Цитаты из книги «Бояться разрешается. Как психолог работает со страхами»

Иррациональный страх показывает нам несуществующую опасность. Он абсолютно настоящий, такой же неприятный и переживается так же, как и реальный. Мнимая здесь только опасность. Получается, опасности нет, а вполне настоящее чувство страха – есть, хоть оно и не имеет отношения к действительности. К этому виду страха относятся фобии, панические атаки, иррациональная тревога.

Как ни странно, бывают панические атаки и без страха – симптомы при этом те же, однако чувство тревоги человеком не осознаётся. Такие пациенты редко добираются до психотерапевта, потому что абсолютно убеждены, что их заболевание чисто соматическое и к психике никакого отношения не имеет.

Страх и тревога – это только внешние проявления внутреннего конфликта. Это сигнал к тому, что в своей жизни что-то необходимо поменять. Если на этот сигнал не обращать внимания, а только подавлять его таблетками, проблема усугубляется.

Самое главное, что нужно понимать, лечением ОКР, фобий и панических атак занимаются только психотерапевт и психолог! Все остальные мероприятия носят вспомогательный характер. Лекарства могут временно снять приступы паники или облегчить их. Они корректируют, но не вылечивают3, потому что причина этих состояний кроется в бессознательном. Медикаментозная терапия не воздействует на причину тревоги. Ведь дело не в том, что у пациента в организме недостаток антидепрессантов. Лекарства – это симптоматическое лечение.

Ранее я описывал терапевтическую технику «додумать свой страх до конца». По большому счёту это и есть способ придумать «план Б». Когда появляется понимание, что мы будем делать, если «план А» не сработает, тревога мгновенно становится переносимой, а вместе с ней уходят и симптомы. Тревога живёт в зазоре между реальностью, которая ничего не гарантирует, и иллюзией «всё будет хорошо». Пока мы находимся в иллюзии, мы постоянно боимся, что она разрушится, потому что в глубине души мы знаем: в борьбе иллюзий и реальности побеждает всегда реальность. Сколько бы мы ни убегали от необходимости рисковать, сколько бы гарантий мы себе ни придумывали, мы не можем делать это вечно. Когда иллюзия рушится и мы не можем её восстановить, мы предстаём перед необходимостью рискнуть. В тот момент, когда мы понимаем, что риск неизбежен, страх уходит.

Признать эмоции – всегда лучше, чем пытаться «загнать» их обратно в человека. Это выполнимо, поэтому успокаивает значительно эффективнее.

Мы боимся быть отвергнутыми только до тех пор, пока не научимся любить и ценить себя без оглядки на чужое мнение. Поэтому в случае страха одиночества принять меры – это значит научиться любить и ценить себя независимо от того, дают ли нам любовь окружающие.

мы боимся одиночества, когда сами себе не слишком нужны, когда мы себя недостаточно любим. Когда не умеем сами к себе отнестись как к ценному, дорогому и любимому человеку и нам нужен кто-то другой, кто проявил бы заботу. Когда мы не можем относиться к себе так, как делал бы

В реальной жизни важно в числе прочего уметь отказывать, не соглашаться, говорить «нет», спорить, настаивать на своём, продвигать свою точку зрения, не быть чрезмерно послушным, противодействовать, отстаивать себя, давать отпор и тому подобное, даже если окружающим это не нравится. И не всегда получается разрешить это противоречие.

любой страх становится переносимым, если мы понимаем, в чём заключается опасность, и способны принять меры, чтобы себя защитить. Применительно к страху боли «принять меры», как правило, означает дать себе столько поддержки, сколько нужно