Теплая осень

В Сентябре, адъютант великого князя – Гуляев Эраст Евгеньевич¹⁸ представил на суд членов Морского технического комитета свою работу, по устройству, как на новых судах, так и тех, которые есть в эксплуатации, с известными сложностями, конструктивной защиты, которая может существенно ограничить повреждение корабля в случае попадания в его борт самоходной мины. На все вопросы членов МТК он ответил блестяще и сомнений в необходимости подобных конструктивных усовершенствований пропала, вопрос стоял лишь в том, на сколько срочно требуется их внедрять. С одной стороны, раз разработали, то требуется немедленно, в случае чего, а с другой стороны, чем позже подобное нововведения окажется в поле внимания судостроителей Англии и Франции, тем больше шансов у миноносцев под Андреевским флагом поразить неприятеля одним или двумя попаданиями своего смертоносного оружия.

Николай Матвеевич Чихачев доложил Алексею Александровичу о завершении перевооружения броненосных крейсеров 1-го ранга: «Герцог Эдинбургский», «Князь Пожарский» в Севастополе и «Владимир Мономах» во Владивостоке. Если скорость работ в самом восточном крупном порту Российской империи была вполне сопоставима с Петербургом и Севастополем, то строительную перегрузку в 372 тонны, убрать не удалось. Сказывалась плохое соблюдение весовой дисциплины на новой верфи, а данная величина составляла до 9% водоизмещения броненосного крейсера, что весьма много и не лучшим образом скажется, как на мореходных качествах, так и устойчивости в морском бою.

«Вероятно, командир крейсера, как хомяк, все что мог взял с собой, авось в походе и пригодиться», – прокомментировал, для себя, сухие цифры отчетов Чихачев.

«О бое тоже надо думать, а не только о дальних походах, – озвучил мысли свои великий князь, этот плавательный ценз¹⁹ ничего хорошего нашему флоту не принес. Вон „Князь Пожарский“ имеет перегрузку всего в 28 тонн, но правда, „Герцог Эдинбургский“ вобрал в себя, вообще, лишние 210 тонн и ходок по океанам из него никудышный».

«Предлагаю следующим модернизировать во Владивостоке броненосный крейсер 1-го ранга „Дмитрий Донской“, как один из самых свежих представителей своего проекта», – выразил разумную инициативу управляющий Морским министерством.

«Ничего не имею против, так как и судостроители с восточной нашей окраины опыта понабрались, второй у них вероятно лучше получиться, – согласился великий князь, – а что мы будем делать с двумя стапелями в Севастополе Русского общества пароходства и торговли и с малым деревянным эллингом Нового Адмиралтейства, а также малым каменным эллингом Балтийского завода? Они построили для норвегов броненосные крейсера „Нарвик“ и „Тромсе“ и готовятся построить новые корабли».

«Мастеров у нас не так много, если строить броненосец-крейсер предложенный мною, то все его делать и будут, – рассудительно произнес Николай Матвеевич, – есть возможность четыре броненосных крейсера заложить типа „Адмирал Нахимов“, в дополнение к тем шести, что у нас состоят на вооружении».

«Если подойти, с научной точки зрения, – Алексей Александрович был не только по части еды, выпивки и женщин мастер, а иногда, когда пресыщался, еще и почитывал всю прессу мира, по морской тематике, – то в Российском императорском флоте десять броненосцев, тринадцать броненосных крейсеров, четырнадцать бронепалубных крейсеров и тридцать пять миноносцев. Если развивать наш флот в соотношении 1-2-3-4, то броненосцы построены все, броненосных крейсеров требуется еще семь, бронепалубных шесть и миноносцев пять штук».

«Благодарю за науку, научил старого дурака родину любить и царю служить, – съерничал Чихачев, – почему тогда император Николай I, все линкоры да фрегаты жаловал, а остальные корабли так, как вспомогательные держал, Вы Ваше Высокопревосходительство москитным флотом воевать вознамерились?»

«Во времена покойного императора Руси или Священной римской империи Германской нации, простиравшейся от Бискайского залива до Волги, которую в нижнем ее течении от Казани до Астрахани звали Итилем, а менее образованные граждане и Италией, не было миноносцев и бронепалубных крейсеров, а сейчас есть».

«Что же предлагаете модернизировать?» – захотел услышать ответ управляющий, чтобы потом, когда он сам что-то решит, ему не прилетело.

«Давай ценить пока что есть. Загоним в каждый маленький док по два миноносца типа „Батум“, а оставшиеся на заводы: Ижорской, Невский, Крейтона, и все разом модернизируем», – решил великий князь.

Отношения с производителем минного оружия для Российского императорского флота нормализовались и все девятнадцать миноносцев типа «Батум» были поставлены в сентябре для перевооружения на большие аппараты для пуска мин, с минимумом доработок. На некоторых заводах бывало просто аппарат для пуска разрезали вдоль и вставляли вкладыш. Таким образом, диаметр трубы увеличивался с 15 до 16 дюймов, ну а мины, разумеется, требовалось новые закупить».

Чихачев все грамотно рассчитал и все-же сумел найти подход к Великому князю, подключил свою молодую супругу, у той были обширные связи в Петербурге и Париже. Великий князь, так как его воля была выполнена, а мощности оставались, разрешил заложить броненосец-крейсер «Ослябя» в Севастополе. Корабль не только стоил нескромные 10,6 миллиона рублей, в то время, как «Император Александр II», 10,4 миллиона, броненосец «Наварин» всего 9,4 миллиона, а «Синоп» вообще 8 миллионов.

«Что в нем такого дорогого? Или зарплаты Шотту и Арцеулову положил большие?» – поинтересовался Алексей Александрович.

«Водоизмещение в 13000 тонн, скорость максимальная в 20 узлов, не всякий крейсер с ним сравниться», – гордо произнес Чихачев.

«Ты меня цифрами то не засыпай, я не твоя жена, какая у него будет крейсерская скорость и дальность плавания?» – поинтересовался Великий князь.

«Крейсерская скорость обещает составить 11,7 узлов, а дальность рекордные 7000 миль», – торжествующее поглядел на шефа Николай Матвеевич и во взгляде у него сквозило что-то от мальчишки.

«Знаю я все, для проформа спрашиваю. И то что, броня борта из 8-дюймов стали состоит, и то, что нос и корма 4 1/2 дюйма стали, а палуба из 1 1/2 дюйма стали, тоже знаю. Вооружение основное из новых 9-дюймовых орудий в 29-калибров, с начальной скоростью бронебойного 221-кг снаряда 663 м/с. Основной калибр должен составить – двадцать орудий калибром 4,7-дюйма и длинной ствола 30-калибров, убийственный для всех бронепалубных крейсеров и миноносцев, – проявил необыкновенную осведомленность Алексей Александрович, – стройте, Вам ведь требуется наше пароходство охранять, а охранять его кроме этого корабля некому».

В октябре, контр-адмирал Степан Макаров, на двух броненосцах «Император Александр II» и «Император Николай I», в сопровождении четырех миноносцев, совершал вояж от одного германского берега до другого, выполняя приказ генерал-адмирала. С офицерами своего штаба и другими офицерами 2-й бригады Практической эскадры, повидали возрождающийся германский броненосный флот, который вообще, весь полностью, до 1850 года был продан «за ненадобностью».

Наблюдали офицеры Российского императорского флота и идущий из гавани Бергена броненосец «Норге» с броненосным крейсером «Тромсе», в сопровождении бронепалубных крейсеров «Фрейя» и «Ула» (типа «Ярославль»). Корабли флота королевства Норвегия произвели, положенный в таких случаях салют наций, а при личной встрече союзники заверили, что всегда придут на помощь, в борьбе с любым врагом, что добро они не забывают.

Встретилась где-то у Ютланда и 1-я дивизия броненосцев Практической эскадры Балтийского флота, под командованием Казанкова Николая Ивановича²⁰, ведший корабли: «Хиос», «Наварин», «Патрас», в сопровождении крейсера-яхты «Светлана». Причем свой флаг, согласно личного строго распоряжения генерал-адмирала держал именно на ней.

«Что же вы голубчик Николай Иванович, – сказал Степан, когда паровой катер довез его по бушующему Немецкому морю до борта „Светланы“ и он вскарабкался по шатающемуся трапу, – я то думал Вы самый боевой адмирал нашего флота, в Русско-Турецкую войну воевали, а тут на яхте флаг держите. Смотрите германцы засмеют».

«Не я это все, Великий князь со своими придумками, позорит меня старика, я ему говорю надо на „Наварине“ флаг держать, а он мне, что мол выбьют флагманский корабль, тебя убьют, а остальные два корабля что делать будут? Сами по себе воевать? Без руководства? Ты свою честь сохранишь, а делу нашему навредишь».

Макаров промолчал, внимательно слушая и рассуждая, отхлебнув обжигающего чая с чабрецом.

«Я говорю лучше бесчестие и смерть, а он мне про долг, что надо победить неприятеля и самому живому остаться и управляемость двух других кораблей не потерять, а то сразу порознь действовать будут и их потопят», – с обидой сказал Николай Иванович.

«А ведь дело говорит генерал-адмирал, – согласился с мнением высокопоставленного начальника Макаров, – в этом что-то есть. Погибнуть с честью много ума не надо, требуется хладнокровие и любовь к Родине, а вот грамотно организовать маневрирование эскадрой и огонь артиллерии куда следует, вот высшая добродетель адмирала. И если Вы дольше будете на своем роскошном флагмане приказы отдавать, то больше шансов на то, что подчиненные Вам корабли больше будут вести огонь».

«Но как же, что в пехоте нас посылают, а на флоте ведут», – парировал Казанков.

«Что проку от оглушенного, контуженного, не приведи Господь раненного адмирала погибающего на флагманском корабле, ведь тогда в управление эскадрой вступает капитан корабля, который просто ведет свой корабль, а за ним идут все другие. И капитан это в лучшем случае, а может и старший офицер или вообще лейтенант какой то?»

«Это Вы, милейший Степан Осипович, загнули».

«Кто лучше будет эскадрой управляться Вы или лейтенант из носовой башни „Наварина“? Не отвечайте, ответ и так очевиден. Так что Алексей Александрович на сто процентов прав, отдавая Вам подобный приказ, почему он мне не отдал подобный? Вот в этом вопрос. Вероятнее Вы ценнее на флоте», – заверил старика Степан.

«Я думаю, у него в распоряжении просто не было еще одной такой яхты», – примирительно произнес Николай Иванович и пригласил гостя в свой салон, который был оборудован не только спальной с санузлом и ванной, но и небольшой библиотекой, где два адмирала уселись и обсудили свежие сплетни, касаемые списания империей Цин старой бронированной канонерки и пяти первых миноносцев, еще с шестовыми минами, взятыми за образец с миноносок Черноморского флота периода 1878 годов или шестнадцати лет тому назад. Второй новостью, которой Казанков и Макаров обсудили, стало списание Германской империей двух безбронных крейсеров «Аугсбург» и «Дрезден», как имеющих малое боевое значение и продажу их гражданскому флоту. Английские химики исследовали нитроглицерин, греки привели в свои порты три, купленных во Франции, бронепалубных крейсера: «Гармония», «Бриллиант» и «Север», а королевство Испания напряглось и построило настоящий эскадренный броненосец «Сан Хуан», и это в условиях идущей несколько лет войны с США.

20 октября 1894 года, в 14 часов 15 минут, сидя в кресле, Александр III умер. Диагноз болезни императора Александра III:

«Ливадия, 21 октября 1894. Диагноз болезни Его Величества Государя Императора Александра Александровича, поведший к Его кончине: Хронический интерстициальный нефрит с последовательным поражением сердца и сосудов, геморрагический инфаркт в левом легком, с последовательным воспалением. Подписано: Лейден, Захарьин, лейб-хирург Гиршев, профессор Н. Попов, почётный лейб-хирург Вельяминов, министр Двора граф Воронцов-Дашков».

В ноябре, Алексей Александрович, озаботился тем, что у вице-адмирала Казанкова есть в распоряжении крейсер-яхта, а у командира 2-й дивизии Макарова яхты нет, и он, продолжает командовать вверенными ему дорогостоящими кораблями, по старинке, с борта головного броненосца, назначенным флагманским кораблем. Великий князь был категорически против подобного хода дел. В целом, ему было глубоко наплевать, откуда Степан будет командовать и удобно ли ему это делать. Пожелает, как адмирал Ушаков во главе своей эскадры станет, хочет какой то другой корабль выберет. Генерал-адмиралу был важен придуманный им, а правильнее сказать переосмысленный, не получивший еще большого распространения, принцип размещения адмирала на корабле управления. В обязанности данного корабля входит показывать сигналы, куда другим кораблям идти и куда стрелять. Он отдал распоряжение, заложить в малом каменном эллинге Балтийского завода, только что построившим броненосный крейсер для флота Норвегии, бронепалубный крейсер типа «Рыбинск», под названием «Молога».

Так как, во-первых, бронепалубный крейсер был необходим. Во-вторых, Великому князю было глубоко безразлично, в каких условиях его подчинённый живет и на каком корабле. Ему был важен сам принцип, чтобы его адмирал, малого количества кораблей или большого, командовал находясь не под снарядами неприятеля, а немного в стороне, так как был важен сам принцип подчинения!

К юному цесаревичу Николаю II прибыла делегация их эмирата Джебель-Шаммар²¹, привезли верблюдов, оружие и драгоценности в дар, и предложили дружбу, так как отвоевали у Османской империи выход в море и теперь приглашали прибыть с ответным визитом. В общем, цесаревич Российской империи, еще не ставший императором, принял делегацию благосклонно. Но на второй вопрос, о закупке какого либо мощного корабля, отправил их к своему дяде.

Алексей Александрович говорить с ними не знал о чем, так, соблюдал этикет, но когда стал арабский язык разбирать название желанного корабля «Наварин», о котором бедуины прочитали, в какой-то английской газете, да еще и стоимость услышал про 2,2 миллиона предоплаты и 12 миллионов доплаты, при себестоимости миллионов десять, и это в золоте, то тут же дал свое согласие, обнялся с союзниками, как с родными, и беседовал с ними, через переводчика, долго до полуночи. Тем боле, что томить они его не стали, вышли арабские танцовщицы в газовой ткани и вынесли забористый кальян, так что стало Великому князю совсем весело и беззаботно. Почувствовал он себя в сказке 1001 ночь.

Заложить очередной броненосец решено было в Николаеве, где, только что, спустили для норвегов броненосец «Осло». Так как в Николаеве кораблей типа «Наварин» еще отродясь не строили, то много оснастки и запчастей везли с Балтики по железной дороге. А на верфях Северной столицы строить тоже было негде, так как на Новом Адмиралтействе сооружался, в Большом деревянном эллинге, броненосный крейсер «Мандал», на Галерном островке броненосец «Берген», а на Балтийском заводе броненосный крейсер «Ларвик».

На следующий день, нет, через день, когда ему стало лучше, великий князь, с негодованием узнал, что итальянцы сговорились с Румынией и заключили оборонительный союз. Через министерство иностранных дел Российской империи он послал ноту неодобрения подобных действий. Особенно он ничем не рисковал, так как после глобального катаклизма половина страны, под названием Италия, лежала в руинах, а флот был представлен жалкими двумя броненосцами и двумя броненосными крейсерами с четырьмя легкими, которые совмещали в себе рейдерские функции и мореходных торпедно-артиллерийских лодок.

После приведения себя в порядок, Великий князь прочитал донесение от капитанов броненосных крейсеров «Герцог Эдинбургский» и «Князь Пожарский», из Суэца, что канал прошли благополучно и двигаются по маршруту. Сейчас, по его прикидкам, два броненосных крейсера, под Андреевским флагом, должны быть где-то у выхода из узкого горлышка Красного моря. Рядом с ними, тоже направлялись на Дальний восток, четыре английских броненосца, четыре броненосных крейсера, четыре бронепалубных, которые на привязи, как хозяин щенка, тащили два миноносца, чтобы они не расходовали свой драгоценный моторесурс и пришли по месту назначения, как с иголочки. Из форпоста Франции, в тех водах – Джибути, вышли три бронепалубных крейсера, с триколором, и приветствовали корабли Российского императорского флота, как своих верных союзников.