! Череп расколоть могут ударом.

– Это подстава какая-то, чую я, – запаниковала девочка в свитере с чупа-чупсом. – Мы выжили, и нас хотят сделать агентами спецслужб. Конечно, ведь меня-то даже искать никто не будет. Я отброс.

– И я, – вынырнуло признание из дальнего конца шлюпки.

– И я тоже.

– И я.

– И я, – подхватило многоголосое эхо подростковых голосов.

– И я, – казалось бы, подытожил Роб, ранее уверявший всех в том, что его похитили террористы. Но даже им он, видимо, не был нужен.

Независимо от знания языка, каждый из подростков осознал в тот миг какую-то теплоту единства, словно общая мысль завладела всеми, и по ней пробежал ток, зажёгший лампочку, греющую оранжевыми лучами.

– И я, – громко, будто эхо в горах, раздался хриплый голос одного из Смотрителей.

Шлюпка причалила к берегу. Нос с силой уткнулся в песок.