Аккуратный квадрат солдат распался, теперь они стояли редкой толпой и с удивлением взирали на открывшееся зрелище. Варвар был между капитаном и воротами, его посох замер возле позвонков капитана.

И теперь Горностай находился ближе всех к городу. Пусть даже ворота и оставались пока для него закрыты.

Капитан оставался единственным, кто так и не сдвинулся с места. Только теперь он не излучал власть и уверенность, а просто стоял, как столб, прямо на пути удара.

– Достаточно ли того, что случилось, чтобы убедить вас в моем мастерстве? – спросил варвар. Он говорил во все той же манере просителя, вежливого, но непреклонного.

– В реальном бою я не стал бы торчать неподвижно, – заметил капитан, не поворачивая головы.

– В реальном бою, – отозвался Горностай, – вы все были бы уже мертвы.

– Как ты сумел это сделать, если ты не демон? – даже потенциально убитый, капитан сохранял суровый голос и непреклонный вид.

– В вашей стратегии не было ошибки, в моей контратаке не было особой хитрости. Просто я оказался быстрее.

– Человек не способен двигаться так быстро. Особенно такой здоровенный, как ты.

Сам капитан был, конечно, тоже немаленький. Но Горностай решил не трогать этот вопрос.

– Все дело в том, что у меня просто очень быстрая реакция, – пояснил он. – Я очень быстро реагирую и использую самые удобные движения. От этого тоже можно защититься – но не предсказать.

– Я тоже долго тренировался. А теперь и сам тренирую. Мои глаза все видели, и твоим словам, варвар, их не обмануть. Это необычайно быстрая реакция. Людей с настолько быстрой реакцией не бывает. Как ты смог ее добиться? Можешь ли передать свое мастерство?

– Как вы уже сказали, все дело в тренировках. Мой учитель уже обладал подобной реакцией. Так что мне оставалось только услышать про этого учителя и поступить к нему в ученики. А дальше – только усердно тренироваться.

– Это ложь! Любой, кто практикует боевые искусства, знает: скорость реакции – это одно из немногих боевых качеств, тренировать которые невозможно!

– Невероятные учителя тем и невероятны, что способны совершать невозможное.

– И кто же был твой невероятный учитель?

– Я могу сказать, его имя Джек Ричер. Однако в вашей провинции могли и не слышать об этом мастере.

– Расскажи-ка об этом мастере Джеке Ричере. У него варварское имя. Насколько я понял, он жил где-то неподалеку от твоей страны, и мы туда добраться не можем. И все-таки поведай, как ты сделался его учеником?

– Книги с описаниями его странствий и побед свободно продаются по всей стране, из которой я родом. Вот я и заинтересовался.

– В твоей варварской стране есть книги?

– Я скажу даже больше: в моей варварской стране бывают даже и города!

– Это делает честь вашей державе. Хотя, по моим наблюдениям, в городах многие люди отлынивают от военной службы. Думаю, что стража вечно будет их защищать.

– Есть в городах и те, кто убегает при виде стражи, – осторожно заметил Горностай.

Он уже хорошо изучил нравы здешних людей. Да, в городе жило не меньше сотни тысяч жителей. Но в стране тлела распря. И в минуту опасности едва ли все жители будут сражаться за его стены. Слишком многие понадеются наловить рыбки в мутной воде… или просто будут уверены, что их и в этот раз пронесет.

– Мелких воришек мне не жалко, – с презрением произнес капитан. – Они все равно что сорная трава: как бы их ни драли, со временем новые вырастут.

– Согласен с вами. Однако мой путь начался в городе. Я жил в городе много лет, и это был очень большой город, один из величайших. А сейчас странствую там, где можно отточить мастерство, – между рек и озер, среди гор и потоков.

– Так, может, и пойдешь странствовать себе дальше?

– Мой путь привел меня к вам.

– Думаешь, в нашем городе живут великие мастера?

– Думаю, в вашем городе живут люди, которым пригодится мое мастерство.

– Пока ты показываешь только мастерство в увиливании от ответов.

– Ну, не говорите, – Горностай едва заметно улыбнулся, – видели вы и другое мое мастерство.

– И все-таки: как ты ему учился?

– Я уверен, что вы слышали про этот способ обучения, но не могу быть уверен, что вы его видели.

– Скажи – и я тоже скажу.

– Овладеть подлинным мастерством непросто. Старый Мудрец говорил так:

«Если бы Путь можно было подносить в дар, каждый поднес бы его своему государю.

Если бы Путь можно было передать, каждый передал бы его своим родителям.

Если бы о Пути можно было поведать другим, каждый поведал бы о нем своим старшим и младшим братьям.

Если бы Путь можно было вручать другим, каждый вручил бы его своим сыновьям и внукам.

Но если мы заглянем в летописи, то убедимся: подобного не происходит».

– Я вижу, что ты умеешь читать и даже читал кого-то из совершенномудрых древности. Приятно слышать, что и у варваров бывают достойные книги. Но что ты скажешь своими словами?

– Чтобы постичь путь учителя, ученик старается постичь не только его слова, но и его жизнь. Поэтому ученик селится у учителя, носит ему хворост, помогает в хозяйстве, ест с ним одну еду и пытается следовать не только словам учителя, но и самому образу его жизни, тем деталям его мастерства, которые ускользают от самого учителя. И так, со временем, он пропитывается мастерством и начинает, сам не понимая до конца как, повторять достижения учителя. И напротив – оказавшись вдали от учителя, полезно представлять его на своем месте и пытаться поступить так, как свойственно для него.

– Достойный метод! Жаль, мало кому доступен и еще меньше тех, кто ему следует. По книгам делать такое, думаю, особенно непросто. Почему же ты отправился сюда, а не к человеку, которого называешь учителем?

– Открылись Небесные Врата. И я этим воспользовался.

– Но ты мог отправиться и к учителю. Кто знает, может быть, от его уроков ты достиг бы такого могущества, что смог бы открыть эти Небесные Врата самостоятельно.

– Боюсь, в обучении я достиг предела. С тех пор как величайший Сяо Ли сражен тяжким недугом, он стал поручать часть своих мистерий своему брату, которого зовут Ен. Но их потоки энергии оказались не очень совместимы. Когда они объединили усилия, их совместная сила оказалась слабее, чем та, что показывали они по отдельности. Так что учиться там, прямо скажем, теперь нечему.

– Ты на что-то намекаешь?

– Рассказываю как есть. Какой намек вы расслышали в моих скромных словах?

– Зачем тебе знать, что я слышу и чего не слышу?

– Если у вас возникло какое-то подозрение, я спешу его опровергнуть.

– Ты узнаешь это в положенное время. А пока – проходи!

Капитан отступил в сторону и сделал знак копьем. Внутри башни заработал какой-то механизм, и городские ворота распахнулись. В проходе царила сырая темнота, но ловушек не было заметно.

Но Горностай не тронулся с места.

– Вы остерегались меня, – напомнил он, – нападали на меня, а теперь открываете мне ворота. Но почему?

– Думаю, мы все равно не смогли бы помешать тебе проникнуть в город. Твое искусство велико, варвар. Не заставляй нас применять против тебя армию! Напротив, следуй верному пути – и ты всегда получишь наше содействие.

– Но что означает в вашем городе «следовать верному пути»?

Капитан усмехнулся:

– Никто не ожидает от варвара исполнения ритуалов. Но один монах говорил мне, что это просто: твори добро, избегай зла.

– Такое просто сказать, но непросто исполнить.

– Монах сказал мне и об этом тоже. А теперь – проходи!

И Горностай вошел в проход внутри башни.

* * *

Мостовые внутри городской стены оказались неожиданно широкими. На главной магистрали смогли бы разъехаться пять колесниц, так что дома уже на другой стороне улицы терялись в сыром тумане, а если посмотришь вперед, казалось, что дорога тает во мгле. И казалось, что если ты пойдешь в ту сторону, то и сам, быть может, растаешь.

Но Горностай все-таки смог отыскать назначенное ему место – чайный дом у Шепчущих Сосен.

За годы, прошедшие с того времени, как его увидел Северный По, который и описал это место Горностаю, оно почти не изменилось – длинный одноэтажный дом из белого кирпича, просевший посередине, и походило скорее на склад. И только вывеска перед входом напоминала, что здесь чай пьют, а не только хранят. И даже три из Шепчущих Сосен сохранились и торчали из-за чайного дома, словно три воткнутых бамбуковых меча.

Горностай шагнул внутрь.

В просторном полутемном и сыром помещении было довольно многолюдно. Квадратные кирпичные столбы поддерживали крышу, а под ними за исцарапанными столами местные жители пили чай, играли в игры и обсуждали последние новости. Журчали струи чая, стукали по столу пиалки и камни и звонко щёлкали по доскам черные и белые камешки, создавая особую музыку, простую и непостижимую.

Тем не менее свободных мест хватало – во многом из-за привычки местных жителей кучковаться и тесниться.

Подошла служанка, молодая и степенная, в синем платье. Поклонилась, скорее формально, и замерла в ожидании распоряжений.

– Мне посоветовал это место один северный варвар по прозванию Северный По, – заметил Горностай. – Но вы, скорее всего, уже и не помните этого человека.

– Я отлично помню, что никогда не слышала про человека с таким именем, – с достоинством ответила девушка.

– Вы могли помнить его под другим именем. Северный По сменил себе имя, потому что оно совпадало с именем одного из мятежных полководцев, и удалился в степи, чтобы жить кочевым укладом, вместо того чтобы состоять на службе.

О том, что Северному По было настолько не по душе то, что он видел в Поднебесной, что он сбежал не просто в степь, а в монастырь, Горностай уточнять не стал. Если это имя притягивало проблемы – пусть оно притянет их только к нему. Северный По и так уже навоевался.

– Сейчас многие стыдятся своих имен, – последовал ответ. – Я вот слышала, что в прежние времена, когда было яснее, кто правит, а кто подчиняется, особым законом запрещалось писать иероглиф, который был частью имени правящего императора. В те времена еще жило достаточно магов, что практиковали магию каллиграфии и были достаточно сильны, чтобы использовать даже просто записанное имя против его хозяина. Но пострадали тогда не колдуны, а придворный историк из-за того, что работал ночью, потому что в ту ночь император умер и тут же, еще до рассвета, чтобы предотвратить возможные мятежи, взошел на престол его принц-наследник. Так что запретным стал уже другой иероглиф. И вот с утра придворный историк вошел в зал аудиенций, чтобы доложить о результатах своих изысканий, положил у ног нового императора страницы с недозволенными знаками – он был настолько охвачен мыслями о делах древности, что даже не обратил внимания, кто, собственно, на престоле. Тут-то его и схватила бдительная стража!

– Этот прискорбный случай может многому нас научить, – Горностай не был уверен, что понял намек до конца, но на всякий случай посоветовал сам себе быть поосторожней.

– Скажите, какой чай вы бы хотели сегодня отведать?

– Вид у меня варварский, а вкусы тоже варварские. Дайте-ка мне добротного и ароматного красного чая, если он у вас есть. Я слишком устал для тончайших бирюзовых улунов. Это северный город, я знаю, здесь должны водиться темные чаи.

– Вам, варварам, следует все же уделять больше внимания тонкому зеленому чаю. Ваш дух необуздан, а чувства грубы. Все из-за разлада в жизненных соках. Приведите соки в норму – и вам не придется больше странствовать.

– Странствовать – это то, для чего мы рождены. И люди, подобные нам, бывали во все времена – ведь начал же кто-то делать красный и черный чай. А значит, были и те, кому такое было по вкусу.

– Я слышала, красный чай появился из-за того, что у одного купца перепрела забытая всеми партия чая. И он догадался высушить эту массу в печи и продавать варварам, выдавая за чай изысканного вкуса.

– Кто знает. Быть может, мы, варвары, тоже появились по какой-то случайности. Вот почему нам по вкусу этот случайный чай. Варвары находят свое место в Поднебесной, а за красным и черным чаем мы готовы идти через реки и перевалы. А значит, за этим стоит своя гармония. Я готов платить за красные чаи не меньше, чем за голубые.

– Если так, то мы можем вам подать чай на самой лучшей воде из горных источников. С темными чаями сорт воды ощущается не так сильно, но в древности, когда сортов чая было меньше, а времени – больше, подлинные любители искали особую воду, а не особый сорт чая.

– Это как раз то, что мне нужно.

Служанка ушла, ступая с хозяйским видом. А Горностай еще раз огляделся.

Голые стены с деревянными перекладинами и грубые из пестрого кирпича, между ними старые столы, а за ними – пестрый народ. Служанка, которая тоже нахваталась ученых цитат. Крики с улицы, варварски-черный чай в древнем чайнике, который ему сейчас принесут. Во всем этом было какое-то очарование старины – не самая лучшая чайная даже в этом городе, но точно одна из лучших.

Его внимание привлек другой варвар, что сидел по другую сторону от центрального прохода.

Был он неопределенного возраста, где-то между тридцатью и пятьюдесятью, обожженный солнцем и обветренный ветрами сотен дорог, в серо-коричневом путевом халате и с короткой щетиной на не так давно выбритой голове, а над ушами можно было разглядеть синие татуировки. Не толстый, а скорее кряжистый, с брезгливым выражением на губастом лице, он пересчитывал монеты. Наконец, видимо, довольный результатом, он ссыпал их в мешок. И, даже не обращая внимания на старинный глиняный чайник с иероглифом, который как раз ставила перед ним та самая служанка в синем платье, достал здоровенную трубку и принялся ее разжигать.

– Простите, но у нас не курят, – заявила служанка. – Запах влияет на вкус чая.

Варвар в коричневом как ни в чем не бывало выпустил первое колечко и, прислонившись спиной к кирпичной колонне, положил босые грязные ноги на стол.

– Что вы делаете?!

– Пьяная, что ли? – проворчал варвар, не выпуская трубки.

– Нельзя ноги на стол ставить!

– Ты иди, не стой, тебя другие клиенты ждут, – и выпустил ей в лицо кольцо едкого, как деготь, дыма.

Служанка так и замерла столбом. Похоже, с такой наглостью ей сталкиваться еще не приходилось.

Варвар с татуированной головой смотрел на нее чуть насмешливо и ноги со стола не убирал.

Они бы еще долго так разглядывали друг друга, но тут в воздухе послышался свист и прямо по затылку татуированной головы ударил бамбуковый посох.

Варвар, очевидно, этого не ожидал и попросту свалился набок, стукнувшись трубкой о пол. Послышался треск, на каменные плиты посыпались искры, а сам варвар вскрикнул.

Потом сплюнул чубук трубки, поднялся и рукавом халата вытер с подбородка струйку крови.

– Кто ты такой и что тебе надо? – смог спросить он.

– Я предположил, что в ваших родных местах принято курить за чаем и класть ноги на стол, – спокойно ответил Горностай, между тем продолжая держать посох наготове и чуть отодвигая левую ногу, чтобы стоять устойчивей. – Так вот, я вспомнил обычай моих родных мест – размахивать посохом, ожидая, прежде чем мне принесут чай. Это тоже никому не мешает. Но я все равно прошу прощения, если мои безыскусные движения все-таки помешали вам насладиться здешними чаями. Вы можете продолжать курить, а я пока буду продолжать танцевать.

Варвар посмотрел угрюмо, а потом одним движением выхватил из ножен, что лежали под тем самым вещевым мешком, длинный, но легкий клинок.

– Мое имя Бунди, – сурово произнес он. – Ты знаешь, что сейчас ты умрешь?

– Меня называют Горностаем, и я знаю, что я все еще жив, – отозвался Горностай и приготовился отражать ответную атаку хамовитого варвара.

1 2 3

...

Премиум

(2 оценки)