2

После моего звонка ребятам Успенцева прошло минут пятнадцать. За это время я, как мог, с огарком свечи в руке обследовал помещение, но ничего примечательного или необычного обнаружить не смог. На полу возле трупа было столько мусора, что лишь опытные сыщики могли найти какие-то следы, указывающие на убийцу. Дверь в подземный коридор упорно не хотела открываться.

Вскоре появились работники городского отдела по раскрытию убийств. Теперь подвал был ярко совещён, и около десятка людей занимались привычной рутинной работой. Я знал всех уже не первый год, и они хорошо были знакомы со мной. По этой причине мне обычно не приходилось думать о том, как получить разрешение на участие в расследовании.

– Привет, Игорь! – поздоровался Максим Лапшин, которого мой друг, будучи руководителем отдела, больше всего ценил за цепкий ум и умение видеть в мелочах то, чего не замечали другие. Всё бы хорошо, но строптивый характер подопечного не позволял ему быстро двигаться по служебной лестнице. Мы были с ним, примерно, одного возраста и симпатизировали друг другу.

– Привет, Макс! – ответил я. – Жаль, нет вашего шефа. Я чувствую, что предстоит непростая работа. Ничего, если побуду здесь?

– Да, ради Бога, Игорь! Ты же знаешь наше отношение к тебе. Но только на время пребывания твоего друга в отпуске к нам временно приставили нового начальника. Сам увидишь, что за фрукт. Вот у него и нужно спрашивать разрешение на присутствие. Кстати, я правильно понял, что это ты обнаружил труп?

– Ну да, потому, собственно, и позвонил.

– Кто-то видел тебя здесь?

– Какой-то бомж прямо передо мной выбежал отсюда, а так больше никто, насколько мне известно.

– Ночь и часть дня до этого ты провёл в одиночестве, или какой-нибудь девушке повезло, и она может подтвердить твоё алиби?

– Увы, мой друг, одиночество мой удел. И не нужно так ухмыляться, сударь! Работа для меня в настоящее время, говоря высоким стилем, и есть та единственная женщина, которой я безоговорочно предан.

– Думаю, Даша была бы рада это слышать. Но в свете последних событий и в виду отсутствия Алексея Борисовича, я не знаю даже хорошо это или плохо. Дело в том, что наш новый босс одержим желанием до возвращения Успенцева непременно раскрыть какое-нибудь громкое дело. И внутренний голос нагло подсказывает мне, что тело в углу очень неплохо подходит для этой цели. Тем более, что и подозреваемый на первый случай уже имеется.

– Даже так! – искренне удивился я, – и кто же это?

– Да ты, мой друг. Вначале ты зверски убил девушку, а затем, чтобы отвести от себя подозрение, взял и позвонил в полицию. Попробуй, докажи обратное.

Я серьёзно посмотрел ему в глаза:

– Ты шутишь, Макс?.. Если да, то это плохая шутка.

Лапшин усмехнулся:

– Да ты не смотри на меня так. Я-то ведь тебя знаю, а вот Василий Ефимович Горбунов, так зовут нашего временно исполняющего, увидит тебя впервые. Он ненадолго откомандирован к нам из соседнего отдела.

– Мои вам соболезнования! А что, презумпция невиновности в нашей державе уже не действует?

– Что ты, побойся Бога! Какие ужасные мысли! Конечно же, действует, но закрыть тебя на несколько суток, как лицо, подозреваемое в совершении особо тяжкого преступления, у него имеется. Я это не к тому, что Горбунов им непременно воспользуется. Просто хочу предупредить, чтобы ты был готов и к такому варианту развития событий.

– Спасибо, Макс. Я буду готов. Уж поверь, со мной такие фокусы не пройдут.

– Я всегда был уверен в тебе, Игорёк. А вот, кстати, и сами начальничек пожаловали.

В подвальную комнату, щурясь от яркого света ламп, вошёл невысокого роста человек лет пятидесяти в дублёнке покроя начала девяностых и высокой норковой шапке-ушанке. Выражение его лица не оставляло сомнений в том, кто здесь является главным действующим персонажем.

– Лапшин, доложите как идут дела и почему здесь находятся посторонние люди? – не здороваясь, хмуро осведомился он.

– Эксперты работают, Василий Ефимович. Пока ясно то, что девушка мертва, следов насилия на первый взгляд нет, её глаза выжжены чем-то, имеющим сферическую форму. Думаю, она могла умереть от болевого шока. А этот человек, товарищ майор, и есть тот самый журналист местной газеты, который сообщил нам о найденном трупе.

– Вот как! И что же в такой прекрасный воскресный день забыл в этом подвале журналист местной газеты?

– Об этом лучше спросить самого журналиста. Он, кстати, вполне говорящий экземпляр, – незаметно подмигнул мне Макс.

– Всё умничаете, Лапшин? – одёрнул его вошедший и повернулся ко мне:

– Так что вы здесь делали, молодой человек?

Я понял, что, если не поставить временно исполняющего обязанности Успенцева на место, то он может зайти так далеко, откуда позже всем нам не просто будет выбраться.

– Простите, с кем имею, так сказать, честь?

– Не понял… Что вы хотите этим сказать?

– Этим я хочу спросить: с кем имею удовольствие общаться? То есть, кем вы приходитесь в этом сообществе людей, занятых сейчас раскрытием преступления?

После этой фразы лицо Макса приобрело просветлённое выражение. Человек в дублёнке побагровел, но прожитые годы не прошли даром и, на всякий случай, он не стал отвечать грубостью, как уже было собрался. Вместо этого, выдохнув воздух, он произнёс:

– Перед вами начальник отдела по раскрытию убийств, поэтому прошу вас отвечать на мои вопросы конкретно, не умничая.

– Это, как минимум, интересно! А что, майор Успенцев уже уволен? Или я чего-то не знаю?

– Майор Успенцев находится в отпуске, и его функции в настоящее время исполняю я. Зовут меня Василий Ефимович Горбунов.

– Ах, вот как! Значит вы не настоящий начальник убойного отдела, а всего лишь временно исполняете его обязанности? Теперь, слава Богу, всё стало ясно. Тогда позвольте представиться: Игорь Зарубин – журналист, как уже было замечено. Готов ответить на все ваши вопросы, Василий Ефимович.

– Тогда я повторяю: что вы делали в подвале этого заброшенного дома при такой хорошей погоде?

– Вы знаете, Василий Ефимович, в это трудно поверить, но всего лишь просто проходил мимо и случайно увидел свежие следы, ведущие сюда. Я журналист, и мне любопытно всё, что не вписывается в обычные нормы. «Зачем кому-то нужно было идти по глубокому снегу в подвал?» – спросил я себя и задался целью найти ответ на поставленный вопрос. В вестибюле дома навстречу мне выбежал человек с испуганным лицом. Думаю, что это был бомж, который искал, чем бы ему поживиться в нежилом помещении.

Я опустился в подвал и обнаружил здесь нечто, лежащее в углу. Мне захотелось рассмотреть, что бы это могло быть, и не оно ли так испугало того бомжа. В этот момент на меня сзади напал человек в чёрном плаще с огромным ножом в руках. Мне удалось отбить удар арматурным прутом, который я подобрал наверху, и ударить его по ноге.

Человек убежал вон туда и запер дверь за собой. Я не смог её открыть, после чего вернулся и обнаружил под тряпками труп девушки. Это было ужасное зрелище. Я вышел наружу и позвонил в отдел. Вот, собственно, и вся история.

Горбунов недоверчиво покачал головой:

– А чем вы занимались вчера и сегодня до этой прогулки?

– Работал у себя дома над статьями. Как-то незаметно скопилась пропасть неотложных дел. Вот уже неделю приходится навёрстывать упущенное время за счёт сна и прогулок. Сегодня выдался, наконец-то, свободный день. Погода сами знаете какая, вот я и решил прогуляться, хотя уже понимаю, что это было не самое удачное решение. Уж лучше бы я спал до вечера.

– И все эти дни вы не выходили на улицу?

– Нет, не выходил.

– Но чем же вы питались?

– У меня был кое-какой запас в холодильнике.

– Да, прогулка и в самом деле получилась не самая удачная… А кто может подтвердить, что вы не покидали квартиру все эти дни?

– Не знаю… Боюсь, что никто.

Василий Ефимович, опустив глаза, задумчиво потёр шею:

– Это плохо, очень плохо…

– Отчего же, простите?

– Да оттого, что ваши слова невозможно проверить, и на настоящий момент, как не жаль мне это говорить, вы единственный человек, которого можно хоть как-то связать с этим жутким преступлением.

– Вот как! И что, для такого утверждения имеется соответствующая доказательная база?

– Нет, пока такой базы нет, но кто может поручиться, что она не появится в ходе расследования?

– Я могу поручиться, поскольку точно знаю, что не имею к этому делу никакого отношения.

Горбунов недоверчиво хмыкнул:

– Так, знаете ли, каждый может сказать…

– То есть, если я правильно вас понял, вы пытаетесь представить меня, как возможного подозреваемого?

– Не я, это обстоятельства складываются не в вашу пользу.

Мне с трудом удалось сдержать себя от желания послать этого человека куда подальше. Вместо этого, наклонившись к нему поближе, я тихо произнёс:

– Василий Ефимович, как вы полагаете, если я сделаю звонок генералу Карпинскому, это поможет вам принять правильное решение?

Горбунов недоверчиво посмотрел на меня:

– Вы знакомы с генералом?

– Даже очень близко. Так мне позвонить ему?

– Не нужно. Я ведь не утверждаю, что виновником этой трагедии являетесь вы. Это просто одна из версий, не более того.

– Спасибо. Вы, надеюсь, не будете возражать против моего присутствия здесь?

– Нет, не буду, если у вас есть такое желание. Хотя это и не по правилам.

– Василий Ефимович, нам ли с вами не знать, что правила придумывают для того, чтобы иногда их нарушать.

Наш разговор прервал Макс:

– Товарищ майор, дверь вскрыли. Вы будете смотреть, что там находится?

– Да, конечно, буду. Вы, кстати, тоже можете принять в этом участие, если хотите, – неохотно заметил он мне.

Желание у меня было, и я отправился с тремя сотрудниками и Горбуновым осматривать соседние помещения.

За дверью находился коридор длиной метров двадцать. Из него выходили двери в шесть подвальных комнат. Все они были так же запущены, как и помещение, в котором было обнаружено тело девушки. Найти выход наружу или в какое-то подземелье второго уровня нам не удалось.

– Так что, говорите, сюда убежал напавший на вас человек? – недоверчиво уставился на меня Горбунов.

– Да, он скрылся за этой дверью.

– Ну, и куда же он мог подеваться отсюда? Это же не призрак какой-то, из числа тех, что проходят сквозь стены.

– Этого я не могу знать. Но поскольку не верю в призраков и знаю точно, что это был человек, то, скорее всего, мы просто не смогли найти выход из этого подвала. Он точно должен быть здесь.

– Но мы же вместе с вами его искали и убедились, что выхода отсюда нет.

– Значит, плохо искали: выход должен быть.

Василий Ефимович махнул рукой, но велел Максу с командой ещё раз осмотреть все помещения. Спустя час стало понятно, что исчезнуть бесследно из этих помещений мог только призрак, во что я упорно не хотел верить.

Труп девушки унесли в морг, эксперты завершили свою работу, и вся команда покинула старый дом. Мне пришлось поехать в отделение, чтобы изложить на бумаге свои свидетельские показания. Горбунов, взяв подписку о невыезде, отпустил меня, хотя по его лицу было видно, что это решение далось ему с трудом.

На улице уже было темно и заметно похолодало. Помянув недобрым словом свою карму, по хрустящему снегу я отправился домой.