– Все, дальше сам, – объявил он, когда правая рука Ларина была свободна, а жрецы, сжимавшие ритуальные кинжалы, находились уже всего в пяти метрах за спиной, – а я пока поговорю с этими ребятами.

Сунув лезвие в руку Лехе, который, не мешкая, принялся довершать дело, командир карфагенян отскочил в сторону, где уже давно заприметил сваленные в кучу доспехи своей разбитой армии. Среди них даже поблескивало что-то, похожее на клинки, которыми он решил завладеть вновь. Видимо, жрецы решили все это тоже принести в жертву или просто не стали пока тратить время на изучение трофеев, предпочитая заняться телами пленников. Но, метнувшись туда, Федор понял, что путь ему уже перекрыт, – один из рослых жрецов бросился наперерез, вытянув вперед свой изогнутый золотой кинжал.

Остановившись, Чайка встретился глазами с этим жрецом. На нем была маска ягуара с оскаленной пастью, сквозь которую виднелась лишь верхняя часть лица, скрывая рот под звериным оскалом окровавленных клыков. В стальном он был голым, если не считать широкого золотого пояса, прикрывавшего гениталии, украшенного вычурным орнаментом из красных линий и изображениями очень похожими на черепа. На щиколотках он имел поножи, выполненные в таком же стиле. Второй жрец, перемещавшийся вдоль другого конца шеренги жертвенных столов, которых здесь был не один десяток, как успел разглядеть Федор, был одет так же, но находился дальше.

– Ну, иди сюда, – пробормотал Федор, разминая затекшие конечности, – попробуй завершить свой ритуал.

Жрец не стал дожидаться приглашения и выбросил руку со своим смертоносным кинжалом вперед. Чайка пригнулся, и нож просвистел над его ухом. Не давая противнику нанести новый удар, он ответил коротким тычком кулака под ребра, остановившим движение тела в воздухе, а затем пнул его ногой в грудь. Жрец отлетел назад, распластавшись на камнях и выронив нож. Чайка метнулся к нему, но жрец вновь завладел клинком и, когда Федор навис над ним, попытался лежа вспороть ему живот. Чайка чудом успел избежать этого, – золотое лезвие прошло в миллиметре от его живота, слегка расцарапав кожу. Федор в ярости нанес удар ногой по голове жреца, отчего маска слетела с его головы, обнажив узкое смуглое лицо с длинными, до плеч, черными волосами. А, когда, выронив нож, жрец откатился в сторону, Федор добавил еще несколько раз подкованным башмаком по ребрам и даже засадил ему в пах. Поверженный жрец согнулся, заскулив от боли и затих.

– Напрасно вы мне сандалии оставили, – приговаривал Федор, пиная распластанное тело, – ох, напрасно.

Увлекшись, он потерял пару секунд. Тем временем подлетел второй и попытался лишить Федора скальпа, взмахнув ножом у самой макушки.

– Ну, все, – решил Чайка, – пора кончать это представление, а то скоро сюда весь город сбежится.

После первой схватки, он уже постепенно пришел в форму. И со вторым противником разделался гораздо быстрее. Отбив блоком руку с ножом, Федор, не раздумывая, ударил нападавшего в пах и, затем, снизу вверх коленом, которое встретилось с маской ягуара, превратив ее в кашу вместе с лицом. Наступив на размотавшийся золотой пояс, Чайка случайно сдернул набедренную повязку со жреца, который рухнул навзничь, обнажив свои гениталии. Не отвлекаясь, Федор подхватил его изогнутый нож для жертвоприношений, опустился рядом на колено и с размаха всадил клинок жрецу в сердце, на прощанье даже посмотрев в глаза, которые уже трудно было отыскать на окровавленном лице. Испустив короткий вздох, жрец затих.

– Это тебе за моих ребят, – сплюнул Федор, вставая с кинжалом в руке.

Оказавшись на ногах, он невольно взглянул на гениталии поверженного противника и только тут понял, что его так удивило: отсутствие некоторых совершенно необходимых мужчине частей. Убитый жрец был кастратом^[2].

– Вот те раз, – озадачился Чайка, от неожиданности позабыв о том, где находился, – так вот почему они так звонко пели.

В этот момент чья-то тень мелькнула с боку и Федор, увернувшись от направленного ему в грудь ножа, с разворота всадил трофейный клинок под ребра второму жрецу. Когда тот опустился на колени, а затем упал в лужу собственной крови, что успела натечь из обширной раны, Чайка, наконец, смог осмотреться.

Ларин уже освободился сам и продолжал одного за другим освобождать от пут карфагенян, прикованных к жертвенным столам. Кроме них здесь были и другие пленники из местных, но Леха занимался пока только своими. Группа жрецов, взбешенная неожиданной свободой своих жертв, однако больше не решалась нападать самостоятельно, – слишком дорого это обошлось их первым посланникам. Казнив троих финикийцев, остальные попятились в сторону лестницы, по которой наверх уже бежала их охрана, – рослые и смуглые солдаты с копьями. Федору даже показалось, что те были слишком высокими для индейцев, настоящие великаны.

Сам Чайка находился на верхней части огромной ступенчатой пирамиды из красного камня, обращенной фасадом к широкой площади, запруженной народом. Вокруг нее виднелось несколько пирамид поменьше и расходившиеся лучами улицы, застроенные домами. Позади пирамиды Федор разглядел вытянутое озеро и даже речку, что впадала в него совсем близко. Берег порос лесом, хотя и был разрезан повсюду дорогами. Здесь же, на верхней площадке, позади жертвенных столов, было выстроено еще два небольших квадратных здания со входами, но без окон. Они походили на обиталища священных жрецов или места для хранения подношений. Между двумя подозрительными строениями, из которых, впрочем, никто не выходил, виднелся узкий проход на дальнюю сторону пирамиды. Вдоль него стояло несколько полыхающих котлов с какой-то черной маслянистой жидкостью, посылавшей в небо черный дым.

«Судя по скоплению народа, мы действительно удостоились чести быть принесенными в жертву местным богам, – подумал Федор, метнувшись к собранным в кучу доспехам в надежде отыскать там что-нибудь повнушительнее короткого ножа для жертвоприношений, – да еще, наверняка на каком-нибудь празднике плодородия, чтобы окропить всходы нашей кровью. Вот уж хрен вам, не дождетесь!».

Порывшись в куче доспехов, он с радостным изумлением обнаружил там свой панцирь и даже свою фалькату.

– Леха! – крикнул Федор своему другу, быстро накидывая панцирь на себя и застегивая на ходу на пару ремешков, – давай сюда! И остальные тоже ко мне!

– Сейчас, – ответил Ларин, продолжая вспарывать путы, – еще троих освобожу.

– Тут наши доспехи и оружие, – крикнул ему Федор, с приятным чувством ощутив в ладони тяжесть фалькаты, – есть чем встретить этих мощных ребят, что бегут к нам по лестнице.

– Отлично! – заявил Леха, в запале освободив еще несколько незнакомых индейцев, повалившихся ему в ноги от радости, – значит, умрем с клинками в руках.

С удивлением смерив их взглядом, Леха предоставил индейцев собственной судьбе и поскакал через жертвенные камни к своему командиру.

– Я тут, – вскоре выдохнул полуголый Ларин, оказавшись рядом вместе с несколькими спасенными финикийцами, – Что делать будем?

– Разбирайте оружие, что осталось, – приказал Федор, взглядом пересчитывая своих воинов, которых было теперь всего девять человек вместе с ним, – быстрее, скоро здесь будут солдаты.

Пока бойцы разбирали мечи и кинжалы, – ни копий, ни луков, к сожалению, здесь не оказалось, – Федор с Лариным, уже натянувшим чей-то панцирь и раздобывшим фалькату, отошли на пару шагов в сторону. Ничуть не скрываясь, все равно некуда, они смотрели как на помощь обескураженным жрецам, по ступенькам поднимались солдаты. Они, хоть и бежали, но, надо сказать, не слишком торопились, понимая, что беглецам с вершины пирамиды все равно никуда не деться.

– Хочешь дать бой? – предположил Леха, рассматривая с высоты странный город и площадь у подножия этого грандиозного сооружения. Люди внизу, жаждавшие крови, замерли от неожиданности, когда посвященные ягуару жертвы вдруг начали защищаться.

– Дать бой мы всегда успеем, – как-то странно заметил Федор, поглядывая наверх, туда, где горели котлы, испускавшие в небо черный дым, – пойдем-ка посмотрим, что там за этими каменными избушками.

– Думаешь, там есть черный ход? – усмехнулся Ларин.

– Чем ягуар не шутит, – криво усмехнулся Федор, впервые за этот день.

– Ну, пойдем, – согласился Леха, покрепче сжав фалькату, – все равно они уже скоро будут здесь. А оттуда можно будет опрокинуть на них это кипящее масло или смолу. Вон как жаром обдает даже здесь. Может, хоть половину из них спалить успеем, пока нас порубят в мелкий винегрет.

Друзья поднялась вверх, преодолев несколько широких ступенек, и оказались в проходе между двумя ритуальными сооружениями. Жар от котлов, стоявших на треногах, и задымленность здесь ощущалась еще сильнее. Осторожно заглянув сначала в одно строение, стены которого были изготовлены из идеально отполированных каменных блоков высотой в человеческий рост и имели в дальнем конце три узкие вертикальные прорези непонятного назначения, вместо окон, друзья не обнаружили там почти ничего. Если не считать нескольких каменных скамеек и странного круглого изображения высеченного на полу, метров десять в диаметре, испещренного какими-то картинками. Вечерний свет из прорезей в стене падал именно на этот каменный круг.

– Пусто, – констатировал Ларин, – оружия нет, золота тоже. Даже окон, можно сказать, нет. И чем они тут занимаются?

У Федора возникли свои догадки, но он не стал ими делиться. Некогда. Сначала надо придумать, как сбежать отсюда. Вернувшись в проход, они не успели зайти в соседнее здание, а лишь заглянули, – воины ягуара уже были почти у самой площадки. На ее границе оставшиеся солдаты Карфагена готовились дать последний бой. Еще раз, после неожиданно отложенной казни.

– Идем туда, – махнул рукой Федор и потянул друга сквозь проход, обозначенный жаровнями.

Пройдя между двумя странными сооружениями на вершине огромной пирамиды, вскоре они оказались у ее задней стены, обращенной к озеру. К своему удивлению прямо с верхней площадки отсюда вниз действительно вела узкая лестница, на которой могли разойтись лишь два человека. Сейчас здесь никого не было. Ни жрецов, ни охраны. А между основанием пирамиды и озером тянулся заросший лесом участок, разделявший огромный город на две части. Лестница перетекала с грани на грань пирамиды и неожиданно оканчивалась почти на середине. Отсюда было не видно, что именно там находилось, словно лестница просто обрывалась в никуда. Но, Федор решил, что там есть какой-то незаметный с этой точки вход внутрь.

– Идем вниз, – заявил он.

– Ну, дойдем до середины стены, – кивнул Леха, – а дальше что? Летать я не умею. Там еще метров пятнадцать, а у нас ни веревок, ни крючьев, да и времени нет.

– Есть другие идеи? – уточнил Федор, нахмурившись.

– Нету, – провел по волосам Ларин.

– Тогда вперед, там разберемся, – решил Федор, и напомнил, – ты же рисковый парень, Леха. А летать и они не умеют. Так что, как-нибудь выберемся. Потом в лес и к озеру.

Вынувшись назад на центральную площадку, Чайка приказал своим солдатам отступать.

– Все сюда! – замахал фалькатой Леха, повторив приказ командира.

Бойцы Карфагена еще не успели развернуться, как появившийся на площадке первый широкоплечий рослый воин ягуара, просто гигант, метнул в него свое копье. Только врожденное чутье спасло Ларина от верной смерти. Он едва успел уклониться, как острый каменный наконечник вспорол наплечник на его панцире и, ударившись в треногу жаровни, со звоном отскочил от нее.

– Ах, ты, сволочь, – взревел Леха, бросаясь вперед, – ну ты у меня сейчас получишь напоследок.

Но, Чайка осадил его, увидев как на краю площадки, один за другим появляются эти исполины в плоских шлемах, с копьями и щитами.

– Стоять! Все к жаровням! Надо их опрокинуть!

– Ладно, – нехотя подчинился Леха, – устроим дымовую завесу. Пусть народ позабавиться. Не зря же собрались.

Подбежавшие солдаты Карфагена окружили две крайние жаровни и, поднатужившись, опрокинули эти массивные конструкции, наполненные до краев горючей жидкостью. Запах у нее был какой-то странный, не слишком похожий на смолу.

Когда обе жаровни с грохотом опрокинулись, то смолянистая жидкость, полыхая, растеклась по каменным ступенькам. Огонь и черный дым, еще сильнее окутал вершину пирамиды, отрезав беглецов от преследователей.

– Еще две! – приказал Федор, решив усилить дымовую завесу.

И вскоре две новые жаровни разлили свое огненное содержимое по площадке, заполнив узкий проход между ритуальными строениями огнем и дымом.

– Теперь не достанут! – радостно заявил один из бывших лучников, обернувшись к Федору, после того, как новые жаровни изрыгнули на воинов ягуара свое содержимое. Неожиданно он резко подался вперед и, упав на Чайку, безвольно повис на руках командира. Когда Федор перевел взгляд с его остекленевших глаз на спину, то увидел древко длинного копья, торчавшее из нее.

– Все назад! – приказал Федор, опустив мертвеца на горячие камни, – в бой не вступать. Идем за мной. Там лестница.

Когда небольшой отряд преодолел проход и оказался на узкой лестнице, Чайка, обернувшись назад после двадцати метров спуска, вдруг заметил несколько незнакомых полуобнаженных фигур, скакавших по ступенькам вслед за его солдатами. Все они были безоружными и явно убегали вместе с финикийцами от неминуемой смерти.

– А это еще кто? – воззрился с недоумением Федор на неожиданное усиление.

– Местные, – спокойно пояснил Леха, тоже обернувшись назад, – я там второпях еще несколько индейцев освободил, которых хотели казнить вместе с нами. А куда им деваться? Вот и увязались.

– Ладно, – сплюнул Федор, возобновляя бег по ступенькам, – пусть бегут, если хотят. Может еще пригодятся.

Когда они оказались на небольшой площадке у подножия лестницы, до земли оставалось не меньше двадцати метров. Сверху уже показались и скоро должны были настигнуть рослые воины, каким-то чудом прошедшие сквозь огонь. Там где остановился Федор, бежавший первым, слева обнаружилась очень узкая дверца. Путь дальше вел только внутрь. Впереди до земли тянулась лишь голая стена под крутым наклоном. Спускаться по ней было все равно, что прыгать.

– Ну что, ныряем? – прищурившись, спросил Федор у своего друга, тяжело дышавшего рядом.

– Как бы снова не попасть в капкан, – пробормотал Леха, вытирая пот со лба.

Несмотря на то, что день уже клонился к вечеру, солнце пекло еще сильно.

– Тогда можешь оставаться здесь или прыгать вниз, – рассудил Федор, пропадая в тоннеле, – а я этих великанов дожидаться не буду. Рискнем.