– спасибо хлопать углами! пришёл запах веток, здесь спина протирает сон о гречиху рук. Воздушные корни взгляда подступая в месте фрески именем, танцующей потерей прижаться на секунду, год надломившегося счёта

– углы без тебя тихие, но не сонные, смотрящие в небо. Моль водит хором, одну удалось перехватить, другая спряталась

– перехватывая моль поперек талии, кружась с ней в танце, с хлопаньем в ладони – что-то испанское

– гречневая каша у меня связана с тобой не только потому, что любишь, но и цветом, и железом

– птицы её обычно не любят, но гречневая все равно немного птичья. Морскими усами, показанными дважды в неделю, влагой сквозь кожу

– гречка для острых гранёных птиц, таких мало. С немецкой гречкой хорошо: buchweizen, книжная пшеница! конечно, буковая – потому что гречка как буковый орех. В Европе татарская, во Франции арабская, в Греции турецкая, в России греческая, нигде не своя

– гречка немного влажная, самим касанием, тонкостью коричневой корки. Подводная лодка собравшейся скоростью вертикали и шеей. Самый лёгкий день – живущий в лесу и смотрящий на смотрящих, собирая длину воздуха дня в устье веточной кисти, перескоком на первое

– гречка хрустит лесным хворостом – рассыпанная на полу. Но самого лёгкого не бывает! лёд разбегается углами, но река ещё касается воздуха темнотой

– «самый» – да, попасть в дупло/сети дня; если любой момент вглядывания не сравним, то в завороженности днём думаешь, что видишь в какой-то момент весь возможный день и себя рядом с ним (менее лёгким, чем), прерывая взгляд. «Самый» – слишком быстро поддаться, тонкие шумы внутри воды и домашние шаги – сжимают медленность совсем рядом

– наверное, лёгкость (как другое при встрече с предметом) – с обеих сторон. День в себе лёгкость не найдёт, но и человек без дня тоже, и из какого попало дня лёгкость даже при лёгкости в себе-человеке не найти. «Самый» – если бы мог заменить другие, но ведь не. Что не исключает ни

– привезли запахи и вкусы Бретани. Соль – крупная, из моря

– да, долго тающая. А запахи – яблоки, наверное? И запах мегалитов? Ракушки? Венеция пахнет морем, но и мороженым. А Сиена – глиняной черепицей и виноградом. Не знаю, как пахнет Ростов, не могу опознать его запах на тебе. Сейчас пахнешь дорогой и дымом – но дымом ты часто пахнешь, потому что горишь

– а сейчас ты пахнешь орехами. У левого уха запах сахара

– а теперь пахнем друг другом. Твоя пыль на мне. Говоришь о тонком слое меня на тебе – частички пальцев, губ

– белое снега – тишина никого (белое простыни – чистый лист сна и всего с ним), кран капает? Сегодня чинить?

– падение невесомое и одновременно оглушительное снега, (воз)можно и сегодня

– серое спокойно? Дверь не протекает?

– серое ржавеет синим, не могу нигде найти Левинаса

– что именно? синий пока сдут ветром

– нашлось, не надо больше. Серый под ногами

– кран куплен, книга о танце интересная, покажу, перефотографирую?

– боишься-обманет-убежит

– боюсь-повредить-не понять

– не спишь. Серое неожиданно открытой вовнутрь дверью когда ты внутри

– просыпаюсь к тебе. Серое мягкое соединяющее, синее свобо-да-ль

– фонари снова смотрят снегом, приходи смотреть спать, работаю, о тебе

– договорю и бегу, взять вкусного хлеба? не занесёшь ли танцевальную книгу, если по пути

– к тебе на чистый пол с ночными словами?

– снишься донеся сон до дома будит вошедший снег

– может быть, весна опускается со звёзд и туманностей. Спит, как ласточки в небе, только выше?

– утро, у тебя есть беговые лыжи?

– есть, и ботинки – принести?

– деревянные или пластик? Сегодня вечером буду заниматься, но если тебе

– деревянные. Ботинки посмотрю, как с работы. Но лыжи не вокруг! лыжи вдаль. Берег лучше летом, когда можно остановиться спокойно. Зима сама стоит, а других погоняет

– надпись у сантиметра: «измерительный прибор». Но с приборами осторожнее, они прибирают. Поездки с тобой обгоняют шахматы, прячут в тебе крыши. Но пни не разогнать, даже пнув

– может быть, разборка – прогуливание предметов, которым надоело на одном месте во всё той же компании?

– сейчас не холод, тонкий и летящий, а мороз – башней, о которую только расшибиться. Дед, который уверен, что всё знает, и ничего нового не надо. О холода – с мягким х и скользящим л, мягкая дыра, в которую. О мороза – щит звенящий. Чем прямее и тверже деревья, тем легче белки хвостами

– как ты? Меня не теряешь?

– кажется нет, а себя, кажется, да

– кажется, что и я себя. Может быть, ничего не потерялось, но что-то моё у тебя, а твоё у меня? И нам кажется, что нету

– продолжая дрожь и ожидание. Будешь грибной суп? снег, осторожно твою руку над одеялом

– рука с ручкой и огнём, слишком много впечатлений, грибной да

– пей имбирь, он как тёплая земля. Вместо сосулек падают крыши

– крышам лучше летать. Летучие крыши. Медленные ночные бумаги. Норы за ночь стали дырами. Можно встретиться пока солнце

– неровно терпеливо весело полдня инжира, ты? Расправляются листья ступней, к ночи

– сегодня завтра бродить без сна лица

– встретимся превращать вечер в ночь

– Майкл Палмер: «Это дело любящих быть рисунками книги/ Неразборчивой книги/ Меняющейся с поворотом страницы/ Сейчас соединившиеся сейчас срывающие плоды с ветвей друг друга/ Сейчас переплетающиеся сейчас разрывающие горло и вены/ После неповоротливые после крылатые после тлеющие/ Как музыка книги/ Шелестящая сквозь ладони/ Обучает»

– вплелось в солнечное сплетение. Самое близкое за сегодня

– последний день зимы свернулся, как сворачивается молоко, не дожидаясь своего окончания

– день тает пыльным льдом, но не растаял ещё – можно появиться

– сегодня спать – в снег и за реку вереском

– снег располагает, жду твоего времени завтра ищу сыр для него

– вкусной дырки на завтрак ночь пришла самая белая книга

– собранностью сна над водой, блуждающим чуть разбуженным утром

– сплю вдоль тебя

– продолжая вверх

– по твоим часам с большой папкой работы

– работа в жёлтой папке улитками, мороз пряча

– папка красная, работа чёрная тараканами, снегом завинчено в яблочный пирог, тебе ночи песка мидий

– позади тишиной пульсом косточки

– косточка манго твоя лопатка. Греть(ся)?

– сто двенадцать шагов налево, лицом к

– так неправильно! Сначала сказано сто двенадцать шагов налево, а куда я лицом?

– нет, ты прочитаешь про сто двенадцать шагов, и у тебя возникнет вопрос, откуда? Вот там и сказано – лицом к университету, потом 112 шагов налево

– когда хожу с размаху треугольниками прямоугольниками скучаю. Кампус большой фрукт с твердой зелёной корой вроде авокадо снаружи, с кротовыми пустотами внутри. Как с теплом?

– кора угловатая и со многими отростками. Колонны без крыш, пространственные кривые. Красная земля. Город без книг. Пока оглядываюсь, пока полёт. Пасмурно, фотоаппарат просит вспышку. Моё скучание пока не прямоугольное – здешний постоянный размытый туман