Глава 6.

Королевство Аория. Пустыня близ города Семерион.

Тварь была серого цвета с головой и четырьмя то ли лапами, то ли руками. В общем, на лапах у него были пальцы. По пять штук на каждой руке и ноге, если можно так выразиться. Ни меха, ни пластин у него не было. Весь он был покрыт кожей. Волос у него не было вообще. Но судя по тем мокрым пятнам, которые расположились вдоль всего его тела в местах прилегания к хитиновой броне скорпиона, эта тварь могла выделять какую-то очень липкую слизь. И, возможно, даже умела контролировать ее липучесть.

Разглядывая то, что прилипло к боку скорпиона, я никак не мог понять, почему это беспанцирное существо до сих пор живо и вполне вольготно себя чувствует, ведь скорпион уже не один десяток раз долбанулся им об острые камни и скалы. Для того, чтобы выжить в таких чудовищных условиях, у этой твари должна быть очень прочная кожа, защищающая ее от внешних повреждений и очень прочный скелет, что, судя по его внешнему виду, вряд ли возможно. Я имею в виду, вообще наличие хоть какого-то скелета. Значит, остается последний вариант: органы этого хищника могут без ущерба очень быстро менять свою форму. А, следовательно, его можно или разрезать или проткнуть.

Но учитывая, что его кожа выдерживает удары и ерзанье об острые камни, то оптимальный вариант – проткнуть эту тварь чем-то очень острым и очень прочным. И подтверждением моих догадок является то, что Далберт взял с собой сеть и копье. Точнее, это даже не копье. Это была металлическая палка серебристо-жемчужного цвета с заостренным концом. Никакого наконечника на этой плаке не было. А заостренный конец был тоньше иголки. Видимо, металл, из которого сделано это оружие, очень прочный.

Я сосредоточил свое внимание на том, каким способом эта тварь умудряется ломать панцирь скорпиона. Это очень трудно провернуть многим хищникам, не говоря уже про это бесхребетное создание, но то, что я увидел, меня искренне поразило. Хищник не плевался кислотой, не имел множество острейших зубов в виде пилы и ломал броню скорпиона даже не когтями, которые у него, кстати, имелись. Существо имело четыре уса, которыми оно очень быстро и сильно долбило, каждый раз откалывая песчинку панциря. Если бы не мое ускоренное восприятие и отдельный слой подсознания, который подмечал все и передавал эту информацию, то я бы и не заметил мельтешения средних размеров усиков. А двигались они с такой бешеной скоростью, что даже мне с моим ускоренным восприятием было довольно сложно отследить их движения.

Хитиновая броня скорпиона истощалась все больше. Вот уже появилось небольшое отверстие, и скорпион заверещал еще громче, чем раньше. Вот отверстие стало размером с мой кулак. Скорпион уже перестал биться боком о камни, поскольку это причиняло ему страшную боль, ведь теперь в том месте, где прилипла тварь, уже были видны его внутренности. Вот отверстие стало размером с голову существа, ломавшего хитин, и оно тут же юркнуло внутрь.

Дикий визг скорпиона, после чего он падает и катается по земле, через пару ридок он останавливается и затихает, но его конечности продолжают подрагивать. Еще ридок через двадцать раздается жужжащий звук. Это хищник расширяет для себя отверстие в хитине скорпиона, чтобы выбраться наружу.

Все это время Далберт находился недалеко. Он наблюдал за происходящим и чего-то ждал. Когда же скорпион перестал дергаться, Далберт подошел поближе и приготовил сеть с копьем.

Мы видели, как отверстие в броне мертвого скорпиона постепенно расширялось. Более того, мы с братом уже точно знали, что хитиновый скелет – это все, что осталось от скорпиона. Внутри он уже был пустым, если не считать ту тварь, которая его и съела.

И вот отверстие достигло нужно размера, и из него буквально вывалилось то, что недавно имело форму животного с лапами и головой. Сейчас же на земле лежало нечто напоминающее склизкую колбасу с четырьмя коротенькими сарделькообразными отростками вместо лап.

Далберт швырнул сеть и та, раскрывшись в полете, должна была накрыть тварь, но этого не произошло. Не смотря на свою форму пережравшего хищника, существо было очень проворным. Ну, другого и ожидать не следовало. Если оно с такой скоростью долбит своими усами, значит, восприятие у него намного выше, чем у обычных людей. Ведь нужно не просто долбить абы куда, а точно знать, куда нужно нанести очередной удар следующим усом, чтобы равномерно пробивать отверстие. Я со своим ускоренным восприятием и то еле мог уследить за его движениями.

Не знаю, куда Далберт полез, и на, что именно он надеется, но судя по скорости и реакции твари, сил обычного человека не хватит, чтобы поймать и убить это животное. По крайней мере, я точно не собираюсь раскрывать свои способности и лезть в драку. Думаю, Лихт тоже не станет вмешиваться, поэтому пусть выкручивается сам, а мы поглядим на этого охотника на монстров.

Хотя, если подумать, Далберт ведь не зря ждал, пока эта тварь насытится. Видимо, сейчас, после того, как она обожралась, она медленнее всего. Поэтому охотник и ждал, пока это существо разожрется и станет медленнее. Возможно, он применит тактику, которою мы с мальчишками использовали в детстве при ловле мух. В детстве у нас была такая игра. Она развивала ловкость. Мы подходили к столу или скамейке на улице, где сидело не очень много мух, и пытались их поймать. Для этого мы быстро проводили рукой над поверхностью на небольшом от нее расстоянии, где кучковались мухи. Расстояние каждый выбирал для себя сам.

Мухи воспринимают окружающий мир значительно быстрее, чем люди, и время ими воспринимается совершенно с другой скоростью, нежели нами. Поэтому они успевают увидеть руку человека и среагировать на нее задолго до того, как она окажется над самой мухой. Но вот развить нужную скорость для того, чтобы успеть вовремя улететь, удавалось не всем мухам. Более того, они всегда сначала взлетали вверх, прежде чем отлететь в сторону. Если бы они взлетали ниже того расстояния, на котором проводилась рука, и уходили в сторону, их бы не поймали.

Смысл этой игры был в том, чтобы за раз поймать как можно больше мух. И побеждал тот, кто быстрее, и умеет выбирать правильную дистанцию. Ведь если рукой провести слишком низко, мухи успеют улететь, если слишком высоко, они улетят в стороны до того, как окажутся на траектории твоей руки.

Видимо, охотник избрал ту же тактику. Дождался пока тварь нажрется и замедлится, а сейчас пытается накинуть на нее сетку, кидая ту с упреждением. Точнее, не так. Сначала он кидает сетку непосредственно в само животное, таким образом, притупляя у него чувство опасности, показывая, что его противник слаб и медлителен и, скорее всего, является его пищей, а не хищником, стоящим выше в цепочке эволюции.

Сначала это существо попыталось убежать, но после второго броска Далберта передумало. Оно еще несколько раз с легкостью уклонилось от сети охотника и перешло в наступление. Мы бы с братом довольно легко уклонялись бы от столь медленных бросков твари, но вот охотник вроде как был обычным человеком, но, все же, очень натренированным. Его скорость движений была куда выше даже скорости наставника, что вызывало уважение. Но, несмотря на это, он все равно еле-еле уклонялся от прыжков обожравшегося животного. Ну и, как следовало ожидать, в один из таких прыжков охотник не успел среагировать и отпрыгнуть.

Мое тело в мгновение напряглось, и уже почти выстрелило, выбросив меня из пещеры на помощь охотнику, но я вовремя распознал ловушку и, все же, смог удержать себя на месте. Охотник не замешкался, он специально задержался для того, чтобы кинуть свою сеть в морду твари, что в данный момент летела прямо на него. И ведь действительно. В полете оно не может контролировать траекторию. Прыгнув на противника, животное во время полета способно двигаться исключительно туда, куда и направлялось.

В результате это существо оказывается в сетке и, поскольку охотник не успел полностью сдвинуться с ее траектории, они вместе валятся на землю. Но Далберт, все же, успел немного сдвинуться, и тварь коснулась его боком. Однако и животное не собиралось так просто сдаваться. Да, охотник сдвинулся, и сетка, в которой запуталось животное, не позволяло ему использовать его усы, но ведь у него еще была слизь, которая намертво приклеила к себе охотника. Но Далберт был готов и к этому. Судя по всему, он хорошо подготовился и не зря носил куртку в пустыни. Он просто взял и выбрался из куртки, оставив ее приклеенной к животному.

Затем он подобрал копье, будто бы случайно оброненное, взял его и приставил острым концом к твари. Снял с пояса молот и принялся методично и с большим размахом молотить по копью.

Сначала показалось, будто копье вошло в тварь и проткнуло ее насквозь, но я быстро понял, что это не так. Существо вновь показало нам свою способность смещать и изменять форму своих внутренних органов. Скорее всего, Далберт сейчас зажал между противоположными сторонами кожи твари какой-то из его органов и теперь пытается пробить шкуру.

Какое-то время животное лежало молча, лишь пытаясь высвободиться. И судя по тому, что вскоре оно заверещало, я понял, что его нервная система не охватывает только верхние слои кожи. А вот когда копье, все же, смогло пробиться сквозь эти слои, тварь начала верещать не хуже того же скорпиона, которого недавно сожрала. Она уже сумела освободить пару усов и вытащить их сквозь отверстия в сетке, но Далберт оказался тертым охотником и встал так, чтобы усы не дотягивались до него. Тварь верещала и махала усами с такой скоростью, что мое ускоренное сознание еле успевало улавливать их движения. Но охотник четко знал свое дело, и его подобными мелочами нельзя было остановить.

Монотонная долбежка молотом по копью продолжалась, наверное, с хорт, при этом животное не переставало верещать. Наконец, охотник вынул копье из твари и поставил его в другое место. Процедура повторилась за исключением того, что теперь из двух новых отверстий в теле этого существа текла ярко-желтая слизь, разлетаясь брызгами в разные стороны при каждом ударе молота.

Я смотрел на всю эту процедуру, и она у меня не вызывала абсолютно никакого отвращения, хотя смотрелось это довольно мерзко. Хлюпающая субстанция, из которой с каждым ударом вытекает какая-то слизь, похожая на сопли. И при этом эта субстанция дико верещит.