Из двух дочерей он всегда любил больше старшую, и времени проводил больше с Келлой, чем с Вэллией, когда сестра ещё была жива… Вэллия больше была с няньками и дядей-крёстным. А сейчас так тем более, отцу некогда. Келлы нет вот уж три года, она выбросилась из окна башни буквально перед самой своей свадьбой. Она не одобряла выбор отца, хотела другого жениха, вот и свела счёты с жизнью. Всю возможную заботу отец после этого стал отдавал ей, Вэллии. Да, он сильно занят, у него мало времени на семью. Разве мог он совершить что-то, за что заслуживает смерти от этих людей? Они что-то путают, какая месть может быть отцу? За что? Да, он строг, серьёзен, но за это не убивают!

Вэллия медленно перевела взгляд на этого Алдора. Он работал, не поднимая головы, и не знал, что на него смотрят. Длинные тёмно–русые волосы падали на лицо, разделяясь ото лба налево и направо, доставали почти до нижней челюсти. Странная причёска, у них в замке мужчин так не стригли.

Она опасалась этих чужаков, они во всём были чужими, и внешне, и поведением своим, и странным желанием убить графа. Этот ещё ничего, с ним можно было договориться. Хотя именно он украл её, именно он хотел убить отца, и именно он рвал на ней одежду. Боже… Что она тогда пережила!

Вэллия вздохнула, боясь вспоминать всё это. Тот, второй, он был опаснее. Он больше знает в житейском плане, больше готов к трудностям, но он и более жесток, как строгий хозяин. И ещё, он знает эти места, может, он из местных? Он знает про деревни вокруг, знал про вот это место. Откуда? Вэллия тяжело прикрыла глаза. Его она боялась. Из них двоих именно его она боялась больше всего. Если бы не он, этот Алдор, скорей всего, давно бы уже отпустил её, он предлагал это другому… Господи… Как это могло случиться с ней?

Вэллия осторожно потёрла пальцами тонкий порез на шее от кинжала. Что она уже пережила за этот сумасшедший день? Что ещё дальше будет? Хоть бы они, в самом деле, отпустили её, как обещали… А можно ли верить их обещаниям? Всё равно, надо хоть во что–то верить, или она сойдёт с ума.

Она снова вздохнула, и Алдор поднял на неё глаза, оборвал нитку. Взгляды их скрестились.

– Лучше поспи, мало ли, что ночью будет… – предложил он ей негромко.

– Не могу… – прошептала в ответ чуть слышно.

– Почему? Боишься?

Она промолчала, отводя взгляд в сторону. Надо подождать немного, они доверятся ей, перестанут следить строго, и она сбежит. Пусть пеняют на себя… Но он прервал её мысли, снова заговорив:

– Надо привыкнуть. Мы теперь по ночам будем двигаться, а днём спать. По-другому нельзя… Никто жалеть тебя не будет, мы будем идти, и ты – тоже. Нам будет есть нечего, и тебе – тоже…

– Я поняла вас… – перебила его Вэллия. – А вы бы на моём месте тоже преспокойно спали себе после того, как вам к горлу приставляли оружие? Спали бы в руках чужих людей, что угрожали убить вашего отца?

– Моего отца уже давно убили… И мать – убили… – Он сбрасывал в сумку вещи, что достал прежде, чем начал зашивать её. – И брата убили и сестру убили… Мне тебя не понять.

– М-м-м… – протянула Вэллия. – Понятно…

– Что тебе может быть понятно? Что ты вообще можешь в этом понимать? – Он повысил голос, и в углу поднялся Корвин. – Ты ничего этого не видела, я один всё это видел и с этим живу… Что ты можешь в этом понимать? – Он поднялся и рывком, не скрывая раздражения, отбросил в угол к вещам сумку.

– Что шумишь? – Корвин глядел спокойно, чуть улыбаясь со сна. Вэллия чуть плотнее запахнула на себе плащи, глядя на Корвина исподлобья.

– Да так… – Алдор отмахнулся.

– Это она, да?

– Да нет, всё нормально…

Корвин подошёл ближе к Вэллии, смотрел прямо, сверху, вдруг ставшим суровым взглядом.

– Если ты будешь плохо вести себя… – начал было, и Вэллия нахмурилась тревожно, опуская взгляд. – Лучше будет, если ты вообще будешь сидеть, не открывая рта…

– Всё нормально, Корвин! – Алдор попытался успокоить его, преградил путь. – Оставь её в покое… Мы просто разговаривали…

– Зачем вообще с ней разговаривать? Она не заслужила этого… Кто она такая? Пусть сидит и молчит…

– Ладно-ладно, успокойся…

– Я не люблю болтливых женщин, какого бы происхождения они ни были, все они пустоголовые болтушки… Их интересуют только красивые платья и беззаботная жизнь.

– Успокойся, Корвин, не ругайся, ничего страшного не произошло… – Алдор уже закрыл девчонку собой, но Корвин пытался глядеть ей в лицо через плечо товарища. Вэллия не сводила с него огромных удивлённых глаз, глядела исподлобья, и её взгляд ещё больше раздражал Корвина.

– Я хочу, чтобы в нашей компании её было не видно и не слышно, чтоб она даже дышать боялась…

– Хватит! Она и так тебя боится!

Корвин остановился и оглядел Вэллию с ног до головы. Спросил:

– Ты заставил её переодеться?

– Она сама справилась.

Корвин отвернулся, оглядываясь по сторонам. На улице уже вечерело, осенний день короток, скоро сумерки лягут по низинам, наступит вечер.

– Подождём до темноты, и надо будет выходить… Я сменю тебя… Ты лошадей смотрел? – Алдор в ответ кивнул головой. – Ладно…

Скоро Вэллия осталась с Корвином одна, старалась не глядеть на него, прятала глаза в сторону, чувствуя, как от внутреннего переживания дрожат пальцы, и сердце начало стучать громче и чаще. Корвин молча собирал вещи, укладывал пожитки по сумкам, от нечего делать наложил дров в камин – только огонь поднеси, и пламя займётся. Вот на радость кому-то, кто, заблудившись, набредёт на этот дом. Ещё раз проверил лошадей и, зайдя с улицы, столкнулся с прямым взглядом Вэллии, спросил резко:

– Что смотришь?

Она опустила взгляд и промолчала. Корвин подошёл ближе и встал рядом.

– Что вы ругались? – спросил негромко через зубы, и Вэллия вскинула голову, глядя снизу вверх. Шепнула чуть слышно:

– Мы не ругались.

Корвин помолчал задумчиво и опустился вдруг к ней на корточки, заглянул в лицо. Начал говорить, отделяя каждое слово:

– Ты его не трогай и лишних вопросов не задавай. Твой отец угробил всю его семью, у него личные счёты с ним… И лучше вообще молчи… Так будет лучше…

– Вы ошибаетесь, мой отец не мог…

Он не дал ей договорить, качнувшись вперёд, больно взял пальцами за лицо, впиваясь в горячие щёки. Вэллия ахнула и жаром испуганного дыхания обожгла его ладонь изнутри.

– Прекрати эти разговоры… Мы и так слишком долго возимся с тобой, тебя следовало бы убить и бросить здесь до весны… пока не найдут случайно…

Вэллия резко мотнула головой, попыталась освободиться и даже вскинула руки, собираясь закрыться или оттолкнуть его. Корвин отпустил её, но сумел поймать за запястье.

– Чем тише и послушнее ты будешь себя вести, тем дольше проживёшь.

– Мне обещали, что отпустят меня… на границе графства… – она шепнула в ответ, не сводя испуганного взгляда; говорить было больно.

– Кто обещал тебе это? Ты смеёшься?

– Вот… – Она дёрнула подбородком в сторону, где в дальнем углу спал Алдор.– Обещал… он… Алдор… – само собой вырвалось у неё это имя, и, поняв, что не должна была, Вэллия опустила глаза.

– Кто? – Корвин нахмурился.

– Отпустите меня… – Она потянула руку, выкручивая запястье, попыталась заговорить о другом. – Мне больно… Вы делаете мне больно…

Но Корвин не отпускал её. Она злила его. Что это у неё за секреты с ним? О чём они уже успели договориться? Что она ему за это пообещала? Корвин притянул её к себе и зашептал в лицо через зубы:

– О чём ты говоришь? Кто и что наобещал тебе? О какой границе графства… Что вы делали здесь… без меня?

Вэллия скривилась от боли и подозрений.

– Отпустите… Вы делаете мне больно…

Корвин помолчал немного и оттолкнул её от себя, поднимаясь на ноги.

– Я ещё поговорю с ним.

Вэллия опустила голову, растирая запястье. Губы дрожали, страх сковал тело. Господи… Что же это происходит. В груди родился кашель, и она раскашлялась, зажимая губы кулаком. Неужели она заболела? Всё-таки заболела…

Она испугалась своего кашля, он показался ей слишком громким, и Вэллия зажмурилась, ожидая, что Корвин сделает ей замечание или даже ударит. Но он почему-то промолчал. А в груди всё ещё скребло и вызывало новые приступы кашля. Она уже и не знала, как остановить его, только сжималась сильнее, да стягивала на себе полы плащей. В конце концов, этот кашель разбудил Алдора. Вместе с Корвином они вдвоём вышли на улицу и долго разговаривали о чём–то, Вэллия не прислушивалась. Она, перестав вдруг кашлять, тихо замерла, глядя в сторону.

«Папочка… Найди меня, пожалуйста… Помоги мне… Не оставляй меня… Я не хочу… Я не хочу с ними… Помоги мне… Мы совсем недалеко, совсем рядом…»

Они вернулись и начали собираться. Вэллия с тревогой ждала, что её ждёт, глянула в окно – сумерки сгущались, по мрачному небу плыли тяжёлые тучи, словно опять грозили снегом. Деревья стояли неподвижными, замершими.

– Вставай и пошли! – приказал Корвин, и Вэллия вскинула огромные глаза.

На улице она стояла, ждала, пока собирали лошадей. Тайная мысль не давала ей покоя. Их трое, а лошадей только две, они либо убьют её, либо бросят здесь. Лучше бы бросили, она почему-то ждала именно этого. Она сама бы выбралась из леса, она сумеет найти дорогу, пешком выйдет, только бы не убили и не связали, бросив здесь. Она уже так замёрзла, так устала и хочет есть, что не сможет бороться и сопротивляться, не справится со всем этим.

Молча смотрела на руки Корвина, управляющегося с сёдлами, подпругами, сумками, как основательно и спокойно он всё это делал, без спешки, без суеты. Алдор держал лошадей за уздечки и что-то негромко советовал. Про неё как будто все и забыли.

– Отпустите меня… – прошептала вдруг Вэллия, и они оба повернули к ней головы.

– Я разве не предупреждал тебя, чтобы ты молчала?

Голос Корвина сухо разбил все её тайные надежды, Вэллия опустила голову и носком сапога ковырнула снег. Хорошо, она будет молчать, раз он так хочет. Она ждала, терпеливо и молча ждала, тайно надеясь, что её оставят, но Корвин первым сел в седло и приказал, протягивая сверху руку:

– Иди сюда.

Вэллия глянула снизу и переспросила:

– Вы… вы не отпустите меня, да?

– Иди сюда… – он повторил настойчиво и дёрнул рукой нетерпеливо.

Вэллия быстро встретилась глазами с Алдором и шагнула вперёд, опять попыталась:

– Отпустите меня, я ничего не скажу про вас… Я и так ничего не знаю… Я… – но Корвин перебил её, не дав договорить:

– Если ты не замолкнешь, я тебя ударю.

Алдор подошёл ближе и подтолкнул Вэллию вперёд. Она нехотя подала ладонь, а Алдор подсадил её в седло за талию.

Корвин сидел теперь у неё за спиной, обнимая её через руки, держал сильными пальцами поводья. Он специально посадил её к себе, знал, что она боится его, поэтому не попытается что-нибудь предпринять. Она и сидела-то тихо, боясь пошевелиться, держалась за гриву лошади, слова боялась лишнего сказать.

Алдор держался рядом, его вороная лошадь рыхлила копытами снег, пыталась вырваться вперёд, косила лиловым глазом вбок.

– Пока пройдём через лес, стемнеет. Деревню обойдём, нам в неё нельзя… К утру где-то, если так же пойдём, доберёмся до дороги на Старфурт, там был постоялый двор на перекрёстке и деревня… Там народу всегда было много, торговцы да путешественники туда-сюда снуют постоянно… – негромко рассказывал Корвин, направляя лошадь в одном известном только ему направлении. – Чужих много, может, никто нас и не заподозрит, мало ли… Надо будет разделиться… Кого-то оставим с лошадьми… Купим ячменя и поесть чего-нибудь… Долго задерживаться нельзя… Они и по этой дороге нас могут искать.

Вэллия молчала. Она помнила карту графства, знала некоторые крупные дороги и города, но и понятия не имела о каких-то там постоялых дворах и деревнях. Корвин всё это знал, он был здесь, из местных он, и скорее всего, незнатного происхождения, иначе, откуда ему всё знать это?

Из леса они выбрались уже в глубокой темноте и значительно дальше, чем прошлой ночью, да и, наверное, совсем не по той дороге ехали теперь. Всю дорогу молчали, только Вэллия иногда кашляла, низко опуская голову, и от звуков этого кашля лошади испуганно пряли ушами.

Ночь постепенно сгущалась вокруг, темнота охватывала обочины дороги, рощи и долины, становилось холодно, и сквозь прорехи в чёрных тучах просматривались звёзды. Вэллия запахивала на себе плащи, прятала руки в рукава камзола, чувствовала, как начали мёрзнуть ноги в сапогах, как устало всё тело. Благо, Корвин сидел очень близко, от этого было теплее, хоть не мёрзла спина.

Он говорил что-то про утро, значит, они доберутся до этой деревни к утру. Это долго! Она вообще околеет за это время. Боже… А кашель стал чаще и громче и совсем не приносил облегчения в груди. Хотелось согреться, выпить чего-нибудь горячего. И вообще хотелось домой, к отцу…

Глава 3

Лошади шли ходкой рысью, но время всё равно тянулось очень медленно. Усталость брала своё, тем более, за последнее время Вэллия почти толком и не спала, а от холода всё тело сковало. Голова упала на грудь, а потом и сама, не заметив как, Вэллия чуть откинулась назад на грудь Корвина и, угревшись, смогла заснуть. Но даже в этом сне продолжала кашлять и мёрзла, сильно мёрзла. От всего этого так и не заснула глубоко, продолжала всё слышать и чувствовала рысь лошади.

Перед самым рассветом, когда на небе только-только появилась белая полоса, они заметили горящие огни постоялого двора. Корвин остановил лошадь и приказал спешиться.

Спрыгнув на землю, Вэллия чуть не закричала от дикой боли во всём теле, упала на колено, все мышцы дрожали от долгой верховой езды. Нет, она, конечно, умела ездить верхом и часто делала прогулки, но так долго не ездила верхом никогда.

– Боже… – прошептала чуть слышно, не зная, как шевельнуться. Разве это можно с такой болью? – Господи… – Аж, кажется, слёзы навернулись на глаза от боли.

Корвин поймал её за шиворот и рывком поставил на ноги, приказал грубо:

– Вставай!

Вэллия ахнула с болью, замерла, боясь шевельнуться на слабых ногах, шаг сделать. Ждала, когда боль и слабость пройдут.

– Я возьму её с собой, – начал негромко Корвин, – ты останешься с лошадьми здесь, на окраине деревни, найдём какой-нибудь сарай, чтобы спрятаться… Мы с ней пойдём туда. – Дёрнул головой в сторону ярких огней. – Вряд ли кто-то здесь знает её в лицо… да и не узнают её теперь. – Окинул девушку беглым взглядом. Вэллия опустила голову, пряча лицо.

Дальше они пошли пешком, ведя лошадей за собой. На окраине деревни нашли пустой сеновал. Лето было дождливым, и он, видимо, остался пустым. Завели лошадей, сгребли им остатки сенного мусора и трухи. Алдор остался с ними, буркнул еле слышно напоследок:

– Следов натоптали…

– До рассвета никто не появится здесь, да и потом, наверное, тоже… Здесь же пусто… Да и мало ли… Не бойся…

– Я не боюсь.

– Пошли. – Корвин подтолкнул Вэллию к двери. – Пошевеливайся… Если хоть слово кому скажешь – убью, будет лучше, если ты вообще всё время будешь молчать… Я буду разговаривать сам, мне надо, чтобы ты была на глазах и всё. Понятно тебе?

Вэллия ничего не ответила. Она так устала, что вообще не хотела ни о чём думать. Но когда они оказались в зале постоялого двора, Вэллия оживилась; людей было мало, и у неё появилась надежда, что можно будет сделать хоть что-то, привлечь к себе внимание, хоть как-то попросить о помощи.

Но Корвин постоянно держался рядом, так близко, что она чувствовала его локтем руки. Спрашивал хозяина, разговаривал о погоде, договаривался о покупке зерна и хлеба. Оказывается, всё довольно просто, никто и внимания не обратил и вопросов лишних не задавал.

Вэллия исподтишка медленно осматривалась, боясь поднять глаза из-под капюшона. В зале всего два посетителя в дальнем углу, помощник хозяина ушёл за хлебом и за зерном по заказу, у стойки остались лишь Вэллия и Корвин, да хозяин мыл какие–то крынки и глиняные миски. Кто тут сможет помочь? На кого надеяться?

Согревшись в тёплом зале, Вэллия раскашлялась и спрятала лицо в согнутую руку, облокотилась на стойку.

– Эх, парень, да ты заболел! – Толстый трактирщик нахмурил седые лохматые брови, смотрел в упор. – Тебе бы погреться, да чего горяченького выпить… – Смотрел на Вэллию. Ты подняла лицо, вытирая губы ладонью, капюшон упал назад, открывая голову.

– У нас мало денег, – проговорил твёрдо Корвин.

– Да ничего… – Трактирщик наполнил кружку вином, подогретым на плите, добавил отвара каких–то пряных трав. Вэллия узнала лишь запах шалфея. – На, вот, малец, выпей, станет легче… – Поставил кружку перед Вэллией.

Он всё время видел в ней молодого человека, но никак не девушку. Она молчала, глядя снизу, и Корвин подтолкнул локтем в бок, чтоб не тянула, брала, и вопросов бы не было. Вэллия повиновалась. Отпила несколько приятных глотков. Тёплая блаженность разлилась по горлу, телу, зашумела в голове. Потянуло в сон. А трактирщик спрашивал Корвина:

– Куда это вы направляетесь?

– В Альд, у нас там отец старый… Вот проведаем его и обратно… Ненадолго… Дольше дорога обойдётся.

– Брата-то больного надо было дома оставить.

– Да он уже в дороге разболелся.

– М-м… – Трактирщик понимающе покачал головой с сожалением. – А что сам молчит? Молчаливый?

– Не говорит с детства, – нашёлся Корвин, и Вэллия, слушая всё это, перевела на него глаза.

– А слышит?

– Слышит, и то хорошо.

– Да-да, хорошо. – Трактирщик снова покачал головой и добавил: – Хоть понимает, что ему говорят, и то ладно. Давай, я ещё тебе сделаю… горяченького… – Взял кружку из рук Вэллии, завозился у плиты, делая ещё одну тёплую выпивку. – Сейчас погодка такая – только дома сидеть, снег выпал, мороза жди… Да-а… Зима наступила… Сейчас каждый нормальный человек тянется к очагу, к жилью… Странно, что вы всю ночь в дороге.

– Так получилось. – Корвин усмехнулся вполне дружелюбно.

– Что-то вы мало похожи со своим братом… – Трактирщик нахмурил седые брови. Его вопросы начинали раздражать Корвина. Быстрее бы принесли заказ, да уходить отсюда.

– У нас разные матери.

– М-м-м. – Он понимающе кивнул.

– Сколько я буду вам должен? – спросил Корвин и отвязал от пояса мешочек с деньгами, с остатками денег.

Пока он расплачивался, Вэллия выпила вторую кружку горячего ароматного глинтвейна. В это время появился помощник хозяина, принёс в мешке ячменя и большой каравай, завёрнутый в холстину. Корвин отвлёкся, и Вэллия вскинула глаза, глянув исподтишка. Её взгляд скрестился с взглядом трактирщика. Какое-то время они смотрели друг на друга, глаза в глаза. С надеждой Вэллия выдохнула шёпотом:

– Помогите мне… – Трактирщик изумлённо вскинул брови, и Вэллия чуть повысила голос, заговорила: – Пожалуйста, помогите мне, прошу вас…

Корвин среагировал быстро, забыв о покупках и деньгах, рывком оказался рядом с Вэллией и, обхватив её предплечьем за горло, попятился назад.

– Эй, парень, что ты делаешь? Что происходит?

– Мы уходим…

– Помогите! – закричала Вэллия.

– Чёрт, да это же женщина! – воскликнул помощник трактирщика, удивлённо глядя в лицо Вэллии.

– Прошу вас, меня увезли из… – Она не успела договорить – Корвин закрыл ей губы ладонью, стиснул так, что пальцы со злостью впились в щёки до боли в зубах. Закричал:

– Не подходите! – Корвин шагнул к дверям, предупреждающе выкинул руку вперёд. Трактирщик, его помощник и оба посетителя были рядом, понимая, что что-то не так.

– Эй, парень, ты не дури, ты говорил, что это брат твой и, что он немой, а это девчонка… Сдаётся мне, ты украл её… Тебе придётся её отпустить…

– Я скорее убью её… – Корвин добрался до двери и вывалился на улицу.