Замыкающий танк с номером «242», яростно взревев двигателем, тут же стал резво сдавать назад, ретируясь прочь от негостеприимной улицы и баррикады. Оба его пулемета били короткими очередями по стенам домов и громадам танков перед ним, но без толку – партизаны пока не высовывались, дураков не было. Пули с противным визгом рикошетили от брони танков и стен домов. Оказавшийся же посередине колонны танк с номером «R02» начал зачем–то разворачиваться на месте вместо того, чтобы просто отходить задним ходом следом за замыкающим, и в этот момент головной танк вдруг резко сдал назад. С жутким скрежетом «Пантеры» столкнулись, а двигатель той, что оказалась ближе к баррикаде, еще и заглох. Танки замерли, перегородив собой улицу. В тот же миг головная «Пантера» выстрелила из пушки по дому справа, взметнув возле себя тучу пыли. Оглушительный грохот прокатился между зданий, резонируя среди каменных стен, еще одно облако пыли и осколков метнулось на улицу через вмиг опустевшие оконные рамы и дверные проемы: окна с рамами и двери вышибло ударной волной.

– Жгите танки! – неистово орал Якуб на всю улицу. – Жгите, вашу мать! – он схватился за ружье, намереваясь отвлечь экипаж стрельбой по смотровым приборам.

С верхних этажей в первый танк полетели еще три бутылки. На этот раз удачнее – огонь жадно вцепился в загривок стального чудища, еще ярче осветив улицу.

– Третий бош отступает! – воскликнул Томашек, наблюдавший за отходом замыкающей «Пантеры» через перископ поверх подоконника. Немец теперь даже и не пытался поддержать товарищей огнем, уходя за угол.

– Прекратить огонь! На броню! Захватываем танки! Лезьте на танки! Вперед! – гремел теперь над улицей голос Якуба, перекрывая рычание работающего танкового двигателя. – Тащите огнетушители! Вперед!

Двигатель заглохшей машины «R02» вдруг радостно зарычал, после чего башня танка сразу начала резвый разворот вправо, в направлении укрытия Якуба и Томашека.

– Томаш! В укрытие!

– Вижу!

Схватив ружья, парни метнулись через проход в стене в соседний дом и кубарем скатились вниз по лестнице, молясь про себя, чтобы выстрел орудия не достал их. С улицы доносились крики повстанцев, ринувшихся с разных сторон к вдруг ставшим беспомощным стальным гигантам. Они карабкались на броню машин и открывали люки экипажа.

Все закончилось быстро. Франтишека, первым поднявшегося на броню танка «R02», застрелил из пистолета немецкий стрелок-радист, стоило поляку рывком сдвинуть в сторону бронированную крышку его люка – получив пулю в лоб, поляк с удивленным лицом дернулся и мешком скатился с брони на землю. Но немец и сам сразу поплатился жизнью – подоспевший Адам, с разбегу заскочив на танк по наклонному лобовому бронелисту, дважды выстрелил в лицо радисту из револьвера.

Рядом с ним третий повстанец, двадцатидевятилетний рослый учитель Вацлав, остроносый брюнет, тоже запрыгнул на танк с разбега, словно заправский пират при абордаже – с топором и револьвером. Бросив топор на броню, он рывком сдвинул в сторону люк над местом механика-водителя и направил на него револьвер:

– Kapituliere! Stelle den Motor ab!¹⁰

– Scieße, bitte nicht, schieße nicht!¹¹ – закричал обалдевший немец, вытаращив глаза. Правая рука его слепо шарила по груди в поисках кармана с пистолетом, привязанного к поясному ремню белым капроновым шнуром, пропущенным под погоном.

– Abstellen!!!¹² – повторил Вацлав.

– Да кончай уже с ним! – Адам от души врезал мехводу сверху ногой по голове через открытый люк, после чего одной рукой выволок того за шкирку из танка, словно котенка, и швырнул на мостовую, где его с радостью приняли и скрутили, от души врезав по шее, еще двое подоспевших повстанцев. – Займитесь им, парни! Вацлав, на башню! Э! Парни! Огнетушитель мне!

– Попался, курва! – ухмыльнулся один из повстанцев внизу, ножом перерезая шнур и забирая себе пистолет пленного механика-водителя. – Пошел!!! – ткнул он немца стволом в спину. – Форвертс!

Спотыкаясь и держась за разбитое лицо, немец побрел прочь от «Пантеры».

Подхватив топор, Вацлав выскочил на верх башни, где очень кстати начал сдвигаться вбок люк командира. Поляк сразу встретился взглядом через расширявшуюся щель с белобрысым немцем – тот держал в руке гранату с длинной ручкой, видимо, намереваясь выбросить ее наружу, чтобы осколками при взрыве покосило повстанцев на броне и вокруг танка.

– Kapituliere!¹³ – рявкнул Вацлав, сунув топор в щель, чтобы немец не смог закрыть люк, и направив ему в лицо револьвер. Нацист на миг опешил, но тут же закричал с перекошенным от страха и ярости лицом, пытаясь выдернуть чеку гранаты:

– Fritz, sprenge den Panzer! Sprenge¹⁴!

Вацлав нажал на спуск – револьвер коротко хлопнул, и, забрызгав стенки башни кровью, блондин сполз и осел мешком на своем неудобном сиденье. Граната с так и не выдернутой чекой выскользнула из его рук и упала куда-то на дно боевого отделения. Потом срывающийся высокий голос из глубин башни отчаянно завопил:

– Idiot! Nein, nein, nicht sprenge den Panzer!¹⁵

– Letztes Angebot! Verlasst den Tank und überlebt!¹⁶ – предложил Вацлав уцелевшим пока нацистам внутри танка.

– Es lebe Deutschland!¹⁷ – отозвался грубый низкий голос, после чего внутри танка глухо хлопнул одиночный пистолетный выстрел. Почти тут же из недр машины донеслось:

– Schießen Sie bitte nicht, ich will kapituliere!¹⁸

Круглый люк на задней стенке башни внезапно открылся, и оттуда, кашляя от дыма, стал выбираться молодой немец в черной униформе и пилотке, чье лицо было перепачкано в крови. Адам в этот момент уже сбивал пламя на корме танка с помощью поданного снизу огромного огнетушителя, но, увидев сдающегося немца, отвлекся и за шиворот грубо выволок его наружу одной рукой. Танкист, впрочем, и не пытался сопротивляться. И у этого под погоном был пропущен белый шнур, прикрепленный одним концом к пистолету.

– Ich will nicht mit Ihnen kriegen! – бормотал немец, испуганно кривя губы и глядя в глаза поляка. Взгляд его был совершенно безумен. – Mein Freund wollte einen Panzer sprengen. Wir haben Selbstzerstörungsvorwürfe… ich habe nicht zugelassen, dass er uns in die Luft jagt.¹⁹

– Что он там бормочет? – спросил Адам, одной рукой отбирая у танкиста пистолет, другой держа огнетушитель. – Держи его, Вацлав, я огонь дотушу!

– Просит не стрелять, он сдается, – подсказал с башни Вацлав, хватая немца за шиворот и таща его к себе. – Эй, ты! Hände hoch²⁰! Он говорит, что не дал напарнику взорвать танк.

– Ja, ja! – кивал немец, послушно вскинув руки и шмыгая носом. Вацлав заставил его перейти на нос танка, потом снова толкнул в спину стволом – и тот послушно спустился по лобовому листу брони на землю, прямо в руки других повстанцев.

– Этого тоже тащите в подвал, – распорядился подоспевший к танку Якуб. – Всех пленных связать, заткнуть рты, посадить вразнобой, охранять, чтоб не сбежали. Они нам сейчас пригодятся. Обыщите их, и все оружие, ножи, ремни, шнурки – отобрать. Что там с остальными?

Подвал ближайшего дома служил как временным штабом Якуба и его отряда, так и импровизированным госпиталем – вход в него располагался в проулке, и потому был надежно защищен от прямого выстрела с улицы.

– Двоих взяли живьем, трое убиты, танк наш, – отозвался Адам, добивая струей огнетушителя последние язычки пламени.

– Прекрасно!

Головную «Пантеру» тем временем захватили двадцатилетние близнецы Давид и Петр, а также двое их друзей – восемнадцатилетние Марсель и Милош. Как и на заглохшей машине, что захватили Вацлав с Адамом, они, остерегаясь огня пулеметов и беснующегося пламени на моторном отсеке, поднялись на броню и открыли люки экипажа. Командира и мехвода близнецы застрелили сразу же, радист с заряжающим и наводчиком сдались после того, как Марсель на ломаном немецком предложил поджарить их прямо в танке. Подоспевшие повстанцы с огнетушителями тем временем сбили пламя с кормы танка, не дав огню уничтожить машину.

Якуб глянул на часы: с того момента, как он бросил первую бутылку на броню замыкающей «Пантеры», не прошло и пяти минут.

***

Бой затих так же внезапно, как и начался. Посреди улицы нелепо раскорячились два грозных немецких танка с тарахтящими на холостом ходу двигателями.

– Тела Франтишека и Тадеуша убрать в подвал, – раздавал приказы подоспевший Якуб. – Остальные целы? Осмотреться, посчитаться, доложить мне.

– Сигизмунд у нас контужен взрывом, а остальные в норме, – отозвался Вацлав, с трудом выволакивая из командирского люка убитого им немца. Пришлось для этого продеть ему под мышки веревку. – Осмотрим танки, там наверняка оружие есть?!

– Да, осмотрите, только осторожно, – разрешил Якуб.

– Не взорвите трофей! – хохотнул Адам. – Зря тушил, что ль…

Учитель, поднатужившись, вытащил-таки тело немецкого командира и уложил на корме машины, после чего влез в башню и тут же выложил оттуда на броню пистолет-пулемет МР40 и тремя запасными магазинами в новеньком брезентовом подсумке:

– Уже неплохо! Сейчас еще посмотрю!

– А Малой где? – спросил кто-то. – Он с Пуделем ящик бутылок к баррикаде нес, когда началось…

– Я тут, – отозвался из сумрака Витольд. Будучи практически безоружным, он не смог участвовать в бою и прятался в проулке, пока немцев не выволокли из-под брони штурмовики. Теперь его припадками била нервная дрожь.

– Цел? – уточнил Якуб.

– Цел! Пуделя убило, я цел! – срывающимся голосом сказал Витольд, чувствуя, как его лицо горит от стыда и гнева. Все вокруг казалось ему чем-то нереальным и неправильным. Ему мнилось, что теперь все будут указывать на него пальцем: смотрите, вот идет трус, отлежавшийся в переулке, пока его товарищи дрались с немцами!

– Вацлав, – после секундного раздумья приказал Якуб, – выдай ему что-нибудь из оружия, что в танке найдешь. Малой, назначаешься моим адъютантом, будешь мне помогать, понял? Одна нога здесь, другая там.

– Понял, – торопливо кивнул паренек. – То есть, да! Есть!

– Есть, командир, – отозвался Вацлав, вылезая из башни. – Витольд, держи!

Тот почти автоматически, бездумно подошел к танку и подхватил протянутое ему оружие, повесил на плечо и принялся негнущимися пальцами цеплять подсумки на поясной ремень, украдкой вытирая подступившие слезы.

– Постой! – спохватился Якуб, обернувшись к немцам, которых уводили в подвал его люди. – Который из пленных наводчик?

– Я, – угрюмо отозвался один из немцев, рослый блондин-здоровяк.

– Адам, этого обратно к танку, – распорядился Якуб. – Остальных в подвал. Нашим рассредоточиться и быть готовыми к отражению новой атаки. Вацлав, переводи, что этот скажет, я по-немецки слабо шпрехаю.

– Есть, командир! – Адам толкнул наводчика в спину. – Топай к танку.

Въезд на Каролькову улицу все еще оставался открытым после разрушения наспех возведенной ранее баррикады, и где–то там в темноте маячил третий танк, отступивший с поля боя. И, возможно, к Карольковой улице уже подтягивались вызванные им подкрепления.

– Развяжи ему руки, – велел Адаму Якуб, когда они вернулись к танку. – Как тебя зовут, камрад? Name?

– Эрих.

– Эрих, сейчас мы залезем в танк, и ты будешь объяснять мне по пунктам, как пользоваться пушкой и управлять танком.

Вацлав перевел. Немец ошарашенно посмотрел на учителя:

– Will er abends den Panzer entdecken? Das ist unmöglich²¹!

– Адам, – спокойно произнес Якуб.

– Эрих? – самым серьезным тоном отозвался здоровяк, раскрывая складной нож и пробуя остроту лезвия на ногте большого пальца. – Вацлав, переведи ему, что я сначала ему отрежу левое ухо…

Эрих выслушал вежливое объяснение Вацлава, и, подумав, кивнул, угрюмо глядя на здоровяка:

– Okay, ich zeige dir alles, was ich weiß²²…

– Без глупостей, Эрих, если мне что-то не понравится, мы тебя пристрелим сразу. Schießen, понял? – добавил Якуб, похлопав себя по кобуре. – Не вздумай геройствовать. Заподозрю, что врешь, саботируешь, хитришь… сразу шиссен. Я-я. Момент!²³

Эрих помотал головой и что-то произнес.

– Говорит, можешь не волноваться, он не идиот, – сказал учитель.

– Тогда полезли в танк. In den Tank, Эрих!

Они поднялись на танк, и Якуб занял место наводчика слева от орудия, после чего на крошечное место командира, за его спиной, но чуть выше и слева, сел Эрих. Снаружи Якуба подстраховывал с трофейным пистолетом Адам. Вацлав через небольшой открытый люк в задней стенке башни пробрался на место заряжающего справа от орудия. Витольд же остался внизу, у гусениц.

Немец пошарил рукой внутри башни и, что-то пробормотав, щелкнул тумблером – тесное боевое отделение танка озарил неяркий свет. Внутренние поверхности танка оказались, в основном, выкрашены светло-серой краской приятного глазу оттенка, лишь некоторые узлы были темно–серого или черного цвета. Сильно пахло пороховой и бензиновой гарью с нотками крови и экскрементов – тела убитых уже вытащили, но тяжелый запах войны еще не выветрился.

– Тут внутреннее освещение включается, – перевел Вацлав, облокотившись на казенник орудия справа от командира. – Работает, даже если мотор заглушен, лишь бы аккумулятор был заряжен.

Якуб осмотрелся. Справа, почти вплотную к его голове, располагалась массивная казенная часть длинноствольного 75-миллиметрового орудия. Прямо перед лицом – находился визир орудийного прицела с резиновым наглазником, а слева и ниже – два красных колеса с рукоятками. Под ногами – три педали, как у рояля, две большие и одна поменьше. Выше, там, где сейчас была голова немца, поднималась над орудийной башней небольшая круглая командирская башенка с перископами по периметру для кругового обзора.

Немец принялся медленно объяснять, что к чему, поочередно указывая пальцем на расположенные вокруг органы управления.

– Вот этим рычагом открываешь или закрываешь люк командира, – переводил Вацлав его пояснения. – Вертикальным колесом – поднимаешь или опускаешь ствол орудия, горизонтальным – крутишь башню влево-вправо. Три оборота – один градус поворота. Но в бою башню поворачиваем с помощью гидравлического привода, двумя большими педалями, вон теми, у тебя под ногами. А этими рукоятками – обычно действуем только в последний момент, чтобы поточнее навести. Без мотора башню только вручную этими рукоятками крутить можно. На холостом ходу двигателя башня делает полный оборот за полминуты, если танк едет, то обороты выше, и башня полностью поворачивается вокруг за восемнадцать секунд. А маленькая педаль – это чтобы стрелять из спаренного с пушкой пулемета. Вон он, справа от пушки, возле места наводчика стоит. Наводчик его перезаряжает при необходимости по команде заряжающего, вон, магазины с патронами по стенке башни развешаны.

Якуб попробовал было покрутить тугой маховик, чтобы вручную повернуть башню в ту сторону, откуда пришли танки, но быстро отказался от этой мысли – пришлось бы, прикладывая серьезные усилия, сделать почти три сотни оборотов.

– А как двигатель запускать и глушить? – спросил Якуб. – Мотор стартен, ферштейн меня, Эрих?

– Man muss auf den Fahrersitz steigen, – кивнул немец. – Es ist schwer zu erklären.

– Говорит, надо на место водителя перелезть и там показывать, на пальцах объяснять сложно, – перевел Вацлав.

– Хорошо, потом. Как из пушки стрелять?

Вацлав перевел. Эрих кивнул, выслушав вопрос, и, ткнув в маховики наводки, произнес несколько коротких фраз.

– Говорит, для стрельбы из пушки тут электроспуск, вон, на рукоятке маховика кнопка, – пояснил учитель. – Сейчас не жми, а то выстрелит сразу. Нажмешь – пушка выстрелит, если электричество есть, и снаряд заряжен. Без электричества стрелять не получится, – помотал он головой.

– Kaput! – подтвердил немец.

– Понял, – поляк заглянул в окуляр прицела, но сходу ничего не понял – какие–то деления и цифры по кругу, треугольничек прицельной метки по центру… «Ладно, потом разберемся». – Как пушку заряжать? Как там? Waffe geladen, или как там?

Несмотря на жуткий акцент Якуба, Эрих, видимо, уловил суть, потому что сразу кивнул и с готовностью затараторил в ответ – Вацлав едва успевал переводить:

– Орудие в «Пантере» может зарядить только заряжающий. Он справа от орудия сидит, вот, где я сейчас. Этот рычаг по правой стороне орудия надо потянуть назад до упора, откроется затвор. Потом надо взять снаряд из боеукладки, вставить в ствол и закрыть затвор этим же рычагом. Все, орудие готово к выстрелу. Спуск тут электрический. Если надо заменить снаряд до выстрела, то делаете все то же самое: открываете затвор, вынимаете снаряд, вставляете в крепления в боеукладку, дальше надо зарядить новый. Снарядов в танке сейчас загружено всего два типа, осколочно-фугасные и бронебойные. Черные снаряды – бронебойные, желтые – фугасные. Вдоль стенок боевого отделения под башней везде специальные держатели, и снаряды хранятся в них. Там же висят магазины с патронами для пулемета стрелка-радиста, и вон еще несколько магазинов внутри башни подвешено, для спаренного с орудием пулемета.

– Понял. Вылезай, Эрих, покажешь мне, как с двигателем работать, и как управлять танком. Motor starten, los, los, los!

Выбравшись из башни, повстанцы перебрались вперед. Эрих сел на место механика-водителя, Якуб стал смотреть на него из-за плеча, а Вацлав с фонариком навис сверху в люке, подсвечивая управление и приборы.

– Ну, Эрих, валяй! – разрешил командир повстанцев.

– Bitte! – кивнул тот и принялся рассказывать, делая паузы, чтобы Вацлав мог перевести его слова остальным:

– Поворачиваешь ключ зажигания, вот он, тут загорается лампочка. Дергаешь вон то кольцо. Жмешь на кнопку стартера, вот она. Если аккумуляторы сели, запускаешь двигатель вручную. Слева на броне есть кривая ручка такая… как буква Z выглядит. Ее сзади надо вставить в гнездо между выхлопных труб и раскрутить. Тяжелая, вдвоем обычно крутят, надо шестьдесят оборотов в минуту сделать. И тогда вон ту тягу на себя тянешь, дальше все то же самое. Не держи больше трех секунд кнопку стартера, сожжешь танк к чертям…

Прослушав объяснения, Якуб велел немцу выметаться из танка и, сев на место механика-водителя, самостоятельно запустил двигатель и тронул «Пантеру» с места. Заглохнув-таки пару раз с непривычки, он все же рывками развернулся и переставил танк поближе к руинам баррикады – так, чтобы тот перегородил улицу, и длинный ствол пушки был направлен туда, откуда могли появиться немцы.

– Неплохо. Теперь сможем бошам навалять! – оскалился он, заглушив двигатель и выбравшись на броню. – Эй, кто на периметре! Что заметите подозрительное, сразу тревогу поднимайте!

– Есть! – донеслось из темноты.

Остальные повстанцы, не занятые в карауле, толпились поблизости от танков, рассматривая их и переговариваясь:

– Погоним завтра бошей, как пить дать!

– На такой-то технике жару зададим, ага!

– А тут какой мотор? Бензин или дизель?

– Бензин вроде.

– Жаль. Лучше б дрова!

– Кончайте зубоскалить! – прикрикнул с танка Якуб. – Матеуш, Влад! Займитесь баррикадой! Натаскайте хлама, до утра восстановить! Остальным отдыхать! Разойдись! Витольд! Ко мне!

– Я тут! – с готовностью отозвался снизу паренек. Все время, пока остальные изучали с немцем танк, он сиротливо переминался у гусениц и люто завидовал соратникам.

– Вот тебе записка! – черкнул пару строк на листке из блокнота Якуб. – Дуй в штаб к Коэхеру. Лично в руки передать. Скажешь, что от меня. И потом сразу назад.

– Слушаюсь! – спрятав записку в карман, Вит почти мгновенно растворился в темноте.

– Надо танки как-то спрятать, – резонно заметил Адам, когда они вдвоем снова забрались в башню «Пантеры» – один на место наводчика, второй на место заряжающего. – Не ровен час, немцы сюда солдат и еще танки направят. Или вообще пушками ударят по кварталу.

В танке быстро холодало – двигатель повстанцы давно заглушили, чтобы не тратить драгоценное топливо на холостом ходу, и потому машина с открытым верхним люком быстро выстыла. Якуб пожевал губу, приложившись глазом к прицелу: Адам был прав, немцы могли наведаться сюда в любой момент, или просто превентивно сравнять квартал с землей, получив известие о захвате двух машин. Он и сам уже про это подумал, только вслух не высказывал пока.

Впереди сквозь тьму не было видно ни зги, и оттуда могли внезапно появиться другие немецкие танки. «Послать, что ли, кого туда на угол, чтоб там костерок зажгли…» – подумал командир. «Нет, не стоит пока… Подождем!».