– Вообще с тридцатью шестью крылатыми ракетами, не добравшимися до аэродрома, дело мутное. Да, комплекс «С-400» захватил цели, но наши просто позволили «Томагавкам» пройти. Был бы приказ, и комплексы «приземлили» бы все ракеты. Но американцы предупредили базу о налете, дали время оповестить сирийцев, те отогнали рабочую технику на запасной аэродром. Гарнизон покинул территорию. Да что говорить, если уже 9-го числа, по-моему, с Шайрата взлетали сирийские самолеты.

Базанов улыбнулся:

– Ну а мы, значит, профи по ремонту старых советских самолетов, отправляемся на ремонт в Шайрат? Нормальная легенда. Вот только расстояние от Хмеймима до Шайрата более двухсот километров. Возникает вопрос, почему «техников» и «инженеров» не бросили сразу на аэродром Шайрат? И как-то странно выглядит то, что «технари» отправляются на сирийский аэродром не вертолетом, а на новеньких «Тиграх»!

– Значит, будем выходить с базы предельно скрытно.

– А это значит – ночью. Ближе к рассвету.

– Что, Женя, гадать? Скоро все станет ясно. Поднимай личный состав. В 6:20, как и говорил, общее построение. Форма одежды – авиационные комбинезоны. «Технари» есть «технари».

Базанов кивнул:

– Понял. Объявляю подъем!

– Давай!

Заместитель командира группы построил личный состав.

В 8:30 в отсеке командира группы раздался звонок телефона, который подполковник сразу и не заметил. Он стоял на полу под батареями окна. Видимо, поставили, когда мыли окно. И им давно не пользовались.

Авилов поднял аппарат, продолжавший настойчиво звонить, поставил на стол, снял трубку:

– Да?!

– Даниил? Это Суслов.

– Очень приятно. Ты бы вчера объяснил, что в модуле есть внутренняя связь, а то звонит аппарат, а где он, сразу и не найдешь.

– Но теперь знаешь. Впрочем, он больше и не потребуется. Отдохнули?

– Отдохнули.

– Можете выдвигаться в столовую. Я встречу вас у входа.

– Это как идти?

– Это идти прямо вдоль модулей, затем повернуть направо к пункту управления полетами, пройти метров пятьдесят, и справа – столовая. В ней два зала, для летного состава и технического, а также офицеров других подразделений. Вам в зал летного состава. Но я покажу!

– Хорошо. В 9:00 будем в столовой.

– Жду. Дальше по плану.

– Один вопрос, Миша.

– Слушаю.

– Генерал Грубанов оповещен о нашем прибытии?

– Естественно. И еще о вас знает командир авиагруппы, подполковник Орлов.

– Он-то зачем?

– Это обсудим.

– Ладно, поговорим.

– До встречи.

– Давай.

Авилов подал команду, и группа в той же форме, без оружия, специального снаряжения построилась у модуля.

Оттуда офицеры группы двинулись к столовой, местонахождение которой объяснил командир.

Шли по двое, по трое. Встречались такие же техники, офицеры, прапорщики в тропическом камуфляже, это из подразделения охраны и радиотехнического батальона, рот батальона аэродромно-технического обеспечения, подразделений противовоздушной обороны. Кто-то с интересом поглядывал на новеньких, кто-то не обращал внимания, люди здесь менялись довольно часто.

У столовой, как и обещал, Авилова встретил начальник разведки базы подполковник Суслов.

– Приветствую, Даниил!

– А вот по телефону ты поздороваться не мог?

– Извини, как-то из головы вылетело.

– Ладно.

Авилов пожал Суслову руку.

Тот провел спецназовцев в зал летного состава офицерской столовой. Завтрак был составлен из меню пилотов. Обслуживали официантки, которые нарочито сдержанно вели себя. Видимо, Суслов проинструктировал не вступать в разговоры с этоми «инженерами» и «техниками».

Обустроив группу, он сказал Авилову:

– Я на совещание. Ты после завтрака отправь личный состав в модуль, сам же подожди, пожалуйста, на аллее у штаба. Освобожусь, пойдем ко мне в кабинет, где и обсудим все вопросы предстоящей работы.

– Добро, подожду.

После завтрака бойцы группы направились обратно к модулю. Никакого строя, естественно, шли, как и прежде, по два-три человека.

Одним из последних из столовой вышли Базанов и старший лейтенант Ефремов. Пошли вместе, обсуждая базу.

– А тут ничего, Жень, не правда ли? – оценил объект Ефремов, штатный пулеметчик группы. – Чистенько, много растений, деревьев, от которых до зенита тень. Жарковато только. Интересно, сколько сейчас?

Майор Базанов ответил:

– На термометре, что висит в тени рядом с дверью в столовую, двадцать три градуса.

– Неплохо. И это утром и в тени, что будет на солнце и в полдень?

– Да какая разница, Сергей? Будь тут хоть пятьдесят градусов в тени, работать все одно придется.

– Это верно, но я предпочел бы градусов пятнадцать, как ночью.

– Ну с этим ты к Нему, – майор указал на небо, – обратись. Лучше рапортом, который через местного священника можешь передать. Глядишь, Господь Создатель и удовлетворит твой рапорт.

Старший лейтенант покачал головой:

– Очень смешно. Я вот что думаю…

Неожиданно речь его оборвал женский голос:

– Сережа? Ефремов?

Это было как гром среди ясного тропического неба в сезон засухи.

Оба офицера резко повернулись и увидели в десяти метрах сзади молодую женщину в легком летнем костюме.

Ефремов воскликнул:

– Ольга? Ты?

– Узнал? А ведь мимо прошел, я сидела на лавочке, и внимания не обратил.

– Это ладно, но ты, и здесь?

– А что в этом удивительного?

Женщина подошла к офицерам.

Базанов недовольно взглянул на Ефремова. Никто не должен был знать фамилий и специальности офицеров группы. А тут в первый же день такая встреча.

Ефремов перехватил взгляд заместителя командира группы:

– Представляешь, Жень, жена, вернее, теперь вдова друга, с которым в училище учился, парой слов перекинуться разрешите?

Что мог сделать Базанов? Отказать? Как-то нехорошо. Да и если уж посторонний узнал офицера группы, то какой смысл запрещать. Только создавать условия для пересудов, а этого допускать нельзя. Это понимал и Ефремов, должен сориентироваться и не раскрыться.

– Хорошо. Раз уже встретились, поговорите, но недолго. Ты меня понял, старший лейтенант?

– Так точно, товарищ майор.

– Я у себя. Тебя жду через полчаса, плюс минус десять минут.

Он кивнул даме. Та ответила:

– Спасибо, товарищ майор.

Базанов направился к модулю. Женщина же предложила Ефремову присесть на лавку в тени платана, которые росли плотной стеной вдоль всей аллеи. И сейчас, с утра, создавали прохладную тень.

Ефремов согласился, и они присели на скамейку.

– Не ожидал увидеть тебя здесь, Оля, – сказал старший лейтенант.

– Это я заметила. Но что означает летная форма на тебе? Ведь ты же закончил десантное училище?

– Да, форма сейчас у нас похожа, но не в этом дело. Не пошла служба в десанте, неудачно прыгнул с парашютом, будучи уже офицером, командиром взвода, и при приземлении позвоночник повредил. Прыгать дальше медики запретили. Увольняться не хотел, пришлось менять специализацию. Так вот стал инженером ВВС, пройдя переподготовку в авиационно-инженерном университете.

– И теперь какое-то время будешь здесь служить?

– Нет, Оля, нашу группу инженеров и техников должны отправить в Шайрат, помогать сирийцам в ремонте и обслуживании самолетов.

– О господи, это в тот Шайрат, что обстреливали американцы?

– Ну да.

– А если они еще раз нанесут удар?

– Не нанесут, но что обо мне? Как ты-то оказалась в Сирии?

– Добровольно. После медицинского университета, как Коля погиб, – она на секунду замолчала, – работала в госпитале Красного Креста. Предложили командировку, полетела. Все просто. Сейчас здесь формируется отряд для работы в Алеппо. Ожидаем борт с мобильным госпиталем. Как прибудет, так и отправимся к месту назначения.

– Известно, куда должны послать?

– В Алеппо. Но ты-то как? Женился?

– Нет!

– Так и не нашел свою любовь?

– Не нашел.

– Ясно. Когда вы убываете в Шайрат?

Ефремов пожал плечами:

– Точно не знаю, но думаю, уже сегодня.

– Жаль. Могли бы вечером встретиться. Нет, не подумай ничего такого, просто прогуляться, посидеть, поговорить. Вспомнить молодость. Ведь нам есть что вспомнить, не так ли?

– Не улечу в Шайрат, и если начальство, а оно у нас строгое, отпустит, найду.

– Хорошо. Ну, пока. А… если улетишь, береги себя!

Женщина встала и пошла к медицинскому пункту, ни разу не обернувшись.

Ефремов прикурил сигарету, сел на скамейку. Просидел, пока не увидел командира группы, вышедшего из штаба. Авилов подошел. Он, видимо, видел, как подчиненный беседовал с женщиной, спросил:

– Это еще что за дела, Ефремов?

Старший лейтенант изобразил удивление:

– Какие дела, товарищ подполковник? Присел в тени покурить. В модуле запрещено, рядом курилки нет, не ходить же к соседям?

– Я о женщине спрашиваю, с которой ты так мило разговаривал и которая пошла в сторону медицинского пункта.

– А, женщина? Представляете, товарищ подполковник, я сам чуть не одурел, когда она окликнула меня. Это и майор Базанов подтвердить может.

– Окликнула, значит, ты с ней знаком?

Ефремов вздохнул:

– Был знаком, в училище.

– Старая, несостоявшаяся любовь?

– Нет, Ольга, эта женщина, вышла замуж за моего друга, Николая. А он погиб… на Кавказе, через месяц после первого офицерского отпуска. Мина.

– А что было сказано перед вылетом сюда?

Ефремов развел руками:

– Так кто же мог предположить, что Ольга, так ее зовут, окажется на базе Хмеймим?

– А какого черта тут рассиживаться было?

– Да она случайно меня увидела, когда шли из столовой. А присел я уже после разговора. И вообще сказал ей, что в десанте не смог служить из-за неудачного прыжка, переквалифицировался в авиационные инженеры и скоро, возможно уже сегодня, убуду на аэродром Шайрат, помогать сирийцам обслуживать и ремонтировать технику. Впрочем, ей это было безразлично.

– Ну хоть догадался о «командировке» в Шайрат сказать.

– Что ж я, совсем без головы?

Авилов сказал:

– Ну и хватит сидеть тут, пошли в модуль, задачу ставить буду.

Старший лейтенант вместе с подполковником пошли к модулю.

Там Авилов собрал всех офицеров в кабинете. Его словно под группу оборудовали, три ряда по пять кресел, стол, за ним еще два кресла, на стене интерактивная карта. Окна завешены жалюзи. Работал кондиционер. Все расположились. Авилов с Базановым за столом, на небольшом подиуме, остальные в «партере», внизу.

Авилов поднялся:

– Задача группе определена простая. Внешне простая. Выдвинуться на рубеж обороны сирийского батальона восточной части Алеппо. Сделать это ночью, на «Тиграх». В дальнейшем вести наблюдение, разведку с целью выявления крупных отрядов боевиков, скопления техники, артиллерии и наведение на них авиации базы.

Капитан Лапунов присвистнул:

– И из-за этого нас выдернули в Сирию?

– Выговор, капитан, – сказал Авилов, – за разговоры на совещании.

– Есть, выговор, – поднялся Лапунов, – но на самом деле, что это за работа? Нас больше задействовать негде?

– Приказы, капитан, и это тебе должно быть хорошо известно, не обсуждаются. Садись.

Лапунов присел. Посмотрел на товарищей.

Те также были удивлены. Да еще на подмосковной базе говорили о наведении самолетов на цель, но все думали, что это действительно второстепенная задача, а основная будет еще определена. Оказалось, второстепенная задача являлась основной.

Авилов продолжил:

– Согласен, это работа не для нас. Я имею в виду как основная работа. И нас бы просто на наведение не бросили бы. Есть причина, по которой группу назначили именно на эту работу в обозначенном районе.

Он включил карту. Появился район обороны пехотного сирийского батальона.

– И причина этого в следующем.

Подполковник передал информацию по банде Мухаммада аль-Джалана, продолжив:

– И этот, по сути, батальон «Фронта завоевания Сирии», по данным сирийской разведки и нашей СВР, рассредоточился малыми группами в районе поселка Сабра. «Духов» видели и в других местах. Сирийское командование считает, что аль-Джалан направил свою хорошо вооруженную группировку к Алеппо для попытки прорыва в восточные кварталы. Хотя разведданные не подтверждены или подтверждены частично. Известно, что командиром бандформирования Джалан назначил одного из своих приближенных, Аббаса Диани. Начальник разведки базы, да и я после изучения обстановки пришли к выводу, что проводить наступательные действия по направлению рубежа обороны батальона правительственных войск глупо и губительно, но… замысел противника не ясен. И пока ситуация полностью не прояснится, мы должны прикрывать это направление, ну а чтобы не сидеть без дела в блиндажах и траншеях, вести разведку и при необходимости наводить авиацию российской базы на обнаруженные вражеские объекты. Если банда проявит себя где-то в другом месте или разведка получит информацию о ее отходе от района Алеппо, вернемся в Хмеймим и домой. Вопросы?

– Да-да, – проговорил Ефремов, – такой работы нам еще делать не приходилось. Хорошо хоть, что сейчас середина апреля. А не июль. Жарковато, но не смертельно, а ночью вообще кайф.

Авилов повысил голос:

– Ты, Сергей, будешь обсуждать задачу или все же задашь вопрос?

– Задам и вопрос. С сирийцами контактировать будем?

– Это не твоя забота.

– Понял.

Поднялся авианаводчик, он же связист, он же специалист по электронике, капитан Валевич:

– Для контроля такой обширной территории, что отмечена на карте и которая, как понимаю, и будет зоной нашей ответственности, бинокли, прицелы не подойдут. Нужна более серьезная аппаратура.

Авилов улыбнулся:

– Верно. И такая аппаратура у нас будет. Вернее, она уже есть, загружена в грузовые отсеки машин.

– Разрешите узнать, что за аппаратура?

– Ну, во-первых, это два новейших, созданных для местных условий квадрокоптера (летательные аппараты с четырьмя винтами) «Пчела» с пониженным уровнем шума, их практически не слышно и не видно из-за малых размеров и сероватого окраса. Серьезно улучшены характеристики летательных аппаратов, теперь коптер может находиться в воздухе шесть часов, удаляться от оператора на расстояние до двадцати километров и достигать высоты более одной тысячи пятисот метров. Соответственно он оснащен новой видеокамерой, подающей сигнал на компьютер с крупной картой района. То есть мы сможем видеть весь район, обозначенный на этой карте. Во-вторых, группе передано также новейшее средство визуальной разведки с позиций дислокации, «ПВР-20». Двадцать, как понимаете, – это кратность увеличения объекта. Прибор на удалении прямой видимости не только точно определяет расстояние, но и фиксирует скорость передвижения цели, если она перемещается, идентифицирует ее и всю информацию сбрасывает также на компьютер, в нашем случае на планшеты. Ну и обычные средства наблюдения, бинокли, стереотруба.

Валевич кивнул:

– Это очень хорошо. С такими средствами мы сможем проводить наведение авиации на любой объект.