– Дальше! – повелел воевода.

– Идем по деревне, и вдруг из пожарища поднимается человек, весь черный. Это оказалась баба, Лукерья Вострых. Уже в возрасте, ей под сорок, вдовая. Она и порассказала нам, что вытворяли в деревне головорезы Надира. Только баба да малец и выжили. За овином мы нашли труп еще одного парня. Лукерья сказала нам, чтобы мы похоронили его да семью из крайнего дома, а потом с мальчишкой пошла в Бабаев, дабы рассказать все воеводе. Еще видели мы могилу мусульманина. Видать, тот мужик, который был прибит к стене, убил его. В избе на полу валялись окровавленная сабля, половинки татарского щита. Кровь рядом. Дрался мужик, да не смог защитить семью, хотя сын его спасся. Потом пошли мы по следам отряда Надира. Недалеко в лесу нашли трех стариков и старуху, которым перерезали горла. Повернули в лес, вышли сюда. Это все. Извиняй, княжич, но тебе надо было делать засаду у деревни. Тогда ты и извергов настиг бы, и людей спас бы.

Савельев кивнул и сказал:

– Надо бы. Но мы, как и вы, не успевали к деревне. Переправа чрез реку задержала. Мы знали, что Надир пойдет на Дергу, и ничего сделать не могли, сумели лишь выйти сюда. Нынче поутру отряды Захира должны были напасть еще на деревни Веселка и Покровка, а также на село Броды. Один его отряд идет сюда, ведомый Надиром. Другой, под началом Рустама, должен был разорить Веселку. Мирза и Саид пошли на Броды и Покровку. У меня нет никакого сомнения в том, что все эти селения уже разорены.

– Отчего вы не прикрыли их? – спросил Баймак.

– Кем? Какими силами? На этих землях только один Бабаев и стоит.

Тут голос подал Агиш:

– Но предупредить людей об опасности можно было?

Княжич опустил голову и сказал:

– Нет. Селения разбросаны верст на двадцать от крепости, никак не менее. Да, все они на берегу Колвы, но на лодках до них добираться слишком долго. Ханша казанская Сююмбике не хотела отпускать этого Захира в набег, но не могла остановить его. Тот был любимчиком ее покойного мужа Сафа-Гирея. Он является родственником крымского хана. То, что не позволено другим, разрешено Захиру. А тому же сидение в Казани в тягость, ему вольница нужна, кровавая потеха. Многие считают, что на крови он совсем лишился разума. Но на землях ханства разбой не устроишь, а рядом пограничные земли Руси. Поначалу мурза вроде не замышлял разбой, а потом вдруг неожиданно собрал сотню, переправился чрез Волгу и пошел сюда. Покуда гонец с известием о том прибыл в Москву, мурза уже разбил стан где-то в этих местах. Посему мы здесь. Нам велено уничтожить сотню Захира, взять его живьем и доставить к царю.

Агиш, как это принято у восточных людей, цокнул языком.

– Сложная задача для столь малого отряда. С Надиром мы, конечно, справимся, княжич, а далее что? Пусть мы возьмем живым десятника, и тот поведает, где стан мурзы. Но ведь Захир легко сменит место или уведет свои основные силы к Волге, а оттуда – в земли ханства.

Княжич покачал головой.

– Нет, побитым псом мурза не пойдет в Казань. Он знает, что сильной дружины тут быть не может. Решит, что какой-то пограничный отряд нарвался на Надира, и устроит охоту за ним. То бишь за нами. А мы ему поможем. Но это все потом. Дрозд подает сигнал. К нам идет разведчик.

Скоро к поляне из леса вышел Балаш.

– Пить хочется, – сказал он.

Ему дали бурдюк с родниковой водой.

Напившись, Балаш вытер усы и доложил:

– Княжич, татары верстах в четырех отсель. Идут медленно, хоть пленных и погоняют. При них скот, две повозки со скарбом и женщиной.

– Женщиной? – переспросил Савельев.

– Да, Дмитрий Владимирович, женщиной, молодой еще, да, видать, безумной. Спутана веревками и еще ремнями к телеге привязана.

– С чего бы это? – спросил Бессонов.

– Я тоже подумал о том. Решил пройти на запад и нашел обезглавленное тельце младенца. Мальчика. Это, наверное, ее сынишка. Мать, понятное дело, билась за дитя, да разве могла справиться? Вот и помутился рассудок. Резать ее басурмане не стали. Женщина красивая, статная, для продажи негодна, а вот для утехи вполне подходит.

– Собаки бешеные! – Княжич взглянул на разведчика и спросил: – Когда, по-твоему, Лукьян, татары выведут пленников сюда?

– Думаю, к закату.

Савельев посмотрел на небо и повелел:

– Тебе, Балаш, с Рябым выйти к Дрозду! Вас там будет четверо. Пропустите татар и наглухо закройте тропу. Надеже Дрозду быть в готовности стрелами снять караульных. Пусть бьет их, как только услышит крик совы. И тут же нападаем!

– Да, княжич, понял.

– Ступай!

Балаш скрылся в лесу.

Воевода разрешил служивым татарам отдохнуть в ближних кустах и сказал Бессонову:

– Объедем наших, Гордей, покуда есть время, и доведем порядок действий.

– Слушаюсь, Дмитрий Владимирович!

Воевода и ратник подъехали к восточной опушке. Из кустов вышли Кузьма Новик и Истома Уваров. У того за спиной висел лук, сбоку – колчан со стрелами.

Княжич посмотрел на елань и проговорил:

– Татары встанут саженях в пятидесяти от вас. Чуть ближе – глубокая балка с довольно крутыми склонами. Лучшего места для невольников не найти. Их будут охранять. Тебе, Истома, придется прибить караульных, которые окажутся возле пленников. Сможешь?

– Обижаешь, княжич. Две стрелы, и басурман нет.

– Хорошо. Далее нападаем на ближних татар, которые отойдут к склону. – Савельев еще раз осмотрел поляну. – Здесь, с этой стороны, держать табун и стадо татары не будут. Лучшее место – на севере. Бить всех, кто попадет под руку, но только не главаря Надира. Тот нужен мне живой.

– А как распознать его? – спросил Новик.

– Распознаешь. У басурманского начальника, даже мелкого, и одеяние богаче, и доспехи лучше. Может, и шатер для него поставят, но это не обязательно. Скорее всего, главарь будет среди рядовых, но там, где их больше. Рядом с ним постоянно должен держаться один из нукеров, личных охранников. Он может быть и помощником, и гонцом.

Новик кивнул.

– Все понятно, княжич, не волнуйся, мы свое дело сделаем.

– Уничтожение караульных и нападение по крику совы. Ежели у вас что пойдет не так, зажигайте факел. Подойду я с Бессоновым и служивыми татарами.

– А что, объявились они?

– Объявились.

Уваров усмехнулся и спросил:

– Неужто заплутали эти проводники?

– Нет. Они были в Дерге.

Савельев коротко поведал воинам о бойне в деревне.

Лица их помрачнели.

– Ни одна собака не уйдет отсюда живой! – процедил Новик.

– Не забывайте о главаре.

– Помним. Того не тронем, тебе, воевода, оставим.

– Вот и хорошо. Прячьтесь, наблюдайте.

– Все как надо сделаем, княжич.

Савельев с Бессоновым проехали краем елани до северной опушки и никого не увидели.

– Дрога, Черный! – крикнул Бессонов.

Воины выросли как из-под земли. Да так оно и было. Они устроились в канаве, закрылись ветками сосен. С сажени не видать.

– Тут мы!

– Молодцы, место подобрали хорошее. Вас не только с середины поляны не увидишь, а и в упор, – проговорил княжич. – Так оно и надо.

Савельев определил задачу и этим ратникам. Тарас Дрога должен был пустить в ход лук и стрелы в случае, если Уварову и Дрозду не удастся с первого раза положить охранение. В остальном то же самое, что и ратникам, разместившимся восточнее, – нападение на татар, уничтожение всех, кроме главаря.

После княжич и Бессонов навестили Дрозда, Горбуна и разведчиков Рябого и Балаша, примкнувших к ним. Состоялся короткий разговор, в котором особое место было тоже отведено действиям лучника. Княжич велел известить его о подходе татар с полоном криком кукушки.

Далее воевода с ратником проехали к южной балке. Их встретил Бажен Кулик. Он показал им место, выбранное для нападения на врага, и запасное, на случай осмотра татарами елани.

Потом княжич с Бессоновым ввернулись к месту, где отдыхали служивые татары. Оттуда Савельев еще раз оглядел поляну. Ратников не видно, кони спрятаны, но они рядом, на мордах мешки с овсом. До того их напоили. Все готово.

Теперь оставалось дождаться появления татар с невольниками и посмотреть, как они разместятся на поляне. Потом княжич должен был внести изменения в общий план своих действий, если таковые понадобятся, и ждать наступления сумерек.

Наступило затишье. На востоке небо потемнело. Дождь сейчас был бы некстати, но туча прошла стороной и пролилась где-то за рекой Колвой. Появилось солнце.

Оно уже начало склоняться к западу, как от тропы донесся крик кукушки. Это был сигнал Надежи Дрозда. Такие же звуки долетели с севера, с востока и с юга из балки. Это означало, что сигнал принят всеми ратниками. Внимание воинов и княжича сосредоточилось на западной лесной прорехе, откуда тропа выходила на поляну.

Первыми на край елани выехали Надир и его нукер Вали. Десятник внимательно осмотрел поляну, даже принюхался. Уж что за запах он желал уловить, вестимо было только ему.

Потом он подозвал к себе Батуллу и сказал:

– Поедем посмотрим елань.

– Вдвоем?

– Ты кого-то боишься?

Батулла принял гордый вид.

– Я никого не боюсь. Но привык всегда соблюдать осторожность.

Надир хорошо знал Батуллу.

Он усмехнулся и спросил:

– И кто может быть здесь кроме нас?

– Для того чтобы убить нас, достаточно одного опытного русского охотника, который вполне может промышлять здесь.

– Если мыслить так, Батулла, то нам по всему пути надо выставлять дозоры. Ты должен знать, что русские охотники не удаляются от своих поселений на значительные расстояния. Это им просто не нужно. Зверья и птицы здесь полно даже на окраинах деревень.

Батулла смутился. На самом деле он был столь же хитер и безжалостен, сколь и труслив. Особенную храбрость он проявлял, когда ему доводилось грабить беззащитные русские села и деревни. Вот тогда этот герой смело бросался за добычей.

– Едем! – повторил приказ Надир. – По краю поляны, затем в центр.

Они повели коней на восток, объезжая балки, буераки, обогнули выступ кустарника.

Здесь Надир остановил коня и сказал:

– Плохо.

– Что плохо, ага? – спросил Батулла.

– Плохо, что на поляне торчат эти кусты.

– Мне посмотреть их?

– Да, причем хорошенько.

Батулла поехал вдоль кустов. Он внимательно всматривался в них и не увидел ничего, что могло бы вызвать подозрения.

Батулла вернулся к десятнику и доложил:

– Все чисто. Никого. И еще я заметил, что птицы ведут себя спокойно. Они увидели нас, чуть покричали и утихли.

– Не ты один такое заметил. Но за этим выступом надо смотреть. Впрочем, нам в любом случае придется выставлять посты охранения. Нет, вовсе не потому, что я вижу угрозу. Так должно быть всегда и везде, даже в собственном доме.

– Никто и не спорит с этим, Надир.

– Едем дальше.

Они обогнули елань, вывернули к ее середине, осмотрели глубокую балку с крутыми склонами.

Надир довольно проговорил:

– Здесь все играет в нашу пользу. Я ломал голову, где держать ночью невольников. Эти русские мужики и бабы отчаянные люди. Они могут и бунт поднять, напасть на нас, даже не имея оружия, и разбежаться по лесу. А тут овраг. Лучше не придумаешь. Загоним вниз всех невольников, сверху поставим воинов, двух сменных. И никуда эти скоты не денутся. Значит, здесь двое охранников. Они будут меняться чрез два часа, чтобы хорошо отдохнули все. Надо только отделить от пленных пару баб, чтобы приготовили еду для этих бродяг. Старую клячу забьют твои люди. Ты же отбери и баб. Остатки мяса положи в телегу.

– Протухнет.

– Значит, на последнем дневном привале полоняники будут жрать тухлятину. Да, воды им надобно дать.

– В телегах места нет, как в одну из них положили сумасшедшую бабу!

Надир сморщился и распорядился:

– В овраг ее, ко всем! Пусть отхаживают. А подохнет, так и шайтан с ней. Все одно это ясырь Анвара. Он ее лишил разума, пусть и забирает.

Физиономия Батуллы расплылась в довольной ухмылке. Он опасался Анвара, завидовал ему, ненавидел его. Поэтому такие слова начальника отряда пришлись по душе Батулле.

Надир же проехал немного вперед, указал на большую ровную площадку, занимающую середину поляны, и проговорил:

– Стан будет здесь. И от леса далеко, и пастбище с водой, и невольники рядом.

– Верное решение, Надир.

– Не тебе оценивать мои решения.

– Извини, господин.

– Езжай на тропу, приведи сюда Анвара, Динара, Вали и Бакшана.

– Слушаюсь!

Вскоре все указанные воины собрались возле главаря.

Он указал на середину поляны и заявил:

– Здесь будет стан. Южнее, в двадцати саженях от выступа кустарника – пост из двух воинов. Восточнее – овраг с крутыми склонами. Туда загоняем невольников. Ими займется Батулла. Анвару и Динару отрядить ему по два человека. К табуну отправить Ядгара. Бакшану начать готовить еду для отряда. Кормежкой невольников займутся их бабы. Забейте старую клячу, которую гнали от деревни. Половину отдать, остальное в телегу вместо сумасшедшей бабы. Ее отправить в овраг. Туда же сразу загнать всех невольников и приглядывать за ними. Сейчас надо осмотреться, подготовить места отдыха, выгнать коней и деревенский скот на пастбище, расположенное на северной стороне. Потом молитва, как того требует наша вера. Это все. Вопросов у вас нет! Занимайтесь тем, о чем я сказал.

Главари пятерок пошли к своим людям, которые уже стояли на середине поляны.

Вали, верный нукер Надира, подошел к нему и сказал:

– Господин, тучи закрывают небо. Птицы пока летают высоко, но может пойти дождь.

– Я и без тебя это вижу, и что?

– Дозволь, ага, я тебе шалаш сделаю, почти незаметный, но очень удобный и сухой? Мне известно, что ты привык быть с воинами, но я слышал, что Анвар говорил о шалаше для себя. Если твой помощник может так отдыхать, то почему ты нет?

– Анвар решил соорудить для себя шалаш?

– А разве ты запрещал это?

– Не запрещал, но… хотя шайтан с ним. Это его последний поход с моим отрядом. Пусть мурза переведет Анвара к какому-нибудь другому начальнику. Надоел он мне.

– Так сделать?

– Чего?

– Шалаш, господин.

– Да, делай. Все же я не рядовой воин.

– Воистину так!

– И помоги Бакшану.

– Я всегда ему помогаю.