Не знаю, почему я не испытывал к этому существу жалости и отвращения от ее мук – то ли потому, что только, что видел, как она живьем съела скорпиона, то ли потому, что я сам был охотником и сам разделываю туши животных без угрызения совести, то ли потому, что это был мой новый опыт, и я был увлечен процессом, который в будущем позволит мне охотиться на этих существ, а, может, и все вышеперечисленное являлось причиной моего спокойствия.

Убийство этого существа продолжалось несколько хортов, но, наконец, оно, все же, сдохло.

– Возьмите мой рюкзак и тащите его сюда. Покажу, как правильно разделывать гремучек, – крикнул в нашу сторону Далберт.

– А сколько ты хочешь за свои уроки? И это… у нас с собой денег нет, – ответил я.

– Нисколько, обещайте только, что до того, как доберемся до Семериона, вы каждый вечер будете проводить в моей компании и разговаривать со мной.

– О чем?

– Ни о чем… и обо всем. Я соскучился по простому общению с разумными. Долго был на охоте.

– И все?

– И все.

– Тогда можно.

Я метнулся за рюкзаком, и мы вместе с Лихтом направились к охотнику. В конце концов, он итак за нами следит, и мы ничего без его пригляда сделать не можем. А тут он будет сидеть с нами и тоже участвовать в разговорах. Глядишь, узнаем что полезное.

– Вот, – протянул я рюкзак Далберту. – Меня Сэм зовут.

– А я Лихт, – представился брат.

– Будем знакомы, – отозвался охотник и принял из моих рук свой рюкзак. Открыл его и достал что-то вроде металлического кола. Вставил его тонким, как иголка концом в одно из отверстий и скрутил сверху колпачок. Нажал на кнопку, что-то щелкнуло. Затем Далберт достал из рюкзака ручку с резьбой и вставил ее сбоку кола, после чего начал крутить. Острый конец кола стал раскрываться лепестками, расширяя отверстие.

– Этот инструмент называется распарыватель. Он необходим, чтобы разорвать очень прочную шкуру гремучки.

Шкура твари начала трескаться и потихоньку рваться.

– Самое ценное у гремучек внутри.

– А разве вы не продырявили это самое ценное, когда вбивали в нее кол? – поинтересовался Лихт.

– Нет. Я пробил ей жизненно важные органы, но при этом не задел те, что нужны для продажи.

– А кожа? Разве такая прочная кожа не ценна?

– Она бы очень дорого ценилась, если бы оставалась такой же гибкой и прочной постоянно. Но, к моему большому сожалению, через три хорта кожа загрубеет, а через круг станет каменной и легко рассыплется от сильного удара обычного молота, чтобы с ней ни делали и в чем бы ни вымачивали. Хочешь покрутить?

– Да, – загорелся я.

– Держи только осторожно. Держать надо крепко, а крутить медленно. Пробуй.

Я ухватился за металлический кол. Как ни странно, металл не был ни холодным, ни теплым. По законам физики металл должен был частично нагреться от тепла ладоней Далберта и частично остыть. Ведь он находился в рюкзаке в прохладной пещере. Странный какой-то металл. И цвета он такого же, как копье. Хотя, может, это и не металл вовсе.

Я правой рукой крутил ручку и крепко сжимал распарыватель в левой. Я помнил, что мне нельзя показывать всю свою силу и сноровку. Поэтому я все же немного шевелил колом, поскольку удержать его ровно для молодого парня достаточно сложно, учитывая, что ручка крутится довольно тяжело.

Кожа гремучки понемногу поддавалась и еле слышно трещала, разрываясь. Наконец, Далберт меня остановил:

– Хватит. Теперь крути ручку обратно о-очень аккуратно, только не переворачивай тело.

Я осторожно стал крутить ручку, и лепестки у распарывателся стали сходиться. Я крутил до тех пор, пока не стало возможным вынуть инструмент.

– Давай лучше я извлеку распарыватель, – потянулся к инструменту охотник. Я осторожно подвинулся и дождался, когда Далберт возьмется за металлический кол.

– Тут важно не задеть лепестками внутренние органы. Если случайно повредить некоторые из них, то больше из туши брать будет нечего. Все будет испорчено.

Охотник на монстров аккуратно наклонил распарыватель и вынул несколько лепестков наружу. Затем наклонил в другую сторону и вынул остальные. Отдал инструмент Лихту.

– Теперь смотрите внимательно.

Он вынул из рюкзака какую-то широкую стеклянную кастрюльку без ручек. Надел на нее металлическую сетку и вставил ее в только что сделанное отверстие. После чего очень осторожно стал поворачивать гремучку на бок. Какой-то из органов животного сначала прислонился к сетке, а затем верхняя пленка этого органа лопнула, и его содержимое полилось в стеклянный сосуд.

Мы дождались, пока в сосуде окажется вся жидкость, Далберт вынет его из гремучки и закроет, и только потом Лихт спросил:

– А что это?

– Это желчь гремучки.

– Так желчь обычно темная, а эта жидкость вон какая прозрачная.

– Все дело в том, что гремучка не обычное животное и строение ее тела сильно отличается от строения привычных вам видов живности. ВСЕ монстры, на которые берут заказы охотники на монстров, сильно отличаются от остальных живых существ. Более того, бывают монстры и не живые.

– Ну, так и гремучка больше не живая, – вмешался я.

– Нет. Я имел в виду тварей, относящихся к нежити.

– Куда относящихся? – не понял Лихт.

– Не куда, а к какому виду. Нежить – это не упокоенные мертвые.

– Это как так?

– В этом мире существует сила способная поднимать мертвецов. Только не в том виде, в котором они были при жизни. Их тела умерли, а их души привязали к гниющему телу. Ну, не всегда к гниющему. Например, существуют вампиры. Они, если пьют кровь, выглядят, как обычные люди. Только они боятся силы Создателя. Всяких там заклинаний церковников, святых предметов и тому подобного. А вот если вампиры голодают, то их кожа становится серой, облезлой, и они начинают походить на труп.

Мы с братом слушали, раскрыв рты и поглощая новую информацию всю до капельки. В бестиарии наставника про нежить не было сказано ничего. Далберт же, поняв, что нам интересна эта тема, рассказал нам не только про вампиров, но и про скелетов, зомби, темных рыцарей, баньши, личей и даже про костяных драконов.

– Ну, а теперь ты, Лихт, попробуй, – протянул охотник распарыватель моему брату. Тот с удовольствием принял инструмент и сам ввел его в мертвую гремучку. Нажал кнопку и принялся осторожно крутить ручку.

В этот раз Далберт позволил брату самостоятельно вынуть орган из животного. Благо этот не был таким жидким внутри. Потом на очереди был снова я, и уже мне разрешили извлечь следующий орган. Он был мягким, но при этом довольно прочным. Далберт даже разрешил его, попытаться порвать. Много силы я прикладывать не стал, но, все же, должен сказать, что печень гремучки довольно странная, впрочем, как и все ее органы.

До вечера мы разделывали гремучку, а после, вечером, разговаривали с охотником на монстров, и он нам рассказывал про неизвестных нам тварей, а мы ему о том, как именно мы научились ловить песчанников. Ему понравилось наше усовершенствование, и он даже подал нам еще пару идей, как можно доработать наш способ. Нет, он не дал нам готовой доработки, он лишь направил наши мысли на осмысление наших возможных ошибок, а затем просто сидел у магического костра, языки пламени которого вырывались из магического артефакта и следил за ходом нашего совершенствования нового способа ловли песчанников. А мы, действительно, сделали его еще более эффективным. Правда, пока только в теории.

– Эх… проверить бы его завтра… но песчанники уже ушли с этого места. Скорпионы всех разогнали, – расстроился я. – Теперь снова начнется миграция пустынной живности. И еще неизвестно кто, в конце концов, сюда придет. А может и вообще никого не будет, и тогда тут вымрут даже целебные растения.

– Да и времени уже нет. Домой пора, надо закрывать заказ, – огорчился вместе со мной брат.

– Ну, так смените маршрут. Вы же можете предположить, где еще можно искать песчанников, вдруг вам попадется новая стая или та же самая, – предложил Далберт.

– А ведь верно. Лихт, доставай карту… Хм… для выживания песчанникам нужна растительность и камень и лучше, если это будет местность рядом с горами, чтобы по утрам восполнять потери воды. Если наша стая сорвалась отсюда, то, скорее всего, она может направляться или сюда, или вот сюда.

– Еще она может отправиться сюда, но вот в этой местности может быть и другая стая. Если только туда не нагрянули хищники. Хоть у песчанников из-за их брони и мощных челюстей почти нет естественных врагов, они все равно предпочитают места, где нет хищников. Вот в этом месте могут водиться пустынные скакуны, хотя, скорее, не водиться, а забредать периодически. Значит, мы это место исключаем. Остается вот это и вот это. Тут площадь поменьше, а это значит, что если там и есть стая, то совсем маленькая. Поэтому предлагаю выдвигаться сюда, – ткнул пальцем в карту Лихт.

– Согласен. Это оптимальный вариант. Завтра выдвигаемся в эту местность. Вы с нами или поедете своей дорогой? – спросил я Далберта.

– Я все сделал, и мне все равно, какой дорогой добираться в Семерион. Кроме того, вы помните, что еще не оплатили свой долг?

– Конечно, помним. Мы с братом всегда выплачиваем свои долги, какими бы они ни были.

– Ну, вот и отлично. Значит, с утра выдвигаемся?

– Все верно.

– Тогда я спать.

– Мы тоже.

Утром, довольно быстро собравшись, мы выдвинулись в Семерион по новому маршруту. Шли мы до назначенного места всего три дня, и, к нашей радости, мы там нашли не только песчанников, но и черепаху, хоть и средних размеров. И к завершению дня мы не только опробовали новый способ, но и отшлифовали его на практике. Теперь мы с Лихтом вдвоем могли поймать от трех до пяти песчанников за раз, особо при этом не напрягаясь. А если выждать чуть подольше и хорошенько постараться, то и все семь.

Вечером у магического костра ликованию нашему не было предела. Мы не переставали благодарить Далберта и хвастаться нашими достижениями. И делали мы это искренне, хоть и видели, как Далберт наблюдал за нами. После обеда он сказал, что ему нужно отойти поохотиться, но мы с Лихтом видели, как он опять слился с природой в расщелине и наблюдал за нами. Однако ближе к вечеру он, все же, ушел и к ужину принес несколько ящеров и немного трав для приправы.

После охоты мы с Лихтом показывали то, как мы умеем готовить черепаху, а Далберт показал нам несколько способов, которыми готовят черепах для дворян. Но, как оказалось, наш способ был намного вкуснее и не только для нас. Охотник тоже сказал, что наш рецепт намного лучше. Он очень удивился, когда увидел, какие именно травы мы используем в качестве специй. И сказал, что никогда бы не догадался добавлять их при готовке пищи. Мы с братом восприняли это, как похвалу и расплылись в довольных улыбках.

Весь остальной путь до дома у нас прошел без особых событий. Мы все так же по вечерам собирались у костра и делились опытом. Далберт оказался довольно словоохотлив и не утаивал от нас подробностей. Но и ничего сверхсекретного он и не рассказывал. Однако в гильдии наемников за эту информацию содрали бы уже несколько десятков золотых. Видимо, давненько охотник на монстров путешествует один. По нему было видно, как он наслаждается общением с нами. Да и мы, как-то прониклись немалым доверием к одиночке, возвращающемуся после длительной охоты.