Отзывы на книги автора «Александр Житинский»

Вот аннотация на эту книгу:

"Молодой человек Владимир Пирошников к своим двадцати пяти годам прошёл в жизни весьма извилистый путь. И не нажил ни друзей, ни врагов, не занимался каким-либо делом, прекрасно осознавая, что жизнь катится под откос. И вот однажды, серьёзно напившись, он попадает в незнакомую и странную коммуналку на Петроградской стороне Санкт-Петербурга. Пытаясь её покинуть, Пирошников понимает, что квартира его просто так не отпустит, не даст пройти по лестнице до выхода. Что-то в этой квартире ему суждено совершить…"

Вот такая вот завязка. А не отпускает героя скорее не квартира, а имеено сама лестница...Она хулиганит, она превращается, она путает, она завораживает... Но, конечно, не в лестнице тут дело в общем итоге оказывается... На каком-то форуме эту книгу назвали руководством как жить надо и как не надо. Ну, что-то в этом, наверное, есть... Но, как всегда у Житинского, потрясающе интересно написано, оторваться невозможно из-за самой манеры написания. Поэтому даже если это и руководство получилось, то совершенно не скучное и не занудное... Да, советские времена...да, налет эпохи... да и пусть его! Все равно это увлекательно, с юмором...да и просто здорово!

И еще впечатления об одной повести - "Арсик"...

Это повесть о том, как в лаборатории одного из НИИ талантливый физик-оптик проводил исследования души вместо какого-то там оптического волокна... Неожиданное открытие имело свои последствия... Оно будит чувства людей, даже самые потаенные, и Арсик хочет сделать всех счастливыми...Однако пробуждение-то это происходит не всегда гладко...оказывается это больно, иногда страшно, иногда не хочется этого знать вообще... Рассуждения о том, что важнее - сухие научные факты или все-таки счастье людское... На первый взгляд все кажется очень и очень оптимистичным, но вся повесть буквально пронизана грустью...
Очень здорово написано!!! Браво Житинскому!!!

Вот аннотация на эту книгу:

"Молодой человек Владимир Пирошников к своим двадцати пяти годам прошёл в жизни весьма извилистый путь. И не нажил ни друзей, ни врагов, не занимался каким-либо делом, прекрасно осознавая, что жизнь катится под откос. И вот однажды, серьёзно напившись, он попадает в незнакомую и странную коммуналку на Петроградской стороне Санкт-Петербурга. Пытаясь её покинуть, Пирошников понимает, что квартира его просто так не отпустит, не даст пройти по лестнице до выхода. Что-то в этой квартире ему суждено совершить…"

Вот такая вот завязка. А не отпускает героя скорее не квартира, а имеено сама лестница...Она хулиганит, она превращается, она путает, она завораживает... Но, конечно, не в лестнице тут дело в общем итоге оказывается... На каком-то форуме эту книгу назвали руководством как жить надо и как не надо. Ну, что-то в этом, наверное, есть... Но, как всегда у Житинского, потрясающе интересно написано, оторваться невозможно из-за самой манеры написания. Поэтому даже если это и руководство получилось, то совершенно не скучное и не занудное... Да, советские времена...да, налет эпохи... да и пусть его! Все равно это увлекательно, с юмором...да и просто здорово!

И еще впечатления об одной повести - "Арсик"...

Это повесть о том, как в лаборатории одного из НИИ талантливый физик-оптик проводил исследования души вместо какого-то там оптического волокна... Неожиданное открытие имело свои последствия... Оно будит чувства людей, даже самые потаенные, и Арсик хочет сделать всех счастливыми...Однако пробуждение-то это происходит не всегда гладко...оказывается это больно, иногда страшно, иногда не хочется этого знать вообще... Рассуждения о том, что важнее - сухие научные факты или все-таки счастье людское... На первый взгляд все кажется очень и очень оптимистичным, но вся повесть буквально пронизана грустью...
Очень здорово написано!!! Браво Житинскому!!!

У меня было полное впечатление попадания на другую планету. Уж слишком изменилась наша жизнь за прошедшие десятилетия. Ленинград, в котором уживались и первомайские демонстрации, и ночные поэтические посиделки в котельных, просто канул в небытие. И тем не менее, было интересно. Житинский рассказал мне о позднесоветском обществе нечто такое, о чем другие авторы предпочитали помалкивать. Скажем, об аспирантах-сторожах-диссидентах, или о нравах вечерней дискотеки, или еще какой-нибудь из тысячи деталей, просто отсутствовавших в официальной картине мира. Или о том, что чувствовал рядовой обыватель, когда нес на демонстрации портрет Устинова. Или об отношении к государству, которое могло внушать и смутное недовольство, и веру в светлое будущее, и просто желание видеть свою страну великой — и все это одновременно. Или о том, как герои слушали «голоса» из-за рубежа — не доверяя безоговорочно, но и не пылая патриотическим негодованием. Сложное оно, общество брежневской эпохи, не проще любого другого.

А потерянный дом что? Да ничего, это же просто повод для психологического эксперимента, который автор и провел с неизменным блеском. И не важно, как и почему дом вдруг улетел. Куда занимательнее, как восприняли жильцы свое изменившееся существование. Здесь было где развернуть выразительные портреты карьеристов, и идеалистов, и самых обычных людей.

Да, еще был «милорд», с которым разговоры. В смысле, монумент английской классики Лоренс Стерн. Он, по воле автора, оказался в том же потерянном доме и жил, кстати, припеваючи, успевая и повеселиться с друзьями, и заняться весьма серьезным литературным судилищем. Милорда хотелось бы больше; но автора он временами явно стеснял, и от разговоров с ним слишком быстро отделались.

Первые три части прочитались на одном дыхании — юмор! меткие небанальные наблюдения! Лоренс Стерн! — но в четвертой почти все перечисленное исчезло, а Стерн как-то забронзовел, что ли. Плюс очень скучны были монологи главного героя — он был вовсе неплох в роли советского Акакия Акакиевича, но очень утомителен, когда дорвался до возможности высказаться. И дочитывала я совсем не с тем же восторгом.

Начиналось-то все ничего так. Бодренько.
Друзья собрались в ресторанчике. Посидели. А расплачиваться нечем. Ну и сбежали.
Разбежались кто куда. Наш ГГ оказался в очень необычном доме.
Вот и вся повесть (извините за спойлеры)
Дальше:
Серо, сыро, промозгло, неуютно.
Странный дом. Странные обитатели дома. Еще более странный главный герой.
Прилагательное "странный" легко можно заменить другим - "серый". Или "туманный". И дом, и герой. Да и обитатели - тоже.
Туманный сюр. Да и ладно бы, если бы был обыгран этот туман, морок, колдовское наваждение, игра пространства с жертвой - главным героем. Но ведь нет.
Странность не переходит в изящную картину, она начинает вещать обличительно-нравоучительным Голосом в конце книги.
И этот Голос - что? - Совесть мира? то, ради чего надо было писать, придумывать иную реальность?
Унылые выводы о том, как жить нельзя и как надо.

Но ты забыл о другом, высшем значении слова "долг", предполагающем душевную необходимость отдачи не тому, у кого брал, а тому,
кто нуждается и бедствует.

Вот так.
К вам никогда не наведывался Голос? И не надо. Хорошему не научит. Ну сами посудите:
"Ты должен понять, что ничем не отличаешься от других людей и ничем их не лучше." Ну что это, в самом деле?
Подавленный Голосом герой делает соответствующие выводы, принимает программу подчинения и плетется выполнять свой Долг. Какой долг? - бросить свою жизнь тряпочкой в прихожей одной квартиры в одном странном-странном доме.
Конечно, это уже мое восприятие программы, декларируемой автором. Житинский без ёрничества, совершенно серьезно дает рецепт правильной жизни. Выполняйте. А будете как попало себя вести, по кабакам шляться, то и на вас найдется своя лестница в каком-нибудь сером-сером доме.
Сказочке конец.
Ну да, повесть всего лишь повторяет слышанный много раз мотив сказок, только хуже.

Начиналось-то все ничего так. Бодренько.
Друзья собрались в ресторанчике. Посидели. А расплачиваться нечем. Ну и сбежали.
Разбежались кто куда. Наш ГГ оказался в очень необычном доме.
Вот и вся повесть (извините за спойлеры)
Дальше:
Серо, сыро, промозгло, неуютно.
Странный дом. Странные обитатели дома. Еще более странный главный герой.
Прилагательное "странный" легко можно заменить другим - "серый". Или "туманный". И дом, и герой. Да и обитатели - тоже.
Туманный сюр. Да и ладно бы, если бы был обыгран этот туман, морок, колдовское наваждение, игра пространства с жертвой - главным героем. Но ведь нет.
Странность не переходит в изящную картину, она начинает вещать обличительно-нравоучительным Голосом в конце книги.
И этот Голос - что? - Совесть мира? то, ради чего надо было писать, придумывать иную реальность?
Унылые выводы о том, как жить нельзя и как надо.

Но ты забыл о другом, высшем значении слова "долг", предполагающем душевную необходимость отдачи не тому, у кого брал, а тому,
кто нуждается и бедствует.

Вот так.
К вам никогда не наведывался Голос? И не надо. Хорошему не научит. Ну сами посудите:
"Ты должен понять, что ничем не отличаешься от других людей и ничем их не лучше." Ну что это, в самом деле?
Подавленный Голосом герой делает соответствующие выводы, принимает программу подчинения и плетется выполнять свой Долг. Какой долг? - бросить свою жизнь тряпочкой в прихожей одной квартиры в одном странном-странном доме.
Конечно, это уже мое восприятие программы, декларируемой автором. Житинский без ёрничества, совершенно серьезно дает рецепт правильной жизни. Выполняйте. А будете как попало себя вести, по кабакам шляться, то и на вас найдется своя лестница в каком-нибудь сером-сером доме.
Сказочке конец.
Ну да, повесть всего лишь повторяет слышанный много раз мотив сказок, только хуже.

Начиналось-то все ничего так. Бодренько.
Друзья собрались в ресторанчике. Посидели. А расплачиваться нечем. Ну и сбежали.
Разбежались кто куда. Наш ГГ оказался в очень необычном доме.
Вот и вся повесть (извините за спойлеры)
Дальше:
Серо, сыро, промозгло, неуютно.
Странный дом. Странные обитатели дома. Еще более странный главный герой.
Прилагательное "странный" легко можно заменить другим - "серый". Или "туманный". И дом, и герой. Да и обитатели - тоже.
Туманный сюр. Да и ладно бы, если бы был обыгран этот туман, морок, колдовское наваждение, игра пространства с жертвой - главным героем. Но ведь нет.
Странность не переходит в изящную картину, она начинает вещать обличительно-нравоучительным Голосом в конце книги.
И этот Голос - что? - Совесть мира? то, ради чего надо было писать, придумывать иную реальность?
Унылые выводы о том, как жить нельзя и как надо.

Но ты забыл о другом, высшем значении слова "долг", предполагающем душевную необходимость отдачи не тому, у кого брал, а тому,
кто нуждается и бедствует.

Вот так.
К вам никогда не наведывался Голос? И не надо. Хорошему не научит. Ну сами посудите:
"Ты должен понять, что ничем не отличаешься от других людей и ничем их не лучше." Ну что это, в самом деле?
Подавленный Голосом герой делает соответствующие выводы, принимает программу подчинения и плетется выполнять свой Долг. Какой долг? - бросить свою жизнь тряпочкой в прихожей одной квартиры в одном странном-странном доме.
Конечно, это уже мое восприятие программы, декларируемой автором. Житинский без ёрничества, совершенно серьезно дает рецепт правильной жизни. Выполняйте. А будете как попало себя вести, по кабакам шляться, то и на вас найдется своя лестница в каком-нибудь сером-сером доме.
Сказочке конец.
Ну да, повесть всего лишь повторяет слышанный много раз мотив сказок, только хуже.

Начиналось-то все ничего так. Бодренько.
Друзья собрались в ресторанчике. Посидели. А расплачиваться нечем. Ну и сбежали.
Разбежались кто куда. Наш ГГ оказался в очень необычном доме.
Вот и вся повесть (извините за спойлеры)
Дальше:
Серо, сыро, промозгло, неуютно.
Странный дом. Странные обитатели дома. Еще более странный главный герой.
Прилагательное "странный" легко можно заменить другим - "серый". Или "туманный". И дом, и герой. Да и обитатели - тоже.
Туманный сюр. Да и ладно бы, если бы был обыгран этот туман, морок, колдовское наваждение, игра пространства с жертвой - главным героем. Но ведь нет.
Странность не переходит в изящную картину, она начинает вещать обличительно-нравоучительным Голосом в конце книги.
И этот Голос - что? - Совесть мира? то, ради чего надо было писать, придумывать иную реальность?
Унылые выводы о том, как жить нельзя и как надо.

Но ты забыл о другом, высшем значении слова "долг", предполагающем душевную необходимость отдачи не тому, у кого брал, а тому,
кто нуждается и бедствует.

Вот так.
К вам никогда не наведывался Голос? И не надо. Хорошему не научит. Ну сами посудите:
"Ты должен понять, что ничем не отличаешься от других людей и ничем их не лучше." Ну что это, в самом деле?
Подавленный Голосом герой делает соответствующие выводы, принимает программу подчинения и плетется выполнять свой Долг. Какой долг? - бросить свою жизнь тряпочкой в прихожей одной квартиры в одном странном-странном доме.
Конечно, это уже мое восприятие программы, декларируемой автором. Житинский без ёрничества, совершенно серьезно дает рецепт правильной жизни. Выполняйте. А будете как попало себя вести, по кабакам шляться, то и на вас найдется своя лестница в каком-нибудь сером-сером доме.
Сказочке конец.
Ну да, повесть всего лишь повторяет слышанный много раз мотив сказок, только хуже.

Начиналось-то все ничего так. Бодренько.
Друзья собрались в ресторанчике. Посидели. А расплачиваться нечем. Ну и сбежали.
Разбежались кто куда. Наш ГГ оказался в очень необычном доме.
Вот и вся повесть (извините за спойлеры)
Дальше:
Серо, сыро, промозгло, неуютно.
Странный дом. Странные обитатели дома. Еще более странный главный герой.
Прилагательное "странный" легко можно заменить другим - "серый". Или "туманный". И дом, и герой. Да и обитатели - тоже.
Туманный сюр. Да и ладно бы, если бы был обыгран этот туман, морок, колдовское наваждение, игра пространства с жертвой - главным героем. Но ведь нет.
Странность не переходит в изящную картину, она начинает вещать обличительно-нравоучительным Голосом в конце книги.
И этот Голос - что? - Совесть мира? то, ради чего надо было писать, придумывать иную реальность?
Унылые выводы о том, как жить нельзя и как надо.

Но ты забыл о другом, высшем значении слова "долг", предполагающем душевную необходимость отдачи не тому, у кого брал, а тому,
кто нуждается и бедствует.

Вот так.
К вам никогда не наведывался Голос? И не надо. Хорошему не научит. Ну сами посудите:
"Ты должен понять, что ничем не отличаешься от других людей и ничем их не лучше." Ну что это, в самом деле?
Подавленный Голосом герой делает соответствующие выводы, принимает программу подчинения и плетется выполнять свой Долг. Какой долг? - бросить свою жизнь тряпочкой в прихожей одной квартиры в одном странном-странном доме.
Конечно, это уже мое восприятие программы, декларируемой автором. Житинский без ёрничества, совершенно серьезно дает рецепт правильной жизни. Выполняйте. А будете как попало себя вести, по кабакам шляться, то и на вас найдется своя лестница в каком-нибудь сером-сером доме.
Сказочке конец.
Ну да, повесть всего лишь повторяет слышанный много раз мотив сказок, только хуже.

Каким был бы"Понедельник начинается в субботу" если бы НИИЧАВО был обычным советским НИИ?Конечно,эти две книги отличаются отнюдь не только отсутствием упомянутого чародейства и волшебства в книге Житинского,но в то же время,у них немало общего:отлично переданный дух эпохи,добрый юмор и самоирония,романтика научных открытий и просто Ее Величество Жизнь во всех ее красках!

Молодой человек, без какой-либо цели в жизни и, соответственно, проживающий жизнь впустую, которая пропитана табаком и алкогольными порами. После знатной попойки он знакомится на улице с молодой девушкой, начинает ей без какого-либо повода изливать душу, а потом – БАЦ! И наутро он просыпается в незнакомой квартире, один и не находит лучшего решения, нежели слинять по-тихому. Но не тут то было, потому что выйдя из квартиры и спускаясь по лестнице наш герой обнаруживает, что лестница какая-то коварная, она никак не заканчивается и лестничные пролёты и площадки между этажами как будто повторяются. Долго он это спокойно не мог переносить, начал злиться и выходить из себя и в таком состоянии был замечен жильцами одной из квартир, которые пустили его к себе, объяснив, что он отсюда уже никак в ближайшее время не выберется (без каких-либо разъяснений, мол, ну, попал ты, дружочек, посиди хоть, отдохни, а мне пора бежать). Но жильцы квартиры ведут себя ещё более странно, чем необычная бесконечная лестница.

Попав в этот своеобразный День Сурка, главный герой должен сделать что-то, чего ранее не делал и на протяжении всей книги мы пытаемся вместе с ним разобраться – как же выбраться из злополучной квартиры? И что это с ним произошло – наказание за никчемную жизнь или шанс свыше, попытка всё исправить, изменить в лучшую сторону, но без каких либо объяснений?

Можно сравнить эту повесть с книгами Кафки, который написал произведение, выбрав местом действия СССР, но тут нет той тоски и безысходности, да и ещё оно закончено. Так что тут от Кафки только странность и абсурдная атмосфера.

Очень странная книга. Прямо очень-очень. Себя довольно легко поставить на место главного героя, который не понимает, что вокруг происходит, потому что то же самое испытываешь при прочтении этой книги. Или происходящее в книге можно сравнить с тем, когда ты трезвый, а вокруг все пьянющие и творят какую-то дичь, а потом начинают изливать душу и рассказывать о своих тайнах. Вот и в книге всё так же и построено всё повествование примерно по одной схеме: появление нового персонажа – крайне странное событие – предыстория этого персонажа – взаимодействие с ранее представленными персонажами – попытка выбраться с главным героем и спуститься по лестнице – неудача и возвращение в квартиру – появление нового персонажа… И так несколько раз по ходу книги. Такое структурное и предсказуемое повествование прерывается лишь изредка, когда мы видим новые причуды, на которые способна лестница, а так же ближе к концу, когда повествование начинает казаться какой-то странной сказкой для взрослых, с выводами и моралью, которые написаны капсом и жирнющими буквами, не допускающими споров, дополнений или иных толкований.

Необычная книга, но не могу сказать, что мне понравилось. Как-то всё слишком странно, не дозировано (в том смысле, что истории некоторых персонажей вообще были лишними, а про других написано слишком много), блекло и не интересно.