Затем студия народного цирка, училище, к тридцати годам выиграл ряд международных фестивалей; в Пекине, Токио, Берлине. Когда получил приглашение от Никулина, работать в новом – Старом цирке на Цветном Бульваре, подумал – что это шутка? Знаешь – ли, Гриша, с далекой периферии, да так сказать в МЕККУ отечественного цирка! Это ж предел мечтаний любого, кто, хоть какое-то отношение имеет к нашему ремеслу.

– МОСКВА, было самое начало лета. Вторая половина июня. Нежная зелень на деревьях и газонах. У большинства людей в движениях и на лице просматривалось похожее настроение, что жизнь зародилась с утра, что лето бесконечно и все самое хорошее впереди. Я находился на той же волне эйфории, так как все, о чем мечтал, у меня сложилось! Все, к чему долгое время шел, трудился, да, мечтал…

С самого утра встреча с Юрием Владимировичем, с Никулиным, определила и раздвинула горизонты на многие годы вперед. Из его рук получил ключи от квартиры, относительно не далеко от цирка. И поэтому, шествуя по безоблачному городу, не ощущал ногами тротуара. Видел, что люди красивые, окна и витрины светятся блеском, воздух свеж и невесом…

Я шел по березовой алее, что-то мурлыча себе под нос, любуясь молодыми парами, которые укрывались на лавочках в тени березовых сережек и листьев, шуршащих от теплого летнего ветерка…

И вдруг, в один момент, мир вокруг меня словно замер, или вовсе исчез. В самом начале аллеи, навстречу мне, шла – ОНА…

Да и сказать шла, что ничего не сказать. Я видел медленно парящего, не касаясь земли ангела, в виде молодой, очаровательной, сияющей девушки. На ней было белое, воздушное платье, значительно выше колена изящных и ровных ножек. При каждом ее шаге, ветерок волновал подол платья и мое воображение, подхватывая в унисон пряди густых, длинных, черных как ночь волос, которые спадали по плечам, переливаясь на солнце. Улыбаясь, сама себе, и плавно жестикулируя красивыми, худенькими руками своим мыслям в голове, проходя мимо, одарила меня мимолетным взглядом темно карих глаз, и улыбкой, предназначенной только мне…

В этот момент, она была необычайно миловидной. Взглянув на меня, она как бы сказала: «Смотри, любуйся, я недолго буду такой». Хоть она и парила в моем воображении где-то между небом и землей, но мелодичный стук высоких и тонких каблучков до сих пор звучит в моих ушах…

А я, как вкопанный, не в силе шевельнуться, смотрел, и вдогонку, мысленно, уже шел рядом, шутил… и мы о чем-то смеялись…

– Ты влюбился, Ефим Петрович? С первого взгляда?

– Что ты! Гоша, я так считаю, что любви с первого взгляда не бывает, как и со второго, так и с двести пятого…

Когда-то в начале юности, подрастая, у меня стали возникать взрослые вопросы, как правило, на них отвечал мой дед Илья. Как-то я спросил у него, видел ли он любовь с первого взгляда?

– Ох, внучек…, вздохнул мой дед, и продолжил, – мне уж 93 года, зрение уже не то. Мне обязательно пощупать надо, и не только руками. Мне очень важно, что б человек был душевный, милый, умный, и желательно с чувством юмора.

– Заметь, Георгий, «слепым» можно быть и в более молодом возрасте, особенно при первом взгляде, поэтому рекомендую – «прощупать».

– Ну а как же литература, ведь против классики не попрешь. Опять же – кино…

– Еще скажи, дамские романы, и мыльные оперы. Многое хорошего, и не очень, написано и снято про любовь. И каждый человек к любви относится по-своему, со своими определениями. А кто-то, за всю свою жизнь, так ни разу и не «вспыхнет».

Жизнь без любви к женщине, Гоша, пуста и никчемна, даже если ты богат, здоров, успешен и знаменит! Великий Александр Блок сказал однажды – «Не влюбленный человек, не имеет право носить звание – человека». Можно, конечно, поспорить, но для меня, к примеру, любовь, это воздух! Наливай Георгий, выпьем за любовь, – я плеснул виски, чисто символически по бокалам, как говорят, не пьянки ради…

– Петрович, за твою ЛЮБОВЬ!

– Да. Каждый, за свою…, – мы выпили, и какое-то время, молча закусывали. Но изъяны моего нетерпеливого характера журналюги, желали срочного продолжения. Что же там может быть дальше, чего я в этой жизни еще не знаю?

– Так что же дальше Петрович? Она так и ушла? – прервал я затянувшуюся паузу.

– Не гони лошадей, Жора! – с какой-то Одесской интонацией сказал клоун Конапуша, и затем, уже серьезно продолжил: – Я сейчас вспомнил слова Андрея Рублева из замечательного фильма, великого Тарковского: « …бывает, устал, намаялся… И вдруг, с чьим-то взглядом в толпе встретишься, с человеческим, и словно причастился. И все, легче сразу, разве не так?». Редко, Георгий, сейчас, можно встретить такой взгляд, а так хочется найти эти глаза, и смотреть в них бесконечно, до исцеления, омываясь в них до кристальной чистоты…

Так вот, у девочки этой, был именно такой взгляд…

Нашу жизнь, определяет ВРЕМЯ. Все в ней происходит именно в нужное время: ни раньше, ни позже. И обязательно для чего-то. И все встречи, в нашей жизни, не случайны. Некоторые не заканчиваются никогда: живут в свято хранимых воспоминаниях, образах, если невозможно реальное присутствие в жизни другого. Просто знаем ли мы, хотим ли знать, что мы значим для других, когда-то очень близких людей, и тем более, для посторонних, вдруг обративших на нас «пристальное» внимание?

Ефим Петрович говорил, то прерывал свою речь задумываясь сам в себе. Я терпеливо ждал, не перебивая его мысли.

– Любовь, говоришь… Как я мог тогда полюбить еще кого-то? У меня семья, дети. И я любил, всем сердцем мою жену, с нежной благодарностью за моих очаровательных двойняшек, рыжей, пре рыжей Манюни и белобрысова Ванюни. Я считал, и так чувствовал, что у нас в отношениях более высокий уровень, чем влюбленность. У нас была духовная общность. Это, когда люди близки на духовном уровне. Мы не чувствовали превосходства друг перед другом, не оценивали и не сравнивали нас с другими счастливыми парами. Мы не боролись за первенство, кто главнее в семье, и не пытались менять друг друга. Хозяйничали по дому на равных, вместе, не деля обязанности на мужские и женские. Я, относился к любимой, как к девочке, и поэтому не считал зазорным помыть полы или приготовить ужин, вместе трудились и рядом отдыхали. Я, конечно, был не путевый, совершал разные глупости. Она ж терпела, и все мне прощала…

А еще, из-за моей профессии, мы очень много были врозь, что рвало нас и затем еще крепче соединяло. Конечно, поначалу нашей жизни вместе, было не все так идеально, какое-то время, наверное, как и у всех это бывает, «притирались» через мелкие ссоры и обиды, в предьяве на твое личное пространство, на фоне глупой ревности и не понимания каких-то ситуаций…

Но эти не приятные мелочи быстро забывались, вымещением их мелочами приятными. Я любил, когда по ночам она обнимала меня со спины рюкзачком и как ребенку, заботясь, поправляла одеяло, когда смотрела в окно, пока я не скроюсь из виду. Мне было хорошо просто от того, что она была рядом, и носила меня в себе. Одним словом, я ощущал счастье, она делала меня таковым. И вот, уходя на работу, я, уже на разрыв скучал, и спешил домой, чтобы вновь коснуться любимой, взглядом, словом, нырнуть носом в запах волос и не напрягаясь молчать обнявшись. При этом, все, и внутри, и с наружи приходило в очаровательно – замкнутый баланс. Я никогда не спрашивал, любит ли она меня, и так же ли ей хорошо со мной, как и мне с ней. Достаточно было глаз, нежности рук и взаимной заботы, это и есть подлинная близость. Это не столько физическая близость, сколько душевная, эмоциональная и более интимная. Иногда мне приходила мысль, которая и в страшном сне – ужасная. Я думал, что же со мной будет, если она уйдет? Нет, не к кому-то, а вдруг умрет раньше меня? И на меня еще в сотни раз больше обрушивалось счастье, что мы вместе, что могу дотронуться, и смотреть на то, как она причесывается, напевая что-то себе в полголоса. Как в ее руках мелькают спицы, когда вяжет и как велосипедиком спит. Как читает на ночь детям сказки. И, как ребенок смеется до коликов, держась за живот на моих представлениях, хоть и видела их, уже много раз. В такие моменты, я приносил старые альбомы, обнимал ее, и мы смотрели на счастливые мгновения нашей молодости. После чего я старался уединиться и со слезами благодарности молился Пресвятой Богородице, просил прощение за такие черные мысли, где-то глубоко в душе понимая, что если ее не станет, то и моя жизнь закончится. Эти чувства не объяснить и не выразить словами, их можно только почувствовать и пережить самому. Нет, даже не пережить, а прожить…

Поэтому, в нашем сердце, может жить только одна любовь. Любить двоих невозможно, обманывать, да, или обманываться самому. Но это уже не любовь, это заблуждение…

Но, все мы человеки, и то, что ты называешь любовью с первого взгляда, я называю – влечением. В начале отношений – всегда, только влечение. Почему нас влечет к кому-то, и не важно, есть у тебя семья или нет, мужчина ты или женщина. Да потому что, в этом человеке есть то, чего у тебя нет, или не может быть по определению. И ты хочешь этим обладать. Все равно, так или иначе, мы есть друг у друга, пока нам, друг от друга что-то нужно. К примеру, желание ощущать себя; живым, нужным, желанным, красивым, сексуальным, смелым и т п. Таким, о каком тебя забыли в реальных отношениях, таким, каким ты уже не нужен, в настоящей семье, а нужен для чего-то другого, но не для чувств. И вся эта «химия» с новым человеком бурлит больше на подсознательном уровне, и должно пройти определенное время, пока ты разберешься и начнешь адекватно принимать свои решения. А пока, общаясь, ты получаешь то, чего у тебя нет – эту волшебную энергию в полной мере, порой, не осознавая, ломаешь все, что было «ДО». И, если твое сердце свободно, оно постепенно от влечения, начинает заполняться нежной влюбленностью к этому человеку. Я таких людей называю – «Влюбленыши». Влюбленность – она звенит в душах, сводит низ живота в приятных спазмах и пускает мурашки по всему телу, но и это еще не любовь. Влюбленность перерастает в страсть. Страсть – она гремит и сверкает как молния с громом, кричит о себе, подчиняет себе твою волю, сладко грешному твоему падению к Ее ногам. Беспрестанно думаем о предмете влюбленности. Ходим, не замечая, что улыбаемся сами себе, словно придурки. Мы, как слепнем на какое-то время, больше никого и ничего не видя вокруг. В этот период, для нас, больше ничто не имеет значения. Ловим каждое слово любимого, даже если тот несет какую-то ахинею. Держим, друг друга за руки, смотрим в глаза, обнимаемся, целуемся, сочиняем стихи, музыку, это так возвышает… но и это пока не любовь…

А любовь – она тихая… Она струится по кончикам пальцев, когда ты касаешься ими самых желанных волос и самой нежной кожи. Она растекается и согревает тебя из нутрии как дорогое вино. Любовь не кричит о себе, не заставляет что-то доказывать, она умиротворенно тебя успокаивает и позволяет наслаждаться тем, что наполняет тебя из нутри, когда ты засыпаешь в любимых объятиях..

Мое влечение к этой девочке, было мимолетным и абсолютно нереальным, сопоставимым как посидеть на облаке болтая ногами, или скатиться на попе с радуги. Я просто, увидел красивого человека и причастился к волшебству красоты, молодости, силе смелого тела. Красота, это своеобразный наркотик, от которого получаешь удовольствие, которое хочется испытывать снова и снова, и это желание вызывает болезненную ломку, когда возникает пауза. Мы идем за красотой в Третьяковскую галерею, лезем в горы и валяемся в ароматах альпийских лугов, осенью любуемся разноцветьем природы. В тот момент я ощутил забытую, сладкую радость, с удивлением для себя, что вот, еще есть на свете такой человек, который может вызвать во мне такие отзывы…

Я шел за ней и, радостно любовался ее походкой, тем, что вытворял с ее платьем ветер, и как-то по-хорошему ему завидовал. Я не задумывался вопросом, куда она идет и чему она загадочно улыбается, пока не оказался на территории празднично украшенной, обычной школы. В этот день в школе был выпускной бал. И эта девочка, улыбаясь, шла к своей будущей счастливой, взрослой жизни.

На твой немой вопрос Георгий, отвечаю, нет, я не подошел к ней, и не познакомился. А через неделю, и вовсе, я с труппой Московского цирка, уехал на мои первые гастроли, на целых два месяца. С каждым днем все больше забывая эту мимолетную счастливую встречу.

– Ефим Петрович! – воскликнул я, – но так-же нельзя! Мне так и рисуется продолжение сего повествования.

– Гоша, я жил прежней, все устраивающей меня семейной жизнью, не менее интересной и успешной карьерой – клоуна Подсолнуха Конапуши. И не чего в этой жизни менять не хотел.

– Петрович, но эта выпускница, ведь неспроста ты рассказываешь о ней. Понимаю, что она особенная. Наверняка за свою цирковую жизнь ты встречал множество подобных, красивых женщин. Я уверен и в труппе красавиц достаточно, да и среди поклонниц находились такие, которые согласны были по первому твоему слову отдать тебе и руку, и сердце, и всю свою необъятную женскую любовь, нежность и преданность. Опять же – секс, влечение? Что, так ни разу и не был искушен?

– Да, Жора, наверное, ты прав. Красивых людей, на моем пути было предостаточно, которыми можно любоваться, восхищаться, и где-то даже по-хорошему им завидовать. А, может, в свою угоду подло ими пользоваться, но радости это принести не могло, скорее боль и разочарование. Что касается секса, да это удивительное удовольствие между мужчиной и женщиной, но не любовь. Секс, как обычное удовольствие, можно испытывать с любым, когда ж люди влюблены, они при этом отдают друг другу не только тело, прежде всего свою душу и сердце…