Глава 5

– Мам, ты, что, не понимаешь?! Он едва не изнасиловал меня! – голос дочери на том конце телефонной линии захлёбывался от негодования. – И ты опять это стерпишь, вместо того, чтоб выгнать его пинками за дверь?!

– Саш, успокойся! Тима говорит, что случайно зашёл в ванную…

– Случайно?! – перебила Сашка. – Случайно чуть дверь с петель не сорвал?! Кулаком в неё лупил, чтоб открылась, тоже случайно?! – Она уже кричала, заставив Ольгу поморщиться. – Мама, опомнись? Ты, что, слепа? Кому ты веришь?! Этому мерзавцу?

– Я разберусь. – Ольга тяжело поднялась с дивана, столкнув Бадди, пристроившегося на её коленях, и подошла к окну, чтоб открыть форточку. Её лёгким отчаянно не хватало воздуха. – Ты где сейчас? У Лили? Приезжай, поговорим все вместе, как нам дальше жить.

– Приезжай?! Пока он там, ноги моей в доме не будет! На вокзале буду ночевать, но не вернусь!

– Саша, послушай… – волнуясь, Ольга накручивала на палец локон, свисавший у щеки. Слова дочери жгли, безжалостно бередили душу, заставляя чувствовать себя виноватой. Хотя так и есть, кто ещё виноват, что этот человек появился в их жизни.

– Я не хочу больше ничего слушать, мне понятно, на чьей ты стороне, – высокий голос дочери вздрагивал от обиды. – Ты знаешь, кто?! – Она хотела произнести какие-то жёсткие, страшные слова, но сдержалась. – В общем, надеюсь, ты меня услышала.

– Да постой же! Скажи хотя бы, где ты?

Но только короткие гудки завершившегося соединения зазвучали в ответ. Бросила трубку. А ей что делать, кто скажет? Ещё три дня назад Ольга, не раздумывая, встала бы на сторону дочери. Она верила ей, каждому слову верила. Тимофей ещё тот стервец, Ольга и сама это знала. Идеальных другие расхватали, более удачливые, ей не досталось. Ещё три дня назад собрала бы его чемодан, выставила б за дверь, проклиная тот день, когда этот человек появился в её жизни. Недолюбленным тогда показался, неприкаянным, ждавшим любви, и она жизнь свою хотела выпрямить заботой об этом мужчине…

А тут такое дело… Ольга ещё никому об этом не говорила, сама никак не может до конца поверить. Звучит ужасно – беременна она… Сильно и глубоко, уже приличный срок. Прошляпила, проглядела, списывая недомогания на возраст и усталость. С ума сойти можно! Её врачиха в очках с толстыми линзами была категорична. Рожать, другого не дано, другое и опасно, и поздно. С другим не к ней! И по столу хлопнула крепкой ладонью, как припечатала. Вот такие непонятные дела происходили в Ольгиной жизни, есть от чего схватиться за голову.

Ощущая странную беспомощность, Ольга отправилась на кухню. Постояла у окна, вглядываясь в сумрачное небо, в бледный серп луны, стремившийся сквозь облака пробиться к людям; разглядывала голубей, приютившихся на козырьке соседнего балкона, их чётко очерченные силуэты напоминали причудливый орнамент. Таким нехитрым способом она пыталась отвлечься, обрести душевное равновесие, угомонить неспокойное сердце. Но получалось плохо. Точнее, не получалось совсем.

Ольга достала из кармана телефон, нашла в списке номер дочери. Надо обязательно узнать, где она. Как и ожидалось, Сашка вне зоны доступа, не хочет ни с кем разговаривать. Обиделась. Имеет право, родная мать не встала горой на защиту дочери.

Из видавшего виды чайника Ольга налила в стакан воды, сделала пару глотков. А душа хотела свежевыжатого сока, яблочного, а лучше грушевого. Деньги появились, можно купить и фрукты, и соковыжималку, но что делать с привычкой заботиться о других, но только не о себе? А ей сейчас нужна забота и эта, как там, психологическая поддержка. Беременной женщине опасны переживания и неприятности, а ещё опасны гололёд, очереди, давка в общественном транспорте и много чего другого.

Узнав о беременности, Ольга не обрадовалась. Почему? Ясно, как божий день. Первое – возраст, не девочка давно, а второе и главное – время неподходящее, в её семейной жизни всё пока нескладно. Счастливого материнства никак не получится.

Ольга открыла холодильник, достала из банки солёный огурец, второй за вечер. Как всё-таки вкусны эти солёные огурцы. И как всё-таки она устала. От разговора с дочерью, от собственных мыслей, от стука взбудораженного сердца, которое ждёт-не дождётся покоя.

Хорошо, что Тимофей рано завалился спать, Ольга не могла видеть его хмурую физиономию. И сил у неё нет устраивать разборки. Тимофей строил из себя обиженного, пострадавшего от рук злодейки-падчерицы, но рана его, Ольга уверена, не слишком и страшна. И очень даже заслуженная рана, Сашка просто так ножницами махать не станет.

Похоже, эти двое никогда не уживутся вместе, и с этим надо что-то делать. Всё будет зависеть от того, как воспримет Тимофей известие о ребёнке. Вот тогда и придёт время принимать решение. Новый человечек появится на свет, правильно ли будет оставлять его без отца? А смирится ли с присутствием этого отца Саша? Хорошо бы на все вопросы найти правильные ответы. Пусть не сразу, но хоть когда-нибудь…

Но пока она возьмёт паузу и отправится спать, чтоб, крепко закрыв глаза, быстрее оказаться в мире сновидений и грёз, ненадолго сбежать туда от самой себя, от своих проблем. Ольга устроилась на диване, пристроив под голову маленькую подушку, сшитую своими руками в то прекрасное, счастливое время, которое уж не вернуть. Натянула повыше клетчатый плед, закрылась с головой. Впереди семь часов бесценного отдыха и, если повезёт, хороших снов, где счастье и покой, где красивые люди и красивые чувства. А всё остальное потом…

* * *

– Ольга Сергеевна! – коротко стриженая голова секретарши Дины просунулась в дверь бухгалтерии. – Зайдите, пожалуйста, к Кире Андреевне. Прямо сейчас.

Обеспокоенная, Ольга кивнула, поднялась из-за стола. Кира Андреевна, управляющая, странным образом пригласившая Ольгу на работу, зря вызывать не будет. Что-то стряслось? Убереги, небо, от новых неприятностей, ей хватило вчерашних переживаний, и сейчас они ещё колобродили в душе. Быстро взглянув на себя в зеркало и оставшись страшно недовольной увиденным, вышла из кабинета. Длинный коридор приветствовал её хлопаньем открывавшихся дверей, стуком шагов проходивших мимо сотрудников, обрывками их разговоров. Длинный коридор навевал тревожные мысли. Что ждало Ольгу за дверью с медной табличкой, на которой золотыми буквами было выписано имя её начальницы?

– Присаживайтесь!

Кира Андреевна, восседавшая за столом, была сегодня удивительно хороша. Впрочем, как всегда. Сияющая кожа ухоженной женщины, причёска – волосок к волоску, синий пиджак с золотой брошью на лацкане аккуратно облегал плечи и грудь. Ольге никогда не стать такой. И никогда не будет у неё спокойной уверенности в себе, сквозившей в каждом движении её замечательной начальницы.

– В общем, так, моя дорогая, ваша Макарова увольняется по семейным обстоятельствам, – начала Кира Андреевна, едва Ольга опустилась на стул в её кабинете. Без долгих разговоров, эта женщина сразу начинала с главного. – Вам придётся занять её место.

Что такое она говорит? Ольга, ничего не понимая, смотрела на её губы, с которых слетали такие удивительные слова. Ей, которая в фирме без году неделя, предлагают стать главным бухгалтером?! Мир сошёл с ума, если такое возможно.

– Удивлены? А как по-другому? Катя и Вероника слишком молоды для такой ответственной работы, а чужаков у себя в компании, тем более, на таком ответственном посту я видеть не хочу. Ну, что скажете?

Сейчас Ольга скажет, что слишком смело и неразумно назначить её на эту должность. Очень серьёзную должность. Не потянет она, подведёт… И про беременность расскажет. Об этом обязательно надо сообщить, кому нужен работник, который через три месяца уйдёт в декрет? Так честно, так правильно… Сейчас скажет, сейчас, молчать дальше просто неприлично…

– Молчание – знак согласия? Я знала – вы примете правильное решение. – Кира Андреевна встала, присела рядом с ней за столик для посетителей. Тонкий и бледный солнечный луч осветил её строгое лицо. – Не переживайте, у вас всё получится. И в любой момент, слышите, вы можете обратиться ко мне за помощью. Договорились?

«Нет, не договорились», – хотела сказать Ольга, а слова не шли, ненужные, они застряли в горле, всё решив за неё. Но от Ольги ждали ответа, и она кивнула, соглашаясь.

– Вот и славно. Вступаете в должность через две недели, за это время Макарова введёт вас в курс дела. Остаётся пожелать вам успеха. – Женщина встала, давая понять, что разговор окончен.

– Спасибо за доверие, я буду стараться, – наконец, неловко произнесла Ольга первое, что пришло в голову. Она тоже поднялась и на ватных ногах направилась к выходу.

В коридоре Ольга прислонилась спиной к стене, к её прохладным пластиковым панелям, пытаясь успокоиться и угомонить пульсирующую в висках кровь. Перебирая только что сказанные ей слова, смотрела на дверь кабинета Киры Андреевны, поистине волшебную дверь. Там, в кабинете с высокими потолками, её ждали исключительно хорошие новости. Уже второй раз. Это называется везеньем, или фартом, или как-то иначе? Жизнь снова задаривала её. Только за что?!

В последние дни в жизни Ольги произошло столько событий, что она не успевала толком разобраться в них. Но тут всё ясно – она станет главным бухгалтером этой небольшой замечательной фирмы. Это ж просто сойти с ума! Как бы порадовался за неё Николай, подхватил бы на руки, закружил по комнате, с восторгом выкрикивая её имя…

Всё, хватит…

А прекрасным событием, нежданно-негаданно случившимся с ней, хотелось немедленно с кем-то поделиться. Невозможно держать в себе такую отличную новость. Ольга достала телефон, собираясь позвонить дочери. Уж в который раз она это делала, уж в который раз Саша сбрасывала её звонки. Но, может быть, в эти радостные минуты ей повезёт? Радость заразительна, одно к одному.

Не повезло. Сестра вчера звонила Ольге, кляла Тимофея последними словами. Сказала, что Александра у неё, пусть поживёт, так будет лучше. Хорошо, пусть поживёт, но сегодня Ольга заедет к ним. Поговорит или хотя бы оставит денег.

Не получилось. В половине шестого, спустившись вниз, в холл, она увидела Тимофея. При параде, в рубашке белей белого, которая виднелась из-под распахнутой куртки, он, как примерный семьянин, ждал жену с букетом цветов.

– Мы едем в ресторан, – миролюбиво произнёс он и, протянув ей цветы, пригладил есенинские кудри.

– Нет! – произнесла сердито Ольга.

– Да! – ответил Тимофей и, подставив локоть, предлагая зацепиться за его руку, повёл за собой.

В ресторане было шумно, за длинным соседним столом отмечался юбилей маленького суетливого мужчины с грустными глазами, и подвыпившие гости нескладно выводили хором песню про белых лебедей на пруду, которые уже много лет качают павшую звезду, этот вечный хит, который Михаил Танич навсегда подарил любителям ресторанных посиделок. Тимофей, не забывая поднимать рюмку, много говорил, оправдываясь, рассуждал, что он мужик, что взыграло в нём, что он просто заглянул в ванную, но никогда и пальцем бы не тронул, слышь, никогда, он же не самоубийца. И праведный гнев вспыхивал в его синих глазах, а огни крошечного танцпола разноцветными зайчиками скакали по белой рубашке Тимофея.

Артист! Он ещё что-то говорил, Ольга не слушала, ковыряла вилкой салат, в котором было непростительно много майонеза. Ох уж эти рестораны… И снова лебеди на пруду, уж в который раз… Когда ж они угомонятся?

Навалилась усталость, а с ней безразличие. Пора домой… А про новости свои она ни слова Тимке не сказала. Ни про ту, ни про другую. Не заслужил. Да и не время пока. Сохранит внутри, пусть ждут своего часа. В её душе много места для разных хороших тайн.