Глава 5. Архиепископ Гетенбергский

Старый священник дышал неглубоко и трудно. Он полулежал в кресле, медленно перебирая четки. Отец Георгий следил за его пальцами в старческих пятнах, слушал методичные щелчки каменных бусин и ждал. За две недели с их последней встречи Владыка пугающе сдал, скорее всего, скоро в столице будет новый Архипастырь.

Отец Георгий уже закончил короткий доклад. Полученные сведения поставили жирную точку в расследовании, можно было передавать нескольких мздоимцев-подельников на суд Конклава и желательно побыстрее – они наворовали и на весьма жесткий приговор светского суда. Если в кратчайшие сроки не возместить казне убытки, получится вынос сора из церковной избы, которого как раз и хотел избежать Владыка.

Архиепископ выслушал с интересом, благословил передать обвинения юристам Конклава, но вместо завершения аудиенции замер в кресле, как будто собираясь с мыслями, чтобы выдать Провинциал-охранителю новую задачу.

Или просто дух переводил? Больные старики быстро устают.

В камине уютно потрескивали березовые дрова. На изящной маленькой жаровенке подогревался чайник. Пахло чабрецом, давленой клюквой и едва заметно ладаном, за многие годы богослужений въевшимся в одежду старого священника.

– Помру я скоро, Георгий, – негромко сказал архиепископ. – Врачи говорят, жидкость вокруг сердца… Откачивали уже, втыкали в меня длинные иголки, да только впустую все. Время пришло.

– Мне жаль, Ваше Святейшество.

– И мне жаль, – очень серьезно кивнул архиепископ. – Сейчас Церкви защита нужна, как никогда. А я уже не смогу… Значит, придется тебе.

– Я… – отец Георгий замялся. Что сказать? «Я солдат, а не интриган»? – а то Владыка не знает. «Мне бы с новым законом «О магии» разобраться»? – так это твоя служба, охранитель. «Бог не выдаст – свинья не съест»? – уже хамство.

– Я не понимаю вас, Владыка. Что угрожает Церкви? Внутренние проблемы решаем сами, а разрешение на магию одобрено Святейшим Синодом, Император благословил…

Архиепископ вздохнул. Несколько раз кашлянул, держась за грудь. Потянулся трясущейся рукой к портьере, закрывающей нишу рядом с креслом.

Отец Георгий встал и отдернул тяжелую ткань. За ней обнаружился столик, заставленный коробочками, флаконами и баночками. На большой стеклянный графин с водой была приклеена бумага с расписанием времени приема лекарств.

– Послушник следит, да только сегодня я его по делам погнал… – выдохнул архиепископ.

Охранитель налил воды в стакан, сверился с бумагой и смешал микстуру. По покоям Владыки разлился запах мяты и пряных трав, смешался с чабрецом и ладаном, сплелся в новый аромат, как у лучших парфюмеров.

– Спасибо, – кивнул архиепископ, принимая лекарство. – Проскриплю еще сколько-то, вашими молитвами… Садись, отец Георгий, чайку себе налей, поговорим, пока могу.

Архиепископ пожевал губами, допил лекарство, взглядом попросил налить новую порцию и снова принялся за четки. Охранитель ждал.

– Император… благословил, – негромко начал архиепископ. – Благословил использование незловредной магии, благословил своих ищеек рыться в бухгалтерии Синода, благословил канцлера проработать изменения в земельный кодекс, чтобы монастыри и общины платили налоги с приносящих доход земель… дело вроде бы благое – искоренить мздоимство, пустить средства на богоугодные дела, а не в карманы иерархов… А то ишь, набили мы карманы, лопнут скоро, – с горьким сарказмом закончил он.

Видимо, в микстуре было какое-то весьма мощное зелье. Владыка больше не задыхался, мог говорить длинными фразами и в целом стал выглядеть намного лучше.

Охранитель смотрел на обстановку приемной. Простая мебель, никакого богатства. Потертый ковер на полу, на нижнем краю портьеры аккуратная штопка, столик слегка поцарапан, книжному шкафу уже лет двадцать сравнялось, но все еще крепкий. К чему менять?

Самый роскошный предмет здесь – кресло Владыки. Мягкое, обито вышитой тканью, пуховая перина, а не кресло. Так у Архиепископа суставы ноют от старости. Кому лучше станет, если Владыка не сможет обедню отслужить из-за боли в костях?

Конечно, отец Георгий видел и другие апартаменты служителей Церкви. Даже его собственный кабинет, доставшийся от предшественника, был обставлен намного богаче кельи Архиепископа. Пока предыдущего Провинциал-охранителя Гетенбергского не доконали старые раны, напряженная работа и не слишком подходящие для церковника виды отдыха, он превратил свои покои в нечто среднее между музеем и будуаром стареющей светской львицы. У отца Георгия пока руки не доходили избавиться от излишне мягкой кровати с балдахином, и каждое утро он маялся больной спиной, привыкшей к тонким соломенным тюфякам и голым лавкам.

– Люди грешны, Владыка. Не все согласны на скромность, – хотел добавить: «сами же видите – работаем», но не стал. Архиепископ явно имеет в виду что-то еще.

– Ты прав, – преувеличенно серьезно ответил Архиепископ. – Еще огонь горячий, вода мокрая, и Ристер впадает в Западное море. А некоторые священники любят роскошь. Слыхал расхожую присказку – «нет святых в каменных палатах»?

– Кроме Императора. Он – святой.

Архиепископ сцепил пальцы в замок, хрустнул суставами и сказал просто и страшно:

– В этом и проблема, отец Георгий. Мы все знаем, что Помазанник Божий наделен Благословлением своего предка Мстислава. Потому и Церковь ему подчиняется, и магия на него не действует… Но… Я почти уверен – Император Александр не Благословлен.

Охранитель осторожно поставил на стол чашку с недопитым чаем. Встал, перекрестился на образ Спасителя в красном углу. Глубоко вздохнул и спросил севшим голосом:

– Вы понимаете, Владыка, что по закону я сейчас обязан вас арестовать за ересь? Назвать пункт Кодекса охранителей?

– Смешная получится коллизия, – грустно ответил Архиепископ, – особенно если в ходе следствия выяснится, что я прав. Лучше сядь и выслушай.

Охранитель подошел к стулу, с которого только что подскочил, взялся за спинку, но садиться не спешил.

– Мне трудно запрокидывать голову, – попросил Архиепископ. – Сядь, Жар-Птица. Костры будут позже.

Охранитель все-таки сел и скрестил руки на груди.

– Слушаю.

Архиепископ перевел дыхание. Откашлялся, отпил пару глотков лекарства и спросил:

– Насколько хорошо ты знаешь историю императорской фамилии? Хотя бы начиная с Изольды?

Отец Георгий хмыкнул. Владыка хочет устроить ему экзамен, как в семинарии? Хорошо, подыграем, проявим уважение к сединам и прошлым заслугам Архиепископа.

– Изольда – дочь Императора Конрада. После загадочной смерти старшего брата получила корону по завещанию. Говорят, в основном потому, что сумела за брата отомстить. А еще говорят, что после этой мести в магической академии Дракенберга выбирали нового ректора, потому что старого, Змея Триедина, принцесса подстерегла в человеческом облике, лишила магии и попросту забила насмерть. Сложно драконам бороться с Благословленными.

– С Изольдой все ясно, – кивнул Архиепископ. А дальше?

– А дальше она вышла замуж, и у них с принцем-консортом родились два сына. Старший решил, что мать засиделась на троне, попытался устроить переворот и был казнен. С женой он на тот момент развелся из-за бесплодия и подыскивал новую, но не успел, так что эта линия пресеклась. Младший, Ульрих, отрекся от статуса наследника и пропал. Остались его дети, внуки Изольды, Константин и Александр. После смерти бабушки они начали делить корону, и получился кошмар, названный Войной принцев.

– Все так, – вздохнул Архиепископ. – Теперь я расскажу, почему отрекся Ульрих… И не сверкай на меня глазами, Жар-Птица, это имеет прямое отношение к делу. Я же вижу, что ты решить не можешь – я тебе все еще начальник или уже обвиняемый? Выслушай показания, как и пристало следователю. – Владыка хитро усмехнулся. – Помнишь Рождество двадцать один год назад? Как одного молодого и шустрого служителя Официума позвали в Цитадель на праздник?

***

В тот день сбылась мечта молодого отца Георгия. Он оказался в нужное время в нужном месте. Родственник герцога Грюнфельдского, заслуженный старичок, увешанный боевыми орденами с ног до головы, на рождественском вечере обыграл в карты принца Ульриха и в качестве платы попросил провести его по подвалам Цитадели. Давно, мол, мечтал посмотреть на легендарные подземелья.

Отец Георгий в карты не играл, но стоял неподалеку и слышал разговор. Видимо, на лице молодого охранителя разом проявились все эмоции мальчишки, мечтавшего хоть одним глазком увидеть сердце Империи. Старичок хохотнул и позвал его с собой. Чуть позже к ним присоединилась фрейлина Императрицы Елизавета Лунина.

Всю дорогу старичок не скрывал восторгов, махал руками, задавал вопросы и пытался сунуться во все углы. Возможно, фляжечка старого вояки придавала ему бодрости. В какой-то момент фрейлина даже взяла его под руку, чтобы хоть как-то охладить пыл. На несколько минут он увлекся прекрасной спутницей, но вскоре снова начал охать, ахать и рваться сразу во все стороны.

Отец Георгий попросту не верил своему счастью, молча смотрел на древние стены и слушал рассказы об истории императорской твердыни. В подвалах было темно, и они взяли масляные лампы. Казалось, в неровном свете огоньков оживают старые хозяева крепости.

Четыре сотни лет назад в подземелье замка местного Кощея томилась Царь-Девица, отданная своим отцом в жертву чудовищу.

– Говорят, – поделился Ульрих семейной легендой, – когда Основателю рассказали о том, что игла в яйце, яйцо в утке, а утка в зайце, он смеялся – зайцу, мол, пришлось хуже всех. А после разрубил мечом древнего колдуна, не вдаваясь в сложности. Без магии Кощей был, как говорили свидетели поединка, «чахлой скелетиной».

Мстислав женился на спасенной девице и стал царем ее народа. Их называли Гётами, и Мстислав не стал ничего менять. Бывший замок чудовища он сделал своей резиденцией, а город при замке без затей получил имя «Гётская гора» – Гетенберг на местном наречии. Очень удобное место – слияние двух рек, перекресток торговых путей. Раньше купцы платили золотом и товарами за право пройти мимо замка, а окрестные племена отдавали дань людьми за право жить на этих землях. Для купцов ничего не изменилось, а те, кто встал под руку Мстислава, платили ему преданностью.

«И по кунице с дыма», – вспомнил про себя отец Георгий.

Принц Ульрих говорил не только о Мстиславе – Основателе, но и о следующих владельцах крепости. О перестройке твердыни, легендарных подземных ходах и уникальной системе канализации, созданной в прошлом веке.

Старичок Грюнфельд зачем-то поднял лампу повыше и шагнул к решетке, за которой булькал насос. Обернулся к спутнице что-то сказать, оступился и опрокинул на себя и Елизавету Лунину горящее масло.

Он взвыл раненым вепрем, фрейлина ахнула, а отец Георгий, не думая, сорвал с себя плотную куртку и кинулся к ним, невежливо отшвырнув принца с дороги. Фрейлина была цела, только подпалила краешек платья. Старичку повезло меньше, по его щегольскому дублету плясали язычки пламени. Охранитель повалил его на пол и прижал огонь курткой.

Воняло гарью, рядом кто-то кричал, старичок дергался и пытался вырваться… и вдруг все закончилось. Огонь погас, даже не тлело больше ничего. Навалилась темнота – разом потухли все лампы в зале, только вдали мерцал одинокий факел.

Отец Георгий, охранитель, кожей почувствовал холодный, пронизывающий ветерок. Он не мог определить колдовство со всей точностью, озноб вызвала скорее догадка, чем чутье – но как еще огонь мог просто пропасть?

Только волшебством.

– Спасибо, святой отец, – сердечно поблагодарил охранителя наследник, снова зажигая свою лампу.

– Спасибо, – эхом повторила за ним Елизавета Лунина.

***

Сейчас, спустя больше двух десятков лет, те события казались подернутыми дымкой. Было? Не было?

«Было», – мрачно молчал Архиепископ. Вслух он сказал другое:

– Помнишь, как ты кинулся к начальнику с прошением об открытии дела? Как заподозрил фрейлину Императрицы в колдовстве?

– Расследованию не дали хода. А мне объяснили, что пока нет железных улик и доказанного вреда, фрейлина может творить что угодно на благо короны.

– Конечно, не дали хода. Такой скандал… Но Лунину проверили. И генерала Грюнфельда тоже, на всякий случай. Просто тебе, молодому да раннему, ничего не рассказали. Вся эта история хранилась в строжайшем секрете, было даже предложение аккуратно тебя убрать. Откусил бы тебе голову очередной оборотень, и дело с концом… Изольда запретила. Сказала, что тогда придется убивать всех, кто хоть что-то заметил, и будет еще хуже. Но за тобой приглядывали и при первой же оплошности отправили подальше от столицы. А Ульрих почти сразу отрекся.

Охранитель потер лоб. Почему-то вспомнились неотложные дела: недописанный бюджет, представление о наградах, план пресечения контрабанды магических артефактов из Заозерья…

– Сбежать хочешь? – участливо спросил Архиепископ. – Я тоже хочу. Но некуда.

Отец Георгий надолго замер, держа на весу чашечку с чаем. Известие его парализовало. Ни шевельнуться, ни вздохнуть он не мог.

Магом был Ульрих. Наследник императорской короны.

Наследник Железной Короны. Колдун.

Династия гётских Императоров закончилась на Изольде. Дети колдуна не имеют Благословения, а значит, и прав на престол! Александр не может быть главой Церкви, не может…

Господи, на все воля Твоя. За что Ты бросил нас? Императоры, живые святые, со времен Мстислава были сердцем государства. А что сейчас осталось? Бездушный, мертвый механизм вместо живой страны?

– Почему вы молчали, Владыка? Почему молчали двадцать лет?! – охранитель говорил негромко, без эмоций, но ему самому вопрос показался отчаянным криком.

– Мой грех… – выдохнул Архиепископ. – Mea maxima culpa. Сначала я боялся. Потом утешал себя – Изольда Благословлена, она придумает что-нибудь… любая власть от Бога, если Он позволил – значит, так надо. Церковь будет спасать души, Императоры править, все как заведено, но сейчас Александр покусился на власть Церкви. Расследование наших финансовых дел – первый шаг к полному контролю. Он хочет сделать духовных пастырей орудием в руках светской власти. Этого нельзя допустить, – Владыка закашлялся, снова отпил микстуры, посмотрел в глаза охранителю и неожиданно горячо продолжил: – А разрешение магии?! Это же подрывает саму суть Империи! Кем мы станем с колдунами, ведьмами, оборотнями? Отвернемся от Господа и вернем века Тридевятого царства? Снова начнем друг друга в жертву приносить?

Отец Георгий глубоко вздохнул, как перед прыжком в холодную воду.

– Так чего вы хотите от меня, Владыка?

Архиепископ грустно улыбнулся.

– Помощи. Нужно во что бы то ни стало найти Ульриха. Обязать Императора доказать свое Благословение мы не можем. Показать, что его нет – тоже. Он носит с собой мощную святыню, и магия рядом с ним и так не работает. Если Господь попустил ему стать Императором – пусть, не нам покушаться на Его волю. Но сын колдуна не может быть главой Церкви.

Ульрих – единственный шанс заставить Александра отречься от духовной власти и спасти всех нас, детей и служителей Божьих. Он не может быть и светским властителем, и князем Церкви!

Мои люди ищут принца, но проклятый Корпус качественно замел следы. Все, что мне удалось выяснить – Ульриха нет ни в одном из монастырей Империи, его вывезли в Заозерье кавалергард фон Раух и фрейлина Изольды Лунина. Дальше следы теряются. Ты в контакте с кавалергардами, у тебя есть свои люди в Гарце, на границе с Гнездовском… как-то же ты ловил контрабандистов. У тебя есть шанс, пока все не пошло прахом.

– Раньше царевичей посылали за Жар-Птицами, теперь, выходит, наоборот, – невпопад пошутил охранитель.

«Понятно, почему Изольда так интересовалась судьбой ребенка своей фрейлины, – похвалил себя за догадливость отец Георгий. – Стоит только подсчитать сроки, и все становится ясно. Элиза Лунина, скорее всего – принцесса-бастард, еще один ребенок колдуна».

Вслух он об этом говорить не стал. Незачем.

Ближе к вечеру, закончив с разъездными делами (жуткие тайны династии сами по себе, рутина – сама по себе), отец Георгий возвращался в кабинет. В приемном зале ему навстречу гордо вышел кот Дымок. Зверь где-то бродил с утра, зато сейчас нес своему человеку подарок – задушенную крысу. И где нашел-то, на подворье крыс давным-давно не водится!

– Здравия желаю, ваш-благо… ох, простите, Ваше Преосвященство! – радостно улыбнулся брат Бертран, недавно принявший постриг бывший капрал-кавалерист. Он стоял у стола секретаря и до прихода начальства говорил с умудренным годами служителем. – Заботится о вас котище!

– Добрый вечер, – кивнул епископ обоим. – Да, заботится.

Он почесал Дымка за ухом и пошел дальше. Кот шагал следом.

Брат Бертран потянулся было погладить мохнатого красавца, но Дымок заподозрил покушение на добычу и опасно рыкнул – не трожь, это епископу крыса. А ты кто такой?

– Ладно-ладно! – отдернул руку служитель и вернулся к прерванному разговору.

– Вот, смотрите, – зажурчал профессионально-терпеливый голос секретаря, – в эти строчки, столбиком, вносите, что из казенного имущества испортилось во время ареста подозреваемого. Понятно? А сюда – подлежит ли предмет восстановлению.

– Ну, я доспех латать не умею… – удивленно пробасил брат Бертран. – Там дырень в кулак… Его выкинуть надыть.

Отец Георгий грустно усмехнулся. Бертран был старым воякой. Ему непросто осознать, что финансирование охранителей – совсем не то, что в армии. «У Императора много» – это не про Официум.

В последнее время императорская канцелярия требовала от Священного Синода подробных отчетов о расходе казенных денег, а Официум охранителей с момента создания получает финансирование лично от Императора, а не только из церковных средств, что создает дополнительные сложности. Провинциал-охранитель прекрасно понимал недоумение своего подчиненного. Но что поделать, такая служба.

Совсем недавно отец Георгий лично расследовал дела, искоренял колдунов и вступал в бой с нечистой силой. Божьим словом, пистолетом, егерским тесаком… Бывало – и доской от забора.

Те старые добрые времена, увы, прошли.

Задача Провинциал-охранителя – обеспечение работы отделения. Руководство службами, разбор сложных случаев, взаимодействие с другими ведомствами и тысяча других, не менее важных дел, о которых он раньше даже не подозревал. И – годовой бюджет. Самая, пожалуй, противная обязанность.

Пока отец Георгий не сомневался в том, что Император – живой Святой, Благословленный потомок Мстислава, он и не думал роптать даже на такую тяжелую ношу. Но сейчас…

«Кто платит, тот и заказывает музыку». Поговорка мирян не совсем уместна в данном случае, но другой отец Георгий не знал.

Александр хочет заменить право Благословленного приказывать Церкви на контроль за финансированием? Право Помазанника Божьей Волей на право помещика, владельца доходов с земли?

Провинциал-охранитель прикрыл дверь в свой кабинет, хрустнул суставами, привычно поморщился и сел за рабочий стол. Дымок положил крысу к его ногам и выжидательно посмотрел – ну? Где моя награда?

Епископ достал из стола кусочек вяленого мяса – любимого лакомства Дымка, еще раз погладил кота и устало откинулся на стуле.