Я люблю Восток. Здесь всегда бурлит жизнь. Здесь каждый знает себе цену и своё место. Здесь мужчина – это мужчина, а женщина – женщина. Нищий не будет прикидываться богачом, последний же покажет свой достаток всем – и покажет так, что глаза смотрящих долго будет слепить роскошью и величием. Здесь слабый всегда внизу, а сильный непременно заберётся на вершину. На Востоке каждый на своём месте. Во все времена это было так, и даже современный мир не сильно испортил дух Востока. Европа искалечила многие народы, досталось и Востоку, но мощь его не угасла: люди там по-прежнему сильны, и дух древности питает их. Это великий дух, чьё могущество неисчерпаемо.
Европа внушает всему миру – и мы ведь верим! – что все науки пришли из неё. Геометрия, алгебра, логика и прочие. Европа делает вид, что до неё не было ничего подобного, что только европейцы способны думать и изобретать. Только это совсем не так.
Задолго до Эвклида были построены совершенные по архитектуре храмы и дворцы. Я могу допустить, что избушку из брёвен можно сложить и без знания геометрии, можно обойтись даже без линейки. Но не храм. Нельзя построить пирамиды, висячие сады и обсерватории. В Древней Греции подобные по сложности строения появились тысячелетия спустя. Собственно, для древних греков египетские пирамиды тоже были древностью, как и для нас.
Но я не о Египте, а о землях, которые после назовут Месопотамией. Это один из самых первых центров цивилизации. Здесь наука, знание, магия. Только магия не в современном массовом представлении, а настоящая магия, без голливудских спецэффектов и книжных фантазий. Магия как знание, которое могут освоить лишь те, чьё восприятие выше телесного. Те, чей дух отделён от физической формы, свободен и способен видеть, понимать и осваивать нематериальные формы.
Иштар – так её имя. Великая богиня, которой здесь не просто поклоняются, она как мать каждому. Из её рук получают знания, от её сердца питают дух. Науки идут от неё и посвящены ей. Первая и самая яркая звезда носит её имя, как и наука о звёздах – астрология.
Иштар учит миропорядку, движениям сил, периодам, паузам, накоплению и рассеиванию, движению и покою. Даёт знания о том, что нужно знать тем, кто хочет понять себя и мир или себя в этом мире. Иштар указывает путь душе, даёт помощь и силы в самом сложном для человека деле – духовном совершенствовании.
Я опять пришёл на эти земли. Мне очень понравилась работа жрецов в моём войске. Их действия были мне непонятны. Было очень интересно, как они работают. Как получается, что, не имея ни силы, ни соответствующего сознания, они выходят на связь с богами. Умудряются проникать сквозь пространство, видеть то, что сокрыто от обычного физического зрения.
Я был очень удивлён их способностям. Их работа перевернула моё восприятие человека и его возможностей. Мы, древние души, относились к людям с вполне понятным снисхождением. Примерно как взрослый человек относится к ребёнку или профессор – к студенту-первокурснику. Оказалось, что потенциал у людей очень велик. То, что продемонстрировали жрецы, было просто выше всего того, что я мог себе представить.
Они делали вещи, которые превосходили их осознание процесса. Это особенно меня заинтересовало. В Алатарии каждый делал то, что соответствует его возможностям. И было очевидно и понятно, глядя на сущность любого алатария, что и как он может. Люди же были загадкой. Ничем не выдающийся для меня человек вдруг, в определённом состоянии, проникает сквозь пространство и способен в рисунке изобразить то, что увидел. Они составляли карты местности, рисуя увиденное на тонких планах по возвращении из медитации, при этом весьма достоверно. Они могли и со звёздным небом проделывать нечто подобное.
Я был взбудоражен. Люди мне нравились. И очень нравилась бурлящая, перетекающая в них жизнь. Я пришёл к ним жить. Учиться жить. Понять жизнь, пропитаться ею и наполниться, испить до дна.
А ещё я пришёл учиться их знаниям. Это ведь очень интересно – увидеть мир с другой стороны, от земли, глядя на небо, а не наоборот. Я достаточно видел его со стороны богов. Глядя на людей, я ещё понял, что у них есть свой, непонятный мне, путь. И есть великолепное качество, которое является смыслом и сутью человека – выбор. Они могут выбирать. Боги не могут, и служители богов тоже, будь то полубоги или жрецы высокого посвящения. Они сложившаяся структура, они как единый организм, как клетки одного тела. Их путь, их движение невозможны друг без друга, и в вечности они будут развиваться именно так.
У людей всё иначе. Они свежи и юны, их путь ещё не начертан и не предопределён. Им ещё предстоит быть чем-то таким, что пока никто не может себе представить. Это вдохновляет.
Я увидел их могущество. Если они даже в подобном неразвитом состоянии способны проделывать удивительнейшие вещи, невозможные для алатария, будь он на аналогичном этапе развития – что же они смогут, если их сознание достигнет высот, близких к божественным?
Я пошёл к ним учиться. Они уже сами стали развивать науки. Они сами познавали мир и делали это иначе, чем их создатели. Они проложили другие пути и дороги. И я хочу знать, как они это делают. Возможно, эти знания помогут мне обрести свой путь, найти своё место в этом мире.
Снова я начинаю историю поиска. Ещё одна попытка и ещё одна надежда. Я не буду показывать и использовать весь тот багаж, который тяжкой ношей висит у меня за плечами. Я буду чист и пуст, чтобы наполниться. Только так можно учиться новому.
И есть ещё одно, самое важное для меня. Я надеюсь, я так надеюсь с помощью этих знаний найти её, девушку, поющую песню земле. Я не знаю, зачем нас разлучили боги. Я не понимаю их. Я знаю лишь одно: у меня навсегда осталась только половина души, вторая – у неё. И то же самое с ней.
Где она, что с ней? Надеюсь, она тоже ищет меня.
Учиться всегда интересно, если ты изучаешь именно то, что хочешь знать. И когда ты учишься у того, кто и в самом деле знает то, чему учит. В наше время это ведь не всегда так, верно? Тогда же преподаватели были мастерами своего дела, вершиной, незыблемыми авторитетами. Они были адептами и творцами преподаваемых наук. Они исследовали, постигали, делились знаниями и обучали.
Это учебное заведение было лучшим в то время. Попасть в него было очень непросто. Учеников выбирали из множества желающих. Выбирали по способностям: если ты не способен учиться, то не возьмут. Выбирали особо одарённых: если нет подходящего потенциала – не возьмут. Выбирали по нравственным качествам. Никакие деньги, связи, заслуги не могли повлиять на выбор кандидатов в ученики. К слову, для знатных особ была другая школа, туда не брали простолюдинов, будь они хоть в сто раз способнее детей знати.
Меня взяли. Я ни на секунду не сомневался, что возьмут. Меня экзаменовал Шимун, жрец бога Ану. Он не стал разговаривать со мной, просто долго смотрел в глаза, потом кивнул. Это был знак писцу занести меня в список учеников. Взгляд этого жреца я запомнил хорошо. Уметь так смотреть – искусство, он просто видел то, что ему надо, и ничего более.
Весь экзамен длился минуть пять, может, чуть больше. Я вышел. Проходя мимо других претендентов, почувствовал на спине презрительные взгляды: они решили, что Шимун меня прогнал. Мои бедные одежды странника, пыльные изношенные сандалии не вызывали ни у кого восторга. Люди не жаловали мою персону, а тут ещё такой повод проявить высокомерие. Мне даже плевали в спину. Мне было это не важно, я был счастлив, как всякий получивший то, чего долго и трудно добивался.
Я родился на самой окраине Ки-Ури в крестьянской семье. Я сам выбрал эту семью: кто меня будет искать среди бедняков? Хотя мне казалось тогда, что про меня уже забыли. Крестьянская жизнь меня не радовала, ну и не для неё я родился. В какой-то момент сбежал из дома, чтобы отправиться в Сиппар и обучаться в его главном храме.
Не помню, что со мной происходило по дороге, помню только усталость. Я сильно вымотался, пока добрался сюда. Жить без денег трудно во все времена, а тем более путешествовать. Но всё получилось, и пришёл я вовремя, меня взяли – что ещё? Всё, что нужно было для счастья, в тот момент у меня было.
Помню стены подвалов, помню светлые залы, помню тихие шаги по каменным полам и звуки, что разносились в пространстве, не теряя силы. Тихий шёпот в другом конце зала звучал так же ясно, будто это сказали тебе на ухо.
Мне никак не давалась астрология. Чисто технический принцип был ясен, но всё остальное оставалось за гранью понимания. Понятно, что два физических тела взаимно влияют друг на друга, тут важны и масса, и расстояние, и излучение, и прочее. Но как это всё может влиять на действия человека? Как это просчитать? Я так и не понял.
Я не очень любил медицину, потому учился ей так себе. Впрочем, меня интересовали другие знания, и я жадно их впитывал. Жрецы умудрялись с помощью символов объяснить законы Вселенной. Это было невероятно – вот оно-то меня и интересовало больше всего.
Они использовали совсем другой подход для объяснения процессов формирования пространства, хода времени, цикличности событий и прочего. При помощи простых геометрических фигур они демонстрировали структуру материи, то, как она становится плотной, овеществлённой. Показать путь от мысли до твёрдого тела, используя простые символы, – невероятно!
Моим основным учителем стал жрец Шимун, тот, что принял меня в школу. Он внимательно относился ко мне, но при этом настороженно. Что он видел во мне, было загадкой, его немногословность и скрытность не позволяли это узнать. Учил он хорошо; видя моё старание, стремился дать больше.
У меня были странные чувства во время учёбы. Учить то, что ты знаешь, но совсем с другой стороны. Это как если бы программист вдруг начал осваивать компьютер через пользовательское восприятие. Или так: пользователь обнаружил программу и начал её осваивать, а теперь обучает этому программиста. Притом у пользователя, изначально по определению не знающего ничего о программе как таковой, получилось не только её обнаружить, но ещё и понять. Немыслимо!
О проекте
О подписке